Глаза в глаза

      Тишина повисла в пространстве, такая густая, что казалось, можно было потрогать её пальцами. Свет пробивался сквозь тонкие занавески, бросая блёклые полосы на стены. Леви моргнул, едва заметно. Глаза с трудом привыкали к яркости, а в голове звенел глухой гул, словно эхо далёкого взрыва.       Он медленно повернул голову. Потолок был белым и ровным, без единой трещины. В носу защекотал запах спирта. Больница. Он моргнул ещё раз, пытаясь сфокусироваться. Губы пересохли, и всё тело ощущалось странно тяжёлым, будто сковывающее одеяло не позволяло даже пошевелиться.       События битвы всплыли в памяти обрывками: крики, пыль, блеск стали… кровь. Много крови. Леви стиснул зубы, но тут же ослабил хватку, почувствовав слабую дрожь в челюсти. Он с трудом поднял руку, изучая её. Пальцы двигались, хотя и медленно, но, кажется, всё было на месте.       Он попробовал приподняться, но спину пронзила острая боль, заставив его снова откинуться на подушку. Дыхание сбилось. Леви закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Его правая рука ощупала тело, дойдя до ног. Леви попытался пошевелить пальцами на левой ноге. Ничего. Словно её там не было.       Он нахмурился, прогоняя панику. Ещё одна попытка. Правая нога едва откликнулась слабым движением. Левая осталась неподвижной, неподвластной его воле. Сердце забилось быстрее, неприятное давление закружило голову. Леви зажал глаза ладонью, стараясь привести мысли в порядок.       «Я всё ещё жив. Это главное. Пока жив, можно что-то сделать», — пронеслось в голове.       Шаги. Кто-то приближался. Дверь приоткрылась, и в палату вошла Хедель. Она держала в руках небольшую вазу с букетом васильков. Заметив его открытые глаза, она замерла на мгновение, а затем мягко улыбнулась, будто боясь нарушить его спокойствие.       — Проснулся? — её голос прозвучал тихо, но с заметным теплом. Она подошла ближе, поставив вазу на тумбочку и расправляя цветы. — Как ты себя чувствуешь?       Леви взглянул на неё, не в силах пока произнести ни слова. Он только слегка кивнул, снова прикрыв глаза. В его груди боролись злость, страх и облегчение. Жив. Но что теперь?       Хедель заметила его состояние. Она опустилась на стул рядом с кроватью, обхватив пальцами собственные руки, будто собираясь с духом, прежде чем снова заговорить:       — Леви… — она взглянула ему в лицо, зная, что тот не отреагирует. — Твои травмы… врачи говорят, что левая нога повреждена необратимо. Может быть, с реабилитацией… но…       Она осеклась, видя, как его лицо остаётся каменным. Леви поднял руку, чтобы остановить её.Он перевёл взгляд на Хедель, её глаза изучали его лицо, словно пытаясь прочитать каждую его мысль, каждую тень боли. Она выглядела так, будто боялась, что любое слово может ранить ещё сильнее. Он тяжело выдохнул, голос был хриплым:       — Ханджи? Остальные?       Хедель тут же встрепенулась, её губы дрогнули в лёгкой улыбке, в которой смешались облегчение и неуверенность:       — Жива. Как и остальные. Кроме Эрена... — Она прикусила губу и, чуть помедлив, добавила: — Ханджи в соседней палате. Сломала рёбра, но врачи успели. Ты же знаешь её, будет брыкаться даже на краю могилы.       Леви замер, его единственный глаз чуть прикрылся, будто он позволил себе краткий момент облегчения. Потом он взглянул в потолок, напряжение в его лице немного ослабло.       — Передай ей… что она мне должна. Большую кружку чёрного чая. И чтобы без этих её экспериментов.       Улыбка Хедель стала шире, она тихо рассмеялась, её смех прозвучал неожиданно светло на фоне всего, что окружало их.       — Сам ей скажешь, — отозвалась она. — Уверена, что Ханджи заявится сюда первой, как только сможет встать. Уже спрашивала о тебе. Я сказала, что ты ещё не орал на врачей.       — Пока, — коротко бросил Леви. — Но недолго осталось.       Её смех стал чуть громче, искреннее, но с оттенком облегчения. Она села рядом на краю его кровати и склонилась ближе. В её взгляде промелькнули эмоции, слишком сильные, чтобы их скрыть.       — Ты справишься, — произнесла Хедель мягко, но уверенно. Она накрыла его ладонь своей, её пальцы чуть дрожали. — Мы все справимся. Да, вы потеряли много, но вы живы. А это уже что-то.       Леви взглянул на неё. Он видел, как усталость глубоко отпечаталась в её чертах, но её глаза светились. Кажется надеждой. Жива. Она жива. И Ханджи жива. Что-то в этом, пусть и крохотное, всё же облегчало груз на его плечах.       — Спасибо, что не оставила нас, — прошептал он. — Меня…       Её губы дрогнули, улыбка стала чуть грустной, но от этого ещё более настоящей.       — Не оставила бы, — тихо ответила Хедель. — Это было бы слишком скучно.       Леви позволил себе слабую ухмылку и взглянул на потолок.       — Не важно, в какой ты жопе. Главное, чтобы не в твоей, да?       Её смех на мгновение взорвал тишину. Она покачала головой, но в глазах блеснул огонёк:       — Уже меня цитируешь? Молодец. Ещё немного, и я тебя воспитаю.       Хедель легонько провела рукой по его ноге, как бы проверяя, что всё в порядке. Затем её взгляд стал чуть игривым, и она склонила голову набок указывая глазами ниже:       — Слушай… а ты ещё не проверил… там тоже не рабочее? Ну, сам понимаешь. Это мне надо знать. Для… перспектив.       Леви застыл, перевёл взгляд на неё и, нахмурившись, хрипло бросил:       — Если бы я мог, я бы сейчас спихнул тебя с кровати.       Она фыркнула, хлопнула его по руке и усмехнулась:       — Ну что ты такой обидчивый? Это же серьёзный вопрос.       — Ты умеешь молчать? — Леви чуть приподнял бровь, но уголок его губ дёрнулся в сдержанной улыбке.       — Если ты попросишь. Очень мило попросишь, — с притворной серьёзностью ответила Хедель, снова усаживаясь поудобнее.       — Ты неисправима, — вздохнул Леви, возвращая взгляд к потолку.       — Тебе соответствую, — поддела она, но тут же добавила, поднимая руки: — Всё, молчу, молчу.       Леви снова посмотрел на неё. Его лицо всё ещё хранило привычную мрачность, но в глубине единственного глаза появилась новая искра. Искра того, кто всё ещё может верить в лучшее, пусть даже тихо, про себя.       — Спасибо, — наконец произнёс он, его голос был тихим, но искренним.       — За что? — удивилась Хедель, её брови слегка приподнялись, а уголки губ дрогнули в ожидании очередной резкой шутки.       — За то, что не потеряла способность шутить, — он выдохнул, на мгновение прикрыв глаз. — Это напоминает мне, что жизнь продолжается… даже после всего этого.       Хедель моргнула, явно не ожидая такого признания. Затем её улыбка стала шире, теплее, почти невесомой.       — Ну конечно, кто-то же должен спасать тебя от твоей мрачности, капитан. Без меня ты бы утонул в своём вечном ворчании.       — Не без этого, — Леви позволил себе слабую усмешку, уголки его губ слегка дрогнули вверх. — Но теперь я думаю, что не швырну тебя с кровати. Пока.       — Ну, значит, я уже добилась прогресса, — хихикнула она, отпуская его руку и театрально поправляя волосы. — Что ж, считай это моей новой миссией: напоминать тебе, что всё ещё можно смеяться, даже если жизнь иногда превращается в один сплошной беспорядок.       Леви снова посмотрел на неё. Её светлый смех, мягкий взгляд и неподдельная энергия. Она действительно была рядом, несмотря на всё, что они пережили. И это, как ни странно, согревало.       — Твоя миссия, говоришь? — спросил он, приподнимая бровь. — Тогда не облажайся.       — Никогда, капитан. Я на высоте, — с игривой серьёзностью ответила Хедель и поправила его волосы слегка поглаживая.       Леви замолчал, позволив себе утонуть в тишине, которая впервые за долгое время не давила на него. Он смотрел на Хедель — её лёгкую улыбку, тёплый взгляд, который казалось, мог согреть любую раненую душу. После всего, что он пережил, впервые он почувствовал не долг или ответственность, а что-то другое — желание просто жить. Для себя. Для неё.       Он вдохнул глубже, стараясь поймать это редкое ощущение свободы, которое робко пробивалось сквозь слои усталости и боли. Его взгляд остановился на её губах.       — Хедель, — его голос прозвучал тихо, но уверенно, как редкое признание. Она наклонилась ближе, чуть склонив голову, не отводя взгляда.       — Да? — её голос был мягким, но в нём уже слышалась нотка удивления.       Он задержал дыхание, будто собирался сказать что-то важное, что не могло быть высказано легко. Взгляд его оставался твёрдым, но в нём было что-то новое, что она раньше не видела.       — Поцелуй меня, — произнёс он просто, но слова прозвучали так, словно они несли вес целой вселенной.       Хедель замерла, её глаза чуть расширились от неожиданности, но затем она улыбнулась, тепло и мягко, словно его просьба была самой естественной в мире. Она придвинулась ближе, её пальцы легко коснулись его щеки, как будто проверяя, действительно ли он это сказал.       — Ты уверен? — шёпотом спросила она, её голос дрогнул, ей не хотелось тревожить его свежие шрамы.       — Впервые за долгое время, да, — прошептал Леви, его единственный глаз встретил её взгляд. В нём больше не было тени мести или усталости, только едва уловимая искра жизни.       Она осторожно наклонилась к нему, её губы коснулись его с мягкостью. В этом поцелуе не было ни спешки, ни страсти, только тепло и лёгкая дрожь, будто они оба боялись разрушить этот момент.       Леви почувствовал, как его сердце странно, но приятно сжалось. Он закрыл глаз, позволяя себе полностью раствориться в этом ощущении. Когда Хедель отстранилась, их лбы ещё соприкасались. Она улыбнулась, глядя на него с нежностью.       — И как? — тихо спросила она чуть хрипло.       Леви усмехнулся, его губы едва заметно дрогнули вверх.       — Честно? Вкус жизни… оказался лучше, чем я помнил.       Хедель тихо засмеялась, её пальцы всё ещё касались его щеки.       — Значит, я буду напоминать тебе, как это, почаще.       — Буду ждать, — твёрдо ответил Леви, его голос прозвучал увереннее, чем когда-либо. Он посмотрел на неё, и впервые за долгое время и в его глазах мелькнула надежда.

***

      Леви открыл глаза и замер. Комната окрасилась в нежные оттенки золотого и розового, свет медленно пробивался сквозь шторы. Он поднял взгляд на окно, где рассвет, словно обещание новой жизни, плавно разворачивался перед ним. Что-то странное прокатилась внутри, пробуждая нечто давно забытое. Это было желание жить.       Повернув голову, он заметил Хедель, которая спала, свернувшись калачиком на диванчике рядом. Её лицо, расслабленное во сне, казалось ему почти невинным. Какой-то уголок его разума отметил, что она наверняка замёрзла, но, несмотря на неудобства, оставалась рядом. Всегда рядом.       Он снова перевёл взгляд на рассвет. Его мягкий свет, пробивающийся из-за горизонта, будто звал его. «Свет новой жизни,» подумал он. Впервые за долгое время это не казалось пустой метафорой. Он хотел видеть больше, чувствовать больше.       Внезапно он заметил, как Хедель открыла глаза и посмотрела на него. Она не шевелилась, будто боялась потревожить его мысли. Он понял, что её забота была чем-то большим, чем простая преданность. Это было её тихое напоминание, что жизнь продолжается.       — Я хочу увидеть солнце, — тихо произнёс Леви, не отрывая взгляда от окна. Его голос прозвучал твёрдо, но с ноткой какой-то новой, почти наивной надежды.       Хедель с удивлением поднялась. Её глаза слегка расширились, но затем она тепло улыбнулась, увидев в его взгляде нечто, что так долго ждала.       — Тогда давай сделаем это, — сказала она, быстро подойдя к коляске. — Рассвет ждёт.       Она подкатила коляску ближе и, аккуратно помогая ему, усадила Леви. Он молчал, но его взгляд был сосредоточенным, почти одержимым. Они медленно добрались до балкона, и Хедель открыла дверь. Свежий воздух сразу же ворвался внутрь, окутывая их лёгкой прохладой.       Леви сидел молча, его взгляд был устремлён на горизонт, где солнечный диск уже поднимался из-за гор, окрашивая небо в яркие краски. Его единственный глаз блестел от света, а дыхание стало глубже, будто он впитывал жизнь вместе с рассветом.       Хедель не спеша уселась напротив, сложив руки на его коленях и опустив голову. Она наблюдала, как рассвет отражается на его лице, добавляя румянца и будто отражая все прошлое.       — Леви, — наконец произнесла Хедель тихо. Он медленно перевёл взгляд на неё, сам же он выглядел сосредоточенным и растерянным.       — Что дальше? — хрипло спросил Леви, будто слова давались с трудом. — Что мы будем делать? Что я буду делать?       Хедель улыбнулась, её голос прозвучал тепло и успокаивающе:       — Ну, с разведкой ты явно покончил, — она склонила голову набок, будто всерьёз обдумывая своё предложение. — Так что пора искать новую карьеру. Как насчёт актёра? Представь тур по странам. Ты, я, сцена…       Леви взглянул на неё, его бровь едва заметно поднялась.       — Актёр? — сухо усмехнулся Леви, но в нём проскользнула искра интереса.       — Конечно, — с улыбкой продолжила Хедель. — Мы запустим пьесу «Красавица и Чудовище». Ты сыграешь чудовище.       Леви тяжело выдохнул, качая головой.       — Это самое глупое, что я слышал.       — А зря, — с шутливым тоном, Хедель прищурилась мотнув головой, — пьеса взорвёт залы.       Леви не ответил, сосредоточенно вглядываясь в рассвет. Но Хедель снова заговорила, её голос стал мягче:       — А если без шуток? Может, уехать к морю? Открыть кафе. Ты же всё равно любишь порядок. Представь: белоснежные скатерти, чайники, тишина, никакой крови на полу. Только ты, я… и чай.       Леви долго молчал, его взгляд блуждал где-то между солнцем и её глазами.       — Звучит… слишком хорошо, чтобы быть правдой, — наконец произнёс он, но в его голосе больше не было горечи.       — Это возможно, — тихо ответила Хедель. — Если ты захочешь.       Он посмотрел на неё. Тепло её рук, покой в её голосе. Всё это напомнило ему, что жизнь действительно может продолжаться. Что у него всё ещё есть для чего жить.       — Спасибо, — произнёс он наконец, его голос дрогнул. — За то, что не растеряла своей веры.       Хедель всё ещё сидела напротив него, её голова покоилась на его коленях, а пальцы едва заметно гладили его руку. Рассвет медленно разливался по небу, освещая их лица и окрашивая всё вокруг в нежные золотые тона. Он вдруг почувствовал, что это мгновение нужно сохранить. Это важное напоминание, что после каждой ночи наступает утро.       — Хедель, — его голос звучал мягко, но уверенно. Она подняла голову, и они застыли смотря глаза в глаза. — Я хочу, чтобы ты знала… я впервые за долгое время хочу жить. Не ради обещаний, не ради долга. А просто… ради жизни.       Её глаза чуть расширились, затем наполнились теплом. Хедель улыбнулась, но в этой улыбке было что-то большее. Понимание, облегчение и радость.       — Тогда живи, — сказала она просто, но её голос дрогнул, выдавая бурю эмоций, которые она сдерживала.       Он поднял руку и, слегка неуклюже, коснулся её лица.       — Мне нужно… — Леви на секунду запнулся, но затем посмотрел ей прямо в глаза, в его взгляде была полная искренность. — Мне нужно, чтобы ты осталась. Навсегда.       Она не ответила словами. Её улыбка стала шире, и она потянулась вперёд, их лица оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Хедель слегка наклонилась, и их губы встретились в нежном, полном тепла поцелуе.       Солнце уже полностью выглянуло из-за горизонта, осветив их силуэты. Это был новый день, начало новой жизни. Вместе.