Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

                   Не зная, чем себя занять, раз уж так позорно сбежал, Хестан решил спуститься в подвал, куда чуть более двух часов назад ушла ставшая неразлучной троица: Маркус, Рэйкс и Карас. В целом-то Хестана не особо волновало, что они там делают, но время-то занять надо же. А потом придёт на готовое и опять пожрёт! От такого количества «пожрёт» скоро поперёк шире станет. А ему ведь, как главе стражей, надо себя в спортивном теле держать. Конечно, за преступниками давно не бегал, но вдруг придётся? А он колобок такой неповоротливый! И пары метров не пробежит. Это плодоносяшкам надо быть пухленькими, а не доминантам! Соглашаясь с самим собой Хестан спустился в подвал, почти сразу услышав голоса парней.       — Ну так сделай сам, — совершенно спокойно предложил Маркус.       — Так я не умею, — поджал губы Карас.       — На первый раз не получится, на второй не получится, глядишь, на пятый что-то да выйдет, — пожал плечами Маркус, заканчивая вымерять на деревянном листе мерки для маленького домика: некоторых его деталей. А то у малышни с питомцами какие-то войны начинаются, потому что одного дома им определённо не хватает.       — Удивляюсь я твоему титаническому терпению, — с восхищением протянул Рэйкс, на что Карас согласно закивал.       — Вообще не вижу причин для нервов, — снова пожал плечами Маркус, а потом замер, заметив в дверном проёме Владыку Хао, с любопытством осматривающего мастерскую со всеми соответствующими необходимыми инструментами. И, конечно же, сделано всё под человека. Потому что он единственный, кто без особых споров брался за что-то подобное.       — Ого, кого к нам принесло, — присвистнул Рэйкс, оглядываясь на подошедшего поближе демона. — Тебе чего с супругом не сидится?       — Не твоего ума дела, — проворчал Хестан.       — Поругался, что ли? — предположил Карас.       — Почему сразу поругался-то? — Хестан вопросительно выгнул брови.       — Да потому, что ты от своего Пиражуни только в такие моменты бегать и начинаешь, — гоготнул Рэйкс.       — Ничё неправда! — Хестан сердито насупился.       — Нам-то можно и не врать, — подметил Маркус. — Под одной крышей всё-таки живём.       — Ты там чёт делаешь, вот и делай! Молча! — огрызнулся Хестан: не любил он, когда ему на его ошибки указывали.       — Как пожалуюсь Лаимму, что ты мне домик для ребёнка сделать не даёшь, — с очень непонятной интонацией и выражением лица протянул Маркус, демонстративно не смотря в сторону вылупившегося на него с вселенским подозрением демона.       — Ты чё, подставить меня решил?! — опешил Хестан. — А вообще дом просил Олимп, а не мой Пиражуня, — уже спокойнее добавил он.       — Так мешаешь-то ему ты, а не Кентрис, — кашлянул Карас, на что Рэйкс принялся ехидненько хихикать.       — Не пойму, вы чё, бессмертные все? — с раздражением процедил Хестан.       — Ты, конечно, нас извини, но ты там, на работе, Владыка Хао, которого надо бояться, слушаться каждого слова и вытягиваться по струнке сразу, как ты маячишь на горизонте, — коротко рассмеялся Рэйкс. — А дома ты мило-заботливый Кися! — и ну вместе с друзьями ржать в голосину.       Причмокнув губами, Хестан оглядел ржущую троицу. Нет, ну в какой-то степени Рэйкс прав. Работа — это работа, а дом — это дом. На работе нельзя позволять бойцам вести себя слишком вольно. А то дашь слабину одним, все начнут думать, что так можно всем. Хватает и того, что Волкан с Тимом периодами плюют с высоты Купола на субординацию. Особенно Волкан. Но это ладно. Злиться на них глупо: в отличие от него, они пашут и за него в том числе. Спор с Тимом о том, кто должен, а кто не должен сидеть в декрете, до сих пор звучит в голове эхом совести.       — Получите вы у меня, — вяло огрызнулся Хестан.       — Да не обижайся, — Рэйкс ободряюще похлопал того по плечу. — Все свои!       Хестан молча зарядил стоящей рядом парочке подзатыльники. А то ишь! Старших не уважают!       — Кисинька, ты чиво тутава застрял? — раздался звонкий голосок Лаимма от проёма. — Айда памажать мне! Отстань от мальчишек. Пусть робят! — кивнув с важным видом, он сцапал мужа за руку и потянул за собой. — А вы! — уже в коридоре Лаимм развернулся, строго-строго уставившись на Рэйкса и Караса. — Перестаньте столбики из себя изображать и помогите Манюне! А то пашто он один опять робит?! — он топнул ножкой. — Манюньк, тебе тама Касатуня блинчики печёт! Пока просто блинчики, а потом с начиночкой! Ишь какой у тебя супружик хозяйственный! — Лаимм горделиво выпятил грудь. — Не стойте! — он снова топнул ножкой, ещё и пальчиком Рэйксу с Карасом погрозил. — А ты пошли! — и потянул мужа за собой.       — Командир какой, — покачал головой Хестан.       — Дык ну! — покивал Лаимм. — Вами если не командовать, ничиво же не сделаете.       — Дык ну, — так же покивал Хестан, вызывав на себя подозрительный взгляд супруга.       — Какой ты у меня вредный, Кисинька, — покачал головой, Лаимм, утянув мужа в один из маленьких складов с едой.       — Есть немного, — согласился Хестан.       — Ни, Кись, многа! — делано опечалено вздохнул Лаимм. — Так-с! — быстро сменив настрой, Лаимм выдал мужу корзинку. — Дижи, а я буду накладывать! — наказал он.       Как будто у Хестана выбор есть. Нет, конечно, он мог бы поставить корзинку на пол или на морозильник и, заявив, что раз супругу надо, пусть сам и пиздякается с этим как хочет. Но он же не мог так с любимым супругом поступить. Супружик этот! Чего-то себе под нос непонятное бубнит, причитает, то ли ругается, то ли нет, то ли просто так сам с собой или сам на себя ворчунишкает. Поворчал что-то, с полок банок с кукурузой да горошком, да бобами нахватал и мужу в корзинку скидал. Да дальше к полкам.       Хестан на красные бобы в банке уставился с недоумением. И где это Лаимм их использует, что аж целая полка с ними? Откровенно, Хестан затруднялся сказать. Конечно, жрёт одно мясо, так когда ему салаты, тот же винегрет, рассматривать! А как раз в него Лаимм чаще всего такие бобы и использовал. Вкус у них приятный, на себя внимание не оттягивающий, так что идеально! Плюс, они добавляли салату… объёма. А на что только ни пойдёшь, чтобы не половина салатницы вышла, а полная с горкой. Попробуй с ходу такую ораву-то накорми. Ну а ещё супы и реже запеканки. Иногда просто так в какую-нибудь пиалочку вывалит, да кто хочет, так и ест. Чаще всего не доедали, но Лаимм же прибористый, вот он на следующий раз в супик и скидывает. Чего добру пропадать? А так в животик, а уж потом в унитазик…       Лаимм зарылся в морозильник с всякими котлетками. Вытащив пакетик с самыми простыми мясными котлеточками, он задумчиво на них попырил, а потом уставился идеально круглыми глазами на мужа, немного его напугав.       — Чё? — не выдержав молчаливого взгляда Пиражуни спросил Хестан.       — Простые котлетки аль какие-то позаковыристей? — Лаимм потряс пакетиком.       — Так… — Хестан даже немного растерялся, стоял себе спокойно, ждал, когда ему в корзинку накидают всякого, а тут ещё вопросы всякие. Жуть! — Без разницы…       Лаимм тут же надулся недовольным колобочком: у мужа совета спрашивает, а он как всегда! Ишь! Но Лаимму чего расстраиваться? Он подошёл, дал Кисе ладошкой в лоб, отошёл, взял другую корзинку, положил котлеты в неё и вручил мужу. Хестан молча вытерпел своё наказание, дождался, пока Пиражуня кулёк положит — ещё один с котлетами, но уже другими, — да как чмокнул его в пухлую щёчку!       — Ты чиво?! — смущённо заверещал Лаимм, прижимая ручишки к щекам, лыбясь от уха до уха. А как натоптался, идя на месте, так сам же за поцелуем губёшками и потянулся. И всё, не злой нисколько! Довольный, как обожравшийся сахарных косточек Лёд. — Ни пиставай! — захихикал Лаимм после чмока.       — Он, значит, меня дразнит, а я виноватый, — довольный собой хмыкнул Хестан.       — Дык ню! — опять захихикал Лаимм. — Не буду жи я себя ругать! — он сделался милашкой-скромняжкой.       — Действительно! — усмехнулся Хестан.       Лаимм себя чувствовал не менее довольным, чем Хестан. Это же всегда здорово, когда муж любимый пристаёт! В хорошем смысле, само собой. Вот как сейчас. Вроде бы ничего особенного не происходит. А так здорово! Даже капелька внимания любимого заставляет всё внутри расцветать. Лаимм радостной мышкой попищал, а потом как переключатель настроения кто нажал — Хестан даже немного напугался — резко перестал хихикать и с мегаважнючим видом достал ещё всякого. Да столько, что в корзинки вмещаться перестало. Лаимм подумал-подумал, макушку свою блондинистую почесал да утопал куда-то — опять мужа поведением своим озадачил: потому что Хестан не понял, то ли следом бежать, то ли ещё чего. Оказывается, Лаимм ходил к парням: привёл с собой Рэйкса.       — Сё равно так просто стоишь! — заявил Лаимм, вручая ему обе корзинки. — Тащи на кухню! Хоть кака-та польза будет.       Рэйкс молча утопал. Лаимм почему его притащил? Да потому, что Маркус задействовал в помощь Караса, а Рэйкс остался стоять. А Лаимм увидел, что тот стоит, хвать и к себе на подмогу! Кисе новые корзиночки выдал и снова чем-то наполняет. А там ещё и пакеты со всякими овощами. Если овощи, то скорее всего будет суп делать. Почему-то для жарки реже использовал. Так, конечно, жареные овощи едят меньше, даже если это как гарнир к чему-то. А вот супы сжирались гораздо быстрее. Особенно такие супчики нравились Маркусу, Карасу, Сяо и Олимпу с Кентрисом. Периодами одну порцию съедят и добавки наливают. А ещё спорят, кто последнюю порцию дожрёт. Спорщики эти! Ишь!       — Хватит, што ли? — Лаимм задумчиво посмотрел на заготовки.       — А то давай весь морозильник притащим, — в шутку предложил Хестан.       — Кисинька! — Лаимм продемонстрировал кулачок. — Договоришь мне здесява!       — Могу тамава наговорить, — хохотнул Хестан.       Лаимм как услышал, что муж слово исковеркал, как давай в укатайку ржать. Хестану самому смешно стало. Любимке волю-то дай, весь день хохотать будет! Хотя нет. Скорее, Лаимм за огород возьмётся, чем просто так ржать будет. Будет ржать на огороде… Вот это, скорее всего, и случится. До огородика ведь всего ничего осталось. Видно будет!       — Сё! — положив в корзинку пакет с пельмешками, Лаимм опять сделал важный вид и кивнул.       — Пельмени-то на хрена? — не понял Хестан, выходя следом за любимкой.       — Ся отойдут и я их пожарю.       — На фига? — ещё больше растерялся Хестан.       — Чтобы скусненько пожрямкать, конечно жи.       — Так и так куча всего же. Там на плите картошка варится, а ты ещё набрал зачем-то.       — Дык ща ещё супчишку соберу и на запеканочку. А там картошка на салатики варится. Ей же ещё остыть надо. А то как горячую в салат-то совать?       — Хм… А пельмени жарить зачем? Ты ж вон сколько всего перечислил. К тому же котлеты несём.       — Так штобы скусна нямкать! — Лаимм похлопал себя по лбу. — А некоторые пакеты на запас! Там несколько кончилось, вот несколько обратно покласть и надобно. Панял? — он глянул на мужа. — Аль ни панял? По моське видно, што ни панял, — Лаимм грустненько покачал головой.       — Не понял, — честно сознался Хестан. — Салаты, запеканка, суп. Ещё что-то к котлетам. Правильно?       — Отварная картошка к котлетам.       — Так на салаты же?! — возопил Хестан.       — На салаты, — не стал спорить Лаимм.       — А зачем тогда ещё? Этого пакетища на суп много же!       — Кисинька, — Лаимм вздохнул так, будто объяснял мужу самые прописные и всеми понятные истинны. — На салатики немного катошки надо. Так что останется её много. И я не буду больше ничего на гарнир делать, её и хватит. На супик в пару кастрюлек… ну не знаю, — Лаимм глянул на пакет, — по четыре вот таких небольших и немаханьких нарежу. А на запеканочку-то её побольше же надобно! Её на четыре слоя как минимум надобно, да на два блюда. Народу жеж полно. Так шо вот так. Удёт катошка ся! А потом своя будет! Родненькая! С огородишки! Родненького! — просиял он ярким солнышком.       — Дальний выруби, — проворчал Хестан, прикрывая глаза.       — Не переживай, Кисяндрий! Сё будет хорошо! — заверил Лаимм.       — Да ты с ума сойдёшь с этим огородом, — проворчал Хестан.       — Нимношк можно.       — Нельзя!       — Почему?       — Я запрещаю!       — Запритительски?       — Именно!       — Ой, Киськ, ты у меня смешной такой, — прикрывая рот рукой, хихикнул Лаимм.       — Я, значит, весь такой обиженный на него, а ему весело! — проворчал Хестан, шагая за своим Пиражуней следом по холлу, проходя первым в столовую, потому что любимка ему любезно двери открыл.       — Дык чу обижулиися-та? Кисинька, на меня нельзя так!       — Это ещё почему?       — Дык патамушта ента я!       — Чё?       — Ни чиво, а каво! Супруг твой! Межу прочим, единственный! — Лаимм открыл мужу дверь на кухню, пропуская первым.       — Естественно, единственный, — Хестан поставил корзины на стол, и Лаимм тут же взялся раскидывать продукты в нужные места. — Будь ты у меня не единственный, ты бы мне ладошкой в лоб. Да?       — Есественно! — заржал Лаимм, вручая Карасу все четыре пустые корзинки. — Ниси абратна! Да на место ставь! А то наю я вас. Бездельники! И хулиганы! Да! Во-о-от! — Он оглядел замерших и уставившихся на него друзей и родственников. — Чу вылупилися-та? Робте!       — Как Духи завещали? — уточнил Айкен.       — Именно! — с важным видом кивнул Лаимм. — Пошёл алтарик погляжу! — и фьють, нет его!       — Ты сегодня с утра на него смотрел! — завопил ему вслед Хестан.       — Дык кажий день по нескольку раз надо смотреть! — так же отозвался Лаимм.       Тут Хестан задумался: идти в столовую к любимке или остаться здесь с сыном. Любимка-то всю равно на кухню припрётся. Как же это без него готовиться тут всё будет? Контроль-надзор! Хестан пока думал, Лаимм вернулся обратно, взявшись собирать суп. Выбор стал очевиден, и Хестан уселся во главе стола. Поближе к плите с Пиражуней!