Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             Наслушавшись от супружика, что он весь такой-сякой, Хестан взял его за ручку и повёл куда-то из их комнаты. Лаимм послушно семенил, куда вели, успевая при этом ругать мужа, что тот такое по телефону посмел наговорить! Ишь!       Не стучась Хестан вломился в комнату второго с конца сына и, впихнув внутрь Пиражуньку, заявил:       — Забери мапку своего! — и вышел, закрыв за собой дверь.       — Мапуличка, а что происходит? — удивился Кристан. В осадок выпал и сидящий на кровати с сыном Маркус, когда как сам Касатуня расселся на полу, чего-то колдуя с бисером.       — Пошёл Кисяндрия отпиздию! — выдал Лаимм и посеменил обратно.       — Чё происходит? — Кристан с круглыми глазами повернулся к мужу, а тот пожал плечами. Действительно, откуда бы Маркусу понять, что творится в этом доме.       Досеменив обратно до своей комнаты, Лаимм протиснулся внутрь, а там всё как обычно: мужик родной с сыном на пузе на кровати разлеглись.       — Кисяндрий, исчё дитёв делать будем? — Лаимм забрался к сладкой парочке и завалился под бок мужа.       — Нет, — обиженно отозвался Хестан.       — Пашто нит?       — А без деланья детей можно?       — Ни, ниможна!       — Это ещё почему?       — Дык ентот бракованный какой-то получилси! — Лаимм потыкал зевающего Реваса пальчиком в щёчку, на что малыш надулся недовольным колобочком. — Ишь опять щёки-то раздул! Лопнишь ведь! А я потом кишочки со стен соскребай.       — Почему бракованный-то? — вздохнул Хестан, подумав и решив, что тему с кишочками лучше не развивать.       — Дык пашто ни плакаит? Надобно! Дитё жи! — Лаимм сердито уставился на сына, а тот в ответ так же. — Ишь какой получилси! Весь в папку!       — Хорошо же! — Хестан сладко потянулся и зевнул.       — Дык давай ищё дитёв? А?       — Нет!       — Нихатишь со мной секса?       — Не хочу! — фыркнул Хестан.       — Эх, — грустненько вздохнул Лаимм. А потом как брякнет: — У Киськи отсохла писька!       — Пиражуня, — крякнул Хестан.       — Чиво?       — Я тебя сейчас как по жопе шлёпну.       — Дык шлёпни! Авось встанет, — Лаимм осторожно похлопал мужа по паху.       — За что ты мне такой достался?! — тихо прохныкал Хестан.       — За грехи прошлого! — гоготнул Лаимм, спрыгивая с кровати.       Хестан с подозрительным прищуром проследил за своим маленьким вредятиной, но следом вставать не спешил. Да и зачем оно ему? Пиражуня там опять сам себе чего-то придумал. А что он придумает? Пошёл дела перед сном доделывать, да помыться надо! А то вдруг муж захочет, а жопку не умытая!       Сначала Лаимм обошёл всех, подгоняя укладываться спать. Вечер поздний, а народ чего-то потихоньку копошится. Накормил Стива с Саарном, наказал мапкам их по жопке пошлёпать, для успокоению, да самим спать укладываться. А то ишь! Ночь почти на дворе, а они никак не спят! Рэйкс с Иллианом на ворчания мапы спокойненько себе покивали, всецело с ним согласились, да спокойно же занялись доделывать, чем занимались: Рэйкс составлял отчёт, а Иллиан дорисовывал комикс — один из моментов. Саарну хорошо: покормили, помыли, в щёчку чмокнули, да спати уложили. Что ещё для счастья надо-то? Пописькать на свою кроватку! А потом от души поплакать, сообщая об этом! Шокировать родителей и повеселить диду — ржал на половину особняка, а помогать даже не подумал.       С Агелом и Хэльмиром всё прошло не так спокойно: поругались! Хэльмир с Лаиммом. Ну а что? Дида такой пришёл, ребёнка с подушки хвать и кормить. А Хэльмир, ворча, что ему времени не дали уйти, скатился с кровати, долбанувшись головой о прикроватную тумбочку. А Лаимм ему с невинной моськой:       — Ты дурачок? Кудой покатился?       — Так надо же думать! — возмутился Хэльмир, не спеша вставать с пола.       — Дык, тибе чем думать-то?       — Да побольше мозгов-то, чем у тебя!       — Это патамуша у тебя в принципе бошкенька побольше.       — Это на ум никак не влияет! У меня медаль и диплом золотые!       — А у миня только школа! И што?       — Вас если не заткнуть, вы так продолжать и будете? — вклиниваясь в этот интеллектуальный диалог, полюбопытствовал Агел. Молчал себе, молчал, с одного на другого взгляд переводил, лёжа на кровати уже готовый спать: муж ещё по его вытянутым ногам прокатился, когда на пол скатывался.       — Дык чу он пиставает! — надулся Лаимм. — Вот как ни буду больше кормить! Забегаит!       — Кого кормить не будешь? — насторожился Агел, уже готовый бежать бить напрягшегося мужа.       — Дык Хэльку! — Лаимм погрозил тому кулачком, а сам на внука смотрит, а тот никуда не смотрит, ест да причмокивает.       — А, тогда по фигу, — тут же расслабился Агел и вопросительно изогнул брови, когда муж уставился на него сердито-обиженно. — Что? Уж лучше тебя, чем сына! Рано поди ещё смесями-то кормить.       — Какие тебе смеси?! — Лаимм продемонстрировал кулачок и ангелочку. — Тут вон скока добра! Еси только лекарства нимношка! Но это еси тока, как Мэй-Мэй! Плакаит не переставая, — Лаимм поцокал языком. — Папка сё пугаит и пугаит! Што за папка такой, — осторожно приподняв Стива, он похлопал его по спинке, помогая отрыгнуть, а потом сходил умыл его, да в кроватку. Стив к этому моменту умаялся бедненький. Так пожрал вкусно! Дида в щёчку чмокнул, глазищами своими красивыми посверкал, да совсем весело стало! Но ненадолго: сон всё-таки задавил.       — А если Мэйлиан так и будет постоянно плакать? — спросил Агел. Что уж говорить, но душа у него за малыша, пусть и чужого, но болела. Проснулись мапкины инстинкты! Своего-то не выпускает теперь, если поваляться, то обязательно вместе! А если потаскаться, то к отцу, у того сил побольше…       — Дык низя, — шмыгнул носом Лаимм. — Болеть жи тады часто буит! А нам этава нинадабна! Маханький наш Пончишка! Трусливенький немношк. А што поделать? — он развёл лапками. — Будем следить! Памажать! А то, как нет, када да? Не бросать жи друга! Сё! Сладкавых снофф! — пожелал Лаимм и выскочил из комнаты.       — Когда ты перестанешь с ним спорить? — спросил Агел у мужа.       — Никогда, — упрямо поджал губы Хэльмир.       — Вот огребёшь в очередной раз, тогда задумаешься, да?       — Нет…       — Тебе что, три года и у тебя отняли любимую игрушку? Большой мальчик-то уже. Взрослый. А всё как дитё, — ворчал Агел, удобнее устраиваясь на постели накрываясь одеялом. — Я что, за сопляка замуж выходил? — припечатал он, смотря на укладывающегося рядом мужа.       А Хэльмир упрямо молчал. С таким супругом такое себе спорить: на одно слово десять своих выдаст. К тому же у него супруг больший авторитет. Свой супруг, а не отцовский.       Лаимм тем временем зашёл к младшему сыну. А там идиллия! Воркуют чего-то между собой. Хихикают. Влюбляются! Лаимм сам над ними похихикал, внука проверил, в щёку чмокнул да дальше пошёл. Народ на него с интересом поглядел, но никто никому ничего не стал говорить. А зачем? Кристан с Маркусом ждали, что им Лаимм что-то выдаст-скажет, но он только внука проверил. А чего ему сладкую парочку отвлекать? Лежат себе полёживают! Жопаньку отлёживают! У них даже свет выключен, только пара ночников рядом с кроваткой ребёнка работают. Причём Маркусу пришлось поработать не только руками, но и головой, чтобы сделать подставки так, чтобы они не мешались, плюс чтобы не мешались провода. А то некоторые пушистые так свои лапы к ним и тянули.       Удовлетворив своё спокойствие проверив детей, Лаимм посеменил проверять друзей. Кентрис на тот момент ожидал, когда помоются супруг с ребёнком, валялся на кровати, читая новости. На заглянувшего Лаимма он глянул с любопытством, а тот, прислушавшись к весёлому смеху в ванной, с важным видом покивал и, погрозив кентавру пальчиком, утянулся обратно. Кентрис так и не понял, зачем друг приходил. Чисто проверить, что делают? Странный маленький лесной эльфёнок!       Кентриса больше интересовала парочка в ванной. Уже полтора часа там чего-то делают. Только и слышно, как Оливий звонко хохочет, а мапка его пытается успокоить, чтобы нормально помыть. А то намылить намылил — ребёнок весь в пене, — как смывать, так веселье безудержное какое-то проснулось. Как давай по ванне прыгать! Попробуй его удержать.       — Ты же не козлик горный, Оливий! — захныкал Олимп, устав бороться с энергичностью сына.       — Ма! — звонко выкрикнул тот и опять ну прыгать.       — Кто-то никак не хочет слушаться? — посмеиваясь спросил Кентрис: решил проверить, что у тех происходит.       — Ма! — ещё звонче заголосил Оливий, виляя своим хвостиком, точно радостный пёсик.       — Маленький хулиганчик, — устало вздохнул Олимп. — Кто тут такой маленький вредина, не желающий мыться?       — Ма! — заголосил Оливий, вжимая голову в плечи, когда отец зашикал, что нельзя шуметь.       — Народ уже спать укладывается, а вы тут расшумелись, — пожурил Кентрис, на что сын стыдливо прижал ушки к голове.       — Вот это ничего себе! — покачал головой Олимп. — Со мной так вон какой, а как отец пришёл, так и притих сразу! В следующий раз с папой мыться пойдёшь! Понял меня? — строго спросил он, и Оливий сделал большие испуганные глаза.       — Запугал мной ребёнка, — протянул Кентрис. — Я же папа, а не монстр какой-то!       — Папы всегда строже! — заявил Олимп, успевая намывать спокойно стоящего сына.       — Это мапы строже, а отцы обычно безалаберные дурни, — рассмеялся Кентрис.       — То есть, — озадаченно протянул Олимп, даже прекратив смывать с сына пену, — ты только что сам себя дурнем назвал?       — Есть такое!       — Милый…       — Нет, ну а что? Я бы тоже подурил с Алифкай! Он вон как потешно играется.       — Как перед сном не помыться?! — тихо ужаснулся Олимп. — Весь день играл!       — Так я же и не сказал, что не надо мыться, — растерялся Кентрис.       — А ты разве не имел в виду, что спать можно лечь и не умываясь? — с подозрением протянул Олимп, глянув на мужа.       И тут Кентрис понял, что плодоносяшки гораздо сообразительнее, чем пытаются казаться…       Тем временем Лаимм заглянул к тушканчикам. Вымотанный бесконечными истериками сынули Сяо трупиком валялся на кровати. Когда как Волкан — о чудо!!! — сидел на полу, держа удивлённо пялящегося на него сына. Нашли они лазейку, как Пончика своего не пугать: отцу просто надо перестать демонстрировать клыки. И делать милую мордочку, желательно прижимая уши к голове. Вот Волкан и мучился. Но! Это только в радость! Потому что держит сыночка на руках, и тот не орёт. Смотрит, правда, не совсем радостно, но уже не плачет! Главное чтобы Лёд мимо не пробегал, а то мало ли.       Покивав друзьям, Лаимм посеменил дальше, заглядывая к Айкену, Тиму и Джеймсу. А там уже темно! Сопелки слышно! Лаимм даже удивился. Никто из них вроде вымотанным не казался. Ну, может, Тим самую малость. Он же всё-таки за новобранцев отвечает, а у них как раз новый отряд сформировался, так что дёргали его чаще, чем обычно. Это он типа в отпуске! Всё пошло не по плану. В отпуск-то в итоге ушёл Хестан, а друзьям пришлось выйти. Ну и раз маленький Джеймс, нанямкавшись, решил вздремнуть, то родители делали правильно: успевали делать ровно то же самое.       Лаимм посеменил дальше, заглядывая к Карасу и Вэйлану. А там картина странная: Вэйлан лежал поперёк кровати, свесив голову с краю и смотря на сидящего напротив него на стуле мужа. При этом у Караса был капец какой озадаченный взгляд.       — Чиво делаити? — Лаимм зашёл к ребятам, переводя любопытствующий взгляд с одного парня на другого.       — О! Лаимм! — встрепенулся Вэйлан, пересаживаясь на жопку. При этом так потешно кряхтя и переваливаясь, что Карас даже посмеялся.       — Чиво? — тот сделал идеально круглые глаза, будто боялся что-то пропустить. — Хулиганите?       — Нет! Мы обсуждали пельмешки! — Вэйлан похлопал рядом с собой, подзывая присесть Пиражуню. — А ты умеешь делать цветные пельмешки?       — Вапсче могу, но будет подольше, — Лаимм задумчиво причмокнул губами.       — Я же говорил, что умеет! — обрадованно выкрикнул Вэйлан мужу.       — Просто не делал никогда, вот я и засомневался, — развёл руками Карас.       — Во мне сомневался?! — охнул Лаимм, прижимая руки к щёчкам. — Да ты как посмел?!       — Да я говорю, не видел ни разу, чтобы ты такие делал, вот и засомневался! — заоправдывался Карас.       — Во мне самниваца?! — Лаимм спрыгнул на ножки и весь такой типа раздосадованный утопал на выход, откуда погрозил кулачком и заявил: — Не видать вам больше пельмешей!       — А мне разноцветные состряпаешь?! — Вэйлан даже на ноги подскочил в предвкушении.       — Так, а разница кака? Вкус-то тот же будет, — протянул Лаимм.       — Ну, пожалуйста! Хочу разноцветные! А в магазине брать не хочу!       — Лан! Будут тебе разноцветные пельмеши!       — Ура! Спасибо!       — Ишь, спасибо грит, — повздыхал Лаимм. — А опять кто делать-то буит? Я и буит! А эти опять будут лежать полёживать, жопаньки отлёживать! — проворчал он и посеменил в сторону кухни делать заготовки…