конвергенция.

      крэйгу спешка, как ни странно, не свойственна. он обожает и скуку, и бесконечно тянущиеся часы, потому что в них есть что-то такое тайное, разгадка которого находится за гранью человеческого понимания.       крэйг знает, что она существует — просто знает, а сделать ничего не может. этого, видите ли, ему достаточно сполна.       такер не может знать всё на свете, потому что это физически невозможно.       во-первых, это займёт слишком много времени, потому что промежуток, что дарован природой создателю и разрушителю, человеку, катастрофически мал — крэйг прикидывает, что условно за сто лет с учётом особенностями живого организма (развитие, рост, деградация, старение) невозможно усвоить даже одну десятую мировых знаний из-за их стабильно нарастающего количества;       во-вторых, такая память, что могла сложить в себя такой объём информации, фантастична — крэйг немного поражается искусственному интеллекту и отчего-то вспоминает, что твик твик может забыть завязать свои шнурки и споткнуться о них же в ближайшие десять секунд ходьбы;       в-третьих, неужели кто-то действительно — в здравом уме — потратит свою одну-единственную жизнь для заучивания всего-всего, чтобы потом скончаться от чего-нибудь? крэйг уверен, что нет. ну а если такой страдальческий мыслитель всё же возьмётся за это гиблое — и бессмысленное — дело, вне зависимости, в каком веке будет жить — он придурок навечно.       ход времени остаётся неоднозначным, измеряемым лишь стрелками на циферблатах и положением солнца — и всё. может быть, в нём и взаправду есть что-то… но а пока стоит принимать в соображение только сущее — то, что есть. усложнять — нагружать себя всем лишним: мыслями, работой. не к чему.       до дома маккормиков крэйг и твик шли пешком. всё-таки южный парк не такой уж и большой город. общественный транспорт выделен только школьникам, направляющимся в школу или возвращающимся с занятий, а другой — следует расписанию и отвозит в денвер. система скудная, однако горожане протесты по этому поводу не устраивают — значит, всех всё устраивает.       лучше что-то, чем ничего, верно?       — ты вдумчивый, крэйг, — замечает твик; снег шаркает у него под ногами. — неужели до сих пор, — он поворачивает голову к другу и смотрит с уловимой тенью улыбки на лице, — размышляешь насчёт стэна?       твик гораздо лучше понимал людей и, соответственно, понимал крэйга, что было не всегда хорошо. круг общения твика ограничен, но свои мысли о людях, с какими он контактирует, тот оставляет доскональными и может что-то дрожащими пальцами записать в заметки на телефоне.       это всё к тому, что твик умеет выбирать людей, внимательно сощурив глаза, пускай для того, чтобы привыкнуть, в большинстве случаев, ему требуется очень много времени. несмотря на данность, к крэйгу он привык немного быстрее, потому что крэйг крут.       «тяжесть» такера заключается в его простоте, принципах, холодном анализе ситуаций и рациональном мышлении. многие просто называют его заносчивым ублюдком, от которого после минутного разговора всё скопившиеся в голове ходит ходуном и плавится: упоминание факта того, что сегодня вторник, а не среда, убьёт непременно. а так, по мнению твика, естественно, крэйг такер — хороший парень.       — нет.       … хороший парень с привычками отвечать односложно, избегать красноречия и показывать средние пальцы всем тем, кто ему не нравится. прост как расположенный перед лицом чистый бумажный лист; прост как чёртов младенец, в распорядке дня которого ежедневно обхватывать пухлыми розовыми губками сосок, срыгивать некоторую часть употреблённой пищи, гадить в подгузники и орать.       — мне незачем думать об этом дураке, — добавляет крэйг. отводит взгляд в сторону после того, как всматривается в чужие глаза. на ресницах твика снежинки. он знает? он хотя бы догадывается?       — ну да, конечно.       крэйг уверен, что твик закатил глаза, когда произнёс это.       — ты мне не веришь?       вздох.       — верю, крэйг, верю.       нет, он не верит. крэйг громко фыркает, морща нос и опуская край губ вниз.       — почему кенни сегодня не пришёл в школу? — спрашивает такер.       — карен приболела. он остался дома, чтобы присматривать за ней, потому что, кроме него, никто этим не займётся.       — он хороший брат.       — чего не скажешь о тебе, — беззлобно хмыкает и слегка ударяет локтем в чужой бок твик. — тебе стоит быть более внимательным к трише, она же всё-таки твоя сестра.       — она сложная.       твик выдыхает:       — всё кажется сложным, пока ты его не поймёшь. нужно вникать, хотя бы попытаться понять, а не опускать руки из-за того, что сложно. мне очень трудно давалась математика в начальной школе, и я ненавидел эти блядские дроби — к слову, всё ещё ненавижу, но не суть, — потому что дроби ужасны.       — к чему ты клонишь?       — несмотря на свою ненависть к дробям, я вытянул итоговый тест на тройку с минусом. понимаешь?       — тройка с минусом.       — это же не два. господи иисусе, если бы я написал на очередную двойку, я бы выкинул учебник в окно.       — клайд однажды поливал учебник по математике святой водой и читал молитву от бесовских напастей и искушений, потому что думал, что в учебнике сидит дьявол.       — что же, это очень в его стиле, — твик хихикает.       — ага, а потом он соврал, что его учебник упал в унитаз.       — это прокатило?       — нет. и клайд сказал, что учебник побывал во рту у слона.       — он совсем не умеет врать.       — ага, — крэйг пожимает плечами.       разговор немного отвлекает от дороги, поэтому твик поначалу теряется, когда они подбираются к проходящей перед ними железной дороге. добрались — вот что это значит. домик маккормиков располагается в центре бывшей «содосопе», превратившейся из самого популярного места южного парка в днище, чем, собственно, район до модных новостроек и являлся.       здесь находится печальное пристанище для бомжей, алкоголиков, наркоманов и детворы, жаждущей получить острые ощущения. земля в округе завалена всяким мусором, окурками, осколками и использованными шприцами, а посреди этой композиции едва стоит потёртый годами домик. его крыша обваливается под слоями снега и грозится однажды проломиться. в коробке с битыми окнами и картонными стенками борются за свои жалкие жизни маккормики, сводя концы с концами.       когда друзья подбираются ближе, то без труда улавливают какой-то шум внутри. мысли о возможных вариациях происходящего внутри отнюдь не утешительные, поэтому твик твик бросается к двери. крэйг никогда не видел, чтобы тот бегал так быстро.       добравшись, твик стучится в дверь, и она через несколько секунд открывается вовнутрь. на пороге возникает кенни.       — ей не так уж и плохо, — сообщает маккормик в ходе диалога, когда крэйг, наконец, доходит.       твик кидает на подошедшего озлобленный взгляд и не удерживается от комментария:       — мог идти ещё медленнее, мистер черепаха, — фыркает и щипается.       кенни смеётся и спрашивает, указывая на крэйга:       — а такер что здесь забыл?       — эм, — твик смотрит на крэйга. крэйг смотрит на твика. — он хочет у тебя о кое-чём спросить.       — а он разговаривать умеет? а то ты за него отвечаешь.       — умею, — говорит крэйг и переводит взгляд на кенни. — почему твой друг-идиот ведёт себя странно?       — кхм, я извиняюсь, но кто именно? у меня все друзья идиоты.       твик многозначительно кашляет.       — … кроме твика, — кеннет спешно добавляет и улыбается. — так что, мой любезный, тебе следует уточнить.       — стэн.       — стэн ведёт себя странно?       — ага.       — почему ты так думаешь?       — он принимает попытки коммуницировать со мной.       — да, чувак, это полная дикость, — кивает головой маккормик. — по собственной воле и с тобой… — кенни охватывает подзатыльника от твика. — ай! — пищит он своим альтино, как пойманная в руки мышь.       — не провоцируй его, — настаивает твик и говорит чуть тише: — он может не понять, что ты шутишь, и воспринять серьёзно.       — эх, крэйг, ранимая душа…       — вообще-то, я рядом, — напоминает о своём присутствии такер. — то есть, вы не замышляете снова забрать у меня сто баксов и отправить в перу?       — нет, не собираемся. я, честно, точно не знаю, почему стэн пытается наладить с тобой взаимоотношения, но ты либо скажи ему сразу, чтобы он не пытался, либо иди навстречу, если хочешь. он хороший парень, и я не думаю, что у него есть умысел нанести тебе вред.       — хорошо. у тебя есть его номер телефона?       — конечно! продиктовать?       — давай.

***

      день прошёл ужасно: то накрылся поход в планетарий, то крэйг просто так взял и свалил, то ветеринара не оказалось на рабочем месте.       стэн чувствовал себя ужасно измотанным, и ему очень сильно хотелось послать всё к чертям, потому что он совершенно не знал, что ему делать.       марш не мог оставить безымянного щенка на улице, хотя покормил его сосисками из универмага, обработал рану по краю с помощью ватных палочек и замотал бинтом. он потратил львиную долю своих карманных расходов, данных ему матерью в начале этой недели, и его это немного расстраивало. зато с щенком ничего не случится! главный вопрос всё ещё оставался открытым: куда же деть этого малыша.       стэнли планировал протащить к себе домой за пазухой, и это до сих пор оставалось оптимальным вариантом, «на всякий». родители и шелли будут не в восторге и ещё припомнят телят. стэн до сих пор не может понять, что плохого в том, чтобы заботиться о животных. у своих друзей он тоже оставить не сможет: кенни бы лучше позаботиться о себе самом и сестре, кайл будет считать щенка балластом, а картман… камон, это картман.       круг друзей сужается — расширяется круг знакомых.       в целом, можно было пойти к токену. у него большой дом, его родители, скорее, ничего против маленького бедного кутёнка иметь не будут, да и это чуть ли не единственное, что остаётся.       темнеет — время на раздумья почти нет.       стэн уверенно движется в сторону поместья блэков. деваться всё равно некуда. и, как бы то ни было, с токеном у стэна были около-дружеские отношения, зародившиеся ещё со времён соседства на фермах «порядочности». ни стэн, ни токен не отличались любовью — или хотя бы терпимостью — к травке.       они могли быть полноценными друзьями, однако не сложилось: токен сначала безвольно отобрал вэнди, а потом — кайла с этим дурацким тиктоком. время временем, но такие обиды не забываются.       нет, конечно, блэк — очень хороший парень. он очень умный, талантливый и добрый. ему удалось не стать заносчивым ублюдком, родившись с золотой ложкой во рту, и всякое такое… стэн, естественно, понимает это, берёт в расчёт, но всё равно сложно. у токена можно взять в долг, скатать домашку по продвинутой математике и экологии и попросить прикрыть — гибко и надёжно.       и у токена много общих уроков с кайлом и вэнди, всегда найдутся темы для разминки мозгов и есть знания о чёртовых фобосе и деймосе. ебучие спутники марса, стэн запомнит их на всю свою жизнь. а ещё блэк очень тесно общается с крэйгом такером, и в этом плюс: день рождения крэйга на следующей неделе, и стэн хочет сделать ему сюрприз.       к слову, марш знает, что крэйг не любит сюрпризы и делит их на два пункта — «ладно» и «иди на хуй». чтобы не попасть во второй и не влететь на всех парах в чёрный список, надобно только молиться и не забывать мыть посуду, вычистить которую попросила мама, а ещё оставить идею сюрпризом навечно. но, может, стэн слишком самоуверенный в том, что у него всё получится.       картман скудно оценил его шансы быть посланным на хуй на «тысячу миллионов». кенни сказал, что всё будет в порядке и что «тысячу миллионов» лучше назвать миллиардом. а кайл поумничал со своей вероятностью, которая не может быть больше единицы. эрик ответил, что одна вероятность точно равна миллиарду, и послал брофловски на хуй.       у них всё легко. они раздражаются, набивают друг другу ебала, а потом кайл вытирает ватой чужой нос от крови. возможно, с такой простотой стэну было бы легче тоже, но отхватить пиздюлей, чтобы получить минутку внимания — нет, спасибо.       так или иначе марш драться не любит — хотя наброситься может, — потому что в большинстве случаев терпит поражение, пока нечто скручивается узелком внизу живота и кровь отчётливо ощущается горьким металлическим привкусом во рту. ну зачем ему это надо, да? поэтому стэнли бросит пару раз фразы на «гуманистическом» — и всё.       гормоны начинают понемногу стихать, а лень набирает силу в геометрической прогрессии. лучше, чтобы ему было влом драться, чем он был бы ебанутой задирой, верно?       стэн останавливается возле высоких ворот и охранной будки. надо же, а он и не заметил, как пришёл, пребывая в извечных рассуждениях. цель была достигнута, и марш подошёл к посту охраны. охранник посмотрел на него с подозрением.       — я из класса толкина.       — я никогда тебя раньше не видел.       — но это ведь не значит, что меня всё это время не было. мне просто больше не к кому пойти…       — чтобы себе что-то присвоить?       стэнли широко распахивает глаза, а затем неодобрительно хмурит брови:       — у меня нет намерений что-то воровать, а потом попасть за решётку в полицейском участке!       — о, привет, стэн, — неожиданно и бархатисто приветствует блэк сзади, и марш поворачивается на пятке.       — привет.       — тебе что-то нужно? — спрашивает токен и поправляет лямку спортивной сумки на плече. очевидно, он только что вернулся с вечерней тренировки по баскетболу.       стэн немного приоткрывает пазуху, и щенок высовывает свою мордочку:       — я нашёл его с крэйгом на улице, и я подумал, что могу оставить у тебя его на ночь, потому что… типа, у тебя доброе сердце, понимающие родители и большой дом.       — о чём все грезят, в общем, — блэк тихо посмеивается. — хорошо, ты можешь оставить его у меня. у этого прелестного мальчика есть имя?       — я не знаю. но лично я никак его не называл.       настроение стэна постепенно улучшалось: неудачи закончились, и теперь можно было спокойно выдохнуть, раз этот бедный малыш получит дом над головой и будет в надёжных руках.       — думаю, у тебя есть право назвать его так, как ты хочешь.       —… деймос? — рассеянно спросил стэн.       — если ты хочешь, он будет деймосом.       — пусть будет.       — отлично, — кивает токен и протягивает руки вперёд. — давай его сюда, я отнесу его в дом.       — он пугливый.       — не переживай, я не причиню ему вреда.       стэнли молча передаёт щенка в чужие руки, и блэк прикрывает деймоса частью своей куртки.       — что-то ещё?       — у крэйга через неделю день рождения, — стэн прячет руки за спиной и перекатывается с ноги на ногу. — я хочу подарить ему что-нибудь. не хотелось бы облажаться в этом.       — оу, — выдаёт блэк. — на самом деле, для крэйга очень трудно подобрать подарок. мы собирались без крэйга два назад у меня и думали насчёт этого. сам крэйг на наши дни рождения из года в год дарит одно и то же, и мы немного следуем этому правилу. изменения от прошлого подарка должны быть незначительными, чтобы перекрыть возможность сюрприза. и, вроде как, крэйга это устраивает.       стэнли выдыхает:       — господи, какой он тяжёлый.       — поначалу так кажется, потом привыкаешь, потому что другого ничего не остаётся, — токен посмеивается. — как я понял, ты хочешь сблизиться с ним.       — кажется, я что-то чувствую к нему, — щёки становятся пунцовыми, — только ему ничего не говори! мне нужно проводить время с ним наедине, чтобы знать наверняка, а он такой… колючий.       — тебе нужно понаблюдать за ним и со стороны. мы на выходных собираемся сходить в боулинг, ты тоже можешь прийти, если захочешь.       — у вас там своя компания, будет как-то…       — я позову кайла, твик — кенни; твоё присутствие вряд ли будет подозрительным.       — тогда хорошо!       — вот и поговоришь с ним, ромео, — хмыкает токен. — думаю, всё пройдёт неплохо. ты, главное, не навязывайся, а соблюдай баланс, хорошо?       — хорошо. я так благодарен тебе, чувак!       — да не за что.       в итоге, день не такой уж и ужасный. настроение поднялось, и как-то легче внутри стало.