Если долго вглядываться в Бездну…

—Едем уже час, а картина всё не меняется!—впервые за поездку вымолвила девушка, сидящая на заднем сидении автомобиля.       С беспокойством золотоглазая девушка накручивала на свой указательный палец прядь блондинистых вьющихся волос.       Уже битый час она с тревогой смотрела в окно, на эти пески, что ей с самого детства знакомы, да так, что уже глаза изрядно намазолили. Так уж вышло, что, проучившись год в стране на другом конце континента, девушка отвыкла от местных пейзажей. Однако, нельзя сказать, что она по ним не скучала. Вместе с необъятными песками приходят и воспоминания о доме, в котором она выросла, о семье, что без всяких раздумий приняла заблудшую в пустыне девочку, не имевшую ни документов, ни прошлого, ни имени.       Она планировала приехать, да. Но кто ж знал, что текущая обстановка в мире прекрасно впишется в её «планы». Это и было причиной, по которой девушка тревожно смотрела на эти злосчастные пески через стекло, а также сжимала в руках телефон в надежде получить хоть какую-то весточку от её родных. Изначально, она хотела помочь им с переездом. Но как только она сошла с самолёта, оказалось, что в её городе началась экстренная эвакуация. Если так оно и есть, то дела плохи.       Каков её план? Для начала нужно выяснить, ввели ли в город войска. Когда появится сеть, девушка, параллельно с выжиданием, будет выискивать информацию об этом.              Мужчина, что её подвозил,—таксист-авантюрист, которому она заплатила в 2 раза больше, лишь бы довёз. На самом деле, девушка ещё день назад, при сборке вещей, догнала, что до города её вряд ли кто-то возьмётся довезти и что ей некую часть пути придётся пройти пешком, поэтому взяла с собой лишь рюкзак, куда сложила всё самое необходимое.       В тишине они ехали ещё 5 минут, после этого водитель остановил автомобиль. —Дальше ты сама,—обернулся мужчина,—далее по дороге въезд в город, есть вероятность, что там охрана стоит, так что будь осторожна.              На этом их пути разошлись. Пришлось идти в обход, потому что, насколько известно из информации, которую девушка только что откопала на просторах интернета, из города никого не выпускают (и наоборот). —Хорошо, что ты, дяденька, выбрал именно эту дорогу. Тут и до моего дома всего час пешком, хоть и в обход.—девушка от долгого сидения потянулась, после чего поправила рюкзак и тронулась с места.

***

      Вот уже невысокая фигура стояла на пороге родного дома. В нос ударил запах крови. Успешно миновав охрану, войдя в город, девушка заметила, что здесь как-то особенно немноголюдно. Даже несмотря на то, что в официальных СМИ говорилось об эвакуации, реальная обстановка была куда хуже—людей просто не выпусками из города. Тут и там сновали военные в не самой обычной для этого государства форме, по предположениям это подмога из другой страны. Однако, зачем всё это?       Даже если все эти теории заговора верны, сейчас это не так уж и важно, ведь девушка уже зашла внутрь. Но что-то здесь не так, как-то подозрительно тихо. Она прошла дальше, увидела узнаваемые стены, картины. Всё такое знакомое и чуждое одновременно. Через мгновение девушка решила дать о себе знать. —Есть кто живой?—в привычной манере спрашивает у зловещей тишины она,—Я дома!—добавила в конце.       Услышала шуршание наверху. Резко повернулась, заметила перепуганные золотые глаза, выглядывавшие в щель между потолком первого этажа и лестницей. —Пуш, это ты?—с неким облегчением взглянула на неё пришедшая. —Иди сюда!—спустилась Пуш и без всяких церемоний повела девушку за собой.       Они заперлись в родительской спальне. —Ты знаешь, что тут происходит?—присела девушка к старшей на корточках. —Говори тише!—прижала Пуш указательный палец к своим губам,—Мама пол дня назад пропала, папа в командировке, по всему городу ходят какие-то странные военные, повсюду ездят машины с глушилками, из-за чего я не могу даже позвонить папе, естественно я не знаю, что тут происходит. Город опустел за день, однако никого не выпускают—вжалась в стенку она. —Ты уже вытащила пистолет?—начала рыться в шкафу девушка. —Какой пистолет?—озадачилась Пуш. —Ах, ну да, твой отец не рассказал тебе о нём,—продолжила рыться до тех пор, пока не обнаружила деревянную лакированную шкатулку с оружием внутри,—зная твои суицидальные наклонности,—украдкой взглянула с ехидной лыбой на вторую, доставая пистолет. —Хватит об этом!—в раздражении прервала речь младшей Пуш.       Послышался стук. Ещё один. Открылась входная дверь. Пищание прибора. Пуш осталась сидеть на месте. Вторая отошла к двери. Пищание прибора всё громче. Тишина.       И вновь она. Тишина. Из глаз старшей начали течь слёзы, она заткнула рот рукой. Руки младшей тряслись, однако сама она не потеряла самообладание. Осталось лишь зарядить пистолет патронами. И сделать это максимально тихо. Потому что то, что за находится за дверью, могло услышать. И вновь это неприятное пищание. Прямо за дверью. Ручка начала дёргаться. Её вырвали с такой силой, что разбросались опилки. То, что было за дверью, ворвалось в комнату.       Это существо похоже на женщину с розовыми волосами. В руках она держала окровавленную полупрозрачную катану. Пуш при виде этого чудовища сорвалась на крик. Эта безумная какофония, состоящая из истошных криков юной девушки и прибора, сводила с ума. Выстрел. Пробито окно. Мимо. Женщина повернулась в сторону младшей. На лице этого чудовища окровавленная маска. Не успела девушка что-либо предпринять, как окровавленное оружие нанесло удар ей в живот. Этого было достаточно, чтобы она упала. Последнее, что она услышала, это истошные крики Пуш. Её первой подруги. Её больше нет.

***

      Моменты из детства проносятся перед глазами. Какая же человеческая жизнь мимолётная, её так легко оборвать. Скажи мне, Пуш, ты была счастлива? Был ли у всего этого смысл? Какой вообще смысл в жизни, если она всё равно закончится, и душа канет в небытие? Я не смогла даже защитить тебя… Я не чувствую тебя больше рядом, Пуш. Моя милая Пуш…

Спасибо тебе за всё… Я отомщу за тебя…

***

      —Пуш…—глаза резко распахнулись.       Жгучая боль расходилась по всему телу. Девушка осмотрелась. Где тело? Осознание того, что тело её подруги пропало, привело в чувство. Всё как в тумане. В голове только 2 фразы: «Где Пуш?» и «Ты ещё можешь стоять».       Она шла по кровавым следам, в руке пистолет. Нашла фургон, куда складывали тела. Заметила знакомые розовые волосы. —Я не знаю, что вы тут творите, но Пуш я вам, чудовищам, не отдам!—сквозь зубы и боль тихо вымолвила она. Девушка спряталась за ящиками. На самом деле, она не могла даже здраво оценить обстановку, ведь всё, что сейчас есть в её голове—это месть за Пуш. «Если ты можешь стоять, значить ты ещё способна сражаться»—теперь такие слова проносились в её голове. Эта женщина без маски. Девушка только сейчас заметила странные выросты у неё на голове. Что это? Нет времени об этом думать. Как странно, что её до сих пор не заметили. Оставалось лишь навести прицел. Руки тряслись. Резкий звук позади. Выстрел. Мимо. Женщина обернулась. Резкая боль в руке и голове. Мужчина в маске.

***

      Глаза вновь открылись. Белый потолок. Казалось, девушка пришла хоть в какое-то состояние, при котором могла здраво мыслить. Смотрит влево—из под штор сочится солнечный свет. Посмотрела влево—кто-то есть, однако контур этого кого-то размыт. По голосу, вроде, мужчина. Вряд ли тот, который в маске. А нет, всё таки в маске. В медицинской, правда. —Глаза красивые…—промямлила девушка. —Спасибо, Селена,—кивнул нависавший над ней врач,—однако вы мне уже третий раз это говорите.—в его голосе слышна саркастическая нотка. —Да,—продолжила мямлить она. —Что да? Глаза красивые?—нотка сарказма сменилась разочарованием, однако и это он переносил с улыбкой. —Дааа~—протянула девушка.       Таким образом, молодой доктор и Селена уже начинали понимать друг друга с полуслова, что, безусловно, прогресс. Однако до сих пор не очень понятно, где, собственно, она находилась, и что вообще происходило. Может, очнувшись от долгого сна, удалось бы что-то понять?