Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Киська, наешь, чё хочу? — спросил Лаимм у сидящего за столом на кухне работающего в ноутбуке мужа.       — И чего тебе опять приспичило? — не отрываясь от монитора полюбопытствовал Хестан.       — Писпичило, грит, — проворчал Лаимм. — И нитиво не писпичило! Да? — и он покосился на Льда, а тот как давай скулить-ворчать! — Пипадак? — Лаимм округлил глаза.       Само собой, никакой у Льда не припадок. Просто он так наскучался по маленькому хозяюшке, что не отходил от него несколько дней после возвращения. Ходил и ворчал, ворчал да скулил, скулил да плакал, а потом рычал, обвиняюще так. Ворчал он так на Лаиммку, ворчал, пока тот не возопил:       — Да што с тобой сделалося?! Што за старпёрский ворчун у меня тутава появился! Здесява, — и как ну тискаться!       Хестан посмотрел на одного, на второго, да и пожал плечами. Сами разберутся!       Лаиммка, как отошёл от шока, что у него ферма, пони и курятник появились, во вторую очередь расцеловал всех питомцев в морды, поцокал языком, что они, такие бедные и несчастные, исхудали без его контроля. Ну и накормил сразу. От души так всем навалил! А потом ходил и контролировал, как старенькие примут новенького. Жируня был в восторге от Хвостика! Но это оказалось не взаимно. Бедный Хвостик пытался от умывашек Жируни спрятаться во всех дырках дома. Единственное место, где ему удалось спрятаться — под брюхом у Льда. Спрячется меж его лап под пузу и не видать его. Да ещё и Лёд, пыша любовью ко всем подряд, начинал слюнявить Жируню — тому это не нравилось и он отступал. Ну и никуда без Фалко и рыбок, а теперь ещё и Шпик с Сарделькой-Сосиской — Агел песочника то так, то так называл. Лаимм от новых сожителей питомцев был в шоковом шоке. Мало ему было голодных ртов, а тут еще вот эти вот! И, конечно же, на парочку поней он не ворчал… В общем, по Лаиммке скучали все без исключения. Кроме Хестана…       — Кормишь вас, кормишь, — ворчал Лаимм на ворчащего Льда. А как не поворчать? Надо! Для профилактики! А то от рук отобьются. — Куда деётся-то всё? — он пощупал бока волка и опять поцокал языком. — Вас тутава не кормили, што ли? Пашто не кормили дитятков?! — Лаимм сердито погрозил замершему мужу кулачком.       — А я причём? — не понял Хестан. — Так-то мы вместе в путешествии были!       — То-очно, — задумчиво протяну Лаимм. — Ничё страшнава! Я снова откормлю! — он стукнул кулачком по ладошке и полез наваливать питомцам еды: вся пушисто-пернатая братия в мгновение ока сбежалась-слетелась на звуки брякающих чашек.       Пока Лаимм сюсюкал с младшими товарищами, Хестан с вселенским подозрением косился на что-то булькающее в кастрюле. Нет, он знал, что там суп куриный. Чего так страшно булькает-то? Ох уж эта готовка! А вон в той огромной сковороде его любимейшее мясо в густой подливе! Ни по чему Хестан так не скучал, как по этому блюду. Сейчас как нажрётся от души! Да в прикуску с беляшами, что сейчас лежали на противне в духовке. М! Беляшики! Такие же сочные, как и мясо! С вкусным-вкусным собственным соком! С толикой приправ и зелени! С лучком! А ещё от сока они так в свете поблёскивают! И пахнут! Пахнут! Сволочи вкусные…       Хестан так размечтался о предстоящем обеде, что слюна во рту стала выделяться активнее, а живот выдал длинную и очень громкую голодную тираду.       — Киськ, ты чё эт? — опешил Лаимм.       — Ты виноват! — буркнул Хестан и уткнулся в ноутбук.       — Пашто я? — Лаимм сделал круглые глазищи.       — Навонял тут вкуснотой!       Хихикнув, Лаимм втянул воздух полной грудью, потешно раздувая ноздри. Пахло от всего, что готовилось, и запахи смешивались в убийственный аромат. Лаимм и сам почувствовал лёгкий голод. С утра же на ножках и робит за всех и каждого! А всё почему? А всё потому! Потому что все жопки ленивые, а он один такой хороший! Засрали домик! Ворчаний наслушались на тыщу лет вперёд. А как не поворчать? Надо! Для профилактики! Штобы от ручишек не отбивалися! Мапуля, он такой: и в нос, и в жопу поцелует, и о пиздюлинке не забудет!       — Ишь! — погрозив мужу кулачком, Лаимм вернулся к готовке.       Лёд от своего любимого хозяина не отлипал и с радостной мордой крутился рядышком, иногда катая его по кухне. Ну а что? Прикольно! Помешал-помешал супик, плюх жопкой на спину волка, пальчиком ему показал, куда надо, и катишься себе, а потом обратно. А коты вместе с песочниками в раковине засели и оттуда своей маленькой толпой выглядывают. И только Фалко в гордом одиночестве сидел на своей жордочке под потолком.       — Киськ, зачем зимушка случилася? — грустненько спросил Лаимм, забравшись с ногами на тумбу и приклеившись к окну моськой, рассматривая, как доминанты разгребают лопатами снег в зоне отдыха. — Нинада её нам! Да жи?       — Нас, Пиражунь, точно не спросят. Захотела и пришла, — пожал плечами Хестан.       — Дык холодно жи! — насупился Лаимм и уселся на тумбу жопкой, свесив ноги, которые тут же принялся обнюхивать Лёд.       — Как тебе может быть холодно, никак не пойму?       Лаимм на вопрос пожал плечами и, сжав губы, вытянул их трубочкой. В отличие от Хестана, который по дому рассекал в серых тонких укороченных штанах и чёрной майке, Лаимм был одет из разряда «как всегда»: тёплый-тёплый спортивный костюм синего цвета, с приделанными к капюшону кофты рогом и ушками. А ещё на груди кофты нарисована мультяшная голова лошадки с высунутым языком. И никуда без суперъярких связанных Лаиммом же носочков. Носочки это святое! Тем более такие ярко-оранжевые. Вырвиглазные…       — Мерзляк я! Што поделать, — Лаимм развёл ручишками и спрыгнул на пол, усиленно шлёпая дошлёпал до плиты и как давай всё проверять, так же усиленно брякая крышками. — Люблю, когда жопанька в тёплышке!       — В каком ещё стёклышке? — не понял Хестан.       — Тёплышке! — с важным видом повторил Лаимм. — Это когда тепло!       Закатив глаза на привычное каверканье слов супружиком, Хестан подумал, что сейчас бы неплохо выпить кофе…       — Наешь, чё хочу? — точно прочитав мысли мужа, Лаимм брякнул кружку, полную кофе, рядом с охреневшим мужем.       — И чего? — чмокнув любимку за своё «горькое пойло» Хестан сделал глоток и закатил глаза уже от удовольствия.       — Свинячьи копытки! — просиял солнышком Лаимм.       — Чего? — Хестан чуть кофе не подавился от такого… своеобразного «хочу». Привык к лошадкам…       — Свинячьи копытки! — повторил Лаимм и вылупился на мужа глазами-блюдцами.       — Перефразирую вопрос: на хрена они тебе?       — Дык куснату сделать! Што глупый такой?       — Какую ещё вкуснату?       — Холодец! Почти как молодец! — гоготнул Лаимм, усеменив обратно к плите.       — Это та дрянь, типа мясо в подливке, только холодное? — брезгливо сморщился Хестан.       — Пашто дрянь-то? — удивился Лаимм. — Кусната! Особенно с горчичкой, да с сальцом, да с огурчиками малосольными! Да с лучком! М! Да с картошенькой отварной с укропчиком и петрушенькой! М! МанифиГ!       — Чё? — Хестан от услышанного чуть не брякнулся там же, где сидел.       — Вот пистал! — махнул на него лапкой Лаимм. — Кусната! Ничего ты не панимашь!       — Да твой холодец похож на блевоту! Как будто реально кто-то пожевал мясо, выблевал его, а его ещё и бульоном залили и поставили остудиться, и он вот так застыл! Фу, — Хестана из-за картин разыгравшегося в голове воображения даже мутить начало. Поэтому он вскочил и убежал в сторону туалета. От греха подальше!       — Эй, болезный, ты совсем у меня дурачок?! — крикнул ему вслед Лаимм, но само собой, ответа не дождался.       Сидящие в столовой Айкен, Сяо, Олимп и Кристан озадаченно уставились вслед умчавшемуся Хестану и с такими же взглядами повернулись в сторону кухни. А Лаимму уже не до них: у него там на плите всякое-разное! А друзяшки сидели, салатики кромсали: видите ли их шумные разговоры мешали Хестану, и те решили спокойно сесть в столовой, да поболтать от души! Пусть цербер охраняет свои врата. Кися за вредность от Пиражуни по жопе получил. А потом полчаса без умолку ворчал, что он доминант, а на его жопу опять посягают. Лаимм на это пригрозил, что если муж любимый не замолкнет, то он, Лаимм, потребует кусик за жопку! У Хестана резко выключился звук.       Положив ручишки на пузик, Лаимм оглядел сковородки с котлетками, думая, что пора бы их уже и убирать. Агакнув, он спрыгнул со скамеечки, сцапал стремяночку и посеменил доставать чашки-плошки. Попутно нагладил всех питомцев. Лёд тут же давай недовольно фырчать: дескать, я помогаю, а эти просто сидят, им-то за что нежульки?! Получил чмок в нос и довольный-счастливый пошёл выпрашивать что-нибудь у остальных — даже от лука не отказался, когда Олимп его протянул. Лёд лук-то схрумкал, а потом грустно-слезливо уставился на кусочек колбаски. Дали! Попрошайка!       — Куды тама Киська сбежал? — Лаимм выглянул из кухни и вылупился на друзей. — Ага! Чё-та хулиганите!       — Почему сразу хулиганим? — растерялся Сяо.       — Чё куснава есть? — Лаимм подсеменил к столу, разглядывая тары с салатами. И нагло сцапал горошинку из оливье и в рот. — Спиздинная, она куснее! — с важным видом поведал он и посеменил обратно, раскладывать всё по тарелкам.       Друзья-товарищи проводили главу семейства озадаченными взглядами и, пожав плечами, вернулись к салатам. Приём пищи без салатов — не приём пищи! Олимп прямо так и заявил, да и взялся шинковать огурцы, помидоры, редиску, петрушку, зелёный лук, укропчик; потом подумал и добавил мелко нашинкованных морковки и капусты. У Облачка тоже без изменений — как был ответственным за овощной салат, так и остался. Ещё и набуравил на две огромные тары. Ничего, есть, кому съесть! Маркус, Карас, Кентрис, сам Олимп, да и Лаимм не откажется — он такой: странности любил пробовать. К тому же мясо с овощами самое оно! А котлетки, они разве не мясо? Мясо! Котлетковое мясо!       Кристану захотелось сделать любимый салат старшего брата: так давно не делал, что самому захотелось. Накидал сухариков со вкусом горчицы и хрена, добавил кукурузки, нашинковал ветчину, теперь начищал головки чеснока, а рядом наготове лежали тёрка и большой кусок сыра — в последнюю очередь пойдёт сырок! Хотя последний майонез, им же салат будет заправляться.       Айкен и Сяо решили не экспериментировать, как Олимп со своим салатиком, не выдумывать что-то необычное, как Кристан, а нарезать на две тары оливье с миксом из мяса. Просто в холодильнике оказалось много всякой-разной колбасы и куриная копчёная грудка, вот Лаимм и наказал, чтобы использовали по максимуму, а то валяется без дела. Испортится ещё! Вот Айкен с Сяо и нарезали кубиками сначала разделённую пополам курицу в две салатницы, высыпали по две банки горошка, а теперь нарезали так же поделённый на две части сервелат. Там вон ещё простая варёнка лежит, а рядышком остатки от ветчины, которую использовал Кристан. Не ну а что? Зато какое разнообразие! И ребята даже не подумали, что можно было разделить, например, курицу и варёнку в один, а всё остальное во второй салатник. Всё разделили! Но самый смак, это домашние малосольные огурчики в пятилитровой банке. Отрежешь попку и в рот её! А она, зараза такая, вкусная-вкусная! Хрустящая-хрустящая! Как в рот не сунуть, если она так и просится, попка эта?! И хрустит ведь, хрустит! Кхм… Но помимо вышеперечисленного на столе уже готовые лежали яйца, картошка и немного морковки. Кристан же как со своим закончил, взялся нарезать яйца — что полегче, то и взял! Хитропопый! Но это ладно, главное помогает.       — Киська?! — заорал Лаимм во всю мощь своих лёгких. — Де делси? — растерялся он, выглядывая из кухни на квартет за столом. — Куды девали?       — Кого? Папу? — немного опешил Кристан.       — Это тебе он папа, а мне он Киська! — с важным видом заявил Лаимм.       — Мы вернулись! — громко объявил Агел, заходя в столовую и демонстрируя две коробки в каждой руке.       — Тартиначки купили! — Лаимм обрадованно захлопал в ладоши. И никто ничего сказать не успел, как он заскочил и выскочил из кухни, но уже с ножом наготове. Как будто прямо навесу собрался их резать. — Я готовченко!       — Заметно, — крякнул Агел. — А вот возьму и не дам тебе.       — Как не дам?! — с неподдельным ужасом возопил Лаимм, прижимая ручишки к щёчкам, каким-то чудом не ткнув себе в глаз ножом.       — Да погоди ты панику разводить, — сморщил нос Агел. — Этот, — торжественно объявил он, подняв коробку в правой руке, — красный бархат в сине-голубо-серебряной… — Агел растерялся, будто сказал что-то не то. — Серебряно-сине-голубой глазури! Во! Как-то поадекватнее прозвучало. Да? Муж родной, фигли молчим?       — А чё говорить? — не понял Хэльмир: молчал себе спокойно, молчал, а тебя берут и зачем-то о чём-то спрашивают.       — Ай, ну тебя, — отмахнулся от него Агел. — Тащи пакеты на кухню. Мул ты мой вьючный.       — Никакой я не мул, — насупился Хэльмир.       — Иди уже! Пререкается он тут со мной! Старших уважать надо, и всякое такое, — прикрикнул на него Агел.       — Старый пердун! — хихикнул Лаимм и невинно потупился, стоило ангелу взглянуть на него. — Эта сё патамушта ты мне тартинку зажопил!       — Ничё я не жопил! — от всей своей души возмутился Агел и повернулся к Хэльмиру: — Нам лишняя статуя в доме не нужна! Пошли уже.       — Я хочу кусь! — заканючил Лаимм.       — Какое тебе кусь? Обед! Сначала нормально пожрать, потом всё остальное, — не согласился Агел.       — Дык в меня всё впихуется! — заверил Лаимм и нисколько не растерялся, когда Агел от греха подальше убрал оба торта на высокий холодильник: просто сгонял за стремяночкой.       — Обед сначала! — строго сказал вернувшийся Хестан, перехватывая супружика за талию и спуская вниз.       — Ты де был? Я тебе вопил-вопил, а ты ни пишёл! — Лаимм зарядил мужу ладошкой в лоб. — Хде был?       — На улице! — в отместку куснув Пиражуньку за щёчку.       — Што ты там делал?       — Свежим воздухом дышал! Что за допрос такой?       — Не, начит, я его тутава ждю памажать, а он тамава што-то делает! Непорядок! — Лаимм строго-строго погрозил мужу пальчиком.       Агел с Хэльмиром переглянулись, да пожали плечами: лишь бы их в этот водоворот не затянуло. Пока одна парочка спорила и выясняла отношения, вторая разбирала пакеты. Тут Агелу на глаза попалась тарелка с котлетками, и он хвать одну и в с готовностью открытый рот Хэльмира сунул.       — Ворьё! — заверещал Лаимм. — Я жи не слепой!       — И что? — смяв обёртку из-под сыра, Агел запустил ею в эльфёнка.       — Ты пашто мусоришь, ирад?! — ещё звонче заверещал Лаимм, и народ вокруг зажал уши руками, а спящий в своём домике Лёд завыл в ответ. — Я для тебя тут чистоту наводил?! Ну всё! Конец твой близок! Мухобоичку! — разъярённым зверем прорычал Лаимм, протягиваю руку, куда тут же было вложено его страшное оружие.       — Не сметь! Я беременный! — взвыл Агел.       — Это тибя не спасёт! Засчичайся!       Икнув с испугу, Агел реально начал парировать удары мухобойки… длинной палкой сервелата. Эпичная битва беременных плодоносяшек! Мир такого кровавого побоища ещё не видывал! А два доминантных демона вжались в стенки, да отползли по углам подальше от битвы, только чтобы их не задело. Страшно! Страшно мило…