Цвет моей ненависти: аметистовый

      И все таки просто так уйти и оставить Хенджина одного - вариант совсем не для Ли Ноу. Как бы больно ему не было от потери друга, страсть, которую вызывал Хван, это дикое пламя было сильнее.       Потому спустя 30 минут после того как Джин уснул, фиолетовый вернулся в комнату и хищно облизнулся. -Глупый... - прошептал он, сладко растягивая слово, будто в нем десять гласных. Минхо сделал шаг ближе к кровати. - Глупый Хван Хенджин...       Ну правда. Это же надо было додуматься прийти в лапы своего зверя ради какого-то номера. И ещё напиться ради того же и уснуть здесь. Любовь — самое идиотское чувство, заставляющее людей унижаться и чернеть от грязи подобно старой половой тряпке. Ли Ноу сел на край кровати, глянув на Хенджина, который сладко дремал лёжа на животе. Отличная поза. Позволяет Ли открыто пялиться на этот сочный зад. Хен всегда спал крепко, но сейчас, когда он был пьян, и вовсе будто впал в кому. Что ж, это не могло не радовать. -Поиграем, крошка - прикусил он губу и стянул свое поло, ухмыльнушвись. Минхо давно это планировал, но откладывал до лучших временем. И вот этот момент настал сейчас.       Он аккуратно ткнул в чужое плечо, проверяя достаточно ли крепко задремал брюнет и в ответ не получил никакой реакции. Значит можно действовать. Когда-то палец Минхо уже исследовал спящий ротик, но он вновь повторил это сейчас, прищурившись глядя на это личико.       Пока одна ладонь гуляла по чужим губам, проникая внутрь, вторая расстегнула ширинку брюк фиолетового. Возбуждение бегало по телу, заставляя Ли чаще дышать. Как только молния скользнула вниз, а пуговица успешно расстегнулась, Минхо проник к собственному члену, неспешна оглаживая его. Он не собирался дрочить, нет, слишком скучно. Ему лишь нужно было довести себя до твердого стояка.       Хван Хенджин и представить не мог, что происходит прямо сейчас. В его снах парень общался с Кристофером, а потому ощущал только покой и наслаждение. Минхо завёл и указательный палец в чужой рот и Хен это послушно принял. Тогда-то Хо и стянул с себя всю одежду окончательно, обхватив собственный член рукой и накрыв им чужую щеку. Да, таким Хенджин ему нравился безумно. Парень сильнее прищурился и начал оглаживать сначала щеку, линию подбородка, а затем и носик. Стало щикотно от того как предэякулят пачкал это слащавое личико. -Мх... - промычал Хенджин и вытянулся, слегка дернув сомкнутыми веками. Это заставило остановиться и вынуть пальцы из его рта.       Но Хен продолжил спать. Хенджин позволил продолжать и Минхо, уже не в силах дразнить самого себя, аккуратно распахнул пухлые губы Джина и ввёл головку внутрь. Теперь уже фиолетовый сдавленно промычал, чувствуя приятные мурашки расползающиеся по телу. Он аккуратно толкнулся бёдрами и Хенджин, с шумным причмокиванием, принял чужой член. Ах, вёл бы он себя так покорно, находясь в сознании... Но ничего. Все впереди. Крепкая рука аккуратно переползла на затылок Джина. С каждым мгновением атмосфера наколялась, становилось все жарче. Ли Ноу начал неспешно двигать бёдрами вперёд - назад, отчего грязные, прихлюпывающие звуки наполнили комнату. Да, это было хорошо. Это было чертовски горячо блять.       Хенджин ещё не знал, но он уже стал личной шлюхой Ли Минхо. Он уже выполняет его грязные желания и сосёт этот возбужденный член.       Раз за разом, толчок за толчком, Минхо чувствовал как он приближается к своей победе. Но на этом он не собирался останавливаться. Насладившись пухлыми, покусанными губами ещё немного, парень отстранился и сел между чужих ног. -Изнасиловать бы тебя прям так - усмехнулся он и ухватился за брюки парня, медленно стягивая из сразу с бельем.       В глаза сразу же бросилась родинка на ягодице и это почему-то вызвало усмешку. Миленько. Ли Ноу бы с удовольствием отшлепал эту задницу до следов и ссадин, но сейчас, увы, не время. Поэтому он лишь взял в руки смазку из прикроватной тумбочки и раздвинув чужие половинки, надавил на бутылек, выливая прохладную консистенцию.                   Однажды член Ли войдёт в эту задницу, грубо раздвинет стенки, заставляя парня хныкать, но а пока парень навис над Хеном и расположив член меж чужих ягодиц, начал ерзать бёдрами, создавая приятное для него трение. -Грязная шлюшка - прошептал он на чужое ухо и, разумеется, не получил никакого ответа - Твое место у моего члена блять...       Все таки в отъезде Криса были и свои плюсы. Как говорится, все что не делается, делается к лучшему. Наконец-то он мог выплеснуть все скопившееся за эти недели возбуждение. Наконец-то он коснулся этой сладкой задницы, наконец-то шептал пошлости, которые проникали в подсознание спящего Джина. Да, это именно то, в чем Минхо нуждался. -Я бы с удовольствием обкончал твоё лицо... - прошипел он, ускоряя трение.       Тело приятно бросало в жар, а в паховой области было безумно щикотно и от того чертовски хорошо.       И честно говоря, Минхо на столько жаждил этого, что и кончил на нежную кожу довольно быстро, чувствуя как приятно расслабляется тело. Хо выдохнул, почти прорычал и отстранился, ухватившись за салфетки. Приведя себя в порядок и одевшись обратно, он вновь расположился между чужих ног и прикусив губу сделал фото испачканного, полуобнаженного Хван Хенджина, после чего размазал собственную сперму у его прохода и одел парня. Вот приятный сюрприз будет, когда он завтра примет душ.       Фиолетовый довольно ухмыльнулся и лёг рядышком, после чего крепко уснул.

***

      Какого это, когда тебя бросили, даже не бросая по своей сути? Ужасно. Больно вдвойне, ведь вы ничего не успели.       На душе Хенджина было тяжело. Тяжело от того, что Крис уехал, тяжело от того, что они поцеловались только в его мечтах, от того, что Хван не успел передать подарок, от того, что напился до беспамянства ради номера, который так и не получил. Но, честно говоря, тяжелее всего было от следов засохшей спермы, которую он обнаружил дома в душе. Нет, от этого было не тяжело, не правильное слово. Это вызывало омерзение. Неужели, что-то было? А если и было, то как? Это было насильно или он сам согласился по пьяне? Первый вариант пугал, а второй ещё больше. Он же не мог согласиться на такое даже будучи пьяным... Не мог же?       От этого грязного круговорота мыслей, заполняющих и без того больную голову, ощущение грязной половой тряпки закреплялось в сознании. Хван Хенджин и правда вдруг начал чувствовать себя какой-то шлюхой, слишком часто за последнее время касались его обнажённой души.       Так или иначе, узнать правду он не мог. Минхо видеть не хотелось сильнее обычного. Теперь из-за страха узнать страшную правду и окончательно разочароваться в самом себе. Поэтому он лишь сидел на кухне и смотрел перед собой, поедая завтрак на автоматическом режиме, подобно роботу. -Где ты был ночью? - появилась на кухне мать. Да, сейчас ее не хватало больше всего. -У друга - сухо ответил он, даже не глядя на нее. -У друга? - усмехнулась женщина - а может у своего ебыря? -Нет. - Какое ужасное слово, Хван Хенджин бы не смог такое сказать. Просто потому что звучит мерзко. А если у них с Минхо что-то было, то можно считать, что мама права и он был у своего...? -М-м - с сарказмом и недоверием покивала мать. Даже она видит в своём родном сыне только натуру шлюхи. А почему? - Ваш учитель уволился. Как там его звали... -Учитель Кристофер... - прошептал Хен и сглотнул тут же появившийся ком. -Верно - кивнула она - Это ж сколько наглости надо иметь, вот так резко бросить учеников посреди года. Ужасный учитель. -Не правда! - почти вскрикнул Хенджин, который обычно тон голоса не повышал. Он с громким стуком положил ложку на стол и встал - Ты ничего не понимаешь! Он был хорошим! Учитель Бан был лучшим учителем в этой омерзительной школе! Заткнись и делай свои дела, а не строй из себя всезнайку!       Он злобно тараторил, нахмурив брови, пока желание плакать усиливалось. Но Джин стоял твердо. Эта женщина не имеет права говорить такое о единственном хорошем человеке, который появлялся в жизни Хвана. -Что ты сказал? - удивлённо и в тоже время возмущенно протянула она. Кажется, до взрыва оставались считанные секунды и потому брюнет резко ринулся с места и побежал к себе в комнату, где поспешно заперся, придвинув к двери стол. Замок в его комнате работал плохо, именно поэтому мать и нашла те злополучные коробки, перевернувшие все с ног на голову. Так, что, стол в качестве дополнительной защиты не повредит.       Сам Хван сел, прижавшись к мебели, чтобы, если мама все же будет ломиться, создать сопротивление и не впустить ее любой ценой. Он поджал к себе ноги и тихо захныкал, пока ее крики звучали все отчетливее и громче. Она приближалась. Но Хена волновало вовсе не это.             Честно говоря, все эти проблемы с матерью были лишь присыпкой его испорченного, гнилого пироженного. К этим проблемам он привык, они были уже обыденными. Хотя, может, если бы эта женщина хоть раз послушала, поддержала, поняла и помогла бы, всего остального и не было вовсе? Но она не такая... Все не такое... Хенджин шмыгнул носом, вытерев слезы рукой, что было очень бесполезным действием. Лицо намокло через пару мгновений от вновь прибывшых слез.       Взгляд упал на звездную гирлянду, вселившую когда-то надежду. Чан был надеждой. Он пришёл, дал её, а затем грубо вырвал из рук. -Придурок... - прошептал он себе под нос и соскочил с места, вцепившись в звезды и грубым движением сорвав их - Я ненавижу тебя, Крис! Ненавижу!       Эмоционально, со всей злостью и обидой хныкал он. Но все равно тихо, чтобы мать не слышала, что конкретно он говорит.       Хван бросил гирлянду на пол, пнул ее, а затем скомкал и выбросил в небольшое мусорное ведро, вновь упав на пол. Парень завёл руку в волосы, поджав губы и со всей своей болью в груди заскулив. На мгновение идея задушить себя этой гирляндой показалась привлекательной. Но только на мгновение. Ведь, во-первых, на такой вещи повеситься не удастся, она слишком тонкая и слабая, порвётся под гнетом человеческого тела. А во-вторых, Хенджин не собираться накладывать на себя руки. Он не станет самоубиваться никогда. Он сильнее этого. Намного сильнее.       Просидев так пару минут, крики матери перешли на тихий недовольный бубнеж на кухне, а слезы попросту закончили. Он немного успокоился и осознал, что только что выбросил самое главное воспоминание о самом лучшем человеке и тут же открыл мусорное ведро, доставая гирлянду обратно. В голове он сотни раз извинялся. И перед предметом и перед Чаном. Парень встал и вернулся к окну, после чего повесил гирлянду обратно. Наверняка она уже сломалась от того, как резко Хен ее выдернул. И тогда будет ещё больнее... Хотя куда больнее то? Хван похлопал заплаканными глазами и вставил гирлянду в разетку. Он боязливо перевёл взгляд на окно и сглотнул. Темно. Но две звёздочки по середине все равно горели. Только две. Горели, будто это Хен и Чан, когда они рядом друг с другом в этом тёмном мире.       Может, они однажды снова увидятся и сойдутся? В конце концов, Хенджин всегда верил в судьбу...       По крайней мере эта гирлянда вновь вселила в него небольшой свет надежды...