Новая Учиха

***

      Руки блуждали по телу, губы влажно соприкасались, горячее дыхание обжигало кожу лица. Итачи обхватывал зубами нежную кожу шеи, пока ладони обхватывали талию, притягивая податливое тело ближе к себе.       Бедра сталкивались, вызывая приятную стимуляцию в паху. Итачи нетерпеливо двигал тазом навстречу приятному трению.       Они стояли в неприятном общем туалете какого-то дешевого клуба. Кабинки — которые были, к счастью, пустыми — были разрисованы граффити и нецензурными словами. Пол был весь в темных пятнах, а мысль о том, что сюда в любой момент мог кто-то зайти, только укрепляла желание продолжать.       После борделя Итачи не захотел идти домой. Ему настолько понравилось то ощущение, что его мозг буквально опустошен, что он решил закрепить это хорошей порцией алкоголя.       Идти в те места, где его могли узнать или увидеть знакомые, он не хотел, а потому отправился туда, куда ходят люди, которые хотят дешево развлечься.       В таких местах отсутствует санитария, но зато веселья и треша тут бывает даже больше, чем в пафосных местах. А Итачи для себя уже решил, что в этой жизни стоит попробовать всё. В том числе и секс в туалете с незнакомой женщиной.       Наконец-то что-то новое и интересное в моей жизни.       — Как твое имя? — сбивчиво спросил Итачи, просовывая руку под одежду, дотрагиваясь до мягкого живота неизвестной девушки.       — Ты его знаешь, — так же туманно произнесла незнакомка, опрокидывая голову назад с тихим стоном.       Его прохладные пальцы коснулись чаши тонкого бюстгальтера, задевая затвердевшие и чувствительные соски. С губ начали слетать слова, чтобы Итачи не останавливался, чтобы трогал ее сильнее и глубже. И он с удовольствием готов был это делать.       — Кто ты? Я хочу произнести твое имя, — настаивал Учиха, обхватывая ее руками под одеждой, желая оказаться еще ближе.       — Ты уже произносил его, Итачи, — обвив его шею руками, девушка запустила пальцы в его волосы, улыбаясь себе под нос. — И ты будешь произносить его еще много раз, дорогой.       Что это значит? Откуда она знает мое имя? Соберись, Итачи. Может, это враг…       Вдруг парень замер, поражено раскрыв глаза. Неприятная мысль залезла к нему в голову, действуя даже сильнее, чем безумное возбуждение. Он буквально застыл на месте, глядя в одну точку и больше не двигая руками, которые были готовы пролезть в трусы незнакомки.       А незнакомки ли?       Итачи был в замешательстве, а девушка, наоборот, лишь сильнее улыбнулась, продолжая гладить его по голове.       Эти руки в моих волосах и… дорогой? Черт возьми.       Резко отстранившись от девушки, Итачи взглянул на ее лицо, фокусируя плывущий взгляд и чувствуя, как его накрывает озарение.       Да за что?..       — Изуми, — выдохнул он, искривив губы. — Какого хрена?!       Оттолкнув ее от себя, парень прижался к стене позади и накрыл горящий лоб ладонью, морщась от совершенной им ошибки. Намеренно ударившись затылком об кафель, Итачи беспомощно застонал.       Доигрался… Пора домой.       — Что не так? — невинно моргая, она вновь прильнула к парню, ухмыляясь и проводя руками по его груди. — Нам ведь было так хорошо… Хочешь, домой пойдем вместе, м? В кроватке будет лучше, — прошептала она у его губ, чувствуя, как Итачи вновь расслабляется.       — Нет… — и тем не менее слова звучали уже не так твердо, а руки снова поднялись, чтобы обхватить ее талию.       Чувствуя свою победу, Изуми мысленно представляла себе их воссоединение в постели спустя столько времени, однако все фантазии вмиг разрушились, стоило парню уже грубо откинуть ее к соседней стене.       Ударившись головой, она болезненно вскрикнула и вынуждено сползла вниз на грязный пол. Правда, сейчас это уже никакого не заботило.       — Ты все не угомонишься… — все еще слабо, но яростно прошипел Учиха, чувствуя, как все тело ноет от неудовлетворения и в том числе от желания уйти.       — Не угомонюсь! — Изуми оперлась рукой об кафель в попытке встать, однако голова начала ходить кругом, отчего она приняла решение пока не вставать. Но это не помешало ей говорить: — Не угомонюсь… Итачи, разве тебе нужна эта Сакура? Она же все равно не выберет тебя, поверь! Я с ней говорила! Она мне все рассказывает, слышишь? Она считает тебя…       — Заткнись, — чуть ли не крикнул Итачи, чувствуя, как силы наполняют его от нахлынувшей ярости. — Так и знал, что ты не изменилась. Эта ваша дружба с Сакурой просто пустышка. Учти, я не позволю вам и дальше общаться… Этому придет конец, — Итачи смотрел на нее сверху вниз с отвращением в глазах, не понимая, как мог когда-то ее любить.       — Только если вспомнишь этот разговор… — тихо пробубнила девушка себе под нос, склонив голову вниз.       Итачи услышал, что она что-то прошептала, но разобрать ничего не смог из-за гудящего шума в ушах. Собственно, ему было плевать на ее слова. Ему хотелось просто поскорее покинуть душную уборную и вернуться домой.       Уж слишком затянулся этот вечер. Выдохнув, Учиха оторвался от стены, ощущая неприятную липкость от пота по всему телу, и подошел к раковине. Не глядя в зеркало, чтобы не видеть свое отражение, он нагнулся и умылся холодной водой.       Затем, приподнявшись, он смочил правую ладонь и провел ею по задней поверхности шеи, наслаждаясь приятной прохладой.       Мне плевать на ее слова. Она просто отчаялась от одиночества. Но ни я, ни моя семья больше не будем ее спасать. Пусть сама разбирается. Не маленькая уже… Мне плевать на то, что она говорит. Плевать.       Плевать даже на то, что — по словам Изуми — Сакура его не выберет. Плевать на то, что прервал ее на самом интересном и теперь не узнает, кем его считает Сакура. Плевать на то, с какой уверенностью Изуми об этом говорила, словно это было правдой.       Твою ж мать.       Хотелось развернуться, схватить Изуми за шкирку, поднять над головой и заставить ее выложить все, что знает. Но если он это сделает, то окончательно потеряет себя. А этого он допустить не может. Тем более он еще сам не решил, хочет ли он провести свою жизнь с «шлюхой».       Возбуждение уже развеялось, становясь совсем незначительным на фоне всего происходящего и всех мыслей. Приведя себя в порядок, Итачи в последний раз кинул безразличный взгляд на все еще сидящую на полу Изуми.       Ссутулившись, она смотрела вперед, задумчиво поглаживая свою родинку в виде сердца на руке.       — Неужели нельзя быть хоть немного добрее? Зачем тебе все это, Изуми?.       Едва он договорил, в туалет ворвались две хихикающие девушки. Их щебетание и дешевый парфюм тотчас наполнил душное помещение, отчего Итачи почувствовал еще более сильное рвение покинуть это место.       Не став дожидаться ответа, который вряд ли бы услышал, парень буквально выбежал оттуда, стоило этим двум девушкам начать попытки приставать к нему.       — Черт, — выругалась Изуми ему вслед, ударив кулаком по коленке.       Две девицы, стоявшие напротив нее, опустили на нее взгляд, только сейчас заметив ее присутствие. Кто-то из них задал ей какой-то вопрос, который Изуми даже не пыталась расслышать, полностью погруженная в свои мысли.       Ей казалось, будто все пойдет по плану. Покидая особняк Учих, она не торопилась идти домой. Прогуливаясь по ночной деревне и выйдя за пределы их квартала, несмотря на запреты отца, она забрела в глухой район, где в такое время бодрствовали только тусовщики, алкаши да проститутки.       Она не особо переживала насчет совет безопасности, полностью уверенная в своих силах, но невольное напряжение и дискомфорт она все же испытывала, а потому спешила поскорее пройти дальше, а потом вернуться домой.       Однако все вокруг перестало иметь значение, как только она увидела вышедшего из потрепанного клуба Итачи.       Он тяжело дышал, словно все это время не имел доступа к кислороду, что было видно даже на приличном расстоянии. Оперевшись об фасад здания, он засунул руки в карман, слегка пошатываясь.       Для Изуми это был очередной повод извлечь из ситуации выгоду для своих безумных планов. Затаившись, она выждала тот момент, когда он снова зайдет внутрь, чтобы потом проследовать за ним и в нужный момент «напасть».       И дезориентированность парня ей в этом только помогла, ведь он до последнего не мог понять, кто она, особенно после того, как она скрыла чакру.       Черт! Черт! Черт!       Встав с пола и игнорируя язвительные комментарии в свой адрес от незнакомых девушек, Изуми встряхнула себя и подошла к раковине. Схватившись за бортики, она посмотрела на свое отражение в зеркале.       Раскрасневшееся от злости и напряжения лицо, растрёпанные волосы, испарины на лбу, и помимо этого различного рода пятна по всей одежде не то от грязи, не то от случайно пролитых ранее напитков.       Не надо было говорить ему все это. Щас бы переспала с ним, потом сказала бы, что беременна. Классический вариант привязать его к себе, пусть и банальный.       Мысль о том, что уже сегодня — время было уже за полночь — ей придется как ни в чем ни бывало проводить время на чертовом празднике Хьюго в честь дня рождения совершенно незнакомой ей девушки, на которую ей плевать, приводили Изуми в ужас.       Совершенно не хотелось туда идти.       Но я пойду. Папа рассказал, что устроит небольшое шоу сегодня, и попросил не мешать. А я не могу этого пропустить.       Ухмыльнувшись самой себе, Учиха склонилась и точно так же, как Итачи ранее умылась, однако в отличие от него она не стремилась приводить себя в подобающий вид.       Ей было плевать.       Все мысли крутились вокруг слов отца, и, учитывая его диагноз, она понимала, что это так называемое «шоу» будет убийственным.

***

      Итачи казалось, будто он выворачивал наружу все внутренности.       Вернувшись домой пару минут назад, он почувствовал сильную тошноту и головную боль, а головокружение только спровоцировало его рвоту. Буквально ввалившись в свою комнату, он еле как успел добежать до унитаза, над которым он прямо сейчас склоняется.       — Какая мерзость, — протянул парень, вытирая рот тыльной стороной ладони.       Позывы рвоты вроде прошли, но он продолжил сидеть на месте не только для сохранности чистоты вокруг, на случай если ему снова приспичит, но и потому что сил ни на что больше не осталось.       — Ей, Итачи, ты в порядке?       В комнату спальни, дверь которой Итачи не успел запереть, заглянул Шисуи. В руках он держал пакетик самодельных мини-сосисок, которые они купили на рынке у милого дедушки.       Оглядев комнату, парень увидел включенный свет и приоткрытую дверь ванной комнаты. Немедля, он направился туда.       Его еще не хватало…       Закатив глаза, Итачи потер переносицу. Брат пришел совсем не вовремя, ведь в силу своего опьянения ему, возможно, не удастся сдерживать эмоции и злость.       Наконец в дверном проеме ванной показался силуэт Шисуи. Он жевал закуску и выглядел достаточно расслаблено, однако увидев в каком состоянии находился Итачи, тотчас спохватился.       — Ой, блин, — кинув пакетик в сторону, Шисуи присел на пол позади брата и аккуратно собрал его волосы в кулак, чтобы те ему не мешали.       Итачи дернулся и бросил на него многозначительный взгляд, на что Шисуи лишь хмыкнул:       — Знаю, ты не любишь, когда твои волосы трогают и все такое, но согласись, так ведь лучше? Они у тебя уже во все стороны лезут.       Несмотря на легкое раздражение, Итачи был вынужден признать его правоту. Да и настроение было настолько низкое, что ему было уже все равно.       Они оба склонялись над туалетом, ожидая новых порывов рвоты, которые, скорее всего, должны были снова начаться, учитывая как живот и кадык Итачи несколько раз содрогались в попытке остановить желчь.       — Чего не спишь? — спросил Итачи, решив отвлечь себя.       — Ну ты же меня знаешь, — он хмыкнул. — Не спалось, вот я и пошел кушать… — он несколько раз провел пальцами по носу, прошмыгивая. — А ты откуда такой пришел? Что за повод напиться? Хотя… — Шисуи прыснул со смеху, — разве тебе нужен повод? Алкоголик ты наш…       — Заткнись, — оборвал его Итачи, резче чем хотелось.       Шисуи тут же замолк, однако не спешил с выводами. Нервно хмыкнув, он постарался сделать вид, будто все нормально, списав чересчур враждебный тон брата на случайность. В конце концов, они часто спорили и язвили друг другу. Все хорошо.       — Ну все-все, не злись… — он хотел было добавить что-то еще, однако Итачи снова начало рвать. — Зараза, — пробубнил он, усилив хватку кулака.       Несколько минут спустя все наконец прекратилось и парень твердо заявил, что его больше не мутит. После того, как Шисуи убедился в этом, он отошел за стаканом воды из графина, после чего вручил его брату.       — Спасибо, — сухо поблагодарил его Итачи, отодвинувшись ближе к ванне.       Кивнув, Шисуи присел рядом с ним, откинув голову назад. Они сохраняли молчание, не желая нарушать комфортную тишину.       Безразличный взгляд Итачи был устремлен вперед. Глаза и опухшие веки болели, хотелось закрыть их навсегда и больше не открывать, но, зная, что это невозможно, парень предпочитал терпеть эту боль, чтобы напоминать себе, что он все еще жив.       Отхлебнув всю воду из стакана, Итачи услышал тихий шепот Шисуи. Казалось, словно он боялся говорить громче, будто все еще неуверенный, хочет ли, чтобы его мысли слышали.       — Мне… мне что-то одиноко как-то… — неуверенно начал он.       Ему было тяжело говорить с кем-то о своих чувствах. Это всегда было тяжело, но он понимал, что это необходимо, ведь нельзя держать все в себе. Особенно когда его гложет слишком много всего.       Раньше, когда такое случалось и он испытывал желание выговориться, он много чего писал на листке бумаги, превращая это в непонятные записи либо стихи.       А порой он делился этим с другим человеком. С человеком, который хотел его слушать… С человеком, которому он готов был открыться и с которым ему всегда было комфортно. Их всегда связывало нечто большее, пусть многие и считали их «отношения» поверхностными.       Но этого человека сейчас нет.       Напомнил себе Шисуи. И все же он будто только сейчас вспомнил, что у него все еще есть семья, которой он всегда может выговориться.       Будь смелее. Это же Итачи. Все будет нормально. Он выслушает…       И его действительно молча слушали, дожидаясь, пока он продолжит. Конечно, это неудивительно, ведь у них всегда были близкие отношения и им никогда не составляло труда общаться.       Но почему-то сейчас Шисуи ощущал, что теперь все по-другому. Помимо изменения общего настроения во всей семье, он также чувствовал, будто и его слова, которые он сейчас хочет выразить, другие. Не такие, какими они обычно были, когда они общались на бесполезные темы.       Хотя он вроде не собирался раскрывать все свои секреты, просто понимал, что если все пойдет хорошо, то он готов будет рассказать ему обо всем.       А то я больше не могу терпеть это… Хочется с кем-то поговорить.       — В последнее время как-то особенно сильно одиноко, — на выдохе продолжил Уичха, нервно дергая ногой. — Знаешь… в доме стало слишком тихо. Я не знаю, что происходит… — он замешкался, исправившись: — Наверно, не знаю… Но я чувствую сильное напряжение между нами всеми. От этого мне не по себе. Раньше я довольствовался тем, что мы каждый день общались, дурачились и просто поддерживали хорошие отношения… Сейчас этого нет, и стало тяжелее. Я чувствую… холод.       — Холод? — Итачи повернул к нему голову, глядя все с тем же безразличием.       — Да. Не знаю, как объяснить. Просто если выразить все мысли одним словом, то это именно холод. Дома холодно и… темно.       Ему хотелось продолжить говорить. Говорить о своих проблемах, о мыслях и чувствах. Хотелось просто делиться всем, что у него внутри. Эти несколько слов зажгли в нем искру, благодаря которой он готов говорить абсолютно свободно.       И все же он выдержал паузу, опустив взгляд на брата, чтобы понаблюдать за его реакцией.       Но Итачи молчал, сверля взглядом противоположную стену, при этом остро ощущая требовательный взгляд на себе. У него не было мыслей. Ему хотелось как-то поучаствовать в разговоре и дать понять, что ему не все равно. Но он не мог ничего из себя выдавить.       Он бы предпочел, чтобы брат не останавливался. Чтобы просто говорил, пока он будет его слушать и, может быть, в какой-то момент что-нибудь да скажет.       Шисуи вдохнул и попытался улыбнуться:       — Слава богу, у меня есть ты… Ну, то есть, я вижу, что у вас с Саске что-то не так. Правда, лезть в это не буду, думаю, вы сами разберитесь. А вот у меня с Обито и Сакурой все пошло через жопу… Я просто идиот. Но с тобой у нас все…       Тут Итачи тихо рассмеялся, покачав головой. Его смех казался истеричным и в то же время каким-то зловещим.       Словно он не воспринял его слова всерьез. Словно он смеялся над самим Шисуи.       Последний нахмурился, непонимающе глядя на брата, который наконец перевел на него свой взгляд, полон ядовитой ненависти.       — Через жопу? Уверен, у вас с Сакурой и через это место тоже все прекрасно пошло. Гладко, приятно… Ммм, да? — Он буквально выплевывал эти слова, желая причинить боль. — Одиноко, говоришь? Что-то не особо верится. Как тебе, — он обвел его скептическим взглядом, — человеку, которому плевать куда пихать свой член, может быть одиноко? Иди возьми себе какую-нибудь бабу из борделя или любую служанку дома, и тебе вмиг станет хорошо.       Итачи, шатаясь, поднялся на ноги, однако не прекратил говорить:       — Я вообще ничему не удивлен. У тебя же нет чувств. Ты же не знаешь, какого это — любить человека. Ты просто трахаешь, трахаешь, трахаешь.       Свои слова он сопровождал бурными жестами, переодически посмеиваясь.       Шисуи все еще сидел, поражено застыв. Он смотрел на Итачи и не мог понять, что пошло не так. Может, он где-то провинился? Сказал что-то не то? Иначе почему он сейчас говорит все это? Хотя прекрасно знает, что это все ложь.       А знает ли?       Шисуи вдруг нахмурился. Итачи с такой убежденностью говорил такие вещи, будто действительно верил в это.       Может он и вправду такого мнения обо мне? Но почему он вдруг…       И тут до него начало доходить. Слишком неоднозначно и сомнительно доходить, ведь он не был уверен в своих мыслях. Были несколько догадок, но все сводились к тому, что Итачи все знает. Про него и Сакуру.       Твою ж мать, я уже начинаю жалеть, что сделал это.       Пытаясь проглотить обиду за столь громкие и слишком обидные слова брата, оправдывая это тем, что Итачи пьян и ревнует, Шисуи точно так же поднялся с пола.       Напялив маску беззаботности, парень закатил глаза и усмехнулся:       — Да ладно тебе, не переживай, у нас с Сакурой ничего серьезного. Она еще может стать твоей, я мешать не буду, — он прыснул: — Но неужели наш великий Итачи снова в кого-то влюбился? Не повезло тебе с любовью, конечно, — он коротко рассмеялся. — Нет, конечно, Сакура очень хорошая, но сами обстоятельства, конечно, так себе. Знаешь, я бы тебе посоветовал…       Удар пришелся по лицу. Голова дернулась назад, и, не выдержав, Шисуи упал обратно на пол, едва не ударившись носом об кафель, вовремя уперев руки перед собой.       Сильная, оглушительная боль тотчас заполнила все тело. Перед глазами плыло, в ушах звенело, а место удара болело настолько сильно, что в уголках глаз скопились слезы.       — Я не нуждаюсь в твоих советах, клоун паршивый…       Ответный удар не заставил себя долго ждать. Итачи едва успел договорить последнее слово, так как сразу же был откинут к стене, после мощного удара в живот.       Между ними завязывается драка. Все начало происходить слишком быстро. Удары по силе были чуть выше среднего того, что могли позволить себе братья, которые на самом деле не желают друг другу зла.       Парни будто озверели, позабыв о их семейных связях. И с каждым ударом сила нанесения становилась все сильнее. Если это вовремя не остановить, то они окончательно забудутся и начнут использовать техники и шаринган.       — Что вы устроили… — в комнату вбежал Мадара, а за ним Саске. — Брейк! Остановитесь, черт возьми.       Они не слушали, продолжая драку. Мадара попытался схватить и увести сына, однако тот неосознанно врезал ему в челюсть, вновь накинувшись на Итачи, которого точно так же пытался оттолкнуть Саске.       В ванной было слишком мало места, отчего каждый из них из-за резких действий переодически ударялся об те или иные вещи.       — Проклятье! — зарычал мужчина и вдруг, замахнувшись, схватил Итачи — который вдруг оказался к нему ближе всего — за шею и надавил на сонную артерию.       Итачи мгновенно свалился с ног, но Мадара вовремя удержал его в руках. Отвлекшись на племянника, мужчина совсем забыл, что его сын все еще необузданный и ничего кроме своего желания драться не видел.       Оттолкнув от себя Саске, отчего тот ударился затылком об стену, Шисуи с безумным взглядом пошел на Итачи, будто не видя, что тот без сознания. Либо видел, но ему было плевать.       Достали, черт побери.       Мысленно закатив глаза, Мадара за считанные секунды завел руку, которой держал Итачи назад, чтобы отгородить его, а затем свободной нанес смачный удар по сыну, попав ему прямо в ребра.       Тот, заскулив, сложился пополам, обхватив себя руками. Он свалился на пол набок и, придерживая место ушиба, болезненно стонал. То, как бил его Итачи, не сравниться с этим, ибо мужчина применил чакру, чтобы точно обуздать сына.       Мадара и Саске мгновенно расслабились, чувствуя облегчение от того, что им удалось их остановить, пусть и такими способами.       Все это происходило в считанные секунды, и если бы они забежали хоть на пару минут позже, неизвестно, что бы могло произойти.       Учихи в гневе бывают действительно опасными. Особенно когда у них в роду были случаи смертельной драки между братьями за шаринган.       Саске выдохнул и скатился вниз по стене, плюхнувшись на пол.       — Что тут произошло? — охриплым голосом спросила стоявшая в спальне Сакура, щуря глаза.       Ее руки были скрещены от холода, а волосы торчали в разные стороны. Босыми ногами она подошла ближе к ванной комнате, остановившись в проеме, хмурясь от яркого белого света, который на контрасте с темной комнатой слепил глаза.       Странно, что она прибежала только сейчас, учитывая, что она живет напротив, а шум стоял на весь дом настолько сильный, что даже Мадара услышал это с верхнего этажа.       Это даже к лучшему, что она не видела этого кошмара.       Мадара укрепил хватку на Итачи и, перебросив его через плечо, выпрямился:       — Небольшая братская драка. Все нормально, иди спать, — проходя мимо нее, мужчина поднял руку и потрепал ее и без того растрепанные волосы.       Сакура лениво отмахнулась, позволяя ему пройти мимо. Она понимала, что он ее обманывает, это было даже слишком очевидно, но разбираться с этим решила позже, ибо все еще валяющемуся на полу Шисуи нужна была медицинская помощь.       Быстро собрав волосы в высокий хвост, Сакура присела на колени перед парнем. Скопив чакру в ладонях, она начала лечение, краем уха слыша, как бессознательное тело Итачи уронили на кровать.       Вскоре в ванной снова появился Мадара. Он кивнул в сторону Саске, который просто наблюдал за работой Сакуры, не желая двигаться.       — Возвращайся в постель, Саске. Тут не на что больше смотреть, — затем он бросил взгляд на Сакуру и, несмотря на желание точно так же отправить ее обратно спать, он был вынужден сделать это позже, ведь она как медик была сейчас необходима.       Несмотря на жгучее желание остаться и хоть как-то помочь, Саске молча встал и направился на выход. Он понимал, что сейчас не время начинать спор, да и дядя был прав — сегодня был ответственный день, и им всем нужно выспаться.       Хотя после всего у нас это вряд ли получится.       Из коридора послышались ленивые шаги, и когда Саске уже дошел до двери спальни, то едва не столкнулся с Обито.       Его глаза нехотя приоткрывались, а сам он выглядел весьма вяло и измотанно.       — Что тут произошло? — слишком холодно и без привычного юмора в голосе спросил он, глядя на Саске пусть и лениво, но твердо.       Едва заметно нахмурившись, Саске пожал одним плечом:       — Да эти двое подрались… — обернувшись, он указал подбородком на валяющегося на кровати Итачи и на широкий силуэт Мадары, который скрывал все происходящее в ванной.       — Понятно.       Зевнув, Обито развернулся и таким же неторопливым шагом вернулся в свою комнату, громко захлопнув за собой дверь.       Да что с ними всеми.       Недоуменно уставившись в коридор, где еще недавно стоял Обито, Саске покачал головой и точно так же направился в свою комнату, зевая.       Перед тем как скрыться в своей комнате, он в последний раз бросил взгляд на дверь в комнату Итачи, куда уже прибежали пару служанок на помощь.       Надеюсь, они обошлись без серьезных травм… В любом случае Сакура со всем справится. Я там только мешать буду.

***

      — Уберитесь в ванной и позаботьтесь о парнях, как только Сакура с ними закончит, — после поклона служанок, означающего, что они все поняли, Мадара взглянул на Сакуру. — Что-то серьезное есть?       Хмурясь, девушка покачала головой, нависая над Шисуи, который уже не дергался от боли и по ее инициативе перелег на спину. Парень просто смотрел перед собой, молча дожидаясь, пока его излечат.       Только меня не излечить. Раны находятся слишком глубоко…       Дышать было все еще болезненно из-за последнего и завершающего удара папы. Однако он чувствовал себя гораздо лучше, но это только в физическом смысле.       — Еще несколько минут, и я его отпущу. Мелкими ранами займусь утром, — между делом проговаривала девушка. От сонливой усталости ничего не осталось. — Потом проверю Итачи, и если у него нет серьезных травм, то можно будет расслабиться и пойти спать.       Мадара кивнул от полученной информации, оставаясь довольным тем, как все в итоге сложилось.       Все могло бы быть хуже. Хотелось бы еще узнать причину их ссоры… Но я уже догадываюсь, почему это произошло.       Наблюдая за Сакурой и не обращая внимание на ходячих туда-сюда служанок, которые старательно пытались сделать свою работу как можно тише, Мадара мысленно уже готовился к тому, что их ждет.       Такое чувство, будто это все было огромной ошибкой. Надо было самому выбрать Сакуре мужа. А в итоге мы получаем это: сплошные ссоры из-за девушки… Хотя я сомневаюсь, что дело тут только в этом. Может, эта ситуация стала лишь поводом, чтобы дать волю другим проблемам и обидам, которые парни хранили в себе…       — Чем я все это заслужил… — вдруг заговорил Шисуи будто в никуда.       Его глаза раскраснелись, и пару слезинок покатились внизу по виску, скрываясь за волосами.       Мадара нахмурился, а Сакура на миг застыла. Они оба не ожидали, что он в ближайшее время вообще произнесет что-то. И тем не менее девушка продолжила лечение, пока мужчина почувствовал неприятную и давящую боль в сердце.       Давно он не испытывал настолько сильную жалость и переживание за сына.       Прости меня, Шисуи. Что-то я совсем забыл про тебя…       Гадая, что еще могло между ними произойти, помимо очевидных причин в виде Сакуры, Мадара оперся на дверной косяк, но так, чтобы не мешать проходящим мимо служанок.       — Как ты себя чувствуешь? Ты читала письмо? — решил он сменить тему, пристально глядя на девушку, которая молча покачала головой. — А платье видела?       Сакура едва заметно сглотнула, стараясь не смущаться. Снова покачав головой, она постаралась сконцентрироваться на лечении.       Поняв, что она не готова к разговору, Мадара тихо вздохнул:       — Ладно… Завтра ближе к вечеру придут стилисты и визажисты. Тебе помогут собраться, не переживай, — развернувшись, мужчина направился к кровати, чтобы проведать Итачи.       Когда он уже склонился над племянником, заглядывая ему в лицо, он услышал совсем тихое «спасибо» у себя за спиной. Улыбнувшись уголками губ, Мадара покачал головой, глядя на племянника.       Надеюсь, ты не убьешь меня, Итачи, если Сакура в итоге влюбится в меня.       Спустя несколько минут девушка поднялась с пола со словами, что закончила лечение. Мадара тут же пошел проведать сына, который, по всей видимости, не хотел вставать, в то время как Сакура пошла проверять Итачи, которого потом все-таки пришлось подлечить, но совсем чуть-чуть, ибо серьезных травм не наблюдалось.       Далее Мадара попросил Сакуру отправиться в постель, тогда как он сам еще останется, чтобы убедиться, что с парнями все нормально. Девушка не стала спорить. Ее охватила сильная усталость из-за израсходование чакры и недостатка сна.       Вся оставшейся ночь прошла в тишине. Сакура и Саске заснули почти сразу, пусть и воротились некоторое время. Итачи так и остался лежать в кровати и не проснулся даже тогда, когда служанки снимали с него уличную одежду, меняя ее на пижаму.       А Мадара, после того как помог сыну переодеться и уложил его в кровать, еще долго сидел рядом с ним, пока тот пытался уснуть.       Они не говорили, делая все молча. Шисуи все время смотрел в одну точку, и каждое его движение было медленным и неточным. Он был измотан, и казалось, будто он мысленно находится где-то очень далеко. И тем не менее от помощи папы не отказывался.       В конечном итоге, когда ночное время медленно перетекало в утреннее, мужчина покинул комнату сына, предварительно позаботившись о том, чтобы тот был тепло укутан в одеяло.       Но он не спешил возвращаться к себе. Сначала он решил убедиться в том, что каждый из «детей» спит и их ничего не беспокоит. Заглядывая к каждому в комнату, Мадара обнаружил, что только в комнате Обито было пусто.       Ну и где он?       Вздохнув, Учиха спустился на первый этаж и, сосредоточившись, он буквально услышал присутствие Обито. Он был рядом, но не дома. Сжав кулаки от напряжения, Мадара с усилием заставил себя пойти дальше, прекрасно зная, где находится брат.       Пройдя мимо игровой комнаты, мимо прихожей и гостиной, мужчина направился на кухню, откуда сразу подул холодный ветер из-за открытой двери на террасу в сад.       Обито стоял напротив персикового дерева, сунув руки в карманы. Он был одет в пижамные штаны, футболку и носки. Никакой обуви. Едва заметный пар выходил у него изо рта, давая понять, что на улице достаточно холодно.       Мадара застыл в проеме, не двигаясь. Пару секунд он смотрел только на дерево, словно делая это в знак уважения, затем вздохнул и медленным шагом подошел к брату.       — У тебя что-то случилось? — спросил мужчина, встав плечом к плечу к Обито.       Парень лишь усмехнулся, качнув головой:       — Слишком много всего, — мимолетная ухмылка тотчас сменилась на стеклянное выражение лица. — Не задавай вопросов. Пожалуйста, — сразу отрезал он, будто зная, что брат будет настаивать на разговоре.       Благо они были взрослыми людьми и умели тактично не настаивать на чем-то, когда слышат вполне ясную просьбу не лезть в душу.       И хотя Мадара был его братом, он все равно молча кивнул, решив дождаться того момента, когда Обито сам придет к нему за помощью.       — Ладно. А чего без обуви-то? Если хотел слиться с природой, то босиком бы вышел, — тихо хмыкнув, мужчина настороженно ждал реакцию на его попытку пошутить.       И так как это был Обито, он даже в депрессивные моменты нашел причину для громкого смеха:       — Обожаю тебя, — он похлопал брата по плечу и почти сразу добавил: — Да мне просто было лень идти в прихожую за обувью, — оба прыснули со смеху, хохоча над нелепой ситуацией.       Однако вскоре смех прекратился. Обито вытер слезы из уголках глаз и, прокашлявшись от ощущения холодного воздуха в горле, повернул голову на Мадару, почувствовав его взгляд на себе.       Обито вопросительно кивнул, развернувшись к нему всем корпусом. Он узнавал этот серьезный взгляд. Он означал, что есть нечто важное, о чем ему следует знать. И что брат не может решить самостоятельно.       — Сакура знает про Яшори и Рин, — Обито вздрогнул, но это не помешало Мадаре продолжить: — Она там что-то выяснила… В общем, поговори с ней, — мужчина развернулся, чтобы зайти обратно в дом. — Учти, она очень настойчива, когда любопытна. Поэтому тебе стоит решить этот вопрос как можно скорее, пока она не надумает себе чего-то. И не задерживайся тут. Холодно ведь, — после чего скрылся за стенами дома.       Склонив голову, Обито смотрел на свои носки, которые промокли под влажностью травы.       Это когда-нибудь закончится?.. Хотя, может, пришло время рассказать ей всю правду?

***

      Он не думал, что найдет ее здесь. Но когда он уже обошел все вокруг, ему ничего не оставалось, кроме как рискнуть и просто прийти сюда.       Похоже, после нашего пикника ей здесь очень понравилось.       Сакура покинула особняк с утра и не попадалась никому на глаза примерно пять-шесть часов. Мадара забеспокоился — хотя поводов никаких не было — и попросил Саске отправиться на ее поиски, что он, собственно, и сделал.       К тому же скоро придет команда стилистов, которые помогут собрать им всем достойный образ. А Сакуре будут предоставлены еще и пара ребят из салона красоты, которые займутся ее волосами, маникюром и макияжем.       Им нужно все успеть. Особенно когда это ее первое серьезное мероприятие.       Но, судя по всему, Сакуру это уже совсем не заботило. Слишком много переживаний по этому поводу привели в итоге к тому, что ей уже все равно.       Саске, не скрывая своего присутствия, медленным шагом направлялся к Сакуре. Она сидела на краю верхушки земли, которая снизу напоминала небольшую скалу из-за резкого склона. На траве рядом с ней лежал разорванный конверт, а в руках она держала само письмо.       Ее взгляд был направлен вперед, так что Саске предположил, что она уже прочла письмо и теперь обдумывает прочитанное. Он сам еще вчера вечером вскрыл конверт, не желая томить. С содержимым он поделился только с Шисуи, так как он был рядом.       Оторвав от нее взгляд, парень и сам взглянул на раскрывающийся вид.       Темное небо, тучи, холодный ветер, пожелтевшие листья на некоторых деревьях — все указывало на осень. Но это было столь же красиво и ярко, как если бы сейчас сияло солнце.       Остановившись рядом с ней, парень опустился на землю, но перед этим его взгляд невольно метнулся в сторону письма. Он увидел всего лишь на половину заполненный лист.       Неужели это все, что ей могли написать? Она заслуживает больше внимания от родителей.       Ему стало жаль Сакуру. Даже его родители написали им больше текста.       Я рад, что дядя сделал хоть что-то приятное для Сакуры. Но я уверен, он каким-то образом проконтролировал сам процесс, чтобы в письме не было ничего лишнего. Хотя он это не признает, как бы я ни спрашивал.       — Мама написала, чтобы мы уже начали подготовку к вашей с Итачи свадьбе, — начал парень, переодически бросая взгляд на девушку. Он ожидал от нее хоть какой-то реакции, но она даже взглядом не отреагировала, из-за чего Саске продолжил: — Написала, чтобы остальные не расстраивались… что нет смысла продолжать эти дискуссии, так как она уже все знает, — Саске поджал губы. — В тексте она очень явно намекнула на то, что слышала вас с Итачи в одну из ночей.       На этом моменте Сакура заинтересовано повернула к нему голову, призывая его продолжать.       Саске устало улыбнулся ей, добавляя:       — Для мамы это уже явный признак, что вы любите друг друга. Она же многое не знает… — пояснил он неловко, на что Сакура только кивнула.       — Значит ли это, что они скоро вернутся? — с хрипотцой в голосе спросила она.       Саске не сдержал саркастичного фырка:       — Тебя только это интересует? — он взглянул на Сакуру, надеясь, что она не воспримет это в штыки, но не заметив ни намека на хотя бы улыбку, Саске посерьезнел и дал нормальный ответ: — Вероятнее всего. Мама ни за что не пропустит ни свадьбу, ни подготовку. Она захочет все проконтролировать.       Сакура невесело хмыкнула и покачала головой. Ее уже тошнило от всего происходящего. Хотелось убежать куда подальше, но она знала, что это бесполезно. Они ее везде найдут.       Саске же вдруг задумался, будто то, что он собирается сказать, дается ему тяжело. Он опустил голову, хмурясь от собственных мыслей.       — Может, это к лучшему? — тихо и неуверенно начал он. — Может, стоит дать конец всему этому и просто выйти замуж за Итачи? — слова неприятно жгли сердце, но он не мог иначе. Больше всего он желал Сакуре и своему брату счастье. В таком случае ему плевать даже на свои собственные желания. — Вас уже многое связывает… Это шанс перестать себя мучить…       — Нет.       — Почему? — недоумевал он.       — Потому что Итачи меня ненавидит, — она прикрыла глаза, прикусив нижнюю губу — слезы готовы были политься в любой момент.       Саске нахмурился сильнее. Он покачал головой и со смешком произнес:       — Что за бред? С чего бы ему тебя ненавидеть? — несмотря на смехотворность ситуации, Саске чувствовал, что Сакура сказала это не просто так.       А вчерашняя драка между Шисуи и Итачи только укрепляла подозрения.       Девушка же ответила не сразу. Она молчала пару секунд, будто обдумывая, стоит ли ей это говорить, пока в конце концов не ответила:       — Я переспала с Шисуи. Теперь Итачи меня ненавидит, Обито — тоже, а сам Шисуи решил действовать как все мудаки и делать вид, будто ничего не было. Хотя я его не виню… — горько хмыкнув, Сакура посмотрела на Саске и развела руки в стороны: — Теперь и ты будешь меня ненавидеть. Все катиться к чертям. Родители написали такие банальные слова, словно мы виделись только вчера и они вовсе не оставляли меня на попечение чужим людям.       Слезы все-таки полились с глаз, но Сакура даже не сразу обратила на это внимание. Просто в какой-то момент почувствовала, что щеки и глаза сильно жжет.       Всхлипнув, Сакура продолжила говорить, только голос зазвучал более истерично:       — Хочешь, я тебе прочту, что они написали? — не дожидаясь ответа, она поднесла письмо ближе и начала читать вслух: — Дорогая доченька, прости, что мы вот так исчезли, — Сакура всхлипнула и вытерла нос рукой — читать это повторно было тяжело, — и даже не попрощались. Нам с твоим отцом был необходим этот отпуск. Мы знали, что с тобой все будет в порядке, поэтому уехали так быстро. К сожалению, писать письма возможность появилась только сейчас, но мы… — девушка сделала небольшую паузу, чтобы выдохнуть. Судорожные всхлипы только усилились, но она упорно продолжила читать: — но мы каждый день думали о тебе…       Саске наблюдал за этим с болью в глазах. Он не знал, как помочь ей, видя ее в таком состоянии. Он смотрел на нее и больше не видел в ней стержня. Не видел ту самую невероятную сильную девушку которая никому не позволяла себя обидеть. Которая боролась и улыбалась опасностям.       Сейчас он видел лишь измученного человека. Измученного, раненного и беспомощного человека, который постепенно ломается.       — …А еще очень сильно скучали и продолжаем скучать, — продолжала она тем временем. — К сожалению, мы посчитали нужным остаться тут еще на некоторое время. Поэтому увидеться мы сможем нескоро, но отныне мы будем гораздо чаще присылать тебе письма. В этой стране все совсем иначе, нам тут комфортно, и, может, когда-нибудь мы сюда переедем насовсем… — вдруг Сакура зарычала и, отбросив листок в сторону, схватилась за волосы. — Твари! Да пошли вы! Вы мне не нужны! Я и без вас справлюсь!       Саске знал, что до конца письма оставалось еще несколько строк, но Сакура вряд ли когда-нибудь их снова прочтет. Да и в этом не было необходимости. Теперь Саске только убедился, что Мадара приложил к этому руку.       Несколько капель начали падать на лицо. Пошел дождь. Мелкий, но сильный. Однако ребята даже не обратили на это внимание.       Подавшись вперед, Саске крепко обнял Сакуру. Она прильнула к его теплой груди и плакала навзрыд, не сдерживая эмоции. Внутри все жгло от боли, злости и обиды. Не зная, как найти выход этим эмоциям, она начала колотить Саске по плечу.       — Лгуны! Обманщики! Убийцы! Во всем виновата твоя семейка! Ненавижу! — вновь зарычав, Сакура оттолкнула Саске и вскочила на ноги. — Ты такой же! Не притворяйся, будто честен со мной. Такой же лгун! Я даже доверять тебе не могу! Ты просто жалкая крыса Мадары!       Саске смотрел на нее снизу вверх и молча принимал ее слова. Ведь он знал, что она права. Он ведет себя как крыса, а его семья далеко не идеальна. Но ради этой семьи, частью которой теперь стала и Сакура, он готов сделать все что угодно.       Топнув ногой, девушка поскользнулась и болезненно приземлилась на спину. Саске не успел ее удержать, так как отвлекся, пока тоже начал подниматься на ноги.       Замычав от неприятных ощущений, девушка впилась руками в грязную и скользкую землю и медленно приняла сидячее положение.       — Ты в порядке? — спокойно спросил парень, присев на корточки.       Его лицо выражало беспокойство, но на самом деле он был только рад, что она упала, так как это послужило концом ее истерики. Схватив ее за локоть, парень хотел помочь ей встать, но Сакура отдернула руку, бросив на него заплаканный, но яростный взгляд.       Дождь усиливался и мешал взору, но ей было плевать. Ей хотелось сказать что-то колкое, чтобы он отстал от нее и ушел. Но стоило ее взгляду метнуться в сторону, как ничего кроме ужаса она больше не испытывала.       — Письмо! — закричала она и вновь попыталась вскочить на ноги, однако вместо этого ее руки соскользнули, и она покатилась вниз по склону.       — Твою ж мать! — Саске бросил взгляд сначала на покатившуюся вниз Сакуру, а затем на письмо, которое унесло ветром ближе к воде и продолжало уносить.       Несмотря на то, что его содержание приносило ей много боли, Сакура все равно не хотела его терять, как единственное свежее, что у нее есть от родителей. И если оно приземлится в озеро, то всему придет конец. И плевать, что начавшийся дождь уже наверняка его подпортил.       — Сакура!       Пока Саске обдумывал, как бы поступить, Сакура тем временем, не теряя ни секунды, начала двигаться в сторону письма, которое уже грозилось промокнуть от небольших волн озера, которые спровоцировал ветер и дождь.       Через каждый шаг она спотыкалась, скользила и падала, но это не мешало ей раз за разом вставать и продолжать двигаться к письму.       Саске скатился вниз тем же путем, что и Сакура, но чуть более аккуратнее на двух ногах и, скопив в ступнях чакру, побежал за девушкой. Волосы мелкими струнами мешались перед глазами, одежда неприятно липла к телу, а грязь, проникающая в обувь, мерзостно скользила между пальцами.       Но все это было неважно, так как перед глазами стояла лишь Сакура. Которая, кстати, уже добралась до письма и, бережно спрятав его под одежду, наконец замерла на месте, успокоившись.       Оно почти не пострадало. Только испачкалось и немного намокло. Но текст остался целым.       — Ты совсем с ума сошла, — подойдя к ней, притворно строго произнес Саске, хотя, видя ее умиротворенное лицо, которое медленно расползалось в улыбке, он почувствовал лишь веселье.       Сакура подставила лицо к небу, позволяя каплям дождя попадать на кожу. Ее волосы, как и одежда, намокли и пропитались грязью, но именно в таком виде она чувствовала себя живой. Под одеждой, прямо рядом с сердцем ее грело письмо, а снаружи дул холодный воздух.       Саске смотрел на нее и буквально чувствовал, как ее настроение передается ему. Он вдруг рассмеялся и счастливый, словно ребенок, закружился вокруг своей оси.       Сакура захохотала и, недолго думая, повторила за ним. Ветер чуть ли не сносил их с ног, перед глазами все плыло от дождя и небольшого тумана вокруг, обувь липла к земле, но они продолжали кружиться, пока в какой-то момент не свалились с ног, расхохотавшись.       Кто бы мог подумать, что они когда-нибудь будут радоваться жизни в такие времена. Особенно в грязи, под дождем и на холоде. Но, похоже, в этом и был весь кайф человеческого существования.       — Пора домой… — нехотя вырвалось у Саске, когда холод начал просачиваться под кожу, заставляя их дрожать.       Схватившись за руки, они пошли обратно, только теперь по траве, ближе к любимому дереву Обито, где склон был не слишком большой.       — Надеюсь, я заболею и никуда не пойду, — напоследок произнесла Сакура, на что Саске лишь ухмыльнулся.       — Я тоже.

***

      В конечном итоге никто не заболел. Ребята вернулись домой полностью мокрыми и грязными, но зато счастливыми.       — Вы перепутали грязь со снегом? Небось еще снеговика из грязи слепили, да?       Мадара будто даже не удивился их внешнему виду. Он зашел в прихожую и, оперевшись на стену, с усмешкой на лице смотрел на их измазанные лица.       Вокруг них скапливалась лужа, а служанки крутились рядом с полотенцами, пытаясь найти способ проводить их в комнаты так, чтобы они не испачкали мебель.       Но, судя по всему, этого было не избежать. И скоро им придется проводить генеральную уборку.       — Сакура, детка, пошли скорее приводить тебя в порядок! — Мэй вбежала следом за очередной служанкой и, схватив Сакуру под локоть, повела ее наверх. — Аккуратнее нужно быть… — бубнила она, вытаскивая ветки и листья из ее некогда чистых розовых волос.       Сама Сакура лишь хихикала, не чувствуя ничего кроме веселья и желания беситься дальше.       Однако уже через несколько часов состоится праздник Хьюго, о котором она была наслышана настолько сильно, что от одного упоминания ей хотелось закатывать глаза от раздражения.       Саске аналогичным образом отвели сначала в ванную, а затем, спустя целого часа банных процедур, заставили спуститься вниз в гостиную, где его уже ждали.       На диване в специальных чехлах лежали четыре кимоно, по комнате были расставлены зеркала в пол, а на кофейном столике валялись предметы по типу сантиметровой ленты, лака для волос, расчесок и еще булавок.       Вокруг царила суета, уже привычная Саске с детства, ибо такое происходило почти каждый раз накануне любых важных событий.       Шисуи разложился на диване в легком халате. Он со скучающим видом позволял их семейному лекарю вылечивать оставшиеся после драки царапины, так как они были обязаны выглядеть «идеально» к сегодняшнему вечеру.       А Сакуру — несмотря на то, что она сама обещала все долечить — никто не стал беспокоить.       Выглядел Шисуи нормально. По крайней мере уже не так разбито, как вчера ночью. Но никто не знал и не видел, что у него творится внутри.       В углу комнаты, позади Шисуи на стуле, Саске заметил Итачи, которому крепили хвост специальными резинками.       Его лицо выглядело недовольным, ибо мало того, что его волосы трогают незнакомцы, так еще и их слишком туго затягивали, принося неприятные ощущения. Самому себе он делал совсем иначе. Более проще и непринужденно.       Казалось бы, это самое маленькое, что его должно волновать, но именно благодаря этим мелочам Итачи мог отвлечься и контролировать самого себя.       Обито, как и Мадара, стояли у зеркала, пока на них надевали все важные атрибуты или приводили волосы в порядок.       Глядя на эту картину, можно было подумать, что у них в семье все нормально. Но Саске знал, куда и когда нужно смотреть.       Шисуи нервно дергал ногой, пока его взгляд хаотично бегал по комнате. Итачи тяжело дышал, бросая на спину Шисуи на первый взгляд безразличные взгляды, когда как на самом деле они были пропитаны яростью.       Он до сих пор злился, а Шисуи нервничал.       И только Обито и Мадара на удивление выглядели непринужденно. Но если последний ухмылялся, то вот лицо Обито ничего не выражало. Его взгляд был пустым, и казалось, будто он не замечает ничего вокруг.       Он еще вчера показался мне странным. Боюсь представить, что у него случилось…       — Саске? — Мадара заметил его в отражение зеркала. — Проходи.       Саске нехотя кивнул и плюхнулся на специальное кресло рядом с Итачи, на которое ему указал парень с расческой в руках.       — Ты как? — тихо спросил Саске у Итачи, пока тот паренек отошел в другой конец комнаты к своей сумке.       Итачи, даже не взглянув на брата, только пожал плечами. Саске поджал губы, зная, что разговор не переведет ни к чему хорошему. И тем не менее он продолжил говорить:       — Вы из-за Сакуры вчера подрались? — не дожидаясь ответа, прекрасно зная, что это так, Саске быстро добавил: — Тебе нет смысла переживать. Ты, наверное, знаешь про письмо от родителей, да?       Заметив непонимание на его лице, Саске пояснил:       — Вчера Мадара передал мне и Сакуре по письму от наших родителей. И в нем мама написала, чтобы мы начали подготовку к вашей с Сакурой свадьбе. Я сегодня разговаривал с ней…       Саске отпустил взгляд, вспоминая их недавнюю встречу. Ему до сих пор было совестно и больно от одного только воспоминания о том, в каком состоянии она была.       Итачи, наблюдавший за братом все это время, заметил странную перемену в голосе и взгляде, отчего непроизвольно нахмурился.       Меня это не должно волновать, но… Сакура в порядке?       Однако вслух он ничего не сказал, прикусывая язык. Саске же вновь поднял голову на брата:       — Я сказал ей то же самое. Что вам обоим стоит задуматься, ведь это отличная возможность со всем покончить, — Итачи отвел взгляд, устремив его куда-то вдаль, но Саске продолжал: — Но она начала нести какую-то чушь, что, мол, ты ее ненавидишь. Это ведь не так, да? Давай ты пойдешь к ней и…       — Не лезь не в свое дело. Я не собираюсь на ней жениться, — стальным голосом перебил его Итачи. — Или ты у нас теперь в роли мамочки? Всем помогаешь? — его губы расползлись в ядовитой улыбке.       Лицо Саске застыло сначала в недоумение, а затем исказилось от злости. Гнев наполнил легкие. Воздух потяжелел, дышать стало труднее. Ему хотелось вскочить и что есть силы врезать в челюсть.       Да что с ним такое?! Язык острее ножа! Я ведь помочь хочу! Он это специально? Специально отталкивает всех от себя? Нахрена?!       — Итачи! — едва заметно дернув голову в их сторону, Мадара бросил на племянника предупреждающий взгляд. — Еще одной драки я не допущу. Держи язык за зубами!       Итачи никак не отреагировал, лишь отвел взгляд в сторону. Его челюсть была напряжена, желваки играли на шее, а вены на руках едва заметно вздулись.       Саске обвел брата скептическим взглядом, чувствуя неприятный осадок от всего произошедшего, а затем взглянул на дядю.       Он что, все слышал? Прекрасно, теперь и дядю разозлили…       Оглядев всех приступающих, Саске понял, что не только Мадара их слышал. Но почти все, кто находился в гостиной, в том числе Обито с Шисуи, которые якобы невзначай повернулись к ним боком для хорошей слышимости.       Черт, я даже не подумал об этом. Просто как идиот начал говорить… Хотя какая разница? Они и так все всегда знают. Они же гении. Великие Шиноби.       Саркастично закатив глаза своим же мыслям, Саске расплылся в сидение, вытянув ноги вперед, расслабляясь. Однако тот парень, которому нужно было выполнять свою работу, похлопал его по плечу, намекая, чтобы он выпрямился.       — Мне кто-нибудь пояснит, что за бред вы обсуждали? Какое письмо, какая свадьба? — Обито отошел от зеркала и сел на кресло, решив сделать небольшую паузу. Он взглянул на Итачи. — И какого черта ты ненавидишь Сакуру?       Итачи вдруг оживился:       — А за что ее любить? За то, что трахается с кем попало? — Итачи резко замолчал, скривив губы, как будто и вовсе не собирался ничего говорить.       Собственные слова, как обычно, причиняли боль. Итачи зажмурился, пытаясь успокоиться. Он обидел слишком много близких ему людей: Саске, Шисуи, Сакуру. Никто из них не заслужил такого отношения к себе.       Но он просто не мог остановиться. Собственная боль не находила другого выхода. Хотелось причинить ее другим.       — Я последний раз предупреждаю, — повторил Мадара на удивление спокойным, но в то же время угрожающим тоном.       Итачи замолк, а Шисуи, наоборот, решил объяснить все Обито:       — Папа вчера письма передал для…       — Я не с тобой разговариваю, — несмотря на то, что Обито даже не смотрел в сторону Шисуи, его взгляд все равно ожесточился, а голос приобрел непривычную грубость.       Все непонимающе оглянулись на него, в том числе и сам Шисуи, который вдруг нахмурился, вскочив на ноги:       — Да что я вам сделал?! — он обернулся на Итачи. — Переспал с Сакурой? А кто сказал, что она твоя? Хочу — трахаю! Хочу — нет! Твое гребаное мнение никто не спрашивал!       Итачи подскочил с места, сверкая шаринганом. Парни готовы были снова вцепиться друг в друга, однако между ними встал Мадара.       — Я вышвырну вас из дома, как жалких щенят, если вы не посадите свои задницы на место и не успокоитесь! — его холодный взгляд метался между парнями, которые сначала даже не смотрели в его сторону, пока он не активировал шаринган.       Это стало слишком явным предупреждением о том, что его терпение вот-вот закончится и за последствия он не будет отвечать.       Когда накал немного поубавился и парни заметно успокоились, Мадара заговорил, деактивировав шаринган:       — Теперь каждый из вас будет молча сидеть на жопе и терпеливо ждать, пока эти прекрасные люди, — он оглядел испуганную команду стилистов и портных, которые забились в одном месте, — не закончат свое дело. И если кто-нибудь из вас заговорит, я без малейшего угрызения совести выставлю его из дома. А вы знаете, что это значит. Я понятно выразился?       Получив короткие кивки даже от самой команды, Мадара сделал глубокий вдох и повернулся обратно к зеркалу, позволяя стилистам и дальше работать над его внешним видом.       Спустя несколько минут тишины, когда парни уже полностью расслабились и послушно соблюдали молчание, Мадара заговорил:       — Сегодня мне не интересно, что у вас за конфликты. Что бы там ни было, вы должны забыть об этом на несколько часов, пока не закончится праздник. Я хочу, чтобы применили свое умение врать, хитрить и делать вид, будто все хорошо, в нужное русло. Чтобы на этот вечер мы все выглядели как обычная семья. Понятно?       В отражение зеркала он увидел, как ребята закивали и замычали в знак согласия. Его взгляд вернулся к собственному образу. Мадара оглядел себя с ног до головы безразличным взглядом, ибо его мысли были заняты совершенно другим.       Я понимаю злость и конфликт между Шисуи и Итачи, но вот почему Обито так себя повел — непонятно. Черт, хочется узнать, что у них там творится, но я не могу вмешиваться во все их ссоры. Они должны сами справляться, да и я такими темпами скоро поседею. Надо успокоиться.

***

      Час спустя все были готовы. Команда стилистов и в том числе те работники салона, которые были предоставлены Сакуре, покинула особняк, а Учихи стояли внизу в гостиной, дожидаясь появления Сакуры.       Их одели в традиционные праздничные кимоно черного-серого цвета, и лишь воротники были белыми. Сверху они надели плотное хаори с гербом Учиха на спине, а в качестве обуви взяли стандартные гэта.       За все это время ребята молчали, лишь Шисуи перекидывался парой слов со служанками, но только после того, как убедился, что отец не будет возражать.       — Мадара-дано, я так понимаю, ужин нам не готовить? — Мэй выглянула из кухни, вытирая влажные руки полотенцем.       Мадара мягко улыбнулся ей, кивнув:       — Верно. — Он немного задумался, а затем добавил: — Как только закончите со всеми своими обязанностями, передайте, пожалуйста, всему персоналу, что у них выходной. И у вас тоже.       Мэй удивленно вскинула брови вверх, но тут же благодарно улыбнулась и низко поклонилась. У них были выходные по воскресеньям, однако их очень редко освобождали от обязанностей вот так, посреди недели.       Но они были только рады.       — Мы не опаздываем? — подперев щеку рукой, Обито поднял голову на брата.       — Нет. У нас в запасе двадцать минут. Ждем.       Стоило последнему слову слететь с губ, как сверху послышались неторопливые шаги сразу нескольких людей. Скорее всего, служанки, которые Мэй оставила Сакуре, сопровождали ее вниз, чтобы все прошло хорошо.       Парни тут же встали с диванов, до этого развалившись там, словно тюлени на льду. Они все вышли в коридор, ближе к прихожей и самой лестнице, чтобы сразу увидеть ее образ, а затем отправиться на выход.       Шаги становились все громче, и вот вскоре их взору предстали сначала женские ноги, пока она не спустилась ниже и они смогли увидеть ее в полный рост. Обито и Шисуи приоткрыли рот в удивленном восторге. Саске и Мадара ограничились восхищенным взглядом, а вот Итачи смотрел на нее совсем иначе.       Сердце начало колотиться в груди. Он не мог контролировать себя — что-то странное обволакивало его нутро. Кулаки сжались, глаза заискрились, и ему вдруг стало слишком жарко.       Он забыл обо всей злости. Мысли кружились в голове, и единственное желание было бережно взять ее за руку, притянуть к себе и крепко обнять, но так, чтобы не повредить ни платье, ни прическу.       Я ее люблю. Очень сильно люблю… Она прекрасна. Черт, этот вихрь эмоций меня сейчас разорвет…       И все же дыхание перехватило почти у каждого. Было страшно даже дышать в ее сторону, лишь бы не сдуть ее, как прекрасную бабочку или пышный цветочек, как она и выглядела.       Ее кимоно было сделано почти полностью из легкой, полупрозрачной и воздушной ткани шифона. Ткань шлейфом ниспадала вниз вдоль ее тела, переливаясь легким слоем блесток.       Кимоно начиналось с широкого, пастельно-желтого цвета топа-бандо. Создавалась иллюзия, будто верх был разделен с нижней частью, в том числе из-за неширокого, светло-зеленого пояса оби поверх талии, с длинными цветочками посередине. Его свободные концы в виде ленточек завораживающе колыхались в воздухе, спадая вниз.       Подол у основания платья с лепестками сакуры вокруг был едва заметно полупрозрачного голубого цвета, однако ближе к верху, когда оттенки начали сливаться воедино, можно было заметить плотный розовый цвет, скрывающий верхнюю часть бедер.       Сверху Сакуре накинули накидку из аналогичной ткани, однако основание краев было выполнено из широкого и плотного материала светло-розового цвета и закреплялось тем же зеленым оби. Накидка покрывала плечи, но при этом открывала вид на четкие ключицы и красивую шею.       Длинные, свободные рукава были сделаны из полупрозрачного, легкого материала кружева. Четкие контуры были обозначены тонкой полоской сияющей розовыми блестками ленточкой. Светло-розовые и зеленые узоры в виде лепестков сакуры окружали предплечье, мягкими волнами опускаясь вниз до самого края.       Сакура выглядела так, словно она плыла, а не ходила. Кимоно сидело на ней роскошно и очень гармонично смотрелось с её волосами. Благодаря особенности полупрозрачной ткани, создавалось впечатление, будто на ней и вовсе не было одежды, но, к счастью, это было лишь иллюзией обмана зрения, и качественное кимоно очень хорошо скрывало ее тело, кроме, разве что, тонких рук.       А самым важным элементом одежды был розово-белый герб Учиха у нее на спине. И когда она смущенно покрутилась вокруг своей оси, парни его тоже увидели.       Мадара, в отличие от остальных, уже видел и кимоно и герб, ибо он лично просил портных, чтобы они вышили его на ткани и именно в таких оттенках.       Но он не знал, что это будет выглядеть так.       Так прекрасно.       Не с чем было сравнить ее образ. Невинный, воздушный, женственный образ. Такой ее никто еще не видел. И от этого было страшно даже подойти, даже коснуться ее, чтобы ненароком не повредить.       — Хватит молчать. Это меня смущает, — скрестив руки на груди, Сакура смущенно отвела взгляд в сторону и прошла к прихожей.       Сакура чувствовала, как парни прожигают ее взглядом насквозь, и она не могла понять, нравится ли ей это или нет.       Хотелось по привычке заправить волосы за ухо, чтобы хоть чем-то занять руки, однако новая прическа этого не позволила. Ранее ей закрутили волосы и собрали в высокий пучок, похожий на цветок, в который вставили таму-кандзаси. Благодаря кудрям, пучок выглядел объемно, пышно и воздушно.       Так же воздушно, как и ее кимоно.       Спереди и сбоку были выпущены несколько прядей, закрученные в аккуратные локоны. Благодаря профессионалам, которые умело закрепили их лаком, эти пряди ничуть не мешали взору.       Они также не портили едва заметный макияж — слегка припудренное лицо, накрашенные персиковым оттенком глаза, подчеркивающие ее зеленые радужки, и розовый блеск для губ.       В целом Сакура чувствовала себя комфортно. Она переживала, что образ получится через чур вульгарный и яркий, но, как ей кажется, все выглядит довольно скромно и нежно.       Однако тут она немного ошиблась, ибо даже в пастельных тонах она выглядела очень ярко и эффектно.       — Ты выглядишь прекрасно, Сакура, — Мадара единственный, кто пришел в себя раньше всех и осмелился сделать очень уместный комплимент.       Саске постеснялся, а Итачи, Обито и Шисуи по понятным причинам не смогли ничего произнести, хотя на языке вертелось слишком много всего. Сакура улыбнулась и благодарно кивнула.       Потолкавшись еще немного в коридоре, ребята в конечном итоге покинули особняк. Почти сразу их окутал прохладный ветер. По телу пробежали мурашки, волосы начали развеваться от такого потока воздуха, а в нос летели ароматы свежести после дождя.       На дорогах еще не засохли лужи, и уличная атмосфера поднимала настроение, несмотря на всеобщее напряжение.       Сакура переживала, что ее кимоно может испачкаться, поэтому она скомкала его со всех сторон и, собрав в кулак, аккуратно приподняла.       Роскошное, но неудобное…       Ее начало немного подташнивать от всего происходящего. Непривычный традиционный образ вдруг начал приносить дискомфорт, несмотря на то, что на вид кимоно казалось легким.       А сама атмосфера в семье ничуть не успокаивала. Ей бы хотелось вернуть то время, когда они свободно шутили и общались, без нынешних ситуаций. Так ей было бы легче.       Прими реальность, Сакура. И Помни, что говорила Изуми: никто не станет разделять со мной эту проблему. Только я сама.       Сакура расправила плечи и приподняла голову, придавая своему виду больше уверенности. Почувствовав на себе взгляд, она переглянулась с Мадарой, который шел чуть впереди нее.       Он ухмыльнулся ей через плечо и, замедлив шаг, поравнялся с ней. Он приподнял локоть, и Сакура, недолго думая, взяла мужчину под руку, прижавшись к нему.       — Ты молодец, — прошептал он, глядя прямо в глаза.       Между ними возникла какая-то особая искра — по крайней мере, так почувствовала Сакура. Время словно остановилось, ничего вокруг больше не имело значения, и лишь теплый взгляд темных глубоких глаз, направленный на нее, стал центром жизни.       Хочется сделать чего-нибудь странного… обнять его? Улыбнуться? Или поцеловать?..       Однако магия момента прервалась, когда мужчина отвел взгляд. Сакура сначала разочаровалась, но, обратив внимание, где они находятся, тут же спохватилась.       Тучи начали рассеиваться, оставляя просветы неба. Солнце опускалось к горизонту, давая понять, что через пару часов от яркого заката ничего не останется, и лишь яркая луна начнёт освещать улицы и праздник Хьюго, который, кстати, был уже совсем близко.       Издалека можно было заметить стоящих у входа парней из клана, которые проверяли приглашение у пока что маленькой очереди людей, которая вскоре наверняка станет больше.       Интуитивно подняв взгляд, Сакура заметила сверху по периметру огромного забора, который окружал весь квартал клана Хьюго, вооруженных охранников.       Те выглядели недружелюбно, но Сакура, присмотревшись, смогла узнать в них пару знакомых, с которыми ей доводилось работать.       Наверняка в такие праздничные дни нужно действительно быть начеку. Для врагов это как зеленый свет, чтобы напасть.       — Не отвлекайся, — мягко, но строго напомнил ей Мадара, когда вокруг них начали сгущаться люди.       Сакура кивнула, сосредоточив внимание на мужчине, который попросил у них приглашение.       Это делалось для формальности, ведь и без этого было ясно, что главная семья великого клана Учиха была приглашена. Но нужно уважать подобные детали, чтобы в будущем не возникало конфликтов.       К тому же все знали какие Хьюги бывают дотошными и как сильно они любят придерживаться строгим правилам.       Пока Мадара доставал приглашение, Сакура позволила себе шалость немного оглядеться.       Вокруг скапливались люди из различных великих кланов. Они все выглядели роскошно и очень внушительно, отчего Харуно чувствовала себя немного неуютно.       Все это начинает походить на муравейник.       Вдали виднелись еще несколько семей из Учих, которых тоже пригласили, в том числе и Изуми с Шинори. Последний вдруг поднял на нее взгляд и хитро улыбнулся ей.       Сакура тут же вздрогнула и, нехотя кивнув в знак приветствия, тут же отвела взгляд в сторону.       Мерзкий.       Наконец их пропустили внутрь, и они неторопливо направились к главному дому клана, который представлял собой своеобразную П-форму.       Рука устала держать кимоно, поэтому, отпустив локоть Мадары, Сакура поменяла ладони и устало выдохнула.       Мадара внимательно наблюдал за ее мучениями со стороны, но ничуть не жалел, что выбрал этот вариант кимоно. Да, возможно, это приносило неудобство, но это того стоило.       — Этот наряд предназначен для того, чтобы ее обладательницу носили на руках, — с ухмылкой прошептал Мадара. Он бы сделал это, если бы не куча взглядов, направленных в их сторону. Это могло привести к ненужным слухам, которых было и так слишком много. — Отпусти. Здесь уже почище, — он снова подставил ей свой локоть.       Сакура хотела возразить, но мужчина ее перебил:       — Даже если оно где-то испачкается — его почистят, — он заглянул в ее глаза. — Не порть себе вечер этой ерундой. Если нужно, я достану тебе еще тысячу таких платьев. Расслабься.       Пару секунд Сакура раздумывала, пока наконец не кивнула, позволив хрупкой ткани кимоно сползти вниз.       Стало действительно лучше, отчего она выдохнула и подарила мужчине довольную улыбку.       Они продолжили спокойно идти, пока Сакура тем временем оглядывалась по сторонам. На входе висели плакаты в честь праздника. Они были украшены невероятно красивыми цветами лилии, которое имело не менее красивое название «голубая лагуна».       Сакура не сомневалась, что столь подходящие для Хинаты цветы выбрала Ино.       Улыбнувшись самой себе, девушка огляделась и поняла, что эти цветы являются основным украшением всего вечера. Отовсюду чувствовался приятный запах. Сакура прикрыла глаза, наслаждаясь этим моментом.       Не терпится увидеть Хинату и Ино. Может, и Наруто тут будет… Они наверняка все очень красивые!       Проходя вдоль освещенной подсветками дороги, они вышли во внутренний дворик, украшенный все теми же цветами, при этом сохраняя минимализм, которому придерживались Хьюго.       В стороне на специальной платформе стояли столики с напитками, начиная от алкоголя, заканчивая соками, так как, несмотря на масштаб мероприятия, нельзя было забывать, что причина этого вечера — день рождение молодой Хинаты.       Двери дома были открыты нараспашку, и внутри виднелся холодный свет, который очень контрастировал на фоне уже темной улицы.       Также Сакура разглядела там больше столиков с фуршетом. Ее живот негромко заурчал, так что услышали это только те, кто стоял рядом с ней.       — Пойдем внутрь… — Мадара повел ее ко входу, и Сакура согласно кивнула.       Не услышав позади уже привычных шагов парней, девушка обернулась, и единственное, что она увидела, так это спины удаляющихся Шисуи, Обито, Итачи и Саске.       Несмотря на их желание остаться рядом с Сакурой, парни понимали, что ей рядом нужна стабильная поддержка в виде Мадары, который с этим отлично справлялся. А они в это время решили пойти и поздороваться со знакомыми.       Харуно отогнала неприятные мысли и вернула свое внимание на праздник. Однако, когда они вошли внутрь и она увидела направленные в их сторону взгляды, нервозность снова вернулась.       Люди перешептывались, поглядывая на нее и заглушая тихую играющую музыку. И как бы неприятно это ни было, Сакура уже привыкла к такому вниманию, проживая в квартале Учих.       А Мадара, словно не замечая этого, направился в сторону небольшой толпы из незнакомых Сакуре мужчин, ведя ее за собой.       Блин, зачем?       Мужчины обменялись приветствиями, после чего Мадара начал представлять Сакуру этим людям. Девушка натянуто улыбалась каждому, замечая их любопытные взгляды на себе и своем теле.       Терпи…       Один взгляд, направленный в ее сторону, ее сильно настораживал. Это был Мизуро Учиха — очередной представитель данного клана, который ее по какой причине недолюбливал.       Однако Сакура улыбалась и ему, еще не подозревая, что именно этот человек разобьет ее и превратит этот вечер в сущий кошмар.       Даже не Шинори, который, кстати, стоял рядом с дочерью и с улыбкой на лице наблюдал за ней. Ведь он уже все знал. Специально несколько дней общался с Мизуро, настраивая его на нужные мысли.       Скоро наступит конец всему, Мадара. Я сделаю так, чтобы она возненавидела вас. Я не позволю, чтобы очередная Юко осталась с тобой.       В это же время Шисуи так и остался стоять во дворе, докуривая сигарету, глядя на последние просветы заката.       — Шисуи-сама, можно вас попросить? — рядом встала одна из прислуг этого дома.       Парень украдкой посмотрел в ее сторону, по привычке оценивая сперва фигуру, а затем уже прокручивая то, что она ему сказала.       Миленькая…       — Конечно, — улыбнулся он и последовал за ней.       Лавируя в небольшой толпе, служанка вела его в заднюю и укромную часть двора, ближе к левому крылу. Шисуи слегка насторожился, однако, продолжил идти за девушкой.       Свернув за угол, куда не светили фонари и не доходила играющая музыка, Шисуи ощутил странное, но не тревожное предчувствие.       Скорее какой-то неизвестный ему трепет заполнил сердце. Он ускорил шаг, чувствуя, как его буквально тянет туда как магнит. Словно там его ждет любовь.       И когда они дошли, он понял в чем была причина. Две пары глаз смотрели на него с искренней теплотой и любовью.       Служанка учтиво поклонилась и вернулась на праздник, хотя Шисуи едва взглянул на нее. Все его внимание было направленно на двух людей перед ним.       Глаза наполнились слезами, когда он услышал тихое:       — Шисуи, милый…       Как же я по ним скучал…

***

      — И как вам этот вечер? — голубые глаза светловолосого мужчины блеснули азартом. — Насколько я знаю, ваша семья не имеет никакого статуса в обществе, и вы вряд ли бывали на подобных мероприятиях, так ведь?       Сакура уловила очевидную колкость и сдержанно улыбнулась. Она знала, что ей не стоит реагировать на это слишком бурно или агрессивно, но и как «правильно» она тоже не знала.       К счастью, в этом ей помог Мадара, который, вероятно, почувствовал, как пальцы Сакуры сжались в кулаке. Он отпил глоток шампанского, который им ранее предложил официант с подносом в руках, и с улыбкой на лице произнес:       — Не имеет значения, кем она была раньше. Сейчас она Учиха. Новая Учиха. Наша семья, — его голос, как и взгляд, которым он прожигал оппонента насквозь, были буквально пропитаны уверенностью и гордостью.       Сакура опустила голову вниз, пряча свою улыбку. Ей не хотелось этого ощущать, но приятное, заглатывающее и нежное чувство прокатилось по телу, останавливаясь где-то возле сердца.       Ками-сама. Новая Учиха… хочется услышать это еще раз.       Пока Сакура предавалась приятным мыслям, с лица того мужчины, который ее оскорбил сразу исчезло все ехидство, а стоявший рядом Мизуро недовольно искривился.       Казалось, он хотел что-то сказать, однако поток удивленных вздохов и голосов вдруг наполнил зал, вынуждая их всех обернуться на шум.       В дверях дома показались три фигуры, одна из которых принадлежала Шисуи. Рядом с ним стояла улыбающаяся нежной улыбкой Микото, держа парня под локоть, а с другой стороны стоял Фугаку, окидывая присутствующих холодным взглядом.       Различные слухи блуждали между кланами о таинственном исчезновении четы Учих. Были разные байки о том, что Мадара их убил, таким образом решив стать единственным главным человеком клана.       Но многие понимали, что это маловероятно. И все в итоге сводилось к тому, что никто не знал точную причину их отсутствия. Даже самые ближайшие знакомые или соседи были в неведении. И на их возвращение мало кто рассчитывал. И на то, что они в принципе придут на праздник — тоже.       Поэтому это и вызвало столь бурную реакцию, которую в основном спровоцировали некоторые сплетники-Учихи, которые не хотели оставлять это без внимания.       Губы Мадары расплылись в улыбке, в то время как Сакура изумленно застыла, не зная, как себя вести. Итачи, стоявший в углу, озадачено нахмурился, а Саске с Обито обменялись непонимающими взглядами.       Шисуи широко улыбнулся и, сжав руку тети покрепче, направился вперед к папе. Фугаку пошел следом, сразу же пересекаясь глазами с Сакурой.       Она очень сильно изменилась…