Для каждого тёмного свой светлый

       Каникулы проходили в напряжении, особенно неуютно ощущал себя Гарри, постоянно ловя взгляды Тома, которые пытались проникнуть в его мозг. Нет, Реддл не использовал легилименцию, просто настойчиво, без застенчивости разглядывал его. А ведь мест куда можно спрятаться оставалось всё меньше, практически все они были известны Реддлу, после тех забегов, устроенных Гарри в начале.        — Слушай, раз уж нам всё равно нечего делать, — начал как-то Певерелл, на что Том заинтересованно посмотрел в его глаза. — Может сходим за великаном?        — Ты серьезно? — удивление сквозило в голосе старосты, и Гарри был этим доволен. Кажется как-то он думал на этот счёт, а ещё хотел сделать из Тома Гриффиндорца.        — Почему нет? Сейчас как раз холодно, — особенность великанов была в антимагической защите, грубой силе и других факторов, что делали из «не очень умных существ» опасных противников.        — У тебя есть план? — Реддл казалось заинтересовался, и Гарри почувствовал энтузиазм, что часто подталкивал к совершению многих глупых дел, вроде похода на тролля.        — Имеется несколько идей, однако бо́льшую роль играет великан, которого мы сможем найти, — как и другие магические существа, великаны делились на несколько типов. К примеру мать Хагрида являлась полу разумной, по их пониманию довольно умной женщиной, что могла анализировать людей. Однако те, кто участвовал в войне Воландеморта имели более жестокий нрав и иногда аппетиты Сивого, любившего покушать детей.        — Когда? — Том конечно же был слизеринцем, наследником и всё такое прочее, но никто не отменял его жажду испытать то, на что он способен. А также получить новые ингредиенты для своих экспериментов. Никто не говорил, что они сломя голову бросаются не пойми куда, кроме конечно Гарри, у которого на самом деле вообще не было идей, а предложение вышло спонтанным, когда он вдруг вспомнил поход на тролля и сказанные тогда слова.        — Давай... — он посмотрел на часы, — завтра утром. — Певерелл рассчитывал на возможность подготовиться, да и уходить в обед на неопределенное время было глупым. К тому же у него даже имелось прикрытие вроде сбора трав. — Если спросят, могу сказать, что ты тоже собираешь со мной растения, — немного подумав он добавил: — или ягоды, всё же зима и ростков много не найдешь.        — Хорошо, — Реддл кивнул, взял свою книгу и уткнулся в неё, кажется он начал изучать учебники за седьмой курс. Гарри же в основном не было нужно готовится к урокам, хотя некоторые пробелы в обучении всё же имелись, он предпочитал повторять материал или изучать заново загодя, но не настолько, чтобы опережать на несколько лет.        — И всё же, что именно ты назвал притяжением? — Том сделал вид, будто не слышит вопроса, но Гарри почему-то был уверен, что он прекрасно расслышал его. — Если это не желание наблюдать, то что? — продолжал Гарри, благоразумно умалчивая насчёт другого, вроде постоянных мыслей о Томе, и желании как-то поддеть его, или других спонтанных идей.        — Тебе так интересно? — Том в итоге не выдержал и ответил. Певерелл развалившись в кресле рассуждал иногда жестикулируя руками.        — Да, — ответил он и ухмыльнулся, — что могло прийти тебе в голову, Том? Если это относится ко мне, разве не нужно сказать? Хочу быть осведомлённым.        — Не всегда можно получить то, что хочешь. — Том не отрывал взгляда от книги, а его глаза двигались, словно он читал строчку за строчкой.        — Это ты говоришь про себя? — Гарри ухмыльнулся, предполагая, что раз он не заметил, то возможно Реддл не делал того, что хотел, и именовал притяжением. Том резко поднял голову, кудри слегка шевельнулись и одна упала на лоб. Певерелл снова застыл рассматривая этот вид, серые глаза сверкнули опасным блеском и казалось, Реддл готов накинуться на него, чтобы заткнуть. Иногда он терпеть не мог проницательности Певерелла.        — Не пора ли тебе замолчать? — Гарри широко улыбнулся, в его глазах читался вызов. Он как-то по особенному посмотрел в ответ, что у Тома дёрнулся глаз. Певерелл готов был сражаться, если придётся. В конце концов раздражение старосты приходило из разных источников, и сейчас он выглядел весьма интересно, так, что хотелось его подразнить.

***

       Леона сидела возле окна в своей комнате, ощущая как жизнь становится ещё более ужасной, чем была прежде. Родители в гневе от её поступков нашли более выгодную партию, желая избавиться от проблемной дочки поскорее. Старший брат, что сейчас воевал и вовсе не вмешивался в происходящее, хотя... между ними никогда не было тепла. А впереди маячили ещё годы в Хогвартсе, школе где учился Реддл и Певерелл...        С тех пор, как жизнь Леоны была связана с Гарольдом, она стала невыносимой. Раньше мысли девушки были слишком наивными, живя спокойно но иногда встречаясь в школе с теми, на кого укажут родители, она считала это ужасным, но оказалось может быть ещё хуже. Впрочем многие девушки страдали от старых устоев чистокровных семей, а у их рода был шанс породниться с более древними из двадцати восьми указанных, что являлось почётным, и родители находились в приподнятом настроении, пока... их дочь не сделала глупость.        Ставки Леоны должны были сыграть свою роль, она могла преподнести лорду дары смерти, или информацию про них, а потом купаться в славе, будучи приближенной, наравне с другими. Однако... Певерелл не желал сдаваться, не хотел спокойно отдать ей нужное, а потом идти с ней к лорду... ненавистный, из-за него Леона была вынуждена терпеть насмешки сокурсниц, которые смотрели с грустью и презрением на неё, постоянно преследующую Тома Реддла. Будто ей нужен был этот парень... хотя может она бы обратила на него внимание, правда за ним не стояло рода и вряд-ли в Гринготтсе имелся полный сейф золота, но внешность сводила эти проблемы на нет.        Встав со своего места она подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Лицо было осунувшимся, в глазах никакого блеска, что раньше там был. Волосы потухли как листва поздней осенью, сгнившая от сырости, и даже те несколько разноцветных прядок, теперь выглядели не так, как раньше.        — Посмотри на себя... — она говорила и наблюдала как шевелятся её губы. — Ты ужасна... — нахмурившись Леона очень осторожно стала поднимать рукав домашнего платья. Медленно оголяя руку девушка внимательно смотрела на свою белую кожу, что чем выше находилась, тем более красной и воспалённой выглядела. Когда она наконец полностью задрала рукав, то увидела огромный шрам занимающий бо́льшую часть предплечья. Ожоги, вываренная кожа, что слезала постепенно с руки, рождая сильную боль. На глазах Леоны появились слезы, и начали стекать по щекам.        Наблюдение за этой отвратительной картиной пагубно влияло на девушку. Казалось боль стала только сильнее, вводя Леону в истерику. С вот этой отметиной, разве будет жизнь прежней? Даже выйди она замуж за кого-нибудь далёкого и сбеги, этот шрам останется навсегда. Разве нет? И если с тела ещё можно попытаться его вывести, то как избавиться от душевной травмы? Нанести ещё одну обливейтом?        — Ненавижу... — сквозь слезы, стискивая зубы прошипела девушка, а в глазах рождался огонь злобы и отвращения.

***

       Бросившись на Певерелла Реддл сомкнул пальцы на его горле. Держа и несильно сдавливая он смотрел прямо в эти светящиеся кошачьи глаза, зелёные и вызывающие его на дуэль. Гарри не смог сдержать довольной ухмылки, буквально оскалился чувствуя напряжение и какой-то дурацкий восторг. Серые глаза Тома потемнели на несколько тонов и почти сливались со зрачком, а магия отдавалась там красными всполохами. Или ему казалось?        — О-о, наш лорд изволит злиться? — голос Певерелла был глухим, из-за мешающих нормально говорить рук старосты. Его длинные пальцы примостились словно лапки паука на его шее. — Неужели я задел тебя? Оказался прав?        Ребячество Гарри вовсе не злило Тома, точнее сейчас он постепенно успокаивался ощущая какой восторг клубится в этих зелёных глазах. Волосы Певерелла растрепались и сделали его вид слишком по-детски бунтарским. Сам же Гарри чувствовал, словно ходил где-то на грани, но чего? Этого он сейчас не мог понять. Ему что-то угрожало, так кричали внутренние инстинкты, но что? Наверное это знал Том, но молчал.        — Зачем ты это делаешь, Гарри? — Том слегка ослабил хватку и прошёлся пальцами ниже, по оголённым частям кожи. Гарри шумно выдохнул, он пристально смотрел на лицо старосты, ловя каждую смену эмоций, каждое мелкое движение его мышц.        — По-другому из тебя сложно что-либо вытащить, Том, — Реддл хмыкнул и слегка отстранился. Его колено упиралось в сидение кресла сбоку от ног Гарри.        — Потому что тебе незачем это знать, — констатировал факт, с той интонацией, с которой когда-то дядя Вернон запретил Петуньи ходить к сварливой и скандальной соседке. Этот покровительский тон, когда не предполагаешь отказа. Гарри фыркнул, глаза его сверкнули и он вернул Реддлу его угрозу. Пальцы Певерелла оказались на бледной шее Тома и слегка сдавили, тут же он почувствовал бьющуюся через кожу венку. Ритм его сердца, быстрый и резкий. Гарри застыл, смотря прямо туда, где ощущал эти движения.        Том наблюдал за сменой эмоций, за щеками, что покрылись румянцем. Внезапно он резко подался вперёд и сомкнул зубы на том самом месте, где когда-то уже оставлял свою метку. Певерелл удивлённо вскрикнул, а потом зашипел и упёрся руками о плечи старосты.        — Ты снова кусаешся! — возмущённо проговорил он, забывая тот завораживающий ритм живого сердца. Певерелл не помнил из воспоминаний Дамблдора, что в школе в это время были случаи покусательства. И директор никогда не упоминал подобного увлечения тёмного лорда в молодости. Так что с ним не так, с этим Томом Реддлом?        — Чтобы запомнил, — фыркнул Том отстраняясь и даже отходя подальше. Парень размышлял о своём притяжении к этому новенькому, и пока он возвращался на своё место, а после брал книгу, решил, что опасно находится настолько близко с ним.

***

       — И что? — где-то недалеко играла музыка, огромный, украшенный зал был освещён множеством свечей. Вокруг кружили в танце парочки аристократов, кто-то был женат, кто-то просто по старой дружбе. Молодой парень, даже скорее подросток стоял в тени рядом со своим другом, и спрашивал его о их общих знакомых.        — Не согласился, — пожал плечами блондин и отпил напитка из находящегося в его руке бокала.        — Наверное не хочет участвовать вот в этом, — он сделал движение словно обводя всё происходящее, а потом грустно вздохнул, — я бы тоже остался в Хогвартсе и хорошенько отдохнул. Глупые правила!        — Аха-ха-ха, Корвус, тебе следует отличиться хорошим поведением, после истории с невестой... — Лестрейндж фыркнул презрительно на слова Малфоя, а это был именно он.        — Я не виноват в этом, пусть дед говорит, что хочет! — брюнет допил остатки своего напитка, а Абраксас снова просто сделал глоток. — По горло сыт этими свиданиями, словно если подождать, то я уже не смогу жениться!        Малфой засмеялся представляя как от Лестрейнджа, этого красавца, отказывается одна девушка за другой, по причине его старости в восемнадцать лет. Корвус закатил глаза, но потом улыбнулся наблюдая за весельем друга, которого в последнее время трудно увидеть в хорошем настроении.        — Почему ты снова ходил хмурый? — когда Малфой успокоился и вернул свою высокомерную маску на лицо, Лестрейндж решил заговорить с ним о серьёзном.        — М? — Абраксас сначала не понял вопроса, а потом его брови нахмурились и он опустил взгляд на бокал, что держал возле груди. — Я... я не знаю, эта ситуация с Реддлом и Гарольдом... — он пожал плечами. — Тебе не кажется, что что-то не так? Напряжение витает, словно они готовы загрызть друг друга. Я беспокоюсь.        Корвус понял о чём он. Они оба были из клуба старосты, а также являлись приближёнными, и лучше остальных понимали характер спокойного Тома. Однако новенький, Гарольд, что стал их другом словно ничего не видел, ни гнева, ни раздражения Реддла, постоянно действуя опрометчиво, не фильтруя то, что говорит. Обоих парней беспокоил этот факт, хотя вроде бы Певерелл справлялся сам, но то, как он это делал было странным.        — В любом случае они сами решают свои проблемы, не думаю, что мы можем чем-то помочь.        — Может рассказать Гарольду о Томе подробнее? — высказал предложение Малфой.        — Не думаю, — Корвус покачал головой, — ты ведь помнишь тот случай? — он имел в виду отравление любовным зельем. Абраксас конечно всё хорошо помнил, из-за этого он до сих пор иногда винил себя. — После него он должен был сам понять с кем имеет дело. Даже возможно лучше нашего.        — Но реакция... почему он будто... не знаю. — Блондин не знал как охарактеризовать свои подозрения. Складывалось впечатление, что это он новенький среди этих двоих, которые казалось давно знали друг друга. При этом всё равно поведение Гарольда было опасным.        — Без понятия, но лучше оставить всё как есть, пока это как-то работает. — Малфой кивнул, соглашаясь с такой политикой.        — Как бы не стало поздно... — выдохнул он, а потом выкинул эти мысли из головы. Они конечно дружат, но не должен же блондин водить Гарольда за руку? Однако... разве не сделал это же сам Певерелл, когда Малфой был в отчаянии? Взял за руку и открыл глаза на ситуацию, объяснил свою позицию, хотя Абраксас должен был догадаться самостоятельно.        — Поговорим с ним, если хочешь, но придется подождать когда вернёмся, — сдался Корвус наблюдая за поникшим блондином. Услышав согласие не любившего влезать куда бы то ни было Лестрейнджа, Абраксас улыбнулся, а брюнет забыл как дышать на некоторое время.        — Спасибо, Корвус! — рука блондина легла на плечо парня, тот отвёл взгляд больше не желая смотреть на горящие голубо-зеленые глаза Малфоя.        — Идём уже, нас заждались леди, — буркнул он и отвернувшись стремительно направился к новым невестам для них обоих. А сердце в груди билось часто, а на лицо так и хотела вылезти улыбка. Что же, если Абраксас будет чувствовать себя лучше, почему бы просто не поговорить с Гарольдом и не предупредить его о вспыльчивости Реддла?