конвергенция.

      крэйг, едва хмурясь, отворачивается от двери кухни.       странно.       он был почти уверен в том, что кто-то пришёл, хотя папа и мама сегодня работают до позднего вечера. как и всегда. показалось, наверное. твик и триша сидят к двери лицом, поэтому, если что, заметят.       — … а потом она всё-таки приняла мой подарок. — триша, наконец, заканчивает свой нескончаемый монолог, и её губы, обмазанные около-розовым блеском с каким-то непонятным сладковатым запахом (что-то между клубникой и вишней; крэйг не спец), расплываются в нежнейшей улыбке.       в этом, несомненно, что-то кроется — под металлическими застёжками и у всех на виду. а вот что именно — крэйгу не ясно; ему всегда трудно читать людей.       улыбается — и пусть улыбается дальше; главное, что не ревёт.       — это же замечательно! — твик с радостью вливается в беседу; он явно выглядит заинтересованным, встрёпанным и радеющим. — ей же понравилось?       крэйг никогда бы и не подумал, что его младшая сестра может улыбаться так — настолько, что на налитых алостью и особенным волнением проявляются крошечные ямочки. триша обычно ехидничает, из-за чего они, как правило, незаметны.       перед глазами почему-то всплывают мутной рябью обрывки затаённой памяти с эпицентром в лице стэна, мать его, марша, и края рта непроизвольно изгибаются.       у стэна тоже есть такие ямочки.       — ещё как понравилось! она была в восторге! что бы я без тебя делала!       по-прежнему громкая триша возвращает крэйга в реальность, сдувая смог размышлений с его шестерёнок мыслительных процессов. крэйг, чувствуя, что края губ сдавливаются натянутой кожей, прикрывает ладонью рот.       почему он вообще улыбнулся?       воспоминание об нём уж точно не должно запускать именно такую реакцию. да и какую-либо реакцию в принципе.       стэн марш — это просто тупица.       почему он вообще должен волновать?       ладно, марш неплохой парень: ему нравятся животные и с ним (иногда) бывает весело. стэн хорошо обращается со споком, и спок ему доверяет.       крэйг знает, что он не навредит даже букашке.       и что с того?       стэн марш непрерывно остаётся тем ещё придурком.       — да ладно тебе, — твик смущённо отмахивается от искренних и тёплых благодарностей младшей такер. — никаких проблем. ты попросила меня о помощи — я помог.       — я была бы тааак счастлива, если бы ты был моим братом, твик, а не этот.       — сегодня мой день рождения, — с ощутимым нажимом услужливо напоминает крэйг. — не будь такой говнючкой хотя бы в этот день.       — никаких тебе поблажек, говнюк. — триша незамедлительно парирует в ответ. — я помню, что ты вытирал свои грязные руки о моё полотенце для волос! даже не надейся, что я так просто возьму и забуду об этом!       — они были чистыми, потому что я помыл их. между прочим, с мылом.       — всё равно фу! я же им волосы вытираю!       — да какая разница? у тебя этих полотенец тысяча, что ли?                    — ты ничего не понимаешь, идиот!       они обмениваются средними пальцами, а твик, сидящий с ними за одним столом, слишком уж тяжело выдыхает. и едва улыбается, ощутив прилив теплоты в грудной клетке.       это одна из постоянных вещей, что не меняются с течением времени, — воюющие такеры. только благодаря им человечество избежало конца света в две тысячи двенадцатом, наша планета земля не сошла со своей оси вращения, блестяще удалось предотвратить возникновение временного коллапса из-за аномалий и, ну, всякого такого.       — твик, — вдруг произносит крэйг, — до скольких ты у нас?       — ох, — твик спешно проверяет время на своём смартфоне, — минут пять ещё посидеть смогу. потом мне нужно бежать в кофейню к родителям и…       — и проверять поставку кофейных зёрен.       — ага, точно.       — кенни же сегодня тоже работает, да? — интересуется триша. — спроси его насчёт… ну, ты, короче, понял.       — я спрошу у него, не переживай.       — о чём? — крэйг приподнимает одну бровь и задерживает взгляд на твике.       — да так, ни о чём, — тот хмыкает. нервно.       — ладно, — крэйг пожимает плечами, отодвигается на стуле и поднимается.       — п-подожди! — твик из-за стола вскакивает резко; на его лице явно отражается паника. — подожди, эм…       крэйг моргает пару раз. он улавливает скрип скрип лестницы, хочет обернуться, но триша ударяет его по ноге.       — эй! за что, блять?       — за полотенце. так тебе и надо.       крэйг всё-таки оборачивается. на лестнице никого не оказывается, однако в этот момент кто-то громко хлопает входной дверью. крэйг подходит к двери и выглядывает из кухни — пусто. он смотрит на сестру и друга через плечо.       — и чё это было?       — ветер?       что-то здесь не так.       кто-то точно был на втором этаже какое-то время. твик и триша видели его в лицо (кем бы он ни был) и ничего не сказали.       это может означать только одно.       ебучие сюрпризы.       такер выдыхает и направляется прочь. добравшись до своей комнаты, он толкает дверь внутрь и проходит вперёд. свет в его комнате включен.       кое-что: крэйг точно оставлял свет выключенным. он всегда выключает его, когда уходит.       что за хуйня.       он щёлкает ладонью по выключателю. комната погружается во мрак, но какое-то странное свечение неподалёку улавливается глазами. такер задирает голову вверх, пятится назад и смотрит на потолок.       он светится люминофором, кривым сатурном, кривыми звёздами и буквами.       «ты моя вселенная».       крэйг приоткрывает рот от удивления. это явно не то, что он ожидал увидеть.       какой же придурок.       ему хочется смеяться.       и он смеётся.       в уме — ямочки стэна марша.