Погоня

      Пошел ваш Разумовский нахуй.       Шура с ума чуть не сошел, потому что ошейник сдавливал горло так, что до сих пор периодически фантомная боль появляется. У него, конечно, был кинк на удушение. Раньше. После Венеции навсегда пропал. Наоборот, мог довести до панички.       До Венеции был Кирилл. Его милый мальчик, которого хотелось гладить по лицу и улыбаться всегда. После Разумовской игры они расстались. Не сразу, конечно, со временем. Просто накопилось. Шура не мог объяснить, что именно произошло. Не мог разделить чувства.       Потому что трудно своему парню, который совсем еще молодой, объяснить, что с тобой произошло. Тем более, рассказывать нельзя. Потому что надо ответственно к этому делу подходить. Кому попало про свою профессию и прошлое не пиздеть. Простое и лаконичное «я военный». А на войне разное происходит. И вот Кирилл после очередной ссоры собирает вещи и уезжает навсегда домой. Никаких тебе милых вечеров и фильмов. Ужин на одного и желание выблевать себе печень. Водка в стопку будто сама подливается.       Ему правда жаль, что он с Кириллом тогда разошелся. Хороший парень, милый, добрый, достаточно заботливый, шутки смешные рассказывал, и подкалывал его не сильно обидно. Если Воскресенский еще хоть на что-то обидится мог. Кажется, иногда Кирилл догадывался, чем он занимался. Все пытался понять откуда у Шуры столько проблем.       Все равно расстались бы, потому что они из разных миров. Кирилл парень простой, с каким-то протестом в душе и открытой политической позицией, из-за которой постоянно то в драки попадал, то в обезьянник. Когда начал речи толкать в духе «а вот Разумовский был прав», Саша просто сказал прекратить. Железно и навсегда. Просто он ненавидит Сергея, ненавидит Волкова, просто ядом плюется на эту парочку, и все не из-за политики. Шура в нее вообще не лез.       Короче с Кириллом не было даже шанса. Оно началось как мимолетный роман, так и обязано было закончится. У этой ветки конец один, и его предугадать легко. Кирилл уходит без скандала и пафосных фраз. Почти по-английски, бросая вслед «goodbye everybody and let's fuck the system!».       В любой жизненной ситуации, в какое бы говно не попал Мальвина, его вытаскивает Слава. В игре Разумовского он пострадал не меньше. Так же бегал по всему Петербургу, так же следил за Громом и по итоге оказался в ошейнике в камере. Только что тогда, во время «партии» он успокаивал Шуру, что потом, когда спать было невозможно, руки тряслись и мысли путались. И после расставания с Кириллом он без вопросов пошел пить, а потом тащил Шуру до дому.       На голову Славы постоянно крушились идеи и влюбленности Саши. Тот парень очень эмоциональный, любвеобильный. И еще драматизирует периодически. А если ему правда кто-то понравится приходится вперед ногами выносить потом всех. Потому что ладно бы ему кто-то хороший в душу западал. Так нет: один парень-активист, который идеи «гражданина» использует за основу, второй, блять, на пару ночей, а потом растворился, третий вообще женщина.       Уловить Сашины любовные похождения почти нереально. Так что Слава просто привыкал. С бабой новой у Шуры все странно. Она тоже наемница, только хрен знает, чем занимается, познакомились на задании, как новые напарники, а потом она его чуть не убила. Потом он как идиот за ней бегал, цветы таскал, съехался через пару недель. Только как обычно своим сексом не хвастался. Оказалось, они и не трахаются. Короче слушая о новых мутках Саши, оставалось только кивать и принимать к сведенью.       — Она должна была меня убить, но не убила, — начинал гнуть ветку парень.       — Да, точно, ты абсолютно прав, — кивал Слава.       — Типо, мы с ней почти незнакомы, а она просто бросила все, свои принципы, чтобы я жил!       То что Кэтрин спасла парня выдавало в ней какую-то детскую женскую глупость. По рассказам она чуть ли ни гений убийств, красивая, хладнокровная, ну просто мечта фильмов марвел. И вот что-то у нее в сердце отозвалось, когда она это синее чудо видела.       Они так и делали, тусили в «Зазеркалье», перекидываясь новостями. Шура теперь жил в Москве. Девушка его туда по работе заманила, а он сбежал на выходные, чтобы с друзьями увидится. И посреди диалога приходит уведомление. Десять миллионов — поймать Грома.       У Мальвины глаза азартом наливаются.       — Я его убью, как раз на годовщину подарю, — он довольный начал рыть информацию в телефоне, чтобы зацепится за что-то.       — Шур, тебе Венеции не хватило? Его же пытался убить Разумовский, дважды. Потом Бог, что технически можно посчитать за еще одну попытку Сергея. И стихоплет, который гипнозом людей с ума сводит. И Волков. И…       — Я понял! — буркнул Саша, — мне нужна разминка, Слав, я с ума в этой Москве схожу. У меня работы нет, Кэт бегает туда-обратно по своим заданиям, а я просто тренируюсь все время. Мне нужна цель, нужен азарт. Я хотел уйти от наемничества, но это как с курением. Ты понимаешь, что вредно, что опасно, но так похер, потому что другой жизни не знаешь. Тошно мне жить обычно, как все. Я и живу чтобы отомстить Грому.       — Кэтрин в курсе?       — Нет, ей нельзя говорить.       Слава потер глаза, опрокинул в себя еще рюмку и кивнул. Если он не поможет Саньку, то он умрет в одиночестве.       — Хорошо.