Сложности взрослой жизни

      Разговор с Цубоми-чан, оказавшийся на редкость продуктивным, привёл Шигео к очевидной мысли: советы друзей могут быть очень полезны. Особенно если постараться держать их подальше от семейного шкафа со скелетами, что было не так-то просто, если подумать. Но друзей у Шигео было достаточно, чтобы среди них он мог найти подходящий вариант, минимизировав возможные риски.       Если исключить учителя, Рицу и Ямочки, советы которого порой носили сомнительный характер даже когда он искренне пытался помочь, то следующим кандидатом из ближайшего окружения Шигео, которого какая-нибудь блестящая мысль выбрала бы для своей новой резиденции, вероятнее всего, была бы Мезато. На самом деле, у Мезато всегда было много всяких идей, но зачастую они казались чем-то средним между просто хорошими и «отличными» по мнению Ямочки. И она была хитрой, а сейчас Шигео вдруг обнаружил, что ценит это конкретное качество так высоко, как до этого не ценил никогда. Вот только именно сейчас и именно поэтому Мезато была крайне опасна. У неё была привычка раскапывать голову Шигео, как рудник, в поисках скрытых в недрах сокровищ. Раньше ей не удавалось ничего найти, что, впрочем, никогда не умаляло её энтузиазма, и Шигео правда очень восхищался этим. Вот только сейчас он что-то прятал. Пусть не сокровище, а скорее какой-нибудь проклятый ящик, который никому нельзя открывать, но идти с ним в карманах к Мезато, которая чуяла тайны лучше, чем акулы чуют кровь, было бы невероятно опрометчиво.       Такенака тоже сразу отпал. Он не мог залезть в голову Шигео без спроса, но и без телепатии, или, скорее наоборот, благодаря её влиянию, он был слишком хорош в понимании людей. Как будто на первых порах она служила ему и шпаргалкой, и чит-кодом, и тренировочным аппаратом, которые помогли ему достаточно изучить людей, чтобы потом он мог применять полученные знания и без неё. Шигео ему даже немного завидовал. А потому, помимо того, что Шигео мог быть раскрыт, это было ещё и бесполезно. Такенака, как и учитель, посоветовал бы ему открыто обсудить свои вопросы со второй стороной, потому что именно это и советуют люди, которые понимают других людей.       Инукава такой опасности не представлял, но порой он был слишком любопытным. Только воображая, как долго придётся отбиваться от его наводящих вопросов, Шигео уже заранее уставал.       Таким образом, Томе оказалась лучшим вариантом. В деле не было замешано ничего странного или паранормального, или инопланетного, а значит, она не стала бы наседать на него с кучей вопросов. Вроде как она вообще не любила сплетни про чужие отношения. Плюс Шигео часто чувствовал, что пусть они не всегда были на одной волне, но их обоих это ни капли не смущало. С ней было проще всего, и если бы у Шигео появилась ещё какая-нибудь опасная тема, не связанная с Рицу, он бы точно обратился к ней.       — Как понять, чувствует ли к тебе человек что-нибудь?       — Не знаю. Наверное, он бы сказал об этом?       Это был солнечный мартовский день. Было достаточно рано, но на деревьях уже были еле заметны зелёные почки, облепившие ветви, словно маленькие жуки. Влажный асфальт был похож на влажное чёрное зеркало и хлюпал под ногами. Они с Томе неспешно шли по дороге вдоль речного канала. Шум воды и крики птиц поступали им аккомпанементом.       — Этого не произошло.       — Ну, это не то чтобы обязательно, — признала Томе, выпустив изо рта в соломинку. — Просто так обычно проще. А вообще… Ну, он должен тогда краснеть и заикаться, и у него всё должно валиться из рук, как только ты появляешься.       — Это точно?       — В дорамах так и происходит. Это, знаешь ли, очень заметно!       Сложно было представить, как у Рицу может что-то валиться из рук. Шигео всегда казалось, что если бы у них в школе проходили бы какие-нибудь соревнования по неосторожности и неловкости, Рицу всегда занимал бы только последнее место. По странному совпадению, это был бы единственный вид соревнований, в котором у самого Шигео были бы все шансы преуспеть. У Рицу всё получалось, и он никогда не заикался, по крайней мере в присутствии Шигео.       — А есть какие-то ещё признаки? Вдруг человек слишком хорош в держании вещей, чтобы их ронять? — расстроившись, спросил Шигео.       — О, ну, тогда это другой типаж. Он будет груб и холоден с тобой, пытаясь скрыть свои истинные чувства, но в один прекрасный момент он не сможет сдержать себя и прижмёт тебя к стене, тогда сразу станет всё ясно! — декларировала Томе, размахивая полупустым стаканом.       Остатки чая опасно плескались и бились об крышку от её столь живой и широкой жестикуляции. Шигео с опаской следил за движениями её рук.       — Ты любишь такие сериалы?       Тома стряхнула прежние энтузиазм и пожала плечами.       — Не особо. Но мы с Хошидой смотрим их иногда, когда нечего делать.       — Вы кажетесь хорошими друзьями.       — Да, наверное. Он иногда бывает каким-то странным, но в общем-то он классный парень. Я тебе говорила, что мы с ним ездили на закрытую уфологическую конференцию?       — Вроде нет.       — Она вроде как была жутко закрытой и жутко секретной, но ему всё-таки удалось достать пару пропусков. Круто, правда? Жаль, что не вышло получить больше, я бы захватила вас с Инукавой. И Саруту, если бы он всё-таки смог приехать хотя бы на день. Но Хошида сказал, что больше получить у него не вышло.       — Ничего страшного.       Томе резко остановилась и, встав перед Шигео, схватила его за плечо. Она смотрела прямо в глаза, и её взгляд горел какой-то потусторонней решимостью.       — Но знаешь что? — спросила она резким голосом. — Именно ты мой лучший друг. И как бы он ни старался, этого не изменить. Мы с тобой лучшие друзья и вечные коллеги по «Духам и всему прочему», и никому не разрушить наши узы, ты ведь знаешь это?       — Да. Я знаю, спасибо, Томе. Ты тоже мой лучший друг, — заверил Шигео.       И хоть до этого он не особо размышлял над тем, посчитает ли Томе Хошиду более интересным и лучшим другом, чем Шигео, и особо не волновался по этому поводу, в груди всё равно потеплело. Хотя Хошида и правда казался приятным человеком, пусть и было заметно, что с Томе дружить ему интереснее, чем с кем-либо ещё. Он надеялся, что тот не будет сильно расстроен.       — О, ещё это может быть твой давний соперник! — вспомнила Томе, продолжив прогулку, как ни в чём ни бывало.       — Знаешь, мне начинает казаться, что в жизни всё немного не так, как сериалах, — задумавшись, сказал Шигео.       Он уже уволился из ресторанчика на углу, но душу продолжала грызть небольшая печаль. Дела главного героя «Райского местечка» как раз шли в гору, в то время как у самого Шигео всё было наоборот. Иногда жизнь оказывалась просто жизнью.       Томе хмыкнула.       — Если тебе кто-то нравится, и ты не знаешь, нравишься ли ты в ответ, то попробуй признаться сам. Тогда он ответит тебе точно.       Нервный озноб пробежал по телу, и Шигео передёрнул плечами.       — Я не могу признаться. Если я ошибся, это всё станет странным и неловким. Я боюсь всё испортить. Риск слишком высок, всё совсем не так, как с Цубоми-чан.       — Хм-м, — протянула Томе и вытянула из стаканчика последние капли с громким шумом, а потом снова резко остановилась.       Шигео остановился за ней, привыкнув к её резким сменам движения.       — Скажи, что это не Рейген, — попросила она голосом твёрдым, словно камень.       — Это не учитель, — послушно ответил Шигео, не задумываясь.       — А теперь скажи правду.       — Это не учитель, — снова повторил Шигео.       Томе громко выдохнула и вытерла лоб. Она была похожа на человека, пережившего какой-то кризис в ускоренном режиме и получившего на руки такое же ускоренное чувство облегчения. Порой она могла быть очень эксцентричной. Хлопнув себя пару раз по щекам, Томе громко сказала:       — Такенака!       — Нет, это не он.       — Да нет же, попроси Такенаку прочесть мысли этого парня, тогда точно узнаешь, нравишься ты ему или нет. И даже признаваться не придётся!       Звучало немного нечестно и технически конфликтовало с правилом «не использовать силы против людей». С другой стороны, соответствовало правилу «если прямо не вредит, нам очень надо, то почему бы и нет?», и Шигео бы полностью запутался в этой моральной дилемме, если бы телепаты могли читать мысли эсперов. Но они чаще всего не могли, они уже как-то ставили опыт друг на друге под руководством Томе. Если эспер был достаточно сильный или имел достаточно закрытый характер, он непроизвольно защищал свои мысли на постоянной основе, только если бы они могли сознательно приоткрыть завесу. Но это, очевидно, был не тот случай.       — Это плохая идея.       — Ну не очень хорошая, да, — согласилась Томе, подумав, — но других у меня нет. Мы в тупике.       Какое-то время они бродили в тишине. Птицы кричали на ветвях деревьев, редкие школьники проходили мимо, возвращаясь домой. Воздух был немного влажный и свежий, им было приятно дышать. Шигео очень нравились такие неторопливые прогулки, особенно когда погода была такой приветливой. Ветер был ещё холодным, но солнечные лучи уже грели лицо.       — Один раз он сделал что-то, что казалось чем-то романтическим, — обнаружил говорящим себя Шигео. — но тогда были особые обстоятельства, больше ничего подобного он не повторял.       — И, конечно, ты будешь молчать, как рыба, если тебя спрошу, что это были романтические действия и что за обстоятельства, — проворчала Томе беззлобно.       — Не могу.       — Ладно, ты вечно закрываешься как раковина, стоит ткнуть в тебя пальцем, я уже привыкла, — помахала рукой Томе, — А много времени прошло?       — Месяца два.       — Немало, — вздохнула она.       — Ага.       — О! — вдруг воодушевилась Томе, когда они прошли ещё немного, прислушиваясь к обрывкам разговоров идущих мимо детей. — Знаешь, какие сериалы мне действительно нравятся?       — Про НЛО?       — Да, но не только! Я что, какой-то карикатурный персонаж по-твоему? Я люблю смотреть про призраков и всякую другую паранормальщину. Иногда люди, до этого никогда не видевшие призраков, так забавно их изображают!       — Но ты же сама обычно не видишь призраков?       — Неважно! Так вот, есть такая псевдодокументальная передача, и суть её в том, что призраки типа появляются только при стечении определённых обстоятельств. И главный герой обычно сначала расспрашивает всех свидетелей о каких нибудь деталях, потом, определив нужные, воссоздаёт их и изгоняет появившегося призрака.       — То есть дух обычно где-то прячется и никому не вредит, и его специально провоцируют?       — Ну да, но там по сюжету все духи злые. И это всё равно неправда, какая разница? Сосредоточься!       — На вызове духов?       — Моб! Основная мысль в том, что если ты хочешь, чтобы что-то повторилось, что случилось при определённых обстоятельствах, то тебе нужно воссоздать эти обстоятельства и, возможно, всё повторится.       — О, — неопределённо выдавил Шигео, потому что ему больше нечего было сказать или возразить.       Идея была достаточно логичной. Кто бы что ни говорил, но Томе порой была просто кладезью неожиданных идей. Шигео был рад быть её другом, она была тем необходимым элементом, который делал его окружение абсолютно полным. Наверное, поэтому она назвала их лучшими друзьями? Шигео очень надеялся, что сыграл в её жизни схожую роль. Ему было бы всё-таки немного грустно, если бы место её лучшего друга занял Хошида, хотя против него Шигео не имел ничего, кроме маленькой крошки эгоизма.       Это действительно имело смысл. Он не мог как-то повлиять на Шо-куна, чтобы тот снова организовал пьянку, но он вроде как мог бы сделать это сам. Шигео не нравилось пить, а потом снова расставлять вещи в квартире по своим местам, но рискнуть всего один раз уже не казалось такой плохой идеей. Всего раз, и он сможет повторить тот вечер с Рицу снова, и уже не будет лежать, как глупая застывшая статуя. Он сможет спросить Рицу, действительно ли он ему нравится, может быть, они даже поцелуются? А утром будет немного проще, потому что Рицу все заранее ему расскажет, и разговор не будет таким странным и неловким. Шигео больше не придётся гадать о мотивах Рицу и тосковать по его прикосновениям.       План был прекрасным. Почти. В магазине Шигео вспомнил, что он на самом деле не знал, что предпочитает пить Рицу и тем более он сам. После неуверенного скитания вдоль рядов напитков самых разных цветов и расценок Шигео решил взять первый попавшийся виски, потому что продавец уже начал как-то слишком пристально следить за ним. Виски пил мудрый дядя главного героя «Маленького рая», который давал ему лаконичные, но твёрдые советы и, казалось бы, никогда не брил щетину. Шигео спрятал бутылку в своём отдельном шкафу и немного нервничал каждый раз, когда Рицу искал чистую одежду.       На первый взгляд всё казалось достаточно простым, но неожиданная тревога приковывала Шигео к месту, не давая двигаться дальше. Конечно, Шигео хотел как можно скорее оказаться на футоне, прижатым тяжёлым телом Рицу сверху, но между этим пунктом назначения и Шигео сейчас разверзся бездонный ров, через который был перекинут покачивающийся на ветру верёвочный мостик. Последний, но самый страшный шаг. Шигео сначала планировал сделать его в ближайший выходной Рицу, после того, как они немного погуляют, а вернувшись, Шигео бы как-нибудь очень убедительно и совсем не подозрительно предложил бы выпить. Конечно, Рицу бы согласился, не задав ни одного вопроса. Вместо этого Шигео застрял в борьбе со страхом открыть рот, зависнув перед бездной, пока Рицу готовил ужин. Он оглядывался на Шигео, с улыбкой и говорил об университете, всё, на что Шигео был способен в этом оцепенении — кивать в ответ.       — Тебя что-то беспокоит? — спросил Рицу, от которого никогда не ускользали изменения в поведении Шигео, как бы тот ни пытался спрятаться от его цепкого взгляда.       — Нет. То есть не то чтобы. Нет. — выдавил Шигео, не зная, куда деть глаза.       — Ты волнуешься из-за работы?       — Да, так и есть. Пока не выбрал, куда ещё пойти, — выдохнув, ответил Шигео, пытаясь взять себя в руки.       — Не спеши, это должно быть взвешенное решение, — ответил Рицу, внимательно смотря в лицо Шигео и после паузы добавил: — Это точно всё, что тебя беспокоит?       Опасность снова вернуть отношения с Рицу на старые ржавые рельсы сцепилась со страхом перед неизвестной глубиной внутри Шигео.       — Да. — повторил он, и Рицу, опустив взгляд, отступил.       Этот вечер оставил на языке кислый привкус. Ночью Рицу спал спиной к Шигео и, казалось, был слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться. Что казалось чем-то глупым, ведь если бы Шигео протянул руку, то мог бы прикоснуться к его спине. Но он не сделал этого, и Рицу продолжил казаться менее досягаемым, чем обычно.       Долго тянуть было нельзя. Шигео не мог что-то долго скрывать от Рицу, и Рицу это явно расстраивало, так что Шигео подошёл к делу более строго и организованно.       Через два дня он приготовил столько еды, что стол без преувеличения можно было назвать праздничным. Очень кстати пригодились все те странные рецепты, которым улыбающийся ведущий так терпеливо пытался научить Шигео. Он надел свою самую презентабельную рубашку, которую ему не так давно помог подобрать Рицу. В ней он обычно ходил на собеседования, и Рицу она вроде как нравилась. Рядом с тарелкам он поставил два стакана с тонким травяным узором, потому что больше ничего подходящего у них не было, а в центр стола — бутылку виски, словно башню, возвышающуюся над городом. Какое-то время он просто сидел за столом и ждал, периодически вытирая ладони о штаны.       Какое-то время он просто бездумно пялился в окно мигающим взглядом. Дверной замок щёлкнул в застывшей тишине квартиры оглушительно и неизбежно. Шигео больше не мог бежать.       — Я дома! — крикнул Рицу из коридора, и Шигео, чуть замешкавшись, пошёл к нему.       — С возвращением, — пробормотал он тише, чем намеревался.       Рицу скинул обувь и остановился, подняв взгляд.       — Ты сегодня куда-то собираешься?       — Нет.       Не зная, что ещё добавить, Шигео замолчал и решил проверить, точно ли он надел сегодня новые носки. Носки оказались и правда приличными.       — Ну ладно, — послышался тот же чуть растерянный голос Рицу.       Он окончательно разделся и прошёл на кухню, и Шигео поспешил за ним следом.       — Мы что-то празднуем? — снова предположил Рицу, уставившись на накрытый стол. Так как Шигео заранее обдумал этот план и предугадал такой вопрос, он ответил:       — Да, сегодня всемирный день кофе. А ты как раз учишься в университете Кофе, а я как раз решил пойти работать в кофейню, так что я подумал, что это неплохая идея и раз так сложилось, то, может быть, это даже знак, почему бы не отпраздновать его, раз это теперь наш общий праздник? — на одном дыхании выпалил он.       Рицу прошёл к своему обычному месту, но двигался он медленно, словно обдумывал каждый свой шаг. Его взгляд застыл на бутылке виски в центре стола.       — Ты же не пьёшь, брат.       — О, ну, я подумал, а почему бы и нет?       Внимательный взгляд Рицу, казалось, мог прожечь дыру в черепе Шигео. Ладони снова вспотели, их снова пришлось, как можно незаметней вытереть о штаны. Очень хотелось снова отвести взгляд, но Рицу сразу понял бы, что что-то не так, и поэтому Шигео смотрел в ответ. На этот раз старая маска наотрез отказывалась прилипать к лицу, и вместо неё к спине прилипла рубашка.       — На всемирный день кофе?       — Да, — кивнул Шигео с усилием.       Конечно, Рицу обмануть было сложно. Глупо было даже надеяться его в чём-то перехитрить. Шигео вспомнил этот незыблемый факт сразу, как брови Рицу преобразовали его лицо в нахмуренное выражение.       — Брат, скажи, что случилось? Ты можешь мне сказать, ты ведь знаешь это?       — Я просто решил отметить общий праздник, — упрямо возразил Шигео, не решаясь соскользнуть с намеченного маршрута, даже когда дорога рассыпалась и проваливалась под его ногами.       Брови Рицу окончательно сошлись на переносице, а губы сжались. Давно это выражение не было направлено именно на Шигео. В животе похолодело.       — Ты говорил, что тебе не нравится, что ты больше никогда не будешь пить, ты плакал, ты помнишь? — быстро стерев с лица сердитое выражение, мягким голосом сказал Рицу.       Но Шигео уже заметил тщательно спрятанную эмоцию и не знал, как теперь быть. Он помнил. Тогда, стоило ему чуть выпить с учителем после работы, контроль тут же выскользнул из его пальцев. Пусть это и закончилось на неспособности перестать левитировать вещи, он всё равно был напуган. Алкоголь сделал его более эмоционально возбудимым, и он начал плакать, и чем дольше он плакал, тем более тяжёлые вещи поднимались в воздух. В итоге учитель предложил схватить себя за ногу, как воздушный шар за нитку, и таким образом отнести его в квартиру, чтобы не нервировать родителей Шигео пузырём невесомости вокруг. Редкие поздние прохожие с удивлёнными возгласами подлетали, когда слишком приближались к ним, и учитель с весёлой улыбкой их успокаивал, указывая на собственное положение. Стоило только закрыть за собой дверь, как квартира учителя превратилась во внутреннее пространство космического корабля. Шигео сел на пол, хлюпая носом, а учитель плавал в невесомости среди мебели и бодро уверял, что ещё пара часов и всё выветрится, и не стоит так сильно переживать, потому что в детстве он как раз мечтал стать космонавтом. Что Шигео сделал доброе дело — исполнил его мечту и должен гордиться собой, а не сморкаться в шторы за десять тысяч. Он предложил Шигео остаться тут до утра, но этого так в итоге и не случилось. В квартиру ворвался Рицу и выглядел очень злым. Шигео плохо запомнил, что конкретно тот кричал учителю, но, кажется, это было что-то очень грубое, явно пересекающую черту, по которой Рицу долго балансировал, но никогда ранее не пересекал.       Следующее, что помнил Шигео с того случая — как они с Рицу сидят на траве в ночном пустынном парке, неподалёку летают лавочки, вокруг них медленно кружатся листья. Было похоже, что они сидели на дне аквариума или стеклянного снежного шара. Рицу держал его за руку с мягкой улыбкой говорил, что это очень красиво.       Пусть тогда всё закончилось хорошо, хоть Рицу и учитель ещё долго кривили рты при упоминании друг друга, Шигео решил, что ему достаточно этого опыта, и повторять его он больше не хотел. Но это было раньше, когда он ещё не успел запутаться в себе, во взглядах Рицу, взглядах на Рицу, на его губах на своей шее и собственной неспособности быть взрослым и решать проблемы как следует, а не придумывать планы, основываясь на последнем, что видел по телевизору.       — Я передумал, — ответил Шигео, но даже он бы уже не поверил себе, услышав свой голос.       И Рицу тоже не поверил. Его взгляд стал острым, словно он смотрел на какую-то особенно сложную задачу. Шигео сглотнул.       — Брат?       Всё это было слишком. Нервозность заполнила тело Шигео до краев, одновременно холодная и кипящая, и перед тем, как сдаться и расколоться, он подумал, что учитель как обычно был прав. Ему не следовало дурачиться и так долго ходить вокруг проблемы, которую можно было решить в самом начале.       — Я просто хотел, чтобы ты снова поцеловал, меня, — признался Шигео, опустив голову.       Что-то звякнуло, а потом кухню накрыла гнетущая тишина. Шигео не решался снова посмотреть в глаза Рицу и проверить, в каком выражении сейчас находилось его лицо.       — Я… что? — пробормотал Рицу странным далёким голосом до того, как Шигео успел сформулировать ответ, снова спросил: — Мы что, целовались?       С опаской подняв взгляд, Шигео кивнул. Лицо Рицу побледнело, и неопределённые выражения, к которым Шигео не мог приписать каких-то определённых эмоций, сменяли друг друга, как динамическая монтажная нарезка. Он несколько раз рвано выдохнул, взъерошил волосы и снова уронил руку на стол.       — Когда? Подожди, — Рицу задержал взгляд на бутылке, — когда я вернулся после сделки с оловянной шкатулкой. Мы с Шо выпили тогда, так?       Шигео слабо кивнул, хотя Рицу вряд ли это заметил. Он снова вцепился пальцами в чёлку, и теперь его глаза были скрыты от Шигео.       План перестал казаться таким хорошим, но вины Томе в этом не было. Виноват был только Шигео. Её идея и правда могла быть хороша в каких-то других обстоятельствах, но Шигео положил её в плохую отравленную почву. Ни те духи, ни Рицу не заслужили того, чтобы их провоцировали и выманивали нечестными уловками. Шигео осознал это слишком поздно. Он слишком заигрался в своём нежелании действовать прямо.       Учитель был бы в нём разочарован. Шигео был в себе разочарован, наблюдая, как Рицу переживает.       — Прости.       — За что ты извиняешься? — невесело усмехнулся Рицу, снова отпуская свои волосы, а потом уставился на Шигео тёмным взглядом, — Но ты сказал, что хотел, чтобы я это сделал снова?       — Да, — подтвердил Шигео, стараясь не ёжиться.       Рицу несколько раз открывал и закрывал рот, словно не решаясь сказать что-то. Его взбудораженный взгляд, взъерошенные волосы, нервное постукивание пальцев по ноге представляли собой не такую уж непривычную для Шигео картину, хотя Рицу достаточно редко так сильно нервничал, чтобы показать это настолько явно.       — Тебе понравилось? — наконец решил спросить Рицу, и теперь уже его голос вышел странным, словно кто-то больно наступил ему на ногу в конце.       — Теперь я думаю, что да, — кивнул Шигео, собравшись с мыслями.       Теперь, когда Шигео нащупал в себе внутренний стержень, уже Рицу стал выглядеть беспокойно и нерешительно. Как будто они синхронно сменяли друг друга, когда одному из них требовалось время, чтобы потеряться в себе, а потом найтись, пока второй держал для него фонарь.       — Теперь?       — Сначала это было довольно неожиданно, но я немного подумал и понял, что мне понравилось. Я хотел бы попробовать снова, если бы ты тоже хотел, конечно.       — Да, я бы хотел, — поспешно ответил Рицу, охотно кивая головой. Его лицо снова возвращало себе цвет, даже более тёмный и яркий, чем прежде, — А речь идёт только о поцелуях?       — Нет, я хотел узнать кое-что ещё. Я думал о том, почему ты поцеловал меня, и я всё ещё до конца не уверен. Я нравлюсь тебе?       Вспыхнувший нервный энтузиазм Рицу, съёжился на глазах. Его глаза снова забегали по всему вокруг, изредка останавливаясь на Шигео, чтобы затем снова пугливо сбежать, обжигаясь о его прямой взгляд. Уверенность, которая была второй кожей Рицу, слезла с него, как растаявший воск, и он сгорбился на своём месте, как горбился Шигео, когда мама смотрела его табель успеваемости в худшие дни.       — Да, — очень тихо пробормотал Рицу, опустив голову. Если бы на их кухне было бы чуть больше шума, Шигео вряд ли бы его услышал.       И тут его осенило — Рицу боялся. Боялся этого разговора ещё больше, чем боялся его Шигео даже два месяца назад. Больше, чем Шигео в принципе мог себе представить. Оказалось, что если поковырять Рицу ногтем в некоторых местах, его кажущаяся бронёй скорлупка быстро крошилась, и он оказывался не таким уж и бесстрашным и взрослым, каким казался всегда. Сейчас он сидел напротив и был больше похож на провинившегося школьника, готового быть отчитанным старшим братом за неподобающее поведение.       Раньше Шигео бы сложно представить себе что-то подобное, но сейчас он видел тени своих мыслей на опущенной голове Рицу. Страх Рицу перед ним всегда был тем, что Шигео невероятно стыдился, даже когда тот наконец-то исчез, оставив после себя лишь болезненное воспоминание. Но Рицу уже не боялся его. Как и Шигео тогда не боялся Рицу. Они оба боялись неопределённости и мысли, что одно неосторожное движение может разрушить всё, что они построили на сегодняшний день, что каждый шаг по этой незнакомой территории может обернуться катастрофой, в которой они потеряют друг друга навсегда.       Но почва под ногами оказалась не такой хлипкой, как казалось издалека, и Шигео ступал по ней уже достаточно уверенно, чтобы его страх отступил. На самом деле это случилось ещё тогда, когда он решил, что шанс снова добраться до того еле заметного островка близости с Рицу стоил всех опасностей на пути.       — Я рад. Ты тоже мне нравишься, — ответил Шигео, и внимание Рицу вернулось к его лицу с удвоенной силой.       — П-правда? — запнувшись, спросил он, и в голове Шигео всплыл образ Томе, перечисляющей ему признаки влюблённости героев сериалов лекторским тоном у белой доски.       — Я не захотел бы больше целоваться с тобой, если бы ты мне не нравился. Я бы попросил тебя больше этого не делать на самом деле.       — Да-да, это правильно, — рассеянно проговорил Рицу, пока широкая улыбка расползалась по его лицу, а в глаза вернулся тот же блеск, который Шигео иногда замечал, ловя на себе его взгляд. Голос Томе в голове также требовал заметить, как при внимательном рассмотрении щёки Рицу оказались не просто тёмными, но с явным розоватым оттенком.       Наверное, он и правда нравился Рицу. Теперь, когда основной вопрос, который висел между ними невысказанной тяжестью, был решён, стало как будто даже легче дышать, Шигео с облегчением улыбнулся Рицу в ответ и обратил внимание на ситуацию, в которой они застряли. Он решил, что пить ему не придётся, и это действительно оказалось приятной мыслью. Рицу был прав: от алкоголя он хотел бы и дальше держаться подальше. От мысли о том, каким Рицу был к нему внимательным, в груди потеплело. Убрав ненужную бутылку со стола на пол, Шигео осмотрел стол.       — Еда немного остыла. Хочешь, я снова её разогрею?       Рицу ответил только после того, как несколько раз моргнул, а его оживлённая улыбка перестала оттягивать его щеки слишком близко к ушам, возвращаюсь к чему-то более привычному и человеческому.       — Что? Еда?       Рицу посмотрел на ужин, тщательно разложенный по тарелкам, словно видел его впервые.       — Мы же так и не поужинали.       — А, да, ужин, конечно, — сухо посмеявшись, ответил Рицу. — Нет, всё нормально, не нужно разогревать, спасибо.       То ли от нервов, которые испытал Шигео до прихода Рицу, то ли от возбуждённого предвкушения, съесть смог совсем немного. Как оказалось, Рицу тоже был не особенно голоден, пусть он как обычно нахваливал все, что попадало ему в рот, жевал он медленно, предпочитая смотреть на Шигео и улыбаться каждый раз, когда их взгляды пересекались. Большую часть ужина пришлось убрать в холодильник. За это время Рицу, умудрился уронить бутылку с соусом, чуть не снести тарелку салата с пекинской капустой со стола, а когда пришло время вставать, он впечатался в угол стола.       Его дежурный рассказ о том, как он провёл день в университете, тоже был слишком скомкан, потому что он постоянно терял нить своего рассказа, забывал на каких парах он сегодня был и какой сейчас вообще был день недели. Видимо, ответ Шигео не успокоил его достаточно, чтобы он снова вернулся в кожу уверенного в себе Рицу, который вошёл в квартиру этим вечером. Шигео был не против, он только надеялся, что для Рицу эта нервозность не ощущается неприятной или плохой. Он не казался несчастным или напуганным, так что всё должно было быть в порядке.       Когда они убрали со стола, Шигео привычно потянулся за пультом от телевизора. Они уже немного опаздывали — серия началась двенадцать минут назад, и Шигео надеялся, что они не упустили ничего важного. Судя по вчерашней серии, главному герою предстояло раскрыть секретный ингредиент неповторимого рецепта лапши его деда. Но Рицу перехватил его руку. Его ладонь была горячей и чуть влажной.       — Давай сегодня пораньше ляжем спать, — предложил он, облизнув губы быстрым движением языка.       Сериал Шигео правда нравился, пусть он и не был похож на настоящий ресторанный бизнес, но Шигео был не против обменять его на время с Рицу. Не то, чтобы он сразу не догадался, что Рицу планировал особенно тщательно подойти к просьбе Шигео о поцелуях. Это тоже не было чем-то новым — сложно было вспомнить хоть одну просьбу, в которой Рицу бы ему отказал. Просто Шигео не ожидал, что сам Рицу будет настолько нетерпеливым, что решит сломать привычный порядок их вечеров.       С удивлением он обнаружил, что эти маленькие ранее скрытые в Рицу черты он нашёл интригующими и интересными. Сколько ещё нового он мог бы обнаружить в Рицу, заглянув чуть глубже?       — Хорошо, — ответил Шигео.       Какое-то время Рицу продолжал держать его руку, и они неотрывно смотрели друг другу в глаза, а мир вокруг них словно замер. Как будто они снова оказались в том дне, запертые в стеклянном шаре только вдвоём, а вместо листьев вокруг летала, может быть, пыль и споры проклятия, что было не очень важно. Важно, что они были одни, и Рицу смотрел на него и держал его за руку.       — Хорошо, — повторил Рицу.       В итоге пальцы Рицу разжались, и Шигео поспешил скрыться в ванной, чтобы почистить зубы, иначе они бы так и проторчали полвечера на кухне, рассматривая друг друга, словно видели впервые за долгие годы. К красному взволнованному лицу в отражении перед сном Шигео уже привык, но на этот раз ему не нужно было пытаться вернуть себя в норму перед тем, как выйти. Возможно, Рицу даже ожидал увидеть его именно таким. Возможно, Рицу бы это даже понравилось.       Рассуждения о том, что могло нравиться или не нравиться Рицу, пришлось приостановить, так как они начали уходить так далеко, куда в своих мыслях о Рицу Шигео ещё не заглядывал так часто, чтобы чувствовать себя в них уверенно. Было немного интересно, захочет ли Рицу обсудить, как они планируют жить дальше, и кому они могут или не могут сказать о том, что теперь они вроде как в отношениях, как они теперь будут друг друга называть, если поедут, например, куда-нибудь отдохнуть, стоит ли им переехать и хочет ли Рицу завести кошку.       Как оказалось, этим вечером Рицу не был расположен к каким-либо обсуждениям. Когда он вышел из ванной вслед за Шигео, он в два прыжка преодолел расстояние до футонов и рухнул рядом быстро и молча, настойчиво притягивая Шигео ближе к себе. А когда он решительно сократил расстояние между их ртами, когда Шигео наконец-то снова почувствовал губы Рицу на своих, те вопросы, которые он обдумывал, пока чистил зубы, вылетели у него из головы, оставив лишь белый шум, от которого закладывало уши.       Рицу неутомимо целовал его, то пытаясь засунуть свой язык ему в рот, то отступая. Шигео чувствовал, как пальцы с нажимом гладят его по рёбрам, а сам Шигео обнаружил, что сжимает волосы Рицу в левой руке, сам особо не понимая, что конкретно нужно делать. До ушей сквозь белый шум доносились влажные звуки их поцелуев и громкое дыхание Рицу. Самим белым шумом оказалась кровь, оглушающе шумящая в ушах рёвом канала, мимо которого они с Томе гуляли.       Когда Рицу выключил свет, было ещё достаточно светло, ведь лечь они решили совсем рано. Но когда Рицу отпустил его губы и, как Шигео и мечтал по вечерам, спустился целовать его шею, по позвоночнику пробежал сладкий ток, и он распахнул глаза — было уже так темно, что контуры Рицу на фоне комнаты трудно различались.       Поджав пальцы на ногах, вцепившись руками в ночную футболку Рицу, Шигео смутно желал, чтобы Рицу не отрывался от него никогда, как минимум, а как максимум — сделал бы что-нибудь ещё, что угодно, только чуть больше. Он помнил, что тот вечер запомнился ему не только поцелуями. Но Рицу снова вернулся к губам Шигео, и он снова растворился в поцелуе, отложив все остальные идеи на потом.       Утром он проснулся слишком поздно. Комната была уже светлой даже при закрытых шторах, а это значило, что Рицу к этому времени уже ушёл. Последнее, что Шигео помнил перед тем, как заснул — это как их поцелуи стали медленными, нежными и воздушными, а в комнате стало так темно, что Рицу полностью растворился во тьме, и его присутствие Шигео мог ощущать лишь своей кожей.       На столе ждал чуть остывший завтрак: рисовый омлет с большим красным сердцем из кетчупа. ***       — Поверить не могу! Меня не было всего-то ничего, отлучился буквально на какие-то жалкие полгода! Да-да, признаю, немного задержался, но я уж никак не думал, что ему и этого времени хватит, чтобы напрыгнуть на тебя, как дворняге на кусок мяса!       — Не говори так о Рицу.       — А Рейген-то куда смотрел? Небось, опять пудрил мозги какому-то бедолаге, упиваясь звуком собственного голоса, пока прямо у него за спиной тебя тащили в болото инцеста?       — Не тащили меня ни в какое болото.       — Я сейчас полечу и мозги-то ему вправлю, учитель нашёлся. Он у меня алтарь будет строить, замаливая передо мной свои грехи.       — Не надо пока никому ничего говорить, Ямочки!       — А в первую очередь я найду этого мелкого совратителя. Он же клялся, смотрел мне в глаза и клялся, что он ни за что и никогда не тронет тебя, вот же мелкий засранец!       — Что? Когда?       — Да ещё в самом начале вроде? У него ж прямо тогда на лице всё было написано.       — Подожди, ты знал? И ничего не сказал мне?       — Конечно? Я думал, это очевидно, а у вас в семье просто принято об этом помалкивать. Ну знаешь, в семье не без урода и всё такое, тайны, спрятанные за закрытыми дверями. Мы вообще-то все так думали.       — Ямочки, подожди. Как это… «все»?