When Does a Man Become a Monster?

– Здесь будто бы стало меньше вонять с прошлого раза, – шепнула я, держа в руках факел. – Наняли уборщиков? – Временное затишье, – тихо засмеялась Карлах. – Раньше нас достаточно часто отправляли зачищать канализацию от бандитов, культистов и прочей срани, и я хорошо помню этот... Аромат. – Наверное, это – не то, что хотелось бы помнить, – скривилась я. Карлах шла рядом, и от нее исходило приятное мягкое свечение, как от старой неоновой вывески. Обе мы несли в руках факелы и судорожно вглядывались в темноту вокруг нас. Что она может таить? Убийц, злобных волшебников, расставленные разбойниками капканы... Или просто лужу, полную нечистот? В канализации неприятно, как ни крути. Карлах заряжала храбростью, обычно она держалась весьма бодро, но сегодня что-то точно пошло не так. Мы покинули лагерь часа два назад, спешно пробежалась по наземной части Врат и нырнули в подземелье через люк, оставленный открытым. Даже если Орин мертва, это не значит, что культ Баала пал, нет. И я, и Карлах понимали, что спускаемся в их владения, и должны готовиться к худшему. Я прикусила губу, в очередной раз вспомнив о безумном боге. Наверное, очень нервно здесь жить, нужно уметь справляться с фоновой тревожностью. Когда я рассказала сообщницам о том, что вампир отрубился, Карлах и Шэдоухарт тут же примчались в шатер. Жрица проверила эльфу пульс, приоткрыла его веки, чтобы взглянуть на зрачки, а после Карлах уложила его на мою кровать из подушек. Пусть он и был полным козлом, не бросать же его на сырой земле... Мама учила меня быть «лучше, умнее и мудрее» тех, кто меня обижает. Честно говоря, до сего момента никто меня и не обижал-то особо, знания пригодились лишь много лет спустя. После смерти. Я прикусила губу, снова вспомнив лицо матери, ее старенький закопченный фартук, ее объятья. Как-то резко прошла моя сепарация, резко и несправедливо. Но в этом мире всегда так, верно? Я покосилась в сторону Карлах и подумала о том, что она ведь тоже осталась без родителей, а после Горташ лишил ее и дома, родного города. Не позавидуешь. – Я не спросила, как все прошло, – произнесла я тихо, пока сапоги наши чавкали по грязи. – Что прошло, солдат? – спросила Карлах почти раздражённо, она продолжала вглядываться во тьму. – Ваша битва с Горташем, – пояснила я тут же. – Для тебя она, наверное, очень много значила. Карлах не стала отвечать сразу. Ещё минуту мы шли дальше молча, пламя тихо потрескивало, испепеляя наши факелы. Самая трудная часть спуска осталась позади, мы прошли под высокими сводами подземного города, перелезли через брошенные баррикады беженцев, отошли от горы трупов, разлагавшихся непомерно долго. Горы мух и червей остались далеко позади. Дальше ждал лишь долгий-долгий тоннель, и стены его тут и там покрывала зелёная жижа неизвестного происхождения. Карлах тяжело вздохнула, и жар, шедший от ее тела, усилился, но тифлинг быстро взяла себя в руки. Я пожалела о том, что вообще решила об этом спросить, но слова – не птицы, назад не залетят. Ну только если в виде удара кулаком, конечно… – Он уничтожил мою жизнь, – сквозь зубы произнесла она. – Продал мое счастье, счастливое будущее... И я знала, что отвечу тем же. Я всегда знала, что заберу у него все. – Ты планировала месть? – Да, – хмыкнула моя спутница. – Война ожесточает, и ты представить себе не можешь, солдат, какие изощрённые пытки я для него напридумывала, сидя в окопах в Аверно, – Карлах вытянула вперёд руку и продемонстрировала мне свои пальцы. – Я собиралась вырывать ему ноготь за ногтем... – А потом? – робко спросила я. – А потом я оказалась здесь, с вами. Со всеми вами, – ответила она изменившимся голосом, куда более спокойным и мягким. – И жажда крови поутихла. Не скажу, что в душе зацвели ромашки, и я простила Горташа за его предательство, – задумалась Карлах. – Но в нашем путешествии я почти забыла о нем. Да и личинка, пожирающая мозги, немного отвлекает от такого рода проблем, правда? Я понимала, о чем говорит Карлах. Я расстраивалась из-за собственной смерти, желала справедливости, но насущные проблемы отнимали все внимание. Вернуться в свой мир, ожить и засудить убийц, пусть и случайных, мне не сильно-то хотелось. Теперь, когда я снова пытаюсь удрать из лап сошедшего с ума Астариона, главная моя цель – не умереть во второй раз. Теперь уже от рук вознесенного вампира, а не тупорылых электриков. А ведь шансы не маленькие, Шэдоухарт предупредила: зелье действует на него странно. Возможно, все потому, что и сон у эльфов другой, больше похож на медитацию. Что уж говорить о вампирах? Я поморщилась, раздавив очередной сгусток слизи. Нужно все же смотреть под ноги. – И когда Уилл сделал вид, что готов заключить с ним сделку, – Карлах скривилась, продолжая идти вперёд. – Даже ради спасения своего отца... Я вспомнила, как сильно его ненавижу. Не поняла, с какой стати мы даём ему дополнительную неделю жизни. – Он забрал у тебя всё и сразу, – произнесла я тихо. – Ага. Представляю, как сложно тебе было. И Карлах ведь ничего мне не сказала. Ничего. Мы беззаботно общались все это время, шутили, хихикали, смотря на закаты и рассветы. Как-то так вышло, что я пропустила вспышку ее гнева, слезливый монолог о несправедливости бытия. Должно быть, раз главный герой этой истории – Уилл, увидел ее именно он. Отец Уилла в лагере не появился, хотя задание с подводной тюрьмой уже было выполнено. Должно быть, колдун расторг контракт со своей дьяволицей... Выходит, он уже никакой и не колдун. Просто неплохой фехтовальщик? Я вспомнила, что своих волшебных способностей Уилл лишится только после победы над Старшим Мозгом, и успокоилась. Ребята должны победить. Жаль, что этого я уже не увижу. Я намеревалась покинуть это измерение раз и навсегда, пусть и не вернусь в свое прежнее студенческое тело. Интересно, что станет с этой вселенной? Она разрушится, как карточный домик, схлопнется без моего присутствия? Нет, не думаю. Жизнь пойдет дальше своим чередом, точно меня и не было никогда. Удивительная штука, правда? Люди умирают, а солнце продолжает светить, птицы – петь, дети – беззаботно смеяться. Тысячи вселенных зажигаются и гаснут изо дня в день, и наши жизни – лишь полсекунды в сравнении с их существованием. Я тряхнула головой, понимая, что впереди лежит уже знакомый мне круглый люк. Пора отвлечься от философских размышлений, нужно совершить последний рывок. Карлах хмыкнула, когда я остановилась и протянула в сторону руку. Дьяволица не сразу посмотрела под ноги, она явно ожидала, что ведьма создаст портал прямо в трубе, что-то более эпатажное, чем дырка, прикрытая люком. – Мы уже пришли, – сказала я, указав в сторону люка. – Это вот здесь. – Вот эта дырень? А у нее точно хорошо идут дела? – спросила Карлах, оглядывая пространство в поисках других входов и выходов. – Место для жизни так себе, если честно. – Ну, она водит шашни с дьяволом, – задумчиво ответила я. – Рафаил вряд ли платит своим людям копейки. – Дьявол не платит ничего, – вздохнула Карлах. – Они всегда много обещают, но в итоге не дают тебе желаемого. До самого конца. Ну не знаю, я ведь получила от него свою карту. Опыт Карлах не шел ни в какое сравнение с моим, потому я и промолчала, опасаясь, что расстрою подругу. Она ведь видит меня последние часы... При любом из раскладов. Если план удастся, я просто покину это место раз и навсегда, а если нет – то Астарион найдет меня и прикончит прямо у нее на глазах, в этом грязном темном тоннеле. Он наверняка произнесет какую-нибудь пафосную фразу перед последним укусом, устроит театральное представление из моей кончины. Очень надеюсь, что если жизнь моя оборвется снова, вампир закажет портрет с моим лицом… А лучше пьесу, которую будут играть только по большим праздникам. Я постараюсь сниться Астариону в кошмарах. Карлах открыла люк, отбросив его в сторону одним резким движением, и я снова увидела длинную шаткую лестницу, ведущую вниз. Спускаться по ней не хотелось, но что поделать? Хорошо хоть, что я не боюсь высоты. Страх темноты почти исчез, покинул мое бренное тело. Здесь, в Фаэруне, водилось куда больше реальных опасностей, и на мелкие детские страхи уже не оставалось никаких сил. Пожалуй, это путешествие и меня изменило. Карлах рассказала историю своего исцеления от жажды мести, от всепоглощающего гнева, я же поняла лишь, что изменилась в чем-то, не более того. Появились новые плюсы и новые минусы... Я теперь могу спать где угодно, например, и совсем не боюсь тараканов. В Роще эти твари были с хомяка размером. Можно ловить и сажать в клетку вместо детской зверушки. Уверена, что и живут они примерно одинаково, года по полтора. У меня был хомяк, и однажды мы приглядывали за крысой моего троюродного брата. Ох и воняло от нее... – Что за срань? – удивилась Карлах, держась за лестницу. – Красиво, а? А ты говоришь, дела идут плохо, – ответила я, вновь заметив зелёную траву и деревья, сокрытые под землёй. – Она же – портальная ведьма самого Рафаила, Карлах. Тут все с иголочки. Я спускалась первой, а Карлах шла за мной. Она, очевидно, давала мне фору, иногда останавливаясь, терпеливо ожидая, пока я передвину свои неуклюжие ноги дальше. Когда до земли оставался метр или полтора, я остановилась от резкой боли, кольнувшей висок. Точно что-то... Что-то лопнуло в моей голове, что-то проткнули иголкой, и кровь хлынула наружу. Я вскрикнула, схватившись за висок, но не потеряла равновесие. Боль прошла так же быстро, как наступила, и я тряхнула головой, проверяя, все ли со мной хорошо. Карлах не успела ничего заметить, тифлинг подумала, что я просто сбавила темп от усталости, спускаясь все ниже и ниже. Домик ведьмы уже ждал нас вдалеке, и дорожка, ведущая к нему, не была покрыта ни крошками, ни конфетами. Вряд ли она нас сожрёт. – Клянусь, солдат, в этом городе столько тайн, – тифлинг оглядывалась по сторонам, крутилась то туда, то сюда. – Храм Баала, теперь ещё и это. Боюсь представить, что ещё таится у нас под ногами. – В моем родном мире таких чудес нет, – ответила я задумчиво. – Хотя, знаешь, у нас под землёй ходит поезд. – Поезд? – не поняла дьяволица. – Но это не везде, только в избранных небесами городах. Большая часть людей живёт без света. – Нет даже солнца? Какое ужасное место. Хорошо все же, что ты ушла к нам. Да уж, да уж... Впрочем, чокнутых нарциссов и в моем измерении хватает. Кто знает, может, такова моя судьба? И если не Астарион, то какой-нибудь Никита с третьего курса должен был превратить мою жизнь в сплошной кошмар. Я тяжело вздохнула, отряхнув руки, вытерев особенно густую серую грязь о серую мантию. Я надела серую умышленно, понимая, что дорогая алая ткань привлечет слишком много лишнего внимания... Да и там, куда я отправлюсь, она все равно не нужна. Я двинулась вперёд первой, и тифлинг шла следом. Она удивлённо оглядывалась по сторонам, и трава мягко хрустела под ее ногами. Пространство, окружавшее нас, походило на сад фей. Феи! Интересно, что ребята сделали с феей, жившей в лунном фонаре. Я совсем позабыла о ней после прохождения второго акта – Она не разозлится на тебя за то, что ты приходишь уже второй раз? – Не знаю. Мне кажется, что она меня поймет, – ответила я простодушно. – Знаешь, удивительно много женщин оказывались когда-то в моем положении, – поделилась я. – Женщины моей семьи всегда держали своих мужчин в страхе, – пожала плечами Карлах. – Так с ними и надо, ага. Жалко, что этому не учат в школе. – Школа жизни преподаст урок, – грустно заметила Карлах. Ну прямо цитата для пацанских пабликов во ВКонтакте. Было бы здорово создать во Вратах Балдура что-то подобное и смотреть, как маленькие полуорки пишут на стене: «Урукхан, 13 лет, пошлый, ищу свою эльфийку». Глядишь, и люди бы здесь стали добрее... Я прикусила губу, вновь почувствовав укол боли, странной боли, словно кто-то сжал свою невидимую ладонь на моем горле, впечатал меня в стену головой. Тут же вспомнился эпизод в парке, эта непонятная слабость, напавшая на меня. Я остановилась, вдохнула побольше воздуха, и замерла. Шэдоухарт осматривала меня совсем недавно, она не заметила признаков какой-нибудь болезни или наложенного проклятья. Усталость? Сделав над собой усилие, я продолжила шагать вперёд. Дверь в хижину ведьмы отворилась, но на пороге не показалось никого. Она явно ждала нас внутри, потирала свои узкие ладошки друг о друга, будто деловая муха. Чем ближе мы подходили, тем больше я волновалась. А что, если моя просьба невыполнима, если я зря надеюсь на помощь? Жаль, не удалось обсудить все с Гейлом. Это он подкинул мне мысль, посеял зерна сомнений, но не помог собрать всходы. Чародей постоянно уходил из лагеря раньше Астариона, а возвращался уже после него. У нас не было возможности побеседовать без лишнего внимания. Если бы я пришла к шатру Гейла, Астарион бы не оставил это без внимания, и, подслушав нашу беседу, вампир бы четко осознал, к чему именно я стремлюсь. К побегу. «Я бы разочаровался, если бы ты и вовсе не попыталась удрать», – вспомнились мне его слова. Ну... Надеюсь, эльф будет мною гордиться. Если верить Дэррит, он сейчас должен спать самым крепким на свете сном. – Я надеялась, что ты вернёшься, дитя, – голос ведьмы звучал все так же мелодично, как в прошлую нашу встречу. – Знала, что ты не из тех, кто так просто сложит руки. – Я... Вы меня перехваливаете, если честно, – смутилась я, ведь я была близка к тому, чтобы молча принять судьбу. – Заходи. И подругу не оставляй на пороге. Едва мы прошли вглубь хижины, дверь за нами захлопнулась, вышло особенно зловеще. Сотни баночек, стоявших на узких деревянных полках, задребезжали, Карлах пришлось пригнуться, чтобы миновать порог, не задеть арку двери своими острыми рогами. Я перемялась с ноги на ногу, когда ведьма вышла к нам, на ходу поплотнее запахивая платье. Пусть она и сказала, что ждала нас, выглядело все несколько иначе. Может, дело в том, что Рафаил требует от нее исполнение долга? «А почему комбиону вообще так нужно сбагрить тебя хоть куда? Домой или куда еще – дело десятое, лишь бы убралась из этой реальности», – спросило меня сознание, но ответа на поверхности не нашлось. Да и было ли мне до этого хоть какое-то дело? После меня хоть потоп, правда? Хорошая поговорка, очень жизненная. – Так ты все же надумала переместиться в другое место, – улыбнулась женщина, и ее накрашенные красной помадой губы показались мне слишком тонкими. – И как, есть идеи? – Да, – ответила я, полная решимости. – Раз уж я не могу вернуться домой, – начала я громко. – Я хочу вернуться во времени, здесь, в этом мире... Назад на неделю, – отчеканила я, и ведьма недовольно выгнула бровь. – Я знаю, что вы сможете это сделать, – надеюсь, что блеф вышел приемлемым.