Новая Учиха

      ***

      — Дочка! Ты искупалась? Прическу сделала? Достала свое кимоно, которое я тебе недавно покупала? — буквально влетев в комнату Сакуры, Мебуки накинулась на и без того напуганную дочь с расспросами.       Прошло около пятнадцати минут с того момента, как Сакура пришла домой и поднялась к себе наверх. Так быстро она еще никогда не собиралась.       — Мам, я только искупаться и успела! И то на скорую руку! Так что, пожалуйста, давай ты успокоишься и объяснишь мне, что сейчас происходит? — дрожащим голосом затараторила она, стоя возле зеркала в одном лишь полотенце.       Держа голову под наклоном, Сакура старалась высушить свои волосы с помощью специальной техники. И даже несмотря на то, что эта процедура ускоряла процесс работы, стоять на месте в одной и той же позе было крайне утомительно.       — Э, ну… — этот вопрос застал женщину врасплох.       Она запнулась и задумчиво замерла на месте, тщательно обдумывая все у себя в голове. Нужно было как-то аккуратно преподнести Сакуре эту новость. Главное, не напугать, но в то же время подготовить к предстоящему событию.       — Мам, ты чего застыла? Ответь уже, я и так нервничаю, — закончив с волосами, Сакура отложила расческу и, добежав до шкафа, принялась суетливо искать нижнее белье. — И достань то кимоно, пожалуйста, а то я не успеваю, — она рылась в комоде, подавляя легкую дрожь во всем теле.       — А, да, конечно… — будто очнувшись ото сна, Мебуки быстро закивала головой, однако с места не сдвинулась.       Ее выражение лица было до жути неуверенным и оттого — пугающим. Когда ее мама бывает в чем-то не уверена, Сакура непроизвольно чувствует то же самое.       Так и не выполнив просьбу дочери, Мебуки глубоко вздохнула, будто решалась на какой-то поступок.       — Сакура, мне все же нужно тебя предупредить… — нужные слова уже вертелись на языке, готовые вот-вот вырваться наружу, но кто-то негромко постучал в дверь, прерывая столь важный для них момент.       — Извините, можно я войду? — в дверях показалась, как всегда, женственная и милая Микото.       Она не смела переступать порог комнаты, пока не дадут согласие войти — таковы приличия и воспитание в клане Учиха.       — Конечно, Микото-сама, проходите, — Сакура прикусила нижнюю губу, хаотично поправляя розовое полотенце, обернутое вокруг ее тела, стараясь не выдать свое смущение и волнение.       Как же все сложно. Неужели ей обязательно нужно заниматься всем этим, когда у нее и без того куча дел, которые гораздо важнее всех этих семейных ужинов и посиделок?       Сакуре до безумия хотелось знать, зачем и почему все это происходит. Было много вопросов, но слишком мало ответов. Хотя, что уж тут, ответов вообще не было.       — Мебуки, дорогая, — Учиха мягко коснулась ее плеча, — ты уже поговорила с Сакурой? Она знает?       В тот же миг Сакура забыла о всех своих делах и обернулась на голос Микото, в котором очень явно слышалось сожаление. Она стала с интересом наблюдать за их беседой — это был единственный способ узнать хоть что-то.       — Нет… — виновато отпустив взгляд, Мебуки почувствовала, как совесть и боль разрывает ее изнутри.       Как маме, ей было очень стыдно. Ведь то, что она и ее муж сделали, относится уже к некоему предательству, что в конечном итоге может привести к огромной пропасти в отношениях между ними и их дочкой.       Она ругалась на дочь за то, что так сильно подставила их в сегодняшний вечер, при том, что сама была не лучше. А в разы хуже.       Именно сейчас старшая Харуно ощутила, насколько подло она все провернула. Не поговорив нормально с дочерью, она устроила столь важное и ответственное событие у нее за спиной.       Простишь ли ты меня когда-нибудь, дочка? Простишь, когда узнаешь всю правду? Поймешь ли ты когда-нибудь, что это было ради твоей же безопасности?       — Тогда давай я объясню? Если ты не против? — Микото прекрасно видела ту боль и чувство вины в глазах Мебуки, а потому и решила помочь.       — Объясните уже, — сдерживать себя и собственное раздражение давалось Сакуре нелегко, особенно когда так и хотелось накричать на всех за то, что молчать и утаивают от нее правду.       Микото грациозно опустилась на кровать, призывая Сакуру жестом сесть рядом с ней. И она села, стараясь не выплеснуть все свои негативные эмоции на — казалось бы — невиновную женщину.       — Девочка моя, я думаю, ты уже поняла, что мы пришли не просто так, — Сакура кивнула. — Так вот, возможно, это прозвучит дико, но сегодня мы все собрались для того, чтобы ты выбрала одного из наших сыновей для себя в качестве жениха, — Учиха не прерывала зрительный контакт, наблюдая, как глаза Сакуры расширяются от удивления и страха. — Для нашей семьи это тоже важно, ведь нашим мальчикам, а именно Саске, Итачи и Шисуи, уже давно пора завести семью… Конечно, мы придерживаемся традициям нашего клана, которые не позволяют Учихам связывать узы с человеком, не являющимся членом клана Учих. Но мы сделали исключения, так как видим, что ты просто идеально подходящая кандидатура, взирая на все твои качества настоящей и искренней девушки, — закончив свое длинное объяснение, Микото отчетливо осознала, как ужасно это все прозвучало.       Все-таки жизнь с сыновьями и отсутствие дочери дают о себе знать. Я даже Сакуру нормально поддержать не могу… бедная девочка.       — Сакура, ты не подумай ничего плохого, пожалуйста, — Микото стыдливо отпустила голову, глядя себе под ноги и думая, как бы исправить возникшее недоразумение, — мои сыновья очень хорошие, и они никогда не будут тебя обижать или принуждать к чему-то. Ты будешь окутана любовью и уважением. Ты станешь госпожой в нашем клане и сможешь распоряжаться своим временем, как захочешь. Это не будет тюрьмой, — она дотронулась до ее руки. — Мы понимаем, что тебе нужна свобода, и мы не станем отбирать ее у тебя. Ты даже сможешь продолжать ходить на тренировки и встречаться с друзьями. У тебя будет все, что пожелаешь, — она обернулась на Мебуки, пытаясь найти в ней поддержку, на что та кивнула, соглашаясь с Учихой.       — Ну что ты поникла, дочка? Это ведь отличная возможность выйти замуж за достойного, воспитанного мужчину и вступить в величайший клан Учиха, — матери переглянулись и, кивнув друг другу, одновременно перевели взгляд на Сакуру, ожидая от нее хоть какую-нибудь реакцию.       — Я… — она замялась, и ее глаза в панике забегали по комнате.       Как ей реагировать? Столько информации и решений, которые ей нужно принять. А есть ли у нее выбор? Действительно ли она принимает решения? Они ведь уже все решили, а ей ничего не остается, кроме как кивнуть, дабы облегчить их ношу в виде чувства вины перед ней.       Единственное, что Сакура могла решить, так это то, с кем она обручится и с кем проживет свою оставшуюся никчемную жизнь.       И то, это очень сомнительный выбор, так как теперь доверия к этим людям у нее нет и уже никогда не будет. Вдруг они и это уже решили за нее? Вдруг этот «выбор» на самом деле лишь иллюзия, и они уже давно выбрали ей мужа?       Будь я проклята за эти слова…       — Я согласна, да.

***

      — Мебуки-сама, еда просто восхитительна, — вежливо улыбнувшись, Обито сделал очень уместный комплимент, дожевывая свою пищу.       — Спасибо, мне очень приятно, — старшая Харуно улыбнулась еще шире, радуясь, что те часы, которые она провела на кухне, стараясь приготовить достойную еду, не остались незамеченными.       Далее посыпались дурацкие шутки и истории Кизаши. Хотя, признаться честно, если бы не этот веселый и энергичный мужчина, ужин прошел бы очень скучно.       — Простите, я на минутку, — Сакура, что за весь вечер не проронила ни слова, аккуратно встала из-за стола и, не поднимая головы, направляясь в сторону ванной комнаты.       Но как только она покинула кухню и скрылась за стенами дома; тотчас свернула в сторону их второго балкона, желая подышать свежим вечерним воздухом.       Как же ее душила эта плотная ткань кимоно, из-за которой она чувствовала себя словно в коконе. А эти светские и лицемерные беседы доводили ее до состояния внутренней истерики.       И если бы она не ушла оттуда прямо сейчас, то после очередной фразы отца перевернула бы этот дурацкий стол с тошнотворной пищей, которая мама готовила не с любовью, а с чувством долга ради этих людей.       Все они для нее — гадкие лицемеры. Ведь каждый за этим столом прекрасно знал обо всем наверняка уже очень давно. А она узнает об этом только в самый последний момент, не имея права на отказ.       Даже собственные родители предали ее, проворачивая все в тайне от нее.       А Шисуи и Итачи? Ох, да они сама вежливость. Они лгали ей прямо в лицо, хотя еще утром, когда они пересеклись по дороге; могли сказать ей правду вместо жалких попыток завести «дружный» разговор.       — Злишься? — за спиной послышался голос Саске, которому она была почему-то рада.       Он ничего не говорил, но хотя бы и не врал. Саске с самого начала вел себя как обычно — незаинтересованно и холоднокровно. Он не притворялся вежливым джентльменом и тем, кем он не является.       От этого на душе становилось спокойно.       Ну, хоть кто-то нормальный…       — Это мягко сказано, — отчаянно выдохнув, она кинула быстрый взгляд через плечо, заметив, как Саске не спеша приближается в ее сторону.       — Уже думала, за кого выйдешь? — серьезно поинтересовался он, облокачиваясь на перила рядом с ней.        Сакуру не раздражало его общество. Наоборот, она радовалась, что могла поговорить с тем, кто, по ее мнению, был самым адекватным здесь.       — Нет, — Харуно вздохнула свежий воздух, на секунду прикрывая свои глаза, — и не очень-то и хочу, — чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, она повернула голову в сторону, делая вид, будто ничего не происходит.       Но Саске не первый год ее знает — он сразу все понял. Эта девчонка почти всегда плакала, когда дело касалось каких-то банальных вещей. И если когда-то его это раздражало, то сейчас он относится к этому с пониманием, приняв тот факт, что его подруга очень эмоциональна.       Поджав губы, парень тактично отвел взгляд, рассматривая деревню после недавнего дождя.       — А чего же ты хочешь?       — Сбежать.       — Куда?       — Домой.       — А ты разве не дома? — он видел, как вздымалась ее грудь от тихих всхлипов, и, как бы его это не настораживало, он предпочел помалкивать, представляя, насколько ей тяжело.       — Нет, — шмыгнув носом, она с уверенностью посмотрела в его глаза. — Дом, это то место, где ты должен чувствовать себя в безопасности. А я не чувствую этого. Здесь все лицемерные предатели, — она поджала губы и сжала свои маленькие кулаки. — У меня нет дома.

***

      — Итак! Тогда, раз уж вечер подходит к концу, я бы хотела кое-что прояснить, — с энтузиазмом начала Микото, закончив поедать вкусный домашний пирог.       Она отложила маленькую десертную вилку в сторону, медленно оглядывая всех вокруг, на секунду задерживая свой взгляд на Сакуре.       — Мы слушаем вас, Микото-сан, — Кизаши, как и все остальные, временно прекратил поедать десерт, устремив все внимание на женщину.       Уже как полтора часа Учихи находятся в доме у Харуно, обсуждая разные темы. Сакура, после того, как с трудом успокоилась, вернулась за стол как раз тогда, когда Мебуки подавала десерт. Саске же подошел чуть позже.       К счастью, никто не стал задавать ей лишних вопросов, так что Сакуре не пришлось оправдываться.       — Так как это очень тяжелый и ответственный шаг для Сакуры, мы подумали, — ее взгляд на секунду метнулся к мужу, — что Сакуре, дабы привыкнуть к нам и ко всем нашим традициям, стоит переехать в наш дом. Так она сможет узнать каждого из нас получше, и ей будет проще свыкнуться с этой непростой ситуацией, — предлагая это, Микото боялась смотреть на Сакуру, прекрасно зная, какая боль и обида будет отражаться в ее глазах.       И если она это увидит, то, несомненно, захочет ее обнять, чем наверняка сделает только хуже. И поэтому она предпочла сфокусировать свой взгляд на хозяине дома.       — Ну, я, конечно, за, — Кизаши пожал плечами, мельком посмотрев на свою жену, — и я уверен, что Мебуки тоже, — она кивнула в ответ, после чего взгляд отца устремился к дочери, — но мы итак слишком много порешали за нашу дочь. Пусть она сама сделает выбор, — заключил он.       За маской шуток и смеха Кизаши прятал свою невыносимую боль. А тот разочарованный взгляд, с которым на него смотрела его дочь, вынуждал мужчину каждый раз улыбаться еще шире, чтобы не дать волю своим эмоциям.       Отдавая свою дочь, он теряет частичку себя. И самое больное было то, что он сам в этом виноват.       Мужчина хотел хоть как-то загладить свою вину перед ней. Сделать так, чтобы она не грустила и вновь улыбнулась ему своей беззаботной и радостной улыбкой. Но от осознания того, что он больше никогда не увидит прежнюю Сакуру — свою маленькую принцессу — Кизаши еле сдерживал слезы.       Все понимающе кивнули, переводя взгляд на поникшую девушку, что зажато и будто неподвижно сидела на стуле, не поднимая головы.       — Не стоит, папа, — ее зеркальные и обжигающе-холодные глаза уставились на Кизаши, у которого от этого взгляда сердце облилось кровью, а воздух перестал поступать в легкие. — Не стоит делать вид, будто мое решение имеет значение. Вы ведь уже давно все решили. Если бы тебе действительно было интересно мое мнение, ты бы спросил у меня, хочу ли я вообще замуж, прежде чем затевать все это, — она встала и, держа подбородок ровно, обратилась уже ко всем. — Я согласна переехать к вам. И прошу прощения за мою резкость. Если вы не против, я пойду полежу немного, — несмотря на то, что ей было очень больно и хотелось рвать и метать все вокруг, Сакура старательно вела себя очень сдержанно.       Когда-то она не понимала, зачем Цунаде учит ее контролю эмоций и правилам этикета. На каждой тренировке маленькая Харуно спрашивала:       — «Зачем мне все это?»       Цунаде отвечала ей загадочной ухмылкой, оставляя Сакуру без толкового ответа. Но теперь, годы спустя, девушка наконец, поняла, что жизнь чертовски непредсказуема и, казалось бы, ненужные вещи в любой момент могут понадобиться и стать необходимыми.       Никто ничего не говорил, молча наблюдая за удаляющейся девушкой. Они не имели право останавливать ее и уж тем более упрекать.       — Ну, тогда завтра мы ждем вас в гости вместе с ее вещами, — сухо произнес Мадара, не спеша вставая вместе со всеми.