Соседи

СССР, или просто Союз, как его часто называли друзья, оказался в новой реальности, когда переехал в светлый и просторный двухэтажный особняк на окраине города. Здание, хоть и старинное, обладало безусловным очарованием: резные окна, высокие потолки и уютные комнаты, наполненные светом. Каждое помещение дышало историей и теплом, а в воздухе витал запах свежеприготовленного чая, который русский планировал пить на веранде, в окружении цветов. Он мечтал стать настоящим садоводом, превращая заброшенный задний двор в плодородное поле, где овощи и фрукты будут расти, как по волшебству. В его голове зрела идея написать мемуары, наполненные удивительными историями былых времён, путешествиями и приключениями, которые, как ему казалось, просто обязаны были стать частью его новой жизни. Однако мечты Союза о спокойной жизни и уединении, как ни странно, не сбылись. В первые же часы он столкнулся с незваным соседом. Это был Третий Рейх, человек, обладавший шармом и уверенной осанкой. Его светлые волосы, непослушные, как вымоченные в солнце, ярко сверкали. Он двигался с такой грацией, что создавалось впечатление, будто сам мир стелиться перед ним. Откуда русский мог знать немца? Их пути пересекались задолго до этого, в те времена, когда оба были молоды и полны амбиций. Тогда они были скорее соперниками, чем приятелями, и их отношения строились на взаимной настороженности. Союз помнил, как Рейх, тогда ещё только набирающий силу, пытался завоевать доверие окружающих, обещая порядок и процветание. Но мужчина, привыкший к суровым испытаниям, всегда смотрел на него с подозрением. Он подсознательно знал, что за блестящей улыбкой и уверенными жестами скрывается нечто опасное, что-то, что может разрушить хрупкий мир.       Теперь, оказавшись соседями, Союз не мог не задаться вопросом: случайно ли Третий появился здесь, или это часть какого-то давнего плана? В любом случае, он понимал, что спокойной жизни в этом доме ему не видать. — Вот это соседство, так соседство. — Проворчал русский, стоя у окна и наблюдая за тем, как немец, с важным и самодовольным видом, разгружает свои вещи из грузовика. Складывая коробки, он излучал такую самоуверенность, что это вызывало у Союза лишь недоумение. — Только этого мне и не хватало. Поймав на себе взгляд соседа, Рейх, не упуская возможности, расправил свои плечи, широко улыбнулся, и, помахав рукой, направился к открытому окну, у которого стоял СССР. — Привет, сосед! — с радостью произнес немец, протянув руку. — Надеюсь, мы станем хорошими друзьями. Союз, с явным недоверием оценивал эту протянутую руку, он чувствовал, как внутри него вскипает протест против самой идеи этого «соседства». Мужчина долго всматривался в ладонь немца, словно в ней скрывалось нечто зловещее, способное стать его врагом. Однако, искореняя свои сомнения, он, наконец, подавил все чувства, и, всё же, пожал её. — Посмотрим. — Произнёс он сдержанно. — Только, пожалуйста, не устраивай шум по ночам. Я рано встаю. — Обещаю, буду тише воды, ниже травы.— Весело отозвался Рейх, его голос был полон задора. Однако его далёкие, чуть насмешливые глаза выдавали что-то большее, чем дружелюбие. — Хотя… — он подмигнул. — Если захочешь пошуметь, я всегда готов. Союз, словно берёзка в цвету, немедленно покраснел от возмущения и поспешно направился в другую комнату. Он хлопнул дверью так сильно, что с полок посыпались несколько его любимых книг. Упав на диван, мужчина попытался привести голову в порядок. "Вот он, идеальный сосед." — пробежала мысль в его голове, окрашенная ироничной усмешкой. В то время как русский искал утешение в тишине своей комнаты, немец остался во дворе, лишь усмехнувшись в ответ на бурную реакцию своего нового соседа. Он продолжал разгружать оставшиеся коробки, представляя, как будет развлекаться в компании этого не слишком приветливого человека.

***

Дом был разделен на две половины: первый этаж был для Союза, а второй Рейха. Комната русского была уютная и просторная. Здесь стояли высокие книжные полки, заполненные томами классиков и новаторов, о которых мечтали многие. Старый диван, обитый мягким велюром, звал к себе, обещая уютные вечера с книгой в руках. Стены были украшены картинами, плакатами и старыми фотографиями. В углу, словно хранитель воспоминаний, стояла старая грампластинка, на которой была выгравирована надпись "Лучшие хиты СССР".       Союз задумался, глядя в окно на кухне. Мысли его блуждали между воспоминаниями о прошлом и ожиданиями будущего. Ему было интересно, как он будет жить рядом с таким эксцентричным соседом, как Третий Рейх. Неожиданно сверху стала доноситься музыка. — Неужели у него вечеринка? — пробормотал СССР, налив чай в свою любимую кружку с изображением пролетариата. Он взял кружку, чувствуя тепло фарфора, и, сделав глоток, пошел в свою комнату. Скоро ритмичные удары и громкие ноты заполнили пространство, превращая тихий вечер в шумную дискотеку. Рэп, рок или что-то среднее между ними — сложно было определить жанр, но одно было ясно: музыка мешала сосредоточиться на чтении книги. Слова, которые раньше легко складывались в предложения, теперь путались в голове, и раздражение росло, как клубы дыма, поднимающиеся к потолку.        — Да что ж такое! Союз, не в силах больше терпеть эту музыкальную какофонию, решительно вышел из своей комнаты. Когда он поднялся на верх, его взору предстала неожиданная сцена: немец, словно неуловимый дух, танцевал посреди коридора, двигаясь в такт музыке и напевая что-то под нос. — Эй! — закричал русский, стараясь перекрыть шум, как будто его голос был способен остановить этот поток звуков. — Ты не мог бы сделать потише? Рейх, услышав русского, обернулся, подняв руки в знак примирения, и его озорная улыбка, словно солнечный луч, лишь усугубила раздражение Союза. — Извини, сосед! — прокричал он в ответ. Затем немец наклонился к проигрывателю, уверенно поворачивая ручку на старой радиоле. Музыка немного стихла. — Я просто не могу устоять перед хорошей музыкой! СССР же, только покачав головой, вернулся в свою комнату, мысленно обдумывая, как ему это соседство. Он представил себе, как однажды выйдет на улицу, а немец в наушниках и с гитарой будет петь о свободе. Несмотря на раздражение, на его лице появилась едва заметная улыбка. — Может, это и не так уж плохо. — Пробормотал он, усаживаясь на свой диван с книгой. Жизнь обещала быть веселой — это было точно.