Sài wēng shī mǎ

苦尽甘来 - kǔ jìn gān lái - "на смену неудаче приходит удача" (горькое иссякнет, сладкое придёт)

***

- Увлекательно, - Ло Бинхэ, Великий Император демонического и смертного миров, Достойный Заклинатель и Священный Демон, проживший уже более сотни лет, полных сражений и прекрасных женщин, сейчас смотрел на свою младшую версию и усмехался. Ло Бинхэ, который жил ту же жизнь лишь тридцать четыре года, и оставивил её ради любви с потрясающим мужчиной из иной реальности, тихо посмеялся в ответ и кивнул: - Действительно… Император местной вселенной медленно потянулся к пиале с вином: - Признаться, когда ты впервые появился передо мной, я полагал, что кто-то решил бессыдно обвести меня вокруг пальца, или же, что я схожу с ума из-за искажения ци. - Пальцы демона скользнули по книгам, что лежали прямо перед ним, - Теперь же ты принёс мне подобные трофеи из того мира, о котором говорил… Похоже, ты, по меньшей мере, умеешь быть вежливым. Это, конечно же, несомненный плюс. - Не так много людей, способных понять меня и стать для меня более опытным старшим. Во всех мирах таких, пожалуй, не наберётся и десятка. Разумеется, я буду стараться быть вежливым, - Ло Бинхэ чуть склонил голову, - книги, что я принёс, действительно могут принести практическую пользу, не нарушив баланса этого мира. Смею предположить, что старший оценит их так же, как и я оценил когда-то. - М, - Император открыл одну из книг, пролистал немного, а затем спокойно отложил в сторону, словно показывая, что принимает этот подарок, - Так в чём именно ты хотел стать сильнее, если отказался от владения Синьмо? - Помимо меча есть много других практик. И… я знаю, что в этой вселенной старший Брат смог добиться впечатляющих высот во владении своей материализованной ци. - Это желание кажется разумным, если ты решил отказаться от достойного меча, - Император налил себе и младшему немного вина, - Мне не сложно научить тебя, если ты сможешь показать себя хорошим учеником. Конечно же, подобные практики занимают немало времени, но это скромная цена для подобного, не правда ли? В то время, как их частная беседа утекла в иное вольное русло, а затем и обсуждение междумировых различий и личных отношений, наложник в одеждах цвета цин и золотых украшениях затаился неподалёку, стараясь не издавать даже звука дыхания. Их смех, похожий как две капли воды, но в то же время разный, резал его нежный слух, заставляя сердце сжиматься от отвращения. После того, как несколько десятков лет бывший ученик пытал его, он, наконец, насытился обычными пытками и, чего-то ради, долго и старательно восстанавливал тело Шэнь Цинцю. Ло Бинхэ соединил при помощи своей материализованной ци его тело с конечностями, восстановил глаз и язык, сделал своим наложником и даже иногда показательно баловал. Вполне вероятно, что внутри этой безумной головы что-то в очередной раз взорвалось, и демоническое отродье просто сошло с ума, а потому решило добиться любви не от очередной пышногрудой девицы, а от того, кого десятилетиями считало злейшим врагом. Вот только любви не произошло. Ни у одного из них. Шэнь Цинцю просто не мог даже помыслить о том, чтобы этому щенку принадлежала хоть частица его сердца, неужели мало было его тела и самой жизни? Он пережил достаточно омерзительные годы, чтобы теперь делать вид, что «якобы благодарен» за подобную милость, хотя на самом деле до сих пор испытывал лишь ненависть к этому существу. Впрочем, время от времени его измотанные нервы не выдерживали и Шэнь Цинцю закатывал профилактический скандал для слуг, чтобы выплеснуть гнев. Не терпеть же это дерьмо молча… Да, конечно, он мог бы восстать против или сбежать, только вот будучи хорошей трофейной куклой, которую в прошлом сломали до неузнаваемости, а потом снова собрали по кусочкам, он имел все основания полагать, что если Ло Бинхэ зацепить – станет ещё хуже, чем было. Он уже давно понял, что Ученик никогда его не убьёт, а выбор между тем, чтобы быть куском живого мяса в темнице, или куском живого мяса в постели… Это был выбор без выбора. Сейчас, по крайней мере, Император частенько забывал о его существовании, проводя свои ночи в компании очередных жён. Сам же Ло Бинхэ, попробовав неискренне пообхаживать бывшего учителя некоторое время, так ничего «искреннего и тёплого» не добился, и оставил его игрушкой своего дворца. Хрупкой, хоть и красивой куклой. Несмотря на отсутствие настоящих глубоких чувств, он в те годы всё же достаточно старательно латал этого человека при помощи своей ци, заполнил ей настолько, что теперь даже и сам не всегда мог ощутить издалека – привычная ему собственная энергия слишком хорошо маскировала родную ци Шэнь Цинцю. Пусть конечности давно срослись с телом, хоть и остались внешне искажены, но прошитые чужой энергией, ткани словно впитали её в себя, сделав своей частью. Одновременно отвратительный, но удобный для заклинателя факт, позволявший хоть капельку больше свободы, в сравнении с официальными жёнами. Именно благодаря этому, теперь, оставаясь незамеченным, Императорский наложник Шэнь мог отчётливо услышать не только о том, кто тот таинственный гость Ло Бинхэ, но и о том, что всё это, всё, и его ужасный ученик, и мир вокруг, и даже он сам… Фикция. Пустышка. И он с радостью не верил бы в это, но чуткий слух, закалённый десятками лет в тишине темницы, отчётливо доносил каждую деталь их беседы, лишь всё больше подтверждая безумный факт. Они всего лишь выдумка. Ха-ха! Его отвратительная, полная страданий жизнь – плод чьей-то больной фантазии!!! Всё, всё чем он жил прежде – ничто. Все его мечты, устремления, все его взлёты и падения, каждый миг боли и страданий… Его всё больше и больше пробивало на злой и бессильный смех, который резал грудь подобно железной проволоке, сжавшей и без того придушенное сердце. Вернувшись в свою комнату, Шэнь Цзю ощущал себя настолько разгневанным, что начал поочерёдно разбивать всё, что видел - флаконы с подаренной императором косметикой, драгоценные нефритовые украшения, вазы… Хотелось кричать, плакать и смеяться, и он делал всё это вместе, не в силах справиться с бурей эмоций, которая окончательно захлестнула голову. Да, его истерики и вой эти стены видели и раньше, но теперь кричало буквально всё его существо – измученный разум, заполошенная душа, разобранное и собранное тело. Слуги, что всегда были неподалёку от покоев, в испуге посчитали, что императорскому наложнику Шэню жаловали дикое демоническое животное, не иначе. Или, что вероятнее, он просто сошёл с ума. Это было бессмысленно. Это было больно. Как вообще можно прожить подобную жизнь, чтобы по истечении сотни лет мучений узнать о том, что ты всего-то чья-то выдумка?! Какой-то полудурок сел и написал всё это, пошвыряв тебя по всем возможным шипам, а его «добросердечные читатели» потом ещё дополнительно провезли мордой по земле в своих фанатских произведениях?! Нужно быть полным идиотом, чтобы относиться к этому так спокойно, словно они ничего не хотят поменять! Эти два ублюдка… Да что там два, Ло Бинхэ в любой вселенной будет всего лишь…

Поменять.

Шэнь Цинцю вдруг замер, сжимая в руке деревянную шкатулку, а глаза феникса медленно переместились к зеркалу, в котором отражалась его тонкая фигура, одетая в позорные одежды наложника. Это ли не шанс?.. Судьбу живого человека нельзя переписать, но книгу – можно. Вычеркнуть из главных ролей мальчишку, поставить себя на место того, кто получает блага этой вселенной и, наконец, вздохнуть свободно! И, конечно же, заодно, с триумфом насладиться страданиями этого ублюдка… Он – написан как главный злодей, да? Но что значит быть злодеем? Всегда вставать поперёк горла герою? Мучить его своими злодеяниями? Читать многочасовые лекции о собственных планах? Чем бы это ни было, одно всегда оставалось неизменным – до тех пор, пока Злодей был необходим, до тех пор, пока он являлся антагонистом истории, он был способен испортить жизнь не только Главного Героя, но и, если, конечно, вовремя его не победить, всего доступного ему мира. Оооо, и он ещё как испортит эту блядскую жизнь… Всё, что есть у него самого – надтреснутое, почти что рассыпавшееся золотое ядро и его собственное существование, которое сложно назвать жизнью. И лучше уж рискнуть, проиграть и умереть, чем продолжать и дальше жить в этом гнусном, пустом выдуманном мире по чужим, совершенно скотским правилам. Всё, что у него есть – золотое ядро… Ядро, которое, испытывая боль, несравнимую ни с чем, он выдрал из своего живота, чтобы вдребезги разбить об пол, высвобождая огромное количество хаотической собственной ци. Возможно, сейчас он просто покончит с собой и больше никогда не будет частью этого мира. А возможно, его последняя воля сработает и эта ци, вместе с готовностью жертвы собственной жизнью, взорвётся и переместит его в точку, где всё это ещё не существовало. В точку, где всё ещё можно переписать. Шэнь Цзю изначально был (и оставался) главным злодеем романа Путь Гордого Бессмертного Демона. Романа популярного, имеющего множество почитателей, но, объективно, написанного достаточно плохо, чтобы вызывать возмущения насчёт логичности тех или иных событий. Итак… что такое быть злодеем, сказать сложно. А что такое быть злодеем дурно написанного произведения? Это не только регулярно получать за свои злодеяния, выступая грушей для тренировок протагониста. Не только мотивы из разряда «Ах, ты посмотрел на меня, наклонив голову под неправильным углом!». Это означало снова и снова вставать на своё место против Главного Героя, будто Джокер против Бетмена, чёрное против белого. Одно не могло жить без другого, потому что без этого симбиоза исчезала главная нить книги. И не важно – умер ты, или ослаб, стал «добреньким» или пропал без вести, что-то всегда случится. Пока ты нужен как антагонист - ружьё выстрелит. И если роман не обоснован логически, злодею будет искренне насрать, как именно выстрелит это ружьё, до тех пор, пока оно в его руках. Шэнь Цзю был именно таким злодеем. И его история всё ещё не была окончена.