Три-плекс

Ты там. Я здесь. Два мира. Две судьбы.

Висит вопрос в пугающем пространстве.

Нам надо дотянуться до мечты

Надеждой, чувством, мыслью, постоянством.

Ты там. Я здесь. Гипноз открытых слов.

Так больше откровений и отдачи.

Мир удивляет красками слепцов.

Не видя глаз… сердца намного зрячей.

За что дана вся эта сладость нам?

Не чувствуя тепла… гореть и таять…

Все сложно. Все легко. Я здесь. Ты там…

И нам друг друга остро не хватает…

Из прожито-домысленных картин

Мы пишем наше личное творенье…

Ты там. Я здесь. Но мы — единый мир…

Где расстоянье — фактор обостренья…

Злата Литвинова

      — Брайан, некто странный утверждает, что не может дозвониться на твой личный номер, и просит соединить, — возвестил голос Синтии из динамика селектора. — Ответишь?       — Что за хрень? — поморщился Брайан, отрываясь от просмотра промо-ролика новой рекламной кампании. — Давай. Интересно, какой долбоеб не умеет пользоваться сотовым?       Поставив видео на паузу, Брайан сделал пометку поменять цвет на эффект сепии. Лекарство для ВИЧ-положительных людей — это не сладкие леденцы, взрывающиеся фейерверком вкуса на языке. Ни к чему приукрашивать действительность, которая никогда не станет радужной, но будет вполне приемлемой для нормальной полноценной жизни. Громоздкий аппарат звякнул, оповещая о переключении звонка на внешнюю линию.       — Кинни. Слушаю.       — Брайан?       — Собственной персоной.       Из трубки донесся вздох облегчения и смутно знакомый голос произнес:       — Прости, что побеспокоил твою секретаршу… Но тот номер, на визитке, недоступен. Пришлось искать альтернативу.       — Видимо, забыл отключить авиарежим. Не могли бы вы представиться? — крайне вежливо попросил Брайан, уже не сомневаясь в своей догадке.       — Ах, да, прошу прощения. Не подумал, что не единственный абонент в твоей записной книжке. Возможно, вообще не абонент. Что ж… Я — Джеспер. Но, видимо, ты обо мне уже забыл, — соответствуя смыслу сказанного, голос звучал напряженно и неуверенно.       — Нет, не забыл. Но утверждать, что ждал звонка тоже не стану.       Брайан сильно покривил душой, произнеся эти слова. Ждал. Удивляя себя самого. Но ждал. И материл на чем свет стоит за то, что не попросил номер парня, глупо следуя собственным дурацким принципам. В конце концов, могут же быть в жизни исключения?!       — Оу, в любом случае, польщен, — фыркнул Джесси. — Я поинтересовался, кто такой Брайан Кинни, и что из себя представляет «Киннетик». Надо сказать, впечатлен. И где уж такому удачливому бизнесмену помнить какого-то студента.       — Хм, действительно, к чему забивать чердак ненужным хламом…       — Принцип Шерлока Холмса?       — Он самый. Так чем могу быть полезен?       — Не хочу показаться навязчивым… — замялся Джесси.       — Не тяни кота за яйца, — усмехнулся Брайан, — говори прямо. Не люблю хитровыебанные подкаты.       — Вот как? — снова фыркнул Джесси, и Брайан был уверен, что тот сморщил нос и поправил очки на переносице. — Хорошо. Приглашаю тебя в театр!       — Неожиданно, — это было абсолютно правдиво. Брайан ожидал чего угодно, даже желания стать звездой рекламы, что на самом деле никак не вязалось с образом Джесси, хотя чем черт не шутит? Но театр… это пиздец, как не в его вкусе. — Не могу сказать, что являюсь поклонником служителей Мельпомены, но почему бы нет, черт возьми? — наконец, решился он. — Где и когда?       — В ближайшую пятницу. Я надеялся, что ты заберешь меня после факультатива. Ехать довольно далеко и…       — Не вопрос. Сообщишь адрес. Что дают?       — «Евгений Онегин» в исполнении труппы Питтсбургской оперы.       — Чайковский?       — Да. Ты ведь, если я правильно понял, поклонник русского искусства?       — В некотором роде. Бывал и на дне, и в лесах, и на горах.       — Значит, я угадал, — голос повеселел, отбросив пафос. — Адрес скину сообщением. До встречи, мистер Кинни.       — Уже в нетерпении.       Положив трубку, Брайан задумался, прислушиваясь к своим ощущениям: он ненавидел оперу, в отличие от Теодора, который, с позволения сказать, пел в театре, но действительно уважал все русское. К тому же появился удобный случай сблизиться с парнем и проверить собственный гей-радар, который все еще подавал странно двоякие сигналы. И до жути интересно, отличается ли Джесси от Джастина, оставшись голым? Решено: театр так театр!

***

      В назначенный час корвет припарковался на Шенли драйв — напротив центрального входа в публичную библиотеку. Брайан вышел, разминая ноги, и, закурив, присел на капот, абсолютно не понимая себя. Все это выглядело как банальное и ненавистное ему свидание, но, тем не менее, он ждал его с каким-то странным трепетом, обосновавшимся внизу живота. Никогда еще охота на заманчивую задницу не пересекала границ Либерти-авеню, делая настолько резкий разворот. Но крайне сомнительно, что Джесси забредет на эту территорию. Значит, придется вторгнуться на его.       Ровно в пять и ни минутой позже Джесси, наконец, показался из-за колонны у входа в здание и быстрым шагом направился к корвету. Брайан подавил разочарованный вздох: ничего в облике парня практически не изменилось. Разве что поверх бледно-серой рубашки в мелкую крапину, жутко похожей на ту, что была на нем в их первую незабываемую встречу и от которой рябило в глазах, был накинут графитового оттенка кардиган, явно из коллекции прадеда. По-прежнему прилизанные волосы и невыносимые очки удручали. И как из гадкого утенка сделать прекрасного лебедя, если упрямая птица сопротивляется? Но он подумает об этом позже. В конце концов, в бане, сбрасывая лишнее, все равны.       — Приветствую, — сдержанно улыбнулся Джеспер, и окинув взглядом автомобиль, добавил: — Даже не сомневался, что ездишь ты не на старой развалюхе.       — Статус обязывает, — сообщил Брайан с таким видом, словно дребезжащий грузовичок, теряющий по пути детали, был для него предпочтительнее коллекционного корвета шестьдесят третьего года выпуска. — Но есть еще джип. Можем заехать поменять.       — Нееет, — вдруг ребячески протянул Джесси, — когда еще удастся прокатиться на такой машинке.       — Как пожелаешь, — пожал плечами Брайан. — Куда путь держим?       — В Окмонд…       — Ты охуел? — невежливо перебив, воскликнул Брайан, напомнив себе Ханикатта. — Это же миль десять на северо-запад!       — Чуть меньше, — хитро прищурился Джесси, пряча улыбку, что не осталось не замеченным Брайаном. — Лето — время гастролей. Питтсбургская опера на пути в Нью-Йорк дает всего два спектакля в театре «Оакс». Сегодня второй.       — А в Питтсе развлечения закончились? — проворчал Брайан, выезжая на Фифт-авеню.       — Отнюдь. Но не все берут на себя смелость изобразить Онегина, — наставительно произнес Джесси, подняв указательный палец вверх.       Брайан прыснул, не сдержав смех. Ну, один в один Архимед со своей «эврикой», плюхнувшийся задницей в ванну.       — Хрен с тобой, — согласился Брайан, прикидывая наикратчайший маршрут, — но место для ужина выбираю я.       — Не возражаю, хотя у нас вип-места за столиком, где подают легкие закуски, десерты и безалкогольные напитки.       — Одно другому не мешает, учитывая — Брайан гротескно рассмеялся, — тейлорский метаболизм. Не заехать ли нам еще и по пути перекусить?       — Идея не плоха, — на полном серьезе кивнул Джесси, — забыл пообедать. Факультатив затянулся, а в библиотеке обед не подают, увы.       — Во сколько начинается действо?       — В семь.       — Отлично. Кухня?       — Я всеяден, кроме…       — Знаю — киви и папайя. Вы же близнецы, — сообщил Брайан, глянув на удивленный взгляд из-под очков.       — А не слишком ли это личное для шапочного знакомства? — подозрительно прищурился Джесси, знакомо сложив руки на груди.       — Просто слышал разговор с официанткой в кафе, — вывернулся Брайан, чуть не ляпнув ненужные подробности.       — Ну-ну, — фыркнул по обыкновению Джесси, закусив губы.       Брайан чуть не завис на ставших пунцовыми губах, но вовремя опомнился, услышав сигнал встречного автомобиля. «Блядь!» — мысленно выругался он и сильнее сжал пальцы на руле.       До Окмонда максимум сорок минут езды с учетом пятнично-вечернего трафика, так что можно спокойно поужинать в каком-нибудь уединенном местечке, подальше от Либерти-авеню. Миновав границу района Пенн-хилл, пришлось попетлять по пригородным улочкам, чтобы добраться до маленького итальянского ресторанчика с длинным и непонятным названием «Пасквалинос». Брайан частенько бывал здесь, когда заведение только что открылось и рекламная компания «Киннетика» вмиг сделала его одним из самых популярных заведений, несмотря на обилие пиццерий в непосредственной близости.       Хозяевами были два брата: один — отец многочисленного семейства, а второй — как раз во вкусе Брайана, что он и показал младшему в стерильно чистом туалете дважды. Лука оказался не просто хорошим трахом, но и отличным поваром. Пицца в его исполнении была настолько охуенно вкусной, что Брайан забывал о талии в двадцать девять дюймов, и с удовольствием поглощал горячие куски, набитые калориями, обжигая при этом пальцы и язык. Время позволяло сделать немалый крюк и еще раз насладиться гастрономическим оргазмом, даримым вредной едой. В том, что Джесси будет в восторге, он даже не сомневался. Джастин точно бы стонал и сексуально облизывал губы.       — Mamma mia! Брайан! — Из-за матово-стеклянной двери в дальнем углу компактного зала буквально вылетел человек и, мгновенно оказавшись возле столика, куда присели Джесси с Брайаном, облапал последнего, едва успевшего подняться навстречу. — Как же я рад тебя видеть! — легкий акцент придавал его речи некое очарование. Он крепко обнял Брайана, покачиваясь из стороны в сторону, чему тот был неожиданно рад, хотя и старался держать лицо. — Какими судьбами в наших краях?       — По пути в Окмонд. Не мог не заехать на запах твоей пиццы.       — Только ее? — кокетливо повел бровью красавчик.       — Исключительно, — Брайан в свою очередь выгнул бровь и, взяв улыбающееся лицо в ладони, провел большим пальцем по губам. — Ты же помнишь? Ничего не изменилось, Лука.       — Жаль, — вопреки произнесенному слову, улыбка на лице парня стала еще шире. — Чего желают дорогие гости? — Лука переводил взгляд с одного на другого. — Классика или что-то новенькое?       — Давай по классике. У нас не слишком много времени.       — Un momento, — бросил повар и убежал на кухню.       В зале было тихо, хотя почти все столики были заняты, приглушенно звучала классическая музыка, гости вполголоса вели беседы. Приятная атмосфера создавала практически семейный уют.       — Если четыре глаза меня не подводят, вы не просто знакомые.       Брайан уловил странно ревностные нотки в невинном вопросе, или просто хотелось, чтобы это было так?       — «Киннетик» проводил рекламную кампанию для ресторана, плюс небольшая личная заинтересованность, — объяснил Брайан, не вдаваясь в более интимные подробности.       — Интересный подход к работе, — поморщился Джесси, — неординарный, судя по всему.       — На том стоим. Индивидуальный подход к каждому клиенту — залог успеха.       — Двусмысленно звучит, — усмехнулся тот и, схватив меню, спрятал за ним полыхающее лицо, что не укрылось от всевидящего ока наблюдательного мистера Кинни, который, загадочно улыбнувшись, задумался.       — Prego, — спустя всего лишь несколько минут, Лука поставил перед гостями соблазнительно поблескивающие расплавленными сырными корочками «Маргариту» и «Четыре сезона», — buon appetito.       — Как всегда превосходно, — Брайан втянул аппетитный запах, — Лука, ты проебываешь талант в пригороде! Переезжай в центр Питтса, с меня рекламная кампания.       — Я подумаю, il mio tesoro*, но, боюсь, Джованни трудно будет сдвинуть с насиженного места. Консуэлла опять беременна!       — Dio mio! — закатил глаза Брайан. — Это который?       — Четвертый! И боюсь, это не предел…       — Беги отсюда — мой дружеский совет. Ты и один не пропадешь… — Брайан на мгновение задумался. — Есть у меня одна мыслишка… Позвони-ка мне в понедельник, кое-что обсудим.       — Хорошо, costoso**, обязательно! — лучезарно улыбнувшись и чмокнув Брайана в щеку, Лука убежал на кухню, оставив гостей наслаждаться едой.       — Высокие отношения, — саркастически протянул Джесси. — Ты всем бывшим помогаешь по жизни?       — Он не бывший, а один из тысяч. И нет, обычно секс не имеет для меня особого значения. Как говорит Ханикатт: парни, как поезда — не успел уйти один, приходит другой.       — То, что я наблюдал минуту назад, говорит об обратном.       — Крайне редкий исключительный случай. Таланту нужно помогать, бездарности пробьются сами.       — Это тоже из русской литературы?       — Да. Она кладезь мудрости и смысла, — глубокомысленно изрек Брайан, заметив изумление, мелькнувшее во взгляде Джесси.       — Ты невероятен! — рука Джесси замерла над пиццей, словно решая, с какого куска начать.       — Я знаю. Ешь, время идет.       В театр они прибыли за десять минут до начала столь ожидаемого Джесси представления. Все пространство корвета позади сидений было заставлено фирменными коробками ресторана, упакованными собственноручно Лукой, причем презент не ограничился пиццей, а представлял собой почти весь ассортимент блюд, любовно приготовленных им специально для Брайана.       — А повар в тебя влюблен, — сделал вывод Джесси, оглядев запасы на неделю вперед.       — Не он один, — отмахнулся Брайан, пожав плечами. — «Уж сколько их упало в эту бездну…»       — Ты решил задавить меня интеллектом?       — Отнюдь. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».       — Брайан! — прикрикнул Джесси. — Когда мне стукнет тридцать пять, я тоже буду знать гораздо больше!       — Мне тридцать, пизденыш! И невозможно знать все на свете, но стремиться к этому никто не запрещает.       Надув соблазнительные губы, Джесси уже привычно для Брайана сложил руки на груди и фыркнул, отвернувшись к окну.       — Не уверен, что представление перенесут на улицу, — иронично произнес Брайан, — может быть, войдем внутрь?       — Всенепременно, costoso!       Дернув плечом, Джесси покинул корвет и, не оглядываясь, зашагал вверх по улице. Брайан быстро догнал беглеца, покрывая одним шагом длинных ног три его, и, чуть обогнав, открыл стеклянную дверь, пропуская Джесси вперед.       — Я не девушка, — зашипел тот, обращая покрасневшее в гневе лицо к ухмыляющемуся спутнику. — Проверь!       Схватив Брайана за запястье, Джесси решительно прижал его руку к своему паху, не обращая внимания на окружающих. Благо их было не так много. Большинство уже заняли места в зале и только несколько человек все еще находились в буфете, больше похожем на среднестатистическое кафе и располагавшемся прямо у входа в помещение. Брайан сжал пальцы, заставляя Джесси приглушенно пискнуть, и шепнул, почти касаясь губами полыхающего уха:       — Вижу, и мне нравится то, что держу в руке.       — Отпусти, — сдавленно прошипел Джесси, но Брайан успел почувствовать, как напрягся под его ладонью ствол, прежде чем руку решительно отбросили. Это вселяло надежду, что парень все же не стопроцентный натурал.       Джесси откашлялся, запахнул кардиган и, поправив очки, вздернул подбородок.       — Идем уже, извращенец!       — Рыбак рыбака, — рассмеялся Брайан и последовал за гордо удаляющимся Джесси.       Вип-местами оказалась часть зрительного зала позади рядов кресел, где на невысоком подиуме были расставлены с десяток круглых столиков, окруженных компактными стульями. На каждом лежала программа и меню, предлагавшее легкие закуски в виде канапе, несколько популярных десертов и безалкогольные напитки. Зарезервированный для них столик стоял у самых перил и ровно по центру, открывая прекрасный вид на небольшую сцену. Не тот размах, на взгляд Брайана, но вдруг провинциальный театр настолько гениален, что поставил шедевр?       Возникший в стиле джинна официант принял заказ и испарился, чтобы вновь материализоваться рядом буквально минуту спустя. Гуавовый сок был явно не пакетированно-консервированным, и Брайан с удовольствием отпил полстакана за пару глотков, тут же попросив второй. Джесси, вопреки ожиданиям, заказал яблочный без мякоти. Джастин же предпочитал апельсиновый, как успел заметить Брайан за время недолгого, но продуктивного общения. А вот любовь к мегакалорийным бисквитным десертам у близнецов была общей: перед Джесси поставили живописную тарелку с огромным куском «шоколадной смерти», в то время как Брайан предпочитал вообще игнорировать десерты как таковые, и лишь в исключительных случаях мог вкусить «Павлову»***. Да и то, ополовинив, решительно откладывал вилку в сторону.       Первые два звонка они пропустили, но третий практически оглушил, заставив вздрогнуть обоих. Свет в зале ожидаемо снизил интенсивность, и незримый осветитель бросил всю яркость на сцену. Странным оставалось то, что никаких декораций не наблюдалось. Но открывшийся занавес явил огромный белый экран, на котором возникло изображение красивого пейзажа, схожего с картинами известных Брайану русских художников: что-то из Бродского или Левина, но больше похоже на Жданова. Та же река извивалась на заднем плане, обрамленная зеленью лесов, луг, усеянный стогами сена. Вот только дом на переднем плане был в разы богаче, поскольку не крестьянину по сюжету принадлежал. А вот актеры были реальными, хотя и одеты исключительно в белые балахоны.       «Мда… Инновации добрались и до подмостков. Интересно, как смотрелся бы Теодор в подобном спектакле? Надо порекомендовать ему эту «прелесть», — уныло подумал Брайан и страдальчески вздохнул.       Пели неплохо — единственный плюс, отмеченный скептически настроенным мистером Кинни. Действие шло своим чередом, но он чаще поглядывал на Джесси, чем на сцену. Это зрелище было в разы интереснее. Горящий взгляд и восторженное выражение на красивом, но, к сожалению, прячущем свое очарование под черной оправой очков, лице привлекали гораздо больше, чем герои оперы, испорченной, на взгляд Брайана, неуместным видением режиссера. Джесси, забыв про «шоколадную смерть», шевелил губами, вторя актерам. А в какой-то момент сдвинул ужасающие окуляры на макушку, нарушив аккуратность рафинированной прически. И вдруг стал абсолютной копией брата, подтверждая их идентичность, которой старательно избегал.       Зря Брайан ожидал вселенскую скуку. Улыбка не сходила с его лица. Джесси искренне сопереживал сюжету, то заламывая руки, томно вздыхая, то играя собственный спектакль для единственного зрителя. Одного не хватало — двойной виски не помешал бы для поддержания настроения. Шутка ли — два часа спектакля плюс полчаса антракта! Увы, сегодня не тот случай, чтобы сесть за руль подшофе — здешних копов Брайан не знал, и знакомиться с ними не горел желанием.       И вот, наконец, зажегся свет, возвещая о небольшом отдыхе как для актеров, так и для зрителей, и Джесси обратил драгоценное внимание на спутника.       — И как вам, мистер Кинни, Пушкин в интерпретации Чайковского? — ехидно поинтересовался Джесси.       — Оба превосходны, жаль, актеры подвели, — не сдерживая иронии, ответил Брайан.       — Вот как? — серый в полутьме взгляд недобро смотрел из-под прищуренных век. — Актеры — бесподобны! Голоса — волшебные! Ты просто чурбан неотесанный! — негодовал Джесси, едва сдерживая желание стукнуть кулаком по столику.       — Хм. Не так давно ты был впечатлен моей эрудицией, — наигранно надулся Брайан. — Как быстро меняется настроение. ПМС?       — Что это?       — Предменструальный синдром у обладательниц пизды, — проинформировал Брайан, потешаясь над вытянувшимся лицом пораженного парня.       — Господи, с кем я связался?! — воскликнул Джесси, театрально обхватив голову руками. — Пошляк! Твой рот необходимо мыть с мылом после каждой произнесенной фразы!       — О, если бы ты мог заглянуть в мысли, немедленно вызвал бы клининговую компанию с усиленным набором химикатов, — засмеялся Брайан над плохой попыткой устроить сцену. — Соглашусь, что это вкусовщина. Я не любитель оперного пения, даже если поет сам Доминго. И это не делает меня чурбаном, уж позволь возразить. Сомневаюсь, что ты специалист в ядерной физике, или ночами строишь охуенно-принципиально-новый межгалактический двигатель. Но это не делает тебя неучем. Вернемся к господину Пушкину - не ему ли принадлежат строки «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей»? Так что не суди однобоко, Солнышко.       — Прости, немного увлекся, — пробурчал Джесси, и взгляд сменился на виноватый. — Я большой поклонник театра. Мама водила нас на спектакли с раннего детства. Причем не на сказки для глупеньких деток. Первой была «Мадам Баттерфляй».       — Ебаный Иисус! Не рановато про гейшу?       — А мы ничего и не поняли, — улыбнулся Джесси, — просто слушали звучание голосов и глазели на шикарные костюмы. Все, что было неведомо детскому разуму, я понял позже.       — Да ты и сейчас подросток, прости за напоминание.       — По интеллектуальному развитию ближе к тебе, чем к любому из сокурсников, между прочим, — фыркнул Джесси и резко наколол на вилку кусок десерта. Но донести до рта не успел, перехваченный решительной рукой Брайана, который медленно притянул его запястье к своему лицу и, приоткрыв рот, снял бисквит с вилки губами, облизнув их напоследок. Джесси замер, и только дернувшийся кадык выдал волнение.       — Вкусно, — оценил Брайан и, взяв второй прибор, отломил следующий кусок. — Поспеши, я натура увлекающаяся, могу не остановиться вовремя.       С чего вдруг захотелось отведать калорийную бомбу, Брайан не понял, но пошел на поводу у сиюминутной прихоти, с сожалением прикидывая, сколько часов сверх обычного придется потеть на тренажерах. Джесси по-детски хихикнул и принялся кромсать торт с другой стороны.       — Если совсем невмоготу, можем уйти, — неожиданно предложил он. — Я уже видел эту постановку в прошлом сезоне.       — Нет уж. Раз приперлись в такую даль, дело принципа получить все, что возможно.       Брайан честно старался вникать в сюжет, но мысли упорно возвращались к парню, вновь потерявшему интерес к его не скромной персоне в угоду провинциальным актеришкам на рисованном фоне русского леса. Брайан вздрогнул от неожиданности, когда зал взорвался овациями. Уйдя в свои мысли, он смотрел на сцену, но не видел происходящего. И с облегчением выдохнул, поняв, что повинность отбыта и можно, наконец, свалить подальше от этого унылого места и не возвращаться до второго пришествия Годивы на Либерти. И, слава яйцам, сейчас лето, очередь в гардероб он бы точно не выдержал, предпочтя бросить пальто от Гуччи на произвол судьбы, нежели провести еще полчаса во владениях провинциальной Мельпомены.       — Голоден? — спросил Брайан, выруливая со стоянки. — Рядом есть неплохой ресторан, можем заехать.       — У тебя машина набита едой, которая испортится в ближайшее время. Ужасное расточительство! — включил зануду Джесси. — Предлагаю поужинать у меня.       — Только поужинать? — вскинул бровь Брайан.       — Исключительно.       — А как же чашка утреннего кофе? — про утренний же стояк он мудро решил не упоминать.       — Уверен, ты найдешь желающего его сварить.       — Но это не ты?       — Сомневаюсь, что Даф обрадуется, обнаружив на рассвете у нас дома незнакомого мужчину.       — И кто такая Даф? — насторожился Брайан. — Сестра, девушка, ручная крыса?       — Мы живем вместе, — подробностей не последовало, и Брайан, набрав скорость, помчался обратно в центр.       Неужели знаменитый во всем голубом Питтсбурге и даже за его пределами, гей-радар все-таки дал странный неконтролируемый сбой? Джесси — натурал? Да быть такого не может! Брайан помнил реакцию молодого тела на свою же провокацию в буфете. Еще пара секунд и полноценный стояк был бы обеспечен. Но, с другой стороны, какова вероятность того, что близнецы имеют одинаковые сексуальные предпочтения? Или это тоже генетически наследуется? И от кого? Джастин не рассказывал о гомо-предках. Но, как недавно выяснилось, у Линдси то ли бабка, то ли прабабка была лизуньей, хотя и не могла открыто встречаться с женщиной. Времена все же иные, тогда это было преступлением. Но роман в письмах длился всю их жизнь, что обнаружилось не так давно в старом сундуке на чердаке родительского дома в процессе поиска каких-то вещей. Получается, Линдс унаследовала от бабки любовь к себе подобным? В основном — за исключением тяги к крепкому живому члену раз в десять лет. Кто знает, что таится в генеалогическом венике Тейлоров? Процент возможности произвести сравнительный анализ близнецов резко двинулся в сторону абсолютного нуля. Но когда Брайана останавливало то, что объект желания — натурал? Да ни разу! Еще не вечер, в конце концов. Образно выражаясь, поскольку на часах маячило десять двадцать две.       — Веди, штурман, — произнес Брайан, вырулив на Фифт-авеню.       — Двести тридцать шесть Окленд-авеню, пожалуйста.       Джесси с неизвестной Даф жили совсем рядом с Питтсбургским университетом, куда было удобно ходить пешком, что мысленно отметил Брайан.       — Забирай коробки с пиццей, — припарковавшись у входа, распорядился он, — я возьму остальное.       — Но это же для тебя готовил твой «один из тысяч», — запротестовал Джесси, удивленно глянув из-под очков.       У Брайана все больше чесались руки, сорвать этот анахронизм с курносого носа и купить в ближайшей аптеке такое чудо, как линзы. Но приходилось сдерживать неуместные порывы. Возможно, парню они просто не подходили.       — Я сегодня поглотил месячный запас калорий, которые придется отрабатывать в тренажерке, так что либо забирай, либо неси в мусор. Домой я это точно не повезу. В моем холодильнике столько и не поместится.       — По-твоему, я Педро-обжора****?       — Ну, устрой вечеринку, накорми бедных студентов. Когда еще они на ресторанную еду заработают. — Брайан пожал плечами. — Или брата с подружкой. Все равно, главное, не меня!       — Жаль, — горестно вздохнул Джесси, — ты же вроде согласился на совместный ужин?..       — Ну, от кофе не толстеют…*****       — Согласен, — кивнул Джесси, — поможешь?       Нагрузившись вкусностями, как курьер из доставки, пыхтя и беззлобно матеря Луку, Брайан медленно шел по узкой лестнице вслед за Джесси. То, о чем подумал чуть раньше, едва не распластавшись на ступеньках, ведущих ко входу в подъезд и невидимых в свете тусклых фонарей маленькой улочки, даже произнести при Джесси было бы опрометчиво, дабы не оскорбить невинные уши площадной бранью. Справедливости ради, тот не отлынивал, и тоже тащил приличную стопку фирменных коробок, которые пришлось удерживать одной рукой, чтобы, проявив чудеса эквилибристики, достать ключ и открыть, наконец, дверь в загадочный мир Тейлора номер два, который очень интересовал Брайана.       Попав в студенческую обитель, Брайан со странным чувством вдруг нахлынувшей ностальгии, огляделся вокруг: что-то подобное он и сам снимал когда-то, правда, только для себя одного. Маленькая гостиная, где страшно было развернуться без опасения задеть что-нибудь, сияла чистотой. Весь интерьер создавал ощущение собственной невесомости, крохотный диванчик нежно-салатового цвета, стоявший не традиционно у стены или перпендикулярно ей, а деля комнатушку по диагонали, увеличивал тем самым ощущение объема. И компактный журнальный столик на тончайших кованых ножках, и странного вида тумбочка рядом с диваном, и подставка с интересными соломенными ящичками под маленький, но современный телевизор, — все поддерживало возникшее ощущение невесомости. Взглянув вверх, Брайан не сдержал смешок — до потолка оставалось с десяток дюймов, хотя при его росте в шесть футов и два дюйма****** не удивительно чувствовать себя Гулливером в стране лилипутов.       — Проходи, — подтолкнул Джесси, — мы одни. Дафна с родителями по Европе катается, вернется только в августе. Так что все изыски твоего… не важно кого, только для меня. — Джесси довольно улыбнулся и потер живот.       — А как же «Даф не обрадуется, обнаружив утром незнакомого мужчину»? — почти дословно процитировал Брайан.       — Ну… Гипотетически она может появиться в любую минуту, — выкрутился Джесси. — И хватит болтать, я голоден!       — Ебаный Иисус, — засмеялся Брайан, — вылитый Джастин.       — С той лишь разницей, что я не тащу в рот все без разбора! — вдруг вернувшийся «ботаник» нахмурил брови и, резко развернувшись, вышел из комнаты. — Какой кофе предпочитает его величество? — донеслось издалека, и Брайан пошел на звук, оказавшись в кухне.       И снова стерильная чистота! Странно для подростков. Брайан и сам никогда не был грязнулей, но если стоял выбор между развлечением и уборкой, всегда выбирал первое, наплевав на второе.       — Черный, без молока, но с сахаром, и его побольше, будьте любезны, ваше высочество, — в тон Джесси ответил он.       — Удивительно, ты считаешь калории, но поглощаешь сахар буквально ложками, — и снова взгляд из-под очков, заставивший Брайана закатить глаза.       — Это топливо для мозга, и он расходует его быстрее, чем жир откладывается на боках, — просветил Брайан, принимая огромную кружку с дымящимся напитком, куда Джесси насыпал четыре ложки сладкого песка, одобренные гостем.       — Предлагаю компромисс, — распаковывая пакеты, предложил Джесси. — Салат с фасолью и макаронами — мне, с моцареллой и рукколой с пармезаном — тебе. В них мало калорий, не растолстеешь, — весело подмигнул он, протягивая коробочки Брайану.       — Твою мать! Почти одиннадцать! Обычно в это время я усиленно расходую энергию, а не запасаю впрок, — проворчал Брайан, но принял салаты, поставив кофе на белоснежный круглый столик. — Хорошо, что я знаю отличный способ избавиться от лишнего.       — О, я догадываюсь, какой именно, — фыркнул Джесси, — но моей помощи ждать не стоит.       Громко хмыкнув, Брайан решил сменить тему. Пока что.       — Могу я помыть руки?       — Само собой, — отозвался Джесси, расставляя еду по полкам небольшого холодильника, — по коридору налево.       Хороший предлог, чтобы осмотреть квартирку и вспомнить молодость. В ванной тоже царил белый цвет и сверкающая чистота. Слева и справа от нее располагались спальни, куда Брайан не постеснялся сунуть любопытный нос. Обе комнаты были… безликими, и если бы не ярко-розовый халат, висящий на стене, где чья определить было бы сложно. Но чего еще ждать от съемного жилья? Единственно важная деталь, отмеченная Брайаном, это вместительная кровать в предполагаемой спальне Джесси. Чем черт не шутит?       — А скажи-ка мне, юное дарование, на кой хрен снимать квартиру, и, поверь, я знаю цены на жилье, если вокруг с десяток студенческих общежитий за гораздо более приятное количество зеленых бумажек?       — Родители платят, почему нет? — удивился Джесси. — Там слишком шумно. Хватило пары месяцев, чтобы понять, что моим целям это не на пользу.       — И каковы цели? Букеровская премия*******? Или, чего уж мелочиться, сразу Нобелевская? — ирония во взгляде Брайана искрилась и мерцала.       — Ну, я пока не написал книгу, достойную чего-то подобного, но все возможно. Мне еще не тридцать пять.       — Грязно играешь, Солнышко, — усмехнулся Брайан, принимаясь за рукколу с пармезаном. — В твоем возрасте я уже работал на полную ставку в рекламном агентстве и учился в университете. А премию «Клио» получил в двадцать семь.       — «Клио»? Слышал о ней. Престижная, не спорю.       — Вот именно. Так что поговорим лет через десять, если доживу.       — Ты в этом сомневаешься?       — Плохая наследственность в виде матери-алкоголички и отца, почившего от рака легких. Так что никто не знает, когда кирпич по голове ебнет.       — На голову упадет…       — Не важны слова, важна суть. Я не фаталист, и не божий фанатик, но и Джеймс Дин вряд ли ожидал, что навстречу его Порше вылетит какой-то зачуханный форд. Увы, не властны мы над тайной бытия.       — Шекспир?       — В душе не ебу, просто в голову пришло, — пожал плечами Брайан, глянув на часы. — «Уж полночь близится, а Германа все нет»… — Джесси скривил губы и закатил глаза. — Ну, прости, блядь, сегодня вечер Пушкина. И я не Герман. И тебе в кроватку пора.       — Боюсь, что не усну, — отмахнулся Джесси, — слишком много впечатлений.       — Могу остаться, спеть колыбельную. Правда, давно не практиковался.       — Заманчиво, но нет. Я на первом свидании не целуюсь! — неуклюже пошутил Джесси, натянув притворную улыбочку Чеширского кота.       Брайан хмыкнул, спрятав смешок в кулаке и, наклонившись к Джесси, выдохнул прямо в сжатые губы:       — Тогда на втором. А на третьем я тебя трахну, и ты будешь молить о четвертом… и может быть, я порадую тебя, вопреки принципам.       Растерянное выражение лица парня очень позабавило Брайана, но он не стал разрушать момент, с серьезным видом поднявшись из-за стола.       — Мне пора. Благодарю за поздний ужин и превосходный кофе. И помни, для тебя я всегда на расстоянии звонка.       Остановившись у корвета, Брайан закурил первую с момента их встречи у библиотеки сигарету, и, с наслаждением затянувшись, глянул на слабо освещенные окна четвертого этажа, испытывая стойкое ощущение взгляда, ощупывающего его фигуру, замершую в слабом свете уличного фонаря. Он уложит в постель несговорчивого студента с неясной ориентацией, чего бы это ни стоило. Не зря же он Брайан-чертов-Кинни, в конце концов, как сказал бы Майки, ткнув пальцем в грудь. А, значит, это дело времени. И он готов был немного подождать.       Корвет сорвался с места, взорвав тишину оглушительным сигналом, и быстро исчез, наплевав на возможную реакцию мирно спящих граждан.

***

      Я и сам не знал, почему так долго смотрел вслед этому до странного невероятному мужчине — даже после того, как машина скрылась из вида, я остался стоять у окна. Не хотелось ничего. Разве что понять, что на самом деле чувствую — но, наверное, об этом не написано ни в одной книге. Или просто пока не прочитал нужную, потому что она не попала в руки — еще не время? Нужно будет ждать своего часа? Только, кажется, слишком многого придется ждать. Хотя разумнее всего — не ждать вообще ничего. И не слишком много думать о том, что происходит, как, зачем и почему.       Перед глазами, словно картина, застыло лицо Брайана. Миллион его выражений сразу!!! Как улыбается, как прячет улыбку, как окидывает взглядом с ног до головы, беззастенчиво при этом раздевая и играя глазами — о, это самый подходящий инструмент, которым он владеет виртуозно. И ты чувствуешь себя словно приклеенным к нему, и ничего не можешь с этим поделать. И не хочешь…       И еще вдруг накрыла странная усталость, причем не столько физическая, сколько моральная. Все-таки происходящее требовало внимания и максимального напряжения — как будто побывал на нескольких «подвижных» занятиях в институте, где не было ни одной возможности присесть. И где я каждую минуту должен был помнить о многих самых разных вещах.       А сейчас оказался настолько вымотан, что просто свалился на диван, не в силах говорить и даже думать. Совсем немного времени, чтобы прийти в себя, а потом — в душ и спальню. Нужно взять себя в руки. Брайан Кинни — то, что продолжает будоражить и побуждает находиться в постоянном движении. И возбуждении… И что делать с доверху набитым холодильником?.. *Мое сокровище. **Дорогой. ***Известный десерт назвали в честь балерины Анны Павловой, но вот только сделали это в англоговорящей стране, потому и ударение поставили на английский манер — Павлова, на «о». ****Персонаж американской сказки. *****Чистый кофе без добавок содержит 2–3 ккал. Точная калорийность того или иного кофе зависит от вида зерна и других ингредиентов, их пропорций и нюансов приготовления. Вот некоторые примеры калорийности популярных видов кофе: чёрный кофе из турки и фильтра (порция 250 мл) — 2,4 ккал; эспрессо (порция 30 мл) — 2,7 ккал; американо (зависит от количества эспрессо) — от 2,7 ккал. ******Приблизительно 187 см. (реальный рост Гейла Харольда) *******Букеровская премия: сфера: англоязычная литература год основания: 1969 страна основания: Ирландия, Великобритания основатель: компания Man Group Своего рода «Оскар» в писательской среде. Условия получения The Man Booker Prize неоднократно менялись: по последним требованиям, на нее может претендовать автор произведения на английском языке, вне зависимости от своего гражданства. Лучшего из сотен претендентов выбирает экспертное жюри. Помимо награды, писатель получает денежное поощрение в 50 000 фунтов стерлингов. В случае с Букеровской премией рекордсменкой становится Айрис Мердок, которой награда присуждалась шесть раз!