Критическое осознание

      Лишь звуки битвы армий двух враждующих планет нарушали нагнетающую тишину между двумя персонами. Император Ганделии намеревался забрать то, что, он считал, по праву принадлежит ему. Бародиус хотел подавлять всех и каждого, чтобы никто и слова не мог ему сказать, а для этого нужно было главное оружие, которое на протяжении многих лет было с ним. Служило верой и правдой до этих пор.       Дарака выбили из привычной зоны комфорта. И если сначала он хотел как можно быстрее вернуться обратно, то сейчас его суждения и видение реальности поменялись. Даракноиду открылся совершенно другой мир. Он увидел, что взаимоотношения между напарником и бакуганом могут быть совершенно другими. Без приказного тона, беспрекословного повиновения и подавления собственного мнения. Есть те, кому важен он не как оружие, а как личность, те, кому интересен он сам в духовном плане, и эти люди считаются с его интересами, потребностями и мнением.       И сейчас, видя, что драгоноид занят, Дарак намерен защитить того, кто показал ему истину, дал шанс на искупление прошлых грехов.       Глухой звук от соприкосновения собачьих лап с землёй эхом отдаётся в ушах. Император надеялся этим щенком убить бойца и забрать то, за чем пришёл, но никто не знал, что у бакугана даркуса совершенно другие планы. Ни активированная способность «Стальной клык», ни опыт в бою не помогут Лумаграулу победить в этом бою.       Как только бакуган хаоса отталкивается от земли, делая прыжок в сторону Дэна, перед ним появляется даракноид, загораживающий собой человека. Доля секунды, и лапа Лумаграула сталкивается с драконьей мордой. Острые когти, усиленные способностью, вонзаются в левый глаз Дарака, входя всё глубже и глубже. Дикий рёв, наполненный болью, пронёсся по всей округе, привлекая внимание всех сражающихся. Шокированный взгляд драгоноида и испуганные лица Дэна с Фабией вперемешку с ужасом от открывшейся перед их глазами картины.       Спустя пару секунд болезненный вой сменился угрожающим рычанием, которое показывало, что всё только начинается. Предостережение перед надвигающейся бурей.       Мощный замах лапой, и бакуган хаоса отлетает в скалу. Из открывшейся раны обильно текла кровь, загрязняя морду вместе с шеей и передними лапами. Попытка открыть глаз только ухудшила ситуацию. Острая боль пронзила место, где находилась рана, а часть крови затекла в глаз. Долгий скулёж сопровождал эти действия, но, заметив движение со стороны Лумаграула, Даркус оскалил окровавленные клыки, предупреждающе зарычав. Ни один мускул не дрогнул на лице Императора, пока он наблюдал за своим бывшим напарником.*       Грудь Дарака буквально ходила ходуном из-за тяжёлого дыхания бакугана. Но он не намерен был так легко сдаваться. Собравшись с силами, даракноид активировал «Сияние тьмы», тем самым посылая щенку необратимые удары молний энергии даркуса. Белый шар катится к ногам Бародиуса, который лишь усмехается и слащаво проговаривает: — Ну же, Дарак, пора вернуться домой, — даркус лишь смотрел на того, с кем он провёл большую часть жизни. Он осознавал, сколько боли принёс Император ему лично и сколько существ пострадало из-за него самого, потому что он беспрекословно был верен этому гнилому, полному желчи ганделианцу. От понимания всей ситуации становилось дурно. Дараку было не только морально, но и физически больно. Боль была настолько сильной, что, кажется, ещё чуть-чуть, и он упадёт в обморок. Мало того, что даракноид использовал колоссальное усилие, чтобы так не сделать, так он ещё собрался с силами и вырубил противника. Это окончательно его добило, и бакуган еле стоял на ногах. Бародиус видел, что Дарак не собирался выполнять его волю, поэтому следующие слова звучали жёстко, давая понять, что неповиновения не потерпят. — Дарак, это приказ. — Я. Больше. Тебе. Не. Подчиняюсь, — даракноид с особой ожесточённостью выделял и проговаривал каждое слово, сопровождая громким первобытным рычанием. Весь измазанный в собственной крови, гордо задрав голову и скаля окровавленные зубы, бакуган даркуса шёл на Императора, чтобы закончить всё раз и навсегда. Он специально через боль открыл пострадавший глаз, зная, что из него хлещет кровь, добавляя ему ужаса. — Серьёзно? Предпочтёшь мне этого мальчишку? — спокойно проговорил Бародиус. Его эго было оскорблено поведением бакугана. Боец даркуса старался без страха смотреть на бывшего напарника, но в душе его трясло от вида надвигающегося агрессивного даракноида, намеревающегося сделать только одно. — Заткни свою грёбанную пасть. Я наслушался твоих бредней за несколько десятков лет, — эти слова были буквально выплюнуты Императору в лицо. Дарак подошёл максимально близко, нагибая голову на уровень ганделианца, и он бы сделал то, что задумал, если бы не оклик того самого «мальчишки». — Дарак! — взгляд бакугана упал на испуганного человека. — Прошу, не надо.       Видя состояние Дэниэла, даракноид не хотел становиться в его глазах ещё большим монстром, чем сейчас, поэтому лишь выплюнул короткое «Убирайся, пока даю» и, развернувшись, направился к бойцу. Только почувствовав, как Бародиус телепортировался на корабль и отдал приказ об отступлении, Дарак смог расслабиться. Весь адреналин ушёл, и бакуган ощутил всё своё и физическое, и моральное состояние. Только сейчас, идя к своему новому напарнику, к тому, за кого он будет рвать глотки, Дарак показал, насколько трудно ему было играть на публику, когда хотелось взвыть от боли и просто отключиться. Дэниэл это видел и лишь с сожалением смотрел на него.       Все бойцы собрались возле своего лидера и принцессы, а бакуганы давно приняли форму сферы, лишь драгоноид с даракноидом так и оставались в истинных формах. Все старались не смотреть на морду Дарака, но всё же было два взгляда, которые буравили его. Драго смотрел на него с до сих пор не прошедшим страхом и благодарностью за защиту Дэниэла. Сейчас был тот момент, когда сильнейший бакуган пересматривал своё решение насчёт даркуса.       Дэниэл Кузо. Единственный человек, который с самого начала верил в Дарака. Страх за состояние здоровья бакугана был настолько сильным, что его можно было пощупать. «Лишь бы не ослеп», — крутилось в голове шатена. Он винил себя за то, что кто-то пострадал по его вине, причём так серьёзно. Но в тоже время восхищался, что Дарак, не думая, подставил под удар свою жизнь, защищая тем самым того, с кем был знаком меньше недели. Среди бойцов повисла тишина, каждый думал о сложившейся ситуации, но в своём понимании, со своей точки зрения.       Вскоре хриплый голос Дарака прервал эту молчанку. — Дэн, — он был сильно уставшим, но старался говорить твёрдо и чётко. Боец пайруса подумал, что его сейчас будут обвинять, поэтому напрягся, готовясь извиняться, хотя прекрасно понимал, что от обычных извинений мало что будет. — Я выбрал сторону и надеюсь, что из-за моего решения не потеряю всё, что сейчас имею.       Видя недоумение на лицах как самого Дэна, так и остальных свидетелей разговора, даракноид решил перейти сразу к делу. — Дэниэл Кузо, я, даракноид, присягаю тебе на верность. Клянусь служить верой и правдой, защищать до последнего моего вдоха, — Драго, поняв, к чему клонит даркус, напрягся, ведь то, что он говорит, является клятвой воинов, и нарушить её нельзя. Бакуган должен будет служить до самой смерти тому, кому говорит эти слова. — Ибо ты тот, кто показал мне совершенно другую сторону жизни для бакугана. Раскрыл глаза на правду в этом мире и показал, что готов принять меня, несмотря на всё содеянное мной в прошлом.       Параллельно своим словам Дарак вытянул левую лапу вперёд, а правую подогнул под себя, кланяясь Дэниэлу и не смея поднять на него глаз. — Отныне я буду на той стороне, за которую сражаешься ты. Клянусь сражаться до конца в бою, в который ты меня поведёшь. Постараюсь быть хорошим другом и просто бакуганом.       Дэн, раскрыв рот, не знал, что ему делать. Он был в шоке, ведь считал, что друзья не должны говорить какие-либо клятвы, тем более связанные с ценой их жизни. Для человека это было дико. Даракноид же неправильно понял его реакцию, подумав, что не заслуживает быть напарником лидера бойцов, уже менее уверенно и тихо вскоре произнёс: — Принимаешь ли ты меня как боевого напарника или же отказываешься от моего служения тебе, хозяин?       Кузо быстро сообразил, к чему клонит Дарак, и слегка разозлился на то, что он принижает себя и сравнивает с рабом. Поэтому боец поспешил внести свои правки. — Стоп, стоп, стоп, Дарак, — от неожиданного возгласа Дэна бакуган напрягся, готовясь выслушать свою участь. Кузо понял, что начал слишком резко, поэтому более мягко добавил, — посмотри на меня, — даркус приоткрыл правый глаз, не пытаясь уже тревожить больной. — Я хочу быть тебе другом, но никак не, как ты выразился, «хозяином». Для меня все бакуганы друзья, не животные. Может быть, раньше Бародиус к тебе так относился, но я не он. Если ты захочешь остаться со мной, то я с удовольствием приму тебя и не буду заставлять сражаться. Только если ты сам попросишься в битву. Я не тиран и совершенно не думаю тебя эксплуатировать.       Дарак не мог поверить, что слышит эти слова в свой адрес. Ему не верилось, что его приняли там, где он меньше всего ожидал. — Да и вообще, у тебя серьёзная рана, а ты тут поклоны делаешь, поднимайся давай, быстро. Всё вот это совершенно не нужно. Я бы и так был с тобой, если б ты решил остаться.       Даркус мягко улыбнулся и вернулся в обычное положение, но стоило ему сделать шаг, как земля поплыла из-под ног. Организм не выдерживал такой нагрузки и требовал как можно скорее это прекратить. Дарака вовремя подхватил Пайрус и не дал встретиться мордой с почвой. Даракноид лишь успел сказать тихое «Спасибо» перед тем, как совсем отключиться.

***

POV Дарак       Где-то на задворках сознания были слышны голоса, пробивающиеся сквозь пелену сна, которые и разбудили меня. Голова не просто гудела, она раскалывалась на миллион кусочков, словно вчера я побывал боксёрской грушей. Глаза совершенно никак не хотели открываться, но после нескольких попыток мне всё же удалось открыть правый глаз. Недавние события всплыли в сознании яркой картинкой, за ней и пришло осознание причины не открывающегося глаза. Рана была слишком глубокая, и, по-моему, Лумаграул задел само глазное яблоко. Возможно, я даже ослепну, чёрт.       Всё тело затекло, а каждое движение отдавалось терпимой, но довольно резкой болью. Сколько же я проспал? Судя по тёмному небу за окнами, уже глубокая ночь. В нос ударил запах медикаментов. Осмотревшись, я понял, что нахожусь в неизвестном мне помещении. Оно было настолько просторным, что я спокойно помещался в истинной форме. Рядом было несколько приборов, которые что-то фиксировали. А лежал я на каком-то мягком материале. Всё моё тело было хорошо вымыто, а рана обработана и чем-то закрыта. Один из проводов, начинающийся от какого-то прибора, проведён к моей лапе, на его конце была игла, воткнутая в вену.       Осознание того, где могу находиться в данный момент, отозвалось паникой, отчего я дёрнулся и пожалел об этом. Игла выскочила и упала на пол со звонким стуком, разносящимся по помещению. Из моей лапы стала идти тоненькая струйка крови, похоже, разорвал вену, но это сейчас не так важно, в отличие от того, где я нахожусь. Неужели это лаборатория? Фабия добилась, чего хотела, и поэтому я здесь? Дэн посчитал меня слабым?       Я резко дёрнулся, подпрыгивая на месте, из-за того, что дверь сбоку от меня со скрипом приоткрылась. Вскоре в помещение зашла Фабия, заставляя меня напрячься ещё больше. Было видно, что она нервничает, но старается не показывать этого. Спокойным шагом принцесса двигалась в мою сторону. — Как ты себя чувствуешь? — её голос был тихим, но в нём чётко слышны нотки сожаления. Нифианский взгляд упал на окровавленную иглу, лежащую на полу. Видя, что я не собираюсь ей отвечать, Фабия глубоко вздохнула и заговорила. — Дарак, я бы хотела извиниться перед тобой за своё поведение. Я была не права на твой счёт, думая, что ты беспрекословно верен Бародиусу. Мне надо было послушаться Дэна и дать тебе шанс, а не воспринимать все твои действия в штыки из-за прошлого. Я бы очень хотела наладить с тобой дружеские отношения.       Уловленное из её уст повергло меня в шок. Никогда не думал, что принцесса сможет признать свои ошибки и извиниться. Что же, попробуем. Для меня не будет лишней попытка наладить отношения с членом королевской семьи, за сторону которой я теперь сражаюсь. Опустив голову на передние вытянутые лапы, я успокаиваюсь и уставшим взглядом смотрю на Фабию. Я не до конца восстановился и всё ещё чувствую сильную слабость. — Ты в лечебном отсеке дворца, специально предназначенном для бакуганов, — оповестила меня девушка. — Мы вымыли тебя и сделали всё возможное, чтобы помочь ране быстрее регенерировать. Ранение слишком глубокое, и был задет глаз, возможно, ты не сможешь видеть, — последние её несколько слов эхом отдались у меня в голове, вызывая понимание всей ситуации. Я потеряю глаз из-за Бародиуса. Не смогу полноценно сражаться, как раньше, ведь калеку в расчёт никто не берёт за сильного соперника. Фабия понимала моё состояние, поэтому быстро добавила. — Мы не знаем точный исход, ещё есть шанс, что глаз восстановится. Единственное — будет хорошо выделяющийся шрам.       Шрам. Как же я плевал на это. Единственное, о чём мог сейчас думать, — это то, чтобы я смог видеть. — Сколько времени я пробыл в отключке? — с непривычки мой голос был хриплым, к тому же меня сильно мучала жажда. — Это вторая ночь после случившегося. Дэн всё это время был с тобой и надеялся на твоё скорейшее пробуждение. Он ушёл пару часов назад, потому что я его выгнала. Он не спал уже двое суток, — внутри меня разлилось тепло от услышанного. Дэниэл ради меня не спал несколько дней и даже с места не сдвигался, оставаясь со мной. — Сейчас на твоём глазу повязка, пропитанная лекарством, а по той трубке шло обезболивающее. Ты потерял много сил и крови. Позволь, я поставлю капельницу, и ты отдохнёшь до утра?       Её голос был мягок, а движения тела плавные и спокойные. Я вытянул лапу, позволяя ей убрать набежавшую кровь и снова поставить обезболивающее. Постепенно на моё сознание накатила лёгкая усталость, и я окунулся в долгожданный сладкий сон. Не обморок из-за того, что организм уже не выдерживал. Теперь, после всего этого, я смогу спокойно отдохнуть сколько хочу.       Тёплая рука легла мне на нос, аккуратно поглаживая. Приоткрыв глаз, я почувствовал, как яркие лучи солнца ослепили меня, заставляя зажмуриться. Нос уловил такой родной и приятный запах. Корица с мёдом, никогда не перепутаю. Издав короткий вздох наслаждения, смотрю в карие глаза, наполненные теплом и добротой. Дэниэл стоял возле моей морды с Драго, сидящим на плече. От его сияющей улыбки так и хочется самому улыбнуться. Он словно заряжает своим позитивом. — Доброе утро, Дарак.