Засохшая роза

Танджиро осторожно вошел в дом, его глаза внимательно осматривали различные детали интерьера. Он осмотрел мебель, украшения и общую атмосферу. Тем временем мысли Гию путались, бурные эмоции, которые бушевали в нем, наконец-то нашли выход в присутствии Танджиро. Он постоял немного в тишине, прежде чем жестом пригласил Камадо присесть на футон. Танджиро слегка поерзал на футоне, теребя пальцами ткань своего хаори. Выражение его лица стало извиняющимся, но в глазах была решимость. Он на мгновение заколебался, затем задал вопрос, который привел его сюда.  — Извините, если я настойчив, но все же почему вы отказались провалить тренировки?  Гию скрестил руки на груди, плотно сжав челюсти. Брюнет глубоко вздохнул, затем заговорил.  — Я отказываюсь проводить тренировки для охотников, потому что не доверяю их мотивам или решимости. Они слишком беспечны и безрассудны. Они должны понимать ценность своей жизни, также ответственность, которую они несут в этом мире, - Слова, сорвавшиеся с губ Томиоки, были ложью. Он не мог раскрыть истинную причину отказа от тренировок, поэтому скрывал свои истинные мотивы с помощью неправды. В его голосе звучали горечь с усталостью, он замолчал, ожидая ответа Танджиро. —Что? Но.. почему вы так думаете, Господин-Томиока? Челюсть Гию сжалась еще крепче, негодование в его глазах стало сильнее. Столп воды крепче сжал руки, словно пытаясь сдержать свои эмоции. Его голос стал резким, когда он ответил. — Потому что они слабые и безответственные. Им не хватает преданности делу, понимания, необходимых для выполнения их обязанностей. Я отказываюсь тратить свое время на тех, кто не относится серьезно к своим обязанностям.  Глаза Танджиро расширились от удивления, потрясенного резкостью слов Гию. Он всегда считал его добрым и чутким человеком, но реальность, свидетелем которой он стал, была совершенно иной. Было ясно, что этот человек очень далек от того, что представлял себе Танджиро, он изо всех сил пытался совместить эту неожиданную черту характера с той, которую он создал в своем воображении.  Выражение лица Томиоки оставалось суровым, на нем застыла маска обиды и презрения. Истинную причину его отказа от тренировок он пытался скрыть обидными словами, оставляя Танджиро в неведении относительно его истинных мотивов. Тяжесть обмана тяжело давила на Гию.  Танджиро сглотнул, его голос был едва громче шепота, в нем слышались нотки нервозности и неуверенности. Он пытался сохранить мягкое и сочувственное выражение лица, хотя ему было трудно сохранять его на фоне неожиданной жесткости Гию.  — Я.. я понял.  — А теперь уходи. Ты услышал, что хотел, - Прикрыв глаза сказал Томиока.  — Извините за беспокойство..  Танджиро осторожно поднялся, бросив последний взгляд через плечо на Гию. В его глазах промелькнула грусть, и он тихо вздохнул, прежде чем, наконец, покинуть поместье, снова оставив Гию в одиночестве. Казалось, в воздухе повисла тяжесть от невысказанных истин, эмоций, которые витали между ними двумя.  Как только Танджиро ушел, Гию устало вздохнул, неосознанно сжав кулаки. Напряжение в его теле отражало смятение в его голове. Воздух вокруг него потрескивал от невидимого ощущения конфликта и неразрешенных эмоций, оставляя его наедине с реальностью своих слов и обманом, который он сплел. Томиока сидел на полу, испытывая глубокое то чувство вины за свою холодность по отношению к Танджиро. Он знал, что был груб и невоспитан, но бремя собственных причин отказа от тренировок давило на него тяжелым грузом. Острота этих личных проблем не позволяла ему раскрыть правду, необходимость скрывать все это начала сказываться на нем. Тяжело вздохнув, Гию встал и вернулся к столу. Он взял ручку, бумагу, чувствуя необходимость снова направить свои бурные эмоции в творческое русло. Когда он начал писать ручкой на бумаге, страницы шли, начал складываться новый стих, отражающий его внутреннее смятение, тоску и застарелое чувство вины.  «Один, в тени своего разума, я борюсь с воспоминаниями, которые не могут быть забытыми. Тяжесть на моем сердце, тяжесть, которую я не могу вынести. В глубине моего отчаяния я чувствую, что ты рядом...» Гию положил написанный стих на стол и встал, взяв в руки свою катану. В его глазах читалась решимость, когда он направился к выходу из своего поместья, готовый отправиться на патрулирование, чтобы прочистить мозги и сосредоточиться на своих обязанностях на улице.                                         *** — Чего?! Какого хрена я должен быть с ним в команде!? - Санеми в негодовании расхаживал взад-вперед, прижав кулаки к бокам, и яростно протестовал, - Да я.. да я лучше умру, чем прикоснусь к нему!  Улыбка Убуяшики была нежной, но в то же время содержала намек на веселье, как будто он находил поведение Санеми почти милым.  — Вы как раз подружитесь, - Тихо сказал Кагая.  Санеми нахмурился еще сильнее, его разочарование и обида переполняли его. Он отказался выполнить просьбу Убуяшики, твердо заявив — С ним?! Никогда! -  Его тон был вызывающим, а все его поведение выражало гнев.  Убуяшики, со смесью спокойствия и озабоченности, попытался убедить Санеми согласиться на миссию с Гию. В его тоне чувствовалось понимание, но за ним скрывалась твердая решимость, когда он заявил о необходимости работать вместе. Несмотря на категорический отказ Санеми, Убуяшики продолжал пытаться убедить его, подчеркивая важность сотрудничества и взаимопонимания.  — Санеми, я понимаю твое нежелание, но важно, чтобы вы с Томиокой эффективно работали вместе над этой миссией. Поверь мне, если отбросить разногласия, работать сообща, это может привести к общей цели. Давайте не будем забывать, что вы оба разделяете глубокую приверженность делу защиты невинных жизней. Поэтому я прошу вас, пожалуйста, отбросьте свои разногласия и сотрудничайте с ним в этой миссии.  Шиназугава крепко сжал кулаки, костяшки пальцев побелели от напряжения. Стиснув зубы, он неохотно кивнул, демонстрируя покорность и уступчивость, но в глубине его эмоций бушевало негодование и нетерпение. Влияние Убуяшики вкупе с потребностью в уважении лишили его возможности открыто бросить ему вызов, но это мало помогло подавить бушевавшую внутри ярость.  — Я понял, господин, - Выговорил блондин, и поклонившись, он покинул поместье Убуяшики.