Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Воробушкопад! — объявил Лаимм, круглыми глазами смотря, как воробьи, да и не только они, с охотой набрасываются на разбросанное по снегу угощение: хлебные крошки, крупу и семечки. — Птичкапад! — протянул Лаимм так, будто пробовал слово на вкус. А потом и вовсе выдал: — Птичкавый пад! — и ну заливисто хохотать. Сам придумал, сам посмеялся! С — самостоятельность! Вот только птички от эльфийского гогота испуганно разлетелись во все стороны.       Вдоволь наржавшись — от души так, — Лаимм посеменил домой. Курей покормил, птичек покормил, пора и честь знать! Мимоходом заглянул в домик волка. А там картина маслом: Лёд вытянувшись спит, а к нему с одного бока привалился Алиффка и тоже спит. А с другого бока все три кота, чуть дальше спутавшиеся между собой песочники, а на жопе курица. И спят все. Лаимм ещё озадаченно затылок почесал: и чего им по своим кроваткам не лежится? Один Фалко в гордом одиночестве сопел, сидя на жёрдочке — приколоченной к домику Маркусом.       — Сонышко моё, вставай! И пендаля на жопку получай! — пропел Лаимм, заходя в комнату. А там тоже картина маслом: муж с сыном поперёк кровати спят. — Да вы заколебали все дрыхнуть, — проворчал Лаимм. — Я роблю, а они сё спят и спят.       — А чё делать-то? — сонно просипел Хестан.       — Робить надобно! — Лаимм упёр кулачки в бока.       — Как Духи завещали?       — Дык ню! А вы сё лежите и лежите! Всю жопаньку так отлежите же. Поперёк ширше станет! Это мне можа, а вам неможа!       — Почему это?       — Патамушта я пладанасяшка! А вы доминантики! Вам положено быть за сто кэгэ мускулами! А мне жирочком! — Лаимм под изумлённым взглядом мужа принялся гоготать на весь дом.       Пока ржал, утопал в ванную и там затих. Причём такая тишина повисла, о какой обычно говорят «мёртвая». Хестан даже беспокоиться за своего Пиражуню начал. Вдруг случилось чего, и он там в обмороке? Так, опять же, звука падения тела-то не слышно было. В итоге не выдержал и поднялся, чтобы сходить и проверить, куда любимка делся. Любимка этот…       — Ты чё делаешь? — немного охренел Хестан, вылупившись на супружика.       — Высматриваю!       — Кого? Сопли? — вопрос логичный: Пиражуня, сидя на коленках на тумбе, приклеился к зеркалу, пальцем надавив на кончик носа делая поросячий пятачок. Конечно, у Хестана возникнет вопрос. От поведения любимки вопросы возникали иногда. Часто…       — Волосюшки!       — А они у тебя там есть?       — Вот и исчю!       — И как успехи?       — Безуспехна!       — Та-ак… может, ты прекратишь делать из себя поросёночка?       — Свинотка! — опять заржал Лаимм, спрыгивая на пол. — Чиво питащилися?       — Ты затих, вот и притащились, — проворчал Хестан, уходя обратно в комнату. — Надо же проверить, чего ты тут делаешь.       — Да уж точно не хулиганю!       — Ага, на это же только мы способны, да?       — Именно!       — Ты у меня вредина, — проворчал Хестан, заваливаясь обратно поперёк кровати, укладывая на живот Реваса.       — Ничиво падобнага, — не согласился Лаимм, забираясь к мужу. Усевшись на коленочки, он навис над сыном, а тот смотрел-смотрел перед собой, да всё равно скосил взгляд на мапку. Мапка этот! Пристаёт как заправский приставалка, всё ему неймётся. Вот что ему надо? Лаимм шарёнки вылупил да на сына смотрит. Даже гордость за себя взяла: сам рОдил! С Духинской помощью! Лаимм потыкал Реваса пальчиком в пухлую щёчку. А малыш опять весь надулся недовольно, кряхтит так, будто ругается. А мапка всё тычет своими пальцами да тычет, то в щёку, то в нос, то в подбородок, то вообще в живот.       — Нет чтобы мужа любимого поцеловать, — ревниво проворчал Хестан.       Лаимм ка-а-ак «поцеловал». Ладошкой в лоб. Да звонко так. Хестан обиженно засопел. А Лаимм возьми и ещё раз как шлёпни!       — Прекрати меня избивать! — шикнул на любимку Хестан.       — Погодь, ся как посильнее-то шлепану! — Лаимм даже пересел специально для этого.       — Ну-ка руки не распускать! — приказал Хестан.       Да где там Пиражуня послушает! Как с боевым кличем накинулся ладошками хлопать везде, до куда дотянулся! А Ревас страдает: не родители, а деспоты какие-то! Устроили бои без правил, да ещё и орут-рычат. Тираны! Ребёнку спать не дают!       — Мапуля! — в комнату не стучась ворвался Иллиан. С ревущим на весь особняк сыном. — Корми! Орёт не переставая!       — Давай! — Лаимм уселся на жопку и потянулся за внучком.       Рэйкс… Ну, Высшие Силы только знает, что его на это толкнуло, но перед тем как выйти, чтобы не смотреть, как чужой плодоносящий кормит ребёнка, он прокрался к Хестану. И! Хвать Реваса и дал дёру. Спасибо Хестану за то, что он не стал рычать на весь особняк, чтобы ему сына вернули: вскочил и пулей за Рэйксом. Он не просто до него добежал, а с двух копыт да прямо в спину! Ладно Рэйкс охнув упал, так ребёнка выронил! Ревас ничего понять не успел, только глаза выпучил, а уже на руке отца лежит.       — Дебилы, — констатировал выглядывающий в коридор Иллиан.       — Даминантишки, — покачал головой Лаимм.       — Дебилушки! — фыркнул Иллиан, закрывая дверь в комнату прямо перед носом отца.       Хестан так офигел, что даже не нашёлся, что на это сказать. Что ни существо, то… сын! Или муж сына! Хестан покосился на Рэйкса и отодвинулся подальше.       — Тебе жить надоело? — полюбопытствовал он у парня.       — С Карасом поспорили, — не удержался от смешка Рэйкс.       — О чём?       — Как быстро среагируешь, если у тебя Реваса стыбрить.       — Проверил?       — Угу…       — Добавить? — невинно предложил Хестан.       — Пожалуй, откажусь, — нервно хохотнул Рэйкс, погладив ушибленное место.       Парочка медленно добрела обратно до комнаты.       — И кто победил? — любопытства ради спросил Хестан.       — Я, — хохотнул Рэйкс, но тут же поморщился от боли.       — Что, оно того не стоило?       — Именно!       — Надеюсь, на деньги хотя бы.       — Чисто символическая сумма.       — А теперь прикинь: Карас этого не видел и скажет, что не считается, — хмыкнул Хестан. — А за следующий раз я бить буду прямо по морде, — добавил он, демонстрирую кулак.       Однако Рэйксу уже не до угроз демона: реально задумался, что Карас так и скажет. Поэтому, наплевав на Хестана, он потопал на разборки с другом.       Иллиан тем временем сидел рядом с мапкой и смотрел, как тот кормит Саарна. Судя по всему, малыш очень сильно проголодался, ибо смотрел большими испуганными глазами, а чмокал так быстро, будто опасался, что еду отберут. Так правильно, сначала голодом морили, а теперь так следят страшно! Вдруг и правда отберут?       — Сына, — Лаимм, положив руку на ногу Иллиана, похлопал его пальчиками, — ты давай с силами собирайся, второго рОжай, да сам корми!       — Ма, да куда мне второго? — насупился тот. — Этого-то рожал, чуть не помер.       — Дык ни помер! — Лаимм опять похлопал сынулю по ноге. — Я тебя всяким-разным пичкать буду, штобы стал сильнее сех! И Агурку буду. Ему тоже второго бы рОдить. Штобы за себя да за папку вредного!       — Мапуль, тебе надо, ты и рожай, — показал ему язык Иллиан.       — Я-то понарОжаю! Понарожек! За меня не беспокойся! — заважничал Лаимм. — Стоких родил, исчё стока же рожу!       — Одного? — полюбопытствовал мимо проходящий Хестан: он завалился на кровать на свободную половину, положил Реваса на грудь и закинул руки за голову.       — Киськ, ты офигел? — Лаимм продемонстрировал ему кулачок.       — Это ты офигел! Ты одного родил, так что давай без самодурства! — Хестан в ответ продемонстрировал свой кулак.       — Вот у меня четыре сына! Ещё стока же рОжу! — Лаимм стукнул по кулаку мужа своим, и тот зашипел от боли. У Лаимма же как? Вот так: сила есть, зачем умишко? Да и фигли муж родной ерунду какую-то говорит? Дитёв же четыре штуки цельных! — Так что нечего мне здеся мозги пудрить! Ща как стукану посильнее!       — Ты мне уже врезал! — возмутился Хестан: плюсик в карму за то, что голос не повысил.       — Дык исчё разочек! Да по башкеньке! Да посильнючее!       Тихо ворча, что супруг такой-сякой его никак не любит, Хестан аккуратно перехватил Реваса и перелёг на бок. Типа демонстративно отвернулся, показывая, что обиделся! Ну и он продолжил ворчать, но уже сыну, рассказывая, что у них мапка злодей злодейский.       — Да лан те абижулица-та, — Лаимм похлопал мужа по жопе.       — На моё сраку не посягать! — шикнул Хестан.       — Дык это и моя жопка! — не согласился Лаимм.       — Ничё не знаю! Моя! И твоя моя!       — Ишь какой, — Лаимм покачал головой.       Иллиан сидел с неописуемым недоумением на лице. Родители такие родители! Сидят… Ну, вернее, один сидит, второй лежит, обиженного из себя строит, и препираются! Спорят так забавно. Вроде взрослые. Отец так точно. За двести лет давно перевалило. Но при этом он сидит… лежит! И спорит с юным лесным эльфёнком, который на одну его фразу начал выдавать не то что десяток, все сто своих фразочек. Балаболит так быстро, что Иллиан под конец растерялся, потому что перестал понимать, что мапка говорит. А судя по отвечающему отцу, тот понимал своего любимку прекрасно. Ещё бы Кися не понимал своего Пиражуню. За это же и прилететь может. Карающей дланью в лоб!       Но Иллиан начал задумываться о другом: как отреагирует Рэйкс, если он его по жопе похлопает? Хотя где у такого, как Рэйкс, жопа? Там же ягодиц почти нет, хвост один. И будет ли это странным, если Иллиан пристанет к мужу с такими вопросами? Ну… Мапуля же к папуле пристаёт со всяким таким. Но это мапа. Все уже привыкли, что он немножко с приветом…       — А где у драганов жопа? — вопрос у Иллиана вырвался быстрее, чем он успел подумать.       Оба родителя резко оборвали свой спор и уставились на сына: Хестан даже на локте приподнялся.       — Иди у единственного драгана в доме и спроси! — махнул на сына рукой Хестан.       — Почему единственного-то? — не понял Иллиан и глянул на Саарна. — Вот ещё один лежит.       — Можешь у этого спросить, — закатил глаза Хестан и отвернулся.       — А разве у них жопка не на хвостике? — шёпотом спросил Лаимм.       — Давайте перестанем обсуждать чужие жопы? — сдержанно сквозь зубы попросил Хестан.       — Свою не даёшь апсужать, чужу тоже! Ты чо такой жаднючий?! — возмутился Лаимм и как хлопнет мужа по жопе.       — Ты у меня сейчас получишь! — тихо зарычал Хестан, резко садясь. Вместе с Ревасом на руках.       — Ой-ой-ой, — Иллиан потянулся за Саарном. — Мне моего маленького рычалочку отдайте и сами тут как хотите разбирайтесь! Спасибо, ма! Мы ушли! — и он бегом выскочил из комнаты.       — По спинке похлопай! — вдогонку крикнул Лаимм, поправляя футболочку с очередным понём.       — Зачем по спине хлопать?       — Дык штобы срыгнул лишнява.       — Сам ты лишний, — Хестан ткнул пальцем любимку в щёку.       — Видал? — Лаимм продемонстрировал кулачок. — Вот денуся куда-нить, плакить без меня будешь!       — Я без тебя скорее с голоду помру.       — Вот и помирай!       — Куда собрался опять? — Хестан озадаченно следил за Пиражуней, а тот походил из угла в угол, в шкафы позаглядывал, чего-то там пошебуршался, как мышь на антресоли, и молча фьють в коридор. — Я с кем разговаривал-то?! Это чё у меня за супруг такой-сякой?! — продолжая ворчать, Хестан поднялся с кровати и пошёл на поиски своего Пиражуни. Нашёл. Но не сразу. На кухне. И озадаченно вылупился на то, что тот катает тесто. — Не понял, — протянул Хестан, — а ты чем заняться собрался?       — Буду лепить сякое! — отрапортовал Лаимм, задирая ладошку.       — Опять пельмени?       — Дык ню! Ща ещё сделаю то-сё и цветные пельмеши нахреначу!       — Беляшей лучше нахренач, — проворчал Хестан.       — Памажать будешь?       — А чё делать? Как обычно красиво сидеть и потягивать кофе? — хохотнул Хестан.       — Ни! Котлеточки шмякать! — в ответ хихикнул Лаимм. — Но ток тады пидётся Риваську отложить!       — Вот ещё! — Хестан прижал малыша к себе.       — Вцепилси, как в раднова!..