Первое лето, когда мы...

Сегодня. Наконец-то этот день настал. Ко мне приезжает Арс. Он лег вчера рано, поэтому мы не общались полночи как обычно. Зато я не спал часов до двух, пересматривая наши старые детские дачные фотки, отбирал и прикидывал, какие мы можем повторить, составлял специальный плейлист (!), который мы будем слушать, со старыми песнями из Шрека, я буквально распланировал и намечтал на всё лето вперёд! И вырубился, утонув в них с головой…

***

Часов в семь утра Ба растолкала меня с какими-то срочными поручениями и что-то сунула в руку. Я едва открыл глаза, выпутался из простыни и сел, почесывая ногу, пока она уже убежала на запах горелого с кухни. И только сейчас я понял, что держу включенный бабушкин пенсифон. В котором до моего сонного «Алло?» чинно в ожидании молчал дядя Дима. — Ну я подобрал твоего парня, везу его, те надо у рынка быть через полчаса, сможешь? — рабочим и бодрым голосом начал давать указания и отчитываться Журавль, параллельно крутя баранку на фоне Как, уже? Так рано? Где подобрал, в смысле? С трассы, что ли? (Да, очень смешно). — Да… — я начал вертеться в поисках своего телефона. Ну, разумеется. Я уснул с выключенным звуком… А как Арс добирался? На машине отца? Они сломались по дороге? Или у нас на въезде опять ремонт? Только уже в автобусе, держащем путь к въезду в Ромашки я догадался. Сейчас раннее утро. Выпас овец и коров — все дороги в районе поля перекрыты стадами, поэтому и не проехать. На бэхе-то дяди Серёжи… Наверняка, как-то дозвонились до Димы, а он был неподалеку на больших колесах. Стало быть, Арс уже здорово окунулся в атмосферу, ещё до въезда в деревню застряв посреди дороги и большого шумного стада с кучей мух и слепней. Красота, уже предвкушаю его недовольное лицо. Не знаю, почему местные бабушки так очарованно на меня смотрели в почти пустой «буханке» — я даже не осознавал, что всю дорогу улыбаюсь как дурак — до ушей… Выйдя на нужной конечной остановке около уже вовсю торгующего рынка на обочине, я вновь вздохнул с лёгким трепетом и волнением. Самый долгожданный день и утро. Такое солнечное, суетливое, ещё прохладное. Я в белой футболке и джинсовых шортах, в своих городских модных высоких кроссовках мчу встречать своего лучшего друга, которого не видел полгода. У нас впереди целое лето. Солнце. Жара… Конечно, стоящим в прицепе трактора, который действительно вёл Журавль, я его увидеть совсем не ожидал, но подъехали они эффектно. На вершине из прицепа торчала растрёпанная ветром знакомая темноволосая обросшая голова… — Принимай своего! — крикнул сквозь шум дороги и грохот мотора дядя Дима, высунув локоть из кабины. Но я уже почти ничего не слышал — Арсюха стоял на высоте двух метров со спортивной синей сумкой в руке и рюкзаком на спине и улыбался мне, держась за край прицепа. Напялил свою красную кепку козырьком назад, в сиреневой клетчатой рубашке, белой футболке, длинных хаки шортах с карманами на бедрах. И ведь не испугался такой «транспортировки», прыгнул к Журавлю в прицеп, не растерялся — просто лучший! Я с абсолютно щенячьим восторгом и радостью подошёл к трактору, когда этот огромный нагревшийся и пахнущий соляркой зверь остановился, и прямо снял Арса с высоты, сразу заключив в долгожданные приветственные объятья, буквально закинув на себя. Я обнял его одной рукой, обогнув всю спину, когда он тоже от радости крепко вжался и уткнулся в меня, как ребенок, и повис, оторвав носки от земли и позволив мне забрать его сумку. Такой, блин, лёгкий, худой. Хотя спина заметно расширилась, мышцы окрепли и чувствовались теперь приятной тяжестью на груди. Он тоже стал юношей, как и я. Мы больше не буратинистые воронежские пиздюки, а уже вполне себе два миловидных серфера из летней рекламы Кока-Колы. Странно, что я думал так о нас обоих?.. — Привет. — Привет, — оба запыханные одновременно поздоровались мы, чуть ли не в губы друг другу, наконец, отлепившись. Зря, наверное, я его слегка покачал на весу, как Вику, и так сдавил после стольких видов транспорта и дорог на пути сюда. Теперь ещё и в автобусе трястись, правда, всего минут пять. — Сорян, я на беззвучный поставил, уснул, а петухи че-то проспали… — это смешное оправдание и милый виноватый тон я сочинил, пока ехал сюда. Сумку Арса я всё же забрал — ахереть, какая тяжёлая! Нахер ему столько вещей? Что там, тостер? Половина Канады? Триста пятьдесят магнитиков? Новая раскладушка? — Да ладно, забей, быстро доехали, — отмахнулся Арс, всё же выдающий своими бегающими глазами, что ему не очень уютно около дороги и рынка в пустом, по сути, поле. И максимально непривычно по климату, часовому поясу, пейзажу и звукам вокруг. Тем более, после незапланированного трипа на тракторе через вонючее блеющее пастбище в восемь часов утра. Боже, этот красивый мелодичный юношеский приятный голос с утренней хрипотцой… Никогда я так не кайфовал, просто слушая, как он что-то говорит. Мы махнули дяде Диме, которому надо было ехать дальше по своим делам в другую сторону, и отправились через дорогу на остановку, чтобы дождаться автобуса. На самом деле, Арс сейчас просто взбаламученный новыми событиям и радостью нашего воссоединения. Так там была бы уже смертельная обида, если бы я не взял от него трубку и проебал бы его встречу, которую так сильно ждал и уговаривал его так скоро уехать от родителей после возвращения из другой страны. Он иногда очень обидчивый сучонок, но я всё равно его люблю. Обижается он всегда недолго. Может, ещё припомнит мне. Коза-дереза… — На овец попали? — Ага. Я переглянулся с его чуть неуверенным лицом. — И как, нашел с ними общий язык? — А что, потерял там кого-то из своих сородичей? — говнюк ущипнул меня за шею, дразня как раньше, лет в тринадцать. Мы перешли дорогу, я внимательно посмотрел по сторонам, словно я очень ответственный старший опекун этого мальчика и вообще тут главный вожатый в этом лагере «Ромашка», привел нового воспитанника, подающего надежды танцора, певца, артиста и так далее. — У дядь Димы, кстати, ахуенный трактор… — вдруг совершенно обыденно и расслабленно выдал мне Арс, будто мы вчера ещё сидели в падике с одним Гаражом на двоих и острыми Кириешками. И это говорит мне «дитя кленового листа»? Мой модный «американ бой», больше года проживший в Канаде? Я ничего более приятного и трогательного в жизни не слышал! Хотя это был не мой трактор. Ему понравился этот сельский жёлтый дребезжащий драндулет! После стольких лет в оживленном городе! Я тепло посмеялся как ёжик и от радости встречи, переполняющей меня, сгреб этого дурака в объятья, зажав тонкую шею локтевым сгибом. — Я добазарюсь покатать тебя ещё раз. — максимально железно и мечтательно пообещал я, глядя близко на него. Важной деталью в тот момент для меня стала его такая красивая и светящаяся улыбка в ответ. И то, что он коснулся моего туловища обеими руками — и спины, и живота… Арс тоже был очень рад, что мы снова вместе.