Первое лето, когда мы...

Утром я проснулся и встал довольно рано. Как для каникул. Настроение было хорошее, энергичное, бодрое, я ощущал прилив какого-то энтузиазма. Сегодня хочу сводить Арса в одно особенное место и кое-что попробовать вместе. Если повезёт. Ночью я снова думал о том, чтобы уехать из деревни пораньше (у нас был повод), поэтому стоит не терять больше время, а побывать везде и сделать всё, что мы ещё планировали. Но сперва — помощь Ба. Крошить овощи для заморозки у меня не то, чтобы сильно быстро и ровно получалось — кубики моркови выходили кривыми, толстыми, а где-то почти прозрачными, нож так и норовил соскочить. А ещё дощечка воняла луком и громко шкварчали котлеты на старой сковородке на плите. Но это монотонное занятие всё равно успокаивало. — А где твой друг-то? — поинтересовалась бабушка спиной ко мне, натирая картошку для драников. — Никак, ещё в постели? Я поднял голову и слегка улыбнулся. — Да, он поздно лег. Мы смотрели кино на английском. Для его театрального кружка. — А-а… Если честно, горячий душ после вчерашнего дождя нас так разморил, что мы и десяти минут не осилили от фильма. Оба. Я помню, что Арс проснулся посреди ночи, потому что ноут нагрел его колени от долгой работы. Сквозь щель сонных глаз я проследил за тем, как он в полусне вяло распутал провода, отложил комп на подоконник и перелез на свою раскладушку (наши индивидуальные спальные места уже починили и теперь мы должны были спать раздельно). Думаю, он ещё долго не мог уснуть из-за этого. — Буди его, неча до обеду спать, скоро коров уже обратно погонят. — строго приказала Нина Ивановна, вооружившись деревянной лопаткой. — Ладно. — я улыбнулся и поскакал в свою комнату. С энтузиазмом. Словно я тот самый придурошный вожатый, троечник-старшеклассник, который каждое утро будит свой шестой отряд орущей колонкой с легендарной песней «ВСТАВАЙ! С ПЕРВЫМИТ ЛУЧАМИ ВСТАВАЙ!» Разбудить моего сладкого-пресладкого засоню я решил необычно. Он слишком милый, когда спит: растянулся на животе, в задранной на спине футболке, раскидал темные локоны (выпавшие из гнезда на голове) по мятой подушке, в совершенно развороченной постели. Раскладушке. Не привык. Ведь большой диван и моё плечо были куда удобнее. Я немного полюбовался им со стороны, но так как под одеялом самого интересного особо не было видно, я решил продолжить «исследование» Спящего Мальчика неизвестного художника и подлез к нему с самого краешку. Сначала осторожно пробрался рукой под одеяло поверх его спины, затем лег, прижавшись, рядом и медленно вдохнул запах шеи Арсения. Я не боялся разбудить его — с этой целью я и затеял свой тактильный флирт. Думаю, ему будет приятно встретить этот прекрасный солнечный день в моих объятиях. Но я не думал, что просыпаться мой парень-тире-друг будет весьма необычно и постепенно. Он уже было начал переворачиваться, от чего я поднял голову в ожидании встретиться с ним глазами, но вместо этого через пару секунд почувствовал, как ещё сонно вздымается его диафрагма под моей ладонью и как его таз осторожно и очень медленно начинает подползать к моему. Это так мило. Наверное, он почувствовал, что я рядом и словно щенок говорит «чеши меня ещё, чеши, обнимай!» Нужно прижаться к нему всем телом покрепче, обнять уже явно, стиснуть, разбудить — что я и сделал, положив подбородок на его всё ещё отвернутую от меня макушку. Нет, здесь что-то не то, он же явно ерзает и двигается сам — он проснулся вообще? Прижимания его оттопыренной «мартовской» задницы начинало уже настораживать и полностью сбивать мои мысли — я чуть привстал, вытянул шею и осторожно выглянул на ту половину раскладушки, проверить, не улыбается ли он, не подыгрывает ли, не хихикает? Но Арс, кажется, действительно ещё находился во сне, и я, видимо, как-то стал его частью или повлиял на происходящее в его фантазии. Чисто NPC в его игре, который залип перед входом в новую локацию, и Попов пытается продавить меня задницей, чтобы пройти. Или просто застрял в текстурах. Ну а если мой хитрый актер делает это намеренно и очень искусно или хочет этого взаимодействия и контакта неосознанно, реально видя меня во сне… Стало быть, этим утром мне было доступно большее… Безвозвратно затянутый и соблазненный этими мыслями и, блять, явным трением арсовой задницы о мой пах, так, что мой член уже мог нащупать его расщелину между булок (а Попов, напомню, носит всегда блядские обтягивающие боксеры) я воспользовался ситуацией и предложенными обстоятельствами, правилами новой игры, и опустил руку чуть ниже на его пресс. Тот немного странно напрягался и был очень горячим из-за сна… Нет, ну туда я точно не полезу — это уже, блять, похоже на изнасилование во сне как на каких-то вписках. Что, если он вообще не одупляет, кто это? Или лунатит... Я резко сменил маршрут на более «приличный» и шалостливый и подцепил резинку его трусов, переместившись за поясницу. Оттянул наверх и пальцами задрал край половинки так, что ягодица оголилась полностью. Я ощущал, будто наказываю его, что ли, за его «поведение» или ответно пугаю, чтобы он уже очнулся. Так себе, грязно пристаю, типа у нас ролевая. Я отпустил ткань и невесомо легко пробежался кончиками пальцев по нежной коже напрашивающейся на явно дерзкий и грубый «мац-шлеп» булочки и согнул его ногу, взявшись под бедром. От этого он же точно проснется. Так получилось, что я жесточайше вошёл (ой) в эту властную, смелую роль доминанта, который может делать со своим мягким и податливым, как тающее мороженое, спящим сабом всё, что угодно, увлекся и не заметил, как конкретно вписался острым локтем в эту самую отставленную ложбинку… И дико перепугался на одну миллисекунду. Арс застонал. Тихо, коротко, но очень слышно для меня. Я тут же замер и глянул на его полуразвернувшееся лицо. Он хмурился и не улыбался — явно спал и видел во сне что-то чертовски пошлое и возбуждающее. А ещё невероятно сексуально вспотел и свел к переносице густые темные брови… И в один момент я резко словно икс-сто почувствовал, как ему сейчас хорошо. И что он может видеть за сон с моим участием… Наверное, я от неожиданности просто этого испугался, почувствовав себя извращенцем, подглядывающим за чем-то интимным и личным, и сразу отдернул руку и отодвинулся, словно меня на той позиции и не было и я даже не думал. И начал его будить. Уже голосом. — Э-эй, сонное королевство… Пора вставать, — я натянул улыбку, выкинув из головы эти грязные мысли, уже кажущиеся мне собственным сном или фантазией, и ткнул Арса в щеку. И, когда Попов подал уже свой нормальный разбуженный хриплый голос и потянулся, я вскочил собачкой и как ни в чем не бывало сел рядом, подтянув руками колено под голову. Будто я ничего не видел, не слышал, не трогал и Арс во сне не задирал передо мной хвостик как сходящая с ума течная кошечка. Судя по ничего не одупляющему взгляду парня, только продравшего глаза, на меня, он думал, что всё ещё находился во сне. И я действительно его очень реалистичная часть. Арс потупил на меня пару секунд и потом наобум тронул моё лицо рукой. — Мы спим? Так, он наверное думает, что я на том же уровне и нашел для нас какой-то чит-код. — Нет, — игриво пожал плечами я. Чувствовую себя Буратино, внезапно ожившим перед Папой Карло. Ну а что? Не спим же мы ещё… Ебать, как нам уже пора, конечно… Раз даже во сне не терпится. И всё же я вбросил пасхалочку на моё камео в его сонник. — Классные стринги, — я быстро чмокнул зависшего растерянного Арсения во влажный горячий лоб и убежал обратно на кухню. Обычно это он такой смелый, игривый, кокетливый, загадочный и неуловимый. А я всегда торможу и охуеваю, прогружаясь как самый медленный браузер. Прикольно было поменяться ролями.

***

— На, доешь моё, оно сладкое. — Да? …Фу, Шаст, там же червяк! — А-ха-ха-ха! Наш смех был слышен через всё поле. И, несмотря на пустую дорогу и дальнее расстояние от дома, на наше ржание в этом райончике было, кому ответить. Ромашковская конюшня. Я рассказал о ней Арсу вчера после грозы и душа, когда мы уютные и укутанные в плед в одних (ладно, в раздельных) трусиках искали подходящий по уровню английского фильм для просмотра. Как итог — этим утром за рекордное время мы выполнили все задания бабушки и уже были в паре километров от деревни. С полными карманами яблок, которые натырили с заброшек, обгрызли, а половину выкинули по дороге, оставив парочку нашим новым друзьям. — Ты реально прям умеешь ездить? Я не знал. Наверное, для Попова это моё умение подразумевало тридцать три профессиональных сертификата и гранпри наездника. — Да я с пяти лет сюда с дедушкой гонял, — но я быстро открестился от всех супернавыков и завышенных ожиданий. — Он работал на телеге, вспахивал поля, возил овёс, помогал своему другу по конюшне. Ну а я потихоньку залазил в седло и учился держаться, подавал узду и всякую амуницию, меня часто катали. Лошади здесь спокойные, привыкли к человеку. — я натёр самое красное и приличное яблоко из своего запаса и протянул другу, придирчиво и брезгливо выковыривающему из своих коричневые точки. Всё ещё забываю, что он не только мой бро, которому можно подсунуть червя и поржать, но и тот, кого я люблю и о ком хочу заботиться. Так, по-романтичному. — Можем немного покататься, а потом доехать до деревни на телеге вместе с бидонами. — Класс, — довольный принял угощение мой юный стройный жеребчик. Они действительно были чем-то похожи — Арс и лошади. Я заметил это особенно, когда Попов подошёл к загону с молодыми скакунами, внимательно слушая мини-экскурсию от деда Миши, конюха. Арсений такой себе черный юный жеребец, породистый, ещё не сёдланный конь, которому всё вокруг интересно, но он очень осторожен и грациозен, не подходит ко всем близко и знает себе цену. Себе и своей роскошной сверкающей гриве. И не даст надеть на себя седло дешевле ста тысяч. Именно таким мы и увидели первого нашего красавца. — Конь сёдланный, Палыч на нём до почты ездил. Буран. Грозу сейчас приведу, она тебя помнит… — дед Миша полностью доверил мне обоих «пацанов» и всё, что я должен с ними здесь делать. Я не успел возразить и что-либо спросить, как Арсений с долей детского интереса и восторга затаил дыхание, поняв, что этот черный конь теперь «его», он совсем рядом и мы сейчас будем с ним знакомиться. Какой же он? Жеребчик оказался настоящим красавцем — высокий, длинноногий, молодой конь с гордостью и манерностью вышел на обозрение к самому краю изгороди загона, словно он на чемпионате по выездке. И то ли приветственно, то ли предупреждая «я вам просто так не дамся», мотнул головой с поводьями до земли. Вольная лошадка, ничего не скажешь. Арсу пизда. — Какой ты хо-ро-оший, привет, привет, — сразу полез налаживать контакт мой Беложопый, опасливо суя ему яблочко через деревянные прутья загона. Вообще поебать на меня и какой-либо инструктаж. Да он и не верил, что я тут что-то знаю. То же ему, тренер… — Так, э-э, — я оглянулся — ведут мою кобылу. Она уже взрослая и у нее, я точно знаю, были дети, Гроза здесь за местную воспитательницу. Особо-то времени и не было рассказывать что-то долго. — Залезай внутрь, — скомандовал я Попову и сам закинул ногу на изгородь. Буран с удовольствием принял угощение, обслюнявив Арсу всю ладонь. Пиздец, это щас начнется… — У-э-э, какой ты… — но я знаю, что жеребец ему явно понравился и он всегда в восторге от общения с животными. Как и я. Сейчас я очень сильно сдерживал своего собственного возбужденного ребенка и приступы милоты — на мне ответственность за другого человека. Хоть это и вообще не мои питомцы и я хз чё у них в голове… Надо не посрамить Ромашки. Я же вроде у нас за деревенский вайб отвечаю и все тут Арсу показываю. Посадить его будет лучше в загоне, чтобы контролировать передвижения лошади под неопытным седаком. Для начала. Привыкнут друг к другу, а потом и я залезу. Я уже очень хотел поздороваться с моей Грозой, она меня не забыла… Малышом Бураном тут, видимо, ещё не начали особо заниматься. Ну а уровень безопасности в селе — сами знаете. Так себе. Вот тебе повод, вот тебе конь. Погнал за молоком. И права не нужны. В общем, дальше всё было как в лучших традициях. Под советы дяди Миши и мои наставления с земли Арс смог залезть и даже поуправлять Бураном. Останавливался и разворачивался тот с присущей вертлявостью и нехотя. Мол, ну чё вы ещё от меня хотите, поехали уже, пошумим! Попов уже через пятнадцать минут почувствовал себя в седле. Пара кругов до опушки и он точно начнет делать селфи верхом. Вот бля, буду, ждите в сторис. Сидел он как влитой, смотрелся красиво, легко, грациозно, стройно, как юный рыцарь. Они оба стоят друг друга. И как бы не смущают, узнали, почуяли «своего». Мне осталось только слегка попыхтеть и раскорячиться, чтобы сунуть свою негибкую лапу сорокового размера в стремя и подтянуться в свое седло — нам открыли калитку и мы пошагали к лесу через луг. От дед Мишиного «Хэуй!», крикнутого нам вслед, чтобы раззадорить наш транспорт на веселую поездочку, обе лошади ускорились, но на рысь без команды не переходили. Буран хотел, но пышная попа моей «принцессы» загораживала ему обзор. А отойти далеко он боялся, явно выйдя на такую прогулку впервые. Лошади дико пугливые существа и для них любая подозрительная палка… — Шаст! Смотри, это не змея вон там?.. — Арс, это корень… Попов чуть не свесился до земли через шею Бурана, нагнувшись вперёд и тыкая пальцем в траву, но я обернулся и успокоил его. Мы отправились гулять и параллельно пасти наших сегодняшних подопечных на лугу. Но у тех в планах было начать дурачиться уже через пару минут после осознания свободы и огромного пространства вокруг. И не совсем опытных и уверенных всадников на спинах. — Протяни через мизинцы, один край — на себя и разворачивай. — учил друга я, контролируя рядом весь процесс и настроение Бурана, чтобы он не отвлекался на каждый цветок, стрекозу и бабочку, которых здесь было правда много. — По часовой? — Арсений очень старался и машинально как пай-ученик уточнял каждую деталь. Какой же он задрот, наверное, в своем театре. Зубрила и ботаник. Мой любимый. — По какой хочешь, — усмехнулся тихо я, легко шагая рядом на Грозе, чтобы не сильно его смущать своим всезнанием и контролем. Но на самом деле, я получал настоящий кайф как от своей позиции и контакта с этим прекрасным, милым и добрым существом, так и от роли наставника для Попова. В коей-то веки мы снова поменялись местами. Интересный эксперимент. … Перед сном я постоянно думал о том, как уже дома, в городе, где-то у него или у меня в комнате, за дверью, за закрытыми шторами и в приглушенном свете Арс будет учить меня. И как мне будет неловко. Не знаю… Я представляю себе, что он будет вводить меня в основы гейского секса. Просто я привык к его «головастости» во всем. Наверняка это он перероет весь интернет, составит подборку статей, роликов, постов с форумов, напишет список необходимого, распишет алгоритм и притащит 350 видов смазок и презиков, огурцов и бананов. Я даже не задумывался, что он в этом деле может тоже испытывать страх, неуверенность, переживания, ошибаться или не быть готовым ко многому, что для меня было бы интересно. Солце вновь залило опушку своим ослепительным жарким светом. Воздух становился тяжелее, запах лошадей, овса, седла и пыли с дороги витал вокруг. Птицы громко и наперебой пели где-то в изумрудной густой листве, приглашая и в этом лесу проверить грибные тропинки. — Смотри, он себя чешет, — улыбался нежно и по-детски Арсений, поглаживая черную гриву. И в этом всем… Черт побери… Было столько лета… Столько спокойствия, тепла на сердце и вкусной насыщенной жизни. Трава такая сочная и хрустящая, что хочется попробовать самому и, я уверен — она будет самой сладкой и свежей на свете... Меня просто распирало от поступающено к горлу веселья, дружбы, коннекта в простом молчании, отдыха и наслаждения сегодняшним днём и моментом, свободой и возможностью получать всё от нашего юного возраста и ни о чем не переживать. Я бы не променял это ни на какие аттестаты, ни какие тачки или плойки на диване внутри душного города. — Галопом погнали? До того дуба. — Шаст, нет, он ещё ест. — Бери ближе, натягивай на себя и пятками в бочину, только не сильно, не напугай. — Шаст, блин, я боюсь… — Да давай, готов? Сикондящая цаца. Моя сестра бы уже на голове стояла в этом седле, нарезая круги по полю. — Нет. Мне страшно, — Арсений с истерической улыбкой вывел коня на уровень со мной и сделал как я сказал. Да потому что он ссыкун — а я за веселье. Он так не прочувствует поездку на лошади, пока не ощутит ветер в своих волосах, брызги травы и шлейф песчаной пыли из-под копыт. А как, блять, меня на мопед сажать, который на ходу разваливается — так пиздец!... — А если я не удержусь и упаду прямо на скаку? — Не упадешь, я поймаю тебя. Я был уверен, что Гроза больше беспокоится за безопасность моего друга и следит за каждым резким движением Бурана, чем я, готовая в любой момент укусить его за жопу, если начнет баловаться. И Арса тоже. Кое-как с вцепившимся в гриву коня и сжавшим булки Арсением мы проскакали до старого дерева, после которого поле продолжалось, но уже было за конюшней, далеко, я там никогда не катался и лошадей туда не водили. Блять, я и сам покрепче ухватился обеими руками и обхватил ногами бока Грозы, уже не особо смотря за орущим Поповым позади — мои тощие кости таза чуть не перемешались между собой от тряски и скачки, я явно набил синяк. Благо, я сам не успел испугаться, а взбесившийся Буран — ринуться восвояси, сломя голову и визжа, как дикий — остановленная мной вовремя Гроза лихо преградила ему дорогу, строго пыхтя и «ругаясь». Я тут же взял свои поводья в одну руку и забрал их и у Арса, перекинув через шею скакуна. — Как нахуй больно жопе! Попов был пересравшийся, но довольный этой дозой адреналина. И, кажется, он явно хотел слезть и обратно вернуться пешком. — Арс, не ори, ты его напугал… — Он хотел моей смерти! — голубоглазая улыбающаяся истеричная дама верхом завертела головой, проверяя, не отстегнулось ли какое-то важное крепление и не наебнется ли он прямо под эти бешеные копыта в следующую секунду. — Арс, тихо, Арс… — я попытался успокоить их обоих, подтягивая развернувшегося коня ближе, хотя эта егоза сама встала к Грозе другим боком и мы с Поповым оказались почти напротив друг друга, касаясь коленками. Такой клёвый момент, мы разделили новый опыт, живые эмоции, адреналиновый, эмоциональный всплеск. Нам надо поцеловаться. Эта мысль словно кнопка «ВЫХОД» загорелась в моей голове, пока мой встревоженный разум метался в лабиринтах подсознания. И, кажется, я привыкаю доверять себе и следовать за внутренним голосом. Усмирив отдышку, я наклонился к Арсу слева от меня, взял его за шею и уверенно пленил его губы. Моментально п(ле)ьянившие меня. И несмотря на волнение и довольно экстремальную позицию верхом на разных лошадях рядом друг с другом, он ответил мне, чуть-чуть неумело, не как обычно, но встречно и с такой же любовью и благодарностью. За то, что я подарил ему этот момент. — ...Перелезай ко мне. Но не тут-то было. Для галочки мне уже не подходит. Я хочу ещё. — С ума сошел, он же может ринуться в любой момент! — Ну и что — перелезай, — на приливе сумасшедшего азарта я снял уздечку с Бурана, чтобы тот перебесился в стороне, а Арс быстрее перелез. Иногда я напоминаю себе типичного спермотоксикозного одержимого подростка, ещё и манипулятора. Да, это неизбежно. Но вы бы видели его... Худой, красивый, сладкий, с идеальным чувством равновесия, гибкости, перелезающий в мое седло с прикушенным от стараний высунутым языком, в черных высоких кедах, синих шортиках, розовой футболке, с лохматой челочкой, опирающийся на мою руку. Перед ним невозможно устоять. Я зацелую его, как только его лицо будет на уровне моих губ. Арсений сообразил и уселся задом к голове Грозы, а передом ко мне, крепко и взволнованно обнимая мои плечи, чтобы не упасть, сидя практически у меня на коленях. И мы продолжили, сладостно мыча, громко выдыхая, жадно проникая языками глубже, словно не отдаем себе отчёта — что на нас находит в такие моменты. Арсу нравилось, когда я немного прикусывал его нижнюю губу — он замирал, слегка приоткрывал глаза, наблюдая из-под своих длинных ресниц, как я целую его разомкнутые подставленные губы и как они мне нравятся, как я делаю это с короткими паузами, наслаждаясь и оттягивая… Он смотрел на меня, откинув голову, сутуля плечи, в совершенном трансе. Как на искусство. Как на видение. Как на сон. Готовый остаться со мной здесь навсегда. И подставить под поцелуи, как под нежные и ласковые солнечные лучи, каждый участок своего юного и прекрасного тела…