Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Кормите меня, я голодный! — завопил вернувшийся на обед Волкан.       — Дружище, прекрати, — похлопал того по плечу Тим.       — Тебе меня не понять! — проскулил Волкан. — Друг мой пушистый! — заметив у лестницы грустного Льда, он подсел к нему и как завыл-завыл! Лёд на него сначала просто вылупился, а потом подхватил вой. Вдвоём грустить гораздо веселее!       Тим и Кентрис так рты и открыли. Ничего такого не случилось, а друг вон какой расстроенный. Всё предельно просто! Волкан психовал, что у него ребёночек никак не вылезает из пузика Кексика. Понянчиться же хочется, да так, что сил никаких нет. А всё не рОжается и не рОжается! Ну и масло в огонь подливал Хестан своим безвылазным нахождением дома. Он ведь даже не в декрете! И не в отпуске! Волкану же тоже хочется проводить много времени с Сяо, а не получается!       — И что тут за концерт? — тяжко вздохнул вышедший в холл Сяо.       — Почему ты не рОжаешь?! — проскулил Волкан.       — Вот заколебал, — протянул Сяо.       — Дык сходите и займитесь мужетерапией! — посоветовал Лаимм, расставляя тарелки.       — Это чего такое? — удивился Айкен, помогающий эльфёнку с накрыванием на стол.       Лаимм уставился на друга большими круглыми страшными глазами, больше пугая, чем поясняя ситуацию. Не мог же Лаимм при ребёнке прямым текстом про секс говорить. Оливий как будто чувствовал: что-то интересное происходит — ушки торчком поставил и вертит в попытках услышать каждое слово. И чем больше они так друг на друга таращились, тем быстрее до Айкена доходило, о чём речь — нет. На самом деле ему Духи нашептали, о чём говорит их маленький почитатель.       — А-а-а-а, мужетерапия! — многозначительно протянул Айкен.       А тут как раз Кристан из кухни с большой тарелкой с беляшами вышел:       — Что такое мужетерапия?       На этот раз Лаимм уже вместе с Айкеном вылупились на парня страшнючими глазами.       — Да почему вы на меня так смотрите?! Страшно!       — Что происходит? — с всё той же несменной кухни в столовую с подносом с тремя салатницами, полными салатов, в одной руке и несколькими кружками (пока ещё пустыми) в другой, вышел Маркус.       — Они о какой-то мужетерапии говорят! Что это такое?! — обиженно-возмущённо возопил Кристан.       Маркус не сдержал смешка, и любимый демонёнок обиженно засопел, сделав слезливую мордашку. Пришлось Маркусу на ушко нашептать любимке, что это такое и с чем его едят. Кристан как услышал, так принялся хихикать маленьким чертёнком.       — А ещё инкуб, — не удержался от смешка Айкен.       — Ничё не знаю! — надулся Кристан.       Поняв, что здесь больше ничего интересного, Оливий упрыгал в холл, где Сяо продолжал отчитывать Волкана, на что тот в ответ на пару с Льдом грустно выл. Весь дом на уши поставили.       — Да прекратите вы! — со второго этажа рыкнул Агел, швыряя в волков своей тапкой. Страшное оружие не долетело, но крика вполне хватило, чтобы все притихли: Оливий так и вовсе спрятался за отца, но моська все ещё оставалась любопытной.       — Агурка, ты еси поднялся, кушать со всеми будешь? — в холл высунулась голова Лаимма.       — Не будешь! — проворчал Агел. — Вы какие-то утомительные!       — Дык кушенькать-то, — сманивал Лаимм. — Скуснастей полно! Я пасточку сделал! С беконом и грибочками! Чаёчком фруктовым как запьёшь! Как красата случится! Потом брык! И спать! Айда-айда! — Лаимм поманил ангела пальчиком, и тот сдался.       — Хэлька, погнали жрать! — крикнул Агел, и Хэльмир тут же оказался рядом. — Помоги спуститься…       Не успели они и шагу ступить, как из комнаты раздался громогласный плач Стива.       — Великие Духи, што деица, — запричитал Лаимм, выходя из столовой и семеня на второй этаж. — Тока ребёнчишку к мапке пинёс, а уже плакаит! Небось, лужу напрудил! Или кушенькать захотел! А как не захотеть? Все жи на обед вона собрались! — Лаимм, немного не доходя комнаты, и сам завопил: — Лашаткин, Вэй-Вэй, што вы опять спряталися! Быренько жрямкать! А то по жопам получите! — и юркнул в комнату, подхватывая Стива на руки. — Ни плакай, дида тутава! Здеся! — оттянув пола футболки, Лаимм просунул голову в ворот, чтобы видеть, куда совать титьку. Стив моментально перестал реветь, вцепившись в свою еду. — Вцепилси, как в раднова! — гоготнул Лаимм.       Вэйлан, лежащий на кровати раскинув руки в разные стороны, вяло двигал кончиком хвоста, отстранённо пялясь в потолок. Карас с его меланхоличным поведением ничего поделать не мог. Ну как донести до любимого ушастика, что дети, это прекрасно?! И что даже если у них родится гибрид, чего Вэйлан до усрачки не хочет, это тоже не проблема! Вон у них два таких примера перед глазами. А не доказать же! Всё равно чего-то сам себя в депрессию вгоняет. Зачем оно надо?! Что Агел, что Иллиан родили красотуль своих и ничего! Ну подумаешь, со здоровьем проблемы, так ведь не страшно! На их стороне могучий шаман! То бишь Лаимм. Он сейчас своими зельями и молитвами с тоннами подношений быстро их на ноги поставит. Но нет! Нет, нет и ещё раз нет!       — Что за вредный фенек мне достался, — тяжко вздохнул Карас.       — Давай разведёмся… — вяло протянул Вэйлан.       — Если уйду, плакать же будешь, — покачал головой Карас.       — Буду, — не стал спорить Вэйлан.       — Тогда зачем капризничать? Себе же только хуже делаешь.       — Я не знаю. Хочется плакать.       — А потом мучиться головной болью?       — Да…       — Милый, ты очень странный. Может, всё-таки пойдём и поедим? Лаимм там всякого вкусного наготовил. Я слышал, он там пасту сделал. Тебе же нравятся такие макарошки.       — Спагетти.       — Не в том вопрос. Милый, — Карас присел на край кровати, беря его руку своими, — ну пойдём покушаем со всеми. А? Второй день лежишь и не встаёшь.       — Животик тянет, — прохныкал Вэйлан.       — Тянет, а молчит! — своим неожиданным появлением Лаимм напугал парочку. — Пашто вредничаешь? Что-то не то — сразу надо говорить! — ругался Лаимм, ставя на прикроватную тумбочку большой пузатый пивной стакан, наливая почти до самых краёв мутновато-коричневатой воды. — Штобы сё выпил! Быренько! Я жду! — закрутив бутылку крышкой, он сердитой букой и упирая кулачки бока уставился на фенека. А тот в ответ испуганно вылупился и лежит.       Поняв, что плодоносящие не собираются друг другу уступать, Карас осторожно поднялся, мысленно сам себя поблагодарил, что перед разговором с Вэйланом сходил в туалет, иначе бы точно обделался. Взяв стакан, он осторожно взобрался на кровать ногами, затылком ощущая недовольство раздувшегося, точно нахохлившийся воробушек, Лаимма. Правильно, на кровати лицом лежат, а он ногами ходит! Единственное, что не дало Лаимму стянуть с ножки тапочку и отшлёпать Лашаткина — лекарство в его руках. Предельно осторожно присев, чтобы не пролить ни капли, Карас пропихнул руку под плечи Вэйлана, помогая ему сесть. Фенек на лекарство смотрел с вселенским подозрением. Пахло от него чем-то сладковатым, однако напрягало, что это не привычное для многих оранжевое варево.       — Што ты застыл? Быренько пей и айдате кушать! Там уже все собралися! Даже Агурка с Илькай встали! А ты лежишь здеся! Все бока отляжишь! Быра пей! — Лаимм сердитой злюкой уставился на фенека.       — Надо принять, — шепнул Карас.       — Вот разбаловал ты его, Лашаткин, — пожурил Лаимм.       — Ну вот такой я, — рассмеялся Карас.       — Вэй-Вэй, — строго произнёс Лаимм, и тот напрягся, — если ты не примешь лекарство, я тебя не то что тапкой, ладошкой по жопени отлуплю! Быстро всё выпил!       Такая угроза на Вэйлана подействовала гораздо лучше. Вот только выпить всё залпом, как планировал, не вышло:       — Как горько! — возопил Вэйлан.       — Там корешок такой, — развёл лапками Лаимм. — Чё ни подсыпай, а вкус не сменится. Так шо придётся потерпеть. Там двойная доза витаминчиков. Так шо давай. Тебе надо. А то совсем расклеился. Пашто расклеился? Склеивайся обратно! — скомандовал он и для пущей убедительности показал кулачок. У Лаиммки не забалуешь! — Выпьешь, и я тебе вот чего дам, — высунув из кармана большую конфетку, он показал её фенеку. — А она с мармеладками внутри! М! МанифиГ! — закатил он глаза.       Вэйлан обиженно надулся: друг дразнит! Да ещё и самым любимым видом конфет. Там ведь шоколад шоколадный, да с кусочками шоколада, между которыми затесались кусочки мармеладочек. Её, конфеточку эту, на язычок положишь, и она такой приятной сладостью по нему растекается! Захныкав, Вэйлан зажал нос пальцами, будто это могло помочь. Сил у него хватило на два больших глотка. А потом его всего перекосило. Хихикнув, Лаимм разломал конфету на три неровные части и протянул фенеку самую большую.       — Возьми, чутка. Перебей вкус немношка.       Вэйлан сладость взял без лишних слов, сразу сунул в рот и пожевал. Сладость ненадолго перебила противную горечь. А ненадолго, потому что в стакане оставалось ещё больше половины. Вэйлан покосился на остатки конфеты, затем перевёл взгляд на мерзкое пойло. Глубоко вдохнув и выдохнув, он набрался решимости и выпил практически всё, но сил немного не хватило. Лаимм с готовностью протянул средний кусок конфеты и просиял солнышком, сжимая одну руку в кулачок, как бы поддерживая фенека в его нелёгком деле. Прожевав сладость, Вэйлан почмокал губами, наслаждаясь этим вкусом. А потом в один большущий глоток выпил остатки, сразу закидывая и остатки конфетки.       — Горжусь тобой, — улыбнулся Карас, чмокнув супруга в щёку. Всё это время он сидел не шелохнувшись, опасаясь, что любое его малейшее движение спугнёт супруга и он начнёт капризничать.       — Молодчинка какой! — похвалил Лаимм. — А теперь айдате нямкать! А то всё сожрут без нас! Што делать будете?       — Пиццу закажем, — протянул Вэйлан.       — Видал? — Лаимм показал кулачок.       — Видал, — кашлянул Вэйлан.       — Вот те, а не пиця ента ваша, — заявил Лаимм и вышел.       — Наверное, не стоило говорить о пицце, когда он сам их круто делает, — шепнул Карас.       — Наверное, — испуганно отозвался Вэйлан.       — Пойдём есть. Чую, если заставим Лаимма ждать, он нам задаст, — забрав у супруга стакан, Карас поднялся и протянул руку, помогая слезть и фенеку. К моменту, как они спустились, все уже собрались за столом.       — О, апаздуны, — хмыкнул Хестан.       — Я тоже в отпуск хочу! — заскулил Волкан и получил по уху от Сяо. Волкан тут же уставился на него с благоговейным трепетом, вытянув губы трубочкой. Сяо ему ещё для пущей убедительности пальцем погрозил и вернулся к раскладыванию еды по тарелкам.       Зевая, Хестан взял в руку кружку крепкого кофе и покосился на Лаимма. А тот себе пасты наложил, затем мужу мяса навалил. Себе кусочек чёрного хлебушка с паштетом, мужу такой же. Себе на тарелочку большой кусок торта — не выдержал и сделал ему кусь.       — Рано сладкое ещё, — сердито сказал Хестан.       — Ничиво с собой поделать ни магу, — пожал плечами Лаимм и снова откусил от тортика. — Таку скуснасть как не кусить-то? Она ж так и шепчет, чтобы её скушенькали!       — Кто шепчет? — не понял Хестан. — Кусок торта?       — Ню, — кивнул Лаимм.       — Это уже шизофрения какая-то, — протянул Олимп, раскладывая Оливию по тарелке пасту, добавляя овощей, чтобы ему не пришлось тянуться, а рядом поставил тарелочку с двумя блинчиками с рыбкой. Ребёнок ребёнком, но уже ест как следует! Всё в рост пойдёт! Кентрис своему мальчугану умилялся. Такой забавный! Глаза огромные, отросшие волосы заметно закручивались в завихрения как у мапы. Рожки-пенёчки мило выглядывали пока ещё из жиденьких волосиков. Зато глазищи чуть ли не на половину лица. Детские пухленькие щёчки. И этот неугомонный виляющий без остановки хвост! Как сил хватает столько им вертеть?       — Сам дурак! — отозвался Лаимм: слопав тортик, он переключился на пасту. Правильно, сердечко насытили, теперь надо животик набивать.       — А вот и нет! — Олимп показал Лимонке язык, а тот в ответ свой.       — Не балуйтесь! — шикнул Кристан.       — Ты-то вдруг чего раскомандовался, — Иллиан с прищуром глянул на брата.       — Братик, ты лучше не следи, а кушенькай! — Кристан погрозил тому пальчиком. — Рычалка, чего не ухаживаешь за своим Илькой? Нехороший такой!       — Ты сам-то кушай, — Маркус потыкал своего демонёнка локтем в руку, и тот сделался милашкой скромняжкой.       Рэйкс покосился на Иллиана, а тот себе мантов наложил, в сметане их утопил и с довольной мордахой начал наворачивать. Вкуснота! Кому что как говорится. Рэйкс же себе навалил пасты с горкой. А фигли? Её вон, целая тарелища! Так что нечего мелочиться.       Какое-то время ели молча. Тишину столовой нарушали стук посуды и чавканье. Даже когда кому-то что-то надо было, просто толкали соседа и указывали на нужное блюдо. И тут, почти под самый конец трапезы на кухне раздался телефонный звонок.       — О, это кто это тама? — вытерев руки салфеткой, Лаимм спрыгнул на ножки и посеменил на кухню. — Альё!       — Лимонка!!! — раздался в трубке радостный вопль Эхо.       — Хитрожопичка! — так же заорал Лаимм, и все в столовой его прекрасно услышали. Хестан так вообще напрягся.       — Ты почему опять телефон не берёшь? — обвиняюще-обиженно просипел Эхо, и на фоне раздался тяжкий вздох Тайнара. — Не вздыхай мне тут! — шикнул на него Эхо.       — Дык, как ни биру-та, када взял, — удивился Лаимм.       — Я о сотовом! — фыркнул Эхо. — Полдня тебе названиваю! И кучу сообщений оставил!       — Ну лана тебе, — шмыгнул носом Лаимм. — Щас-та зял! Што бисюнишься?! Так-то у меня работы много! Я, што ли, линюсь, по-твоему?! Как вот надаваю по жапени-то! Быра говори, чё хател! — Лаимм даже ножкой топнул.       — Рожать я хочу! Пошли со мной! — завопил Эхо, а на фоне опять слышно Тайнара: его полный отчаяния стон.       — О как! Хитрожопичка! Я уже собираюся! — и Лаимм, херакнув трубку на базу, выскочил в столовой, где после его воплей воцарилась абсолютная тишина. — Хитрожопичка рОжать собрался! Айдате памажать! — и его как ведром сдуло в холл.       Хестан почувствовал, как у него глаз задёргался…