Взрослая пора школьной жизни

      В полуденном солнце, наполнявшем номер дешёвого мотеля тёплым светом сквозь тонкие оранжевые шторы, лениво искрилась пыль. Питер уже встал и делал разминку, готовясь к утренней пробежке, хотя теперь её правильнее было бы назвать послеобеденной. Они торчали здесь уже больше недели, но Роман по-прежнему наблюдал за этим зрелищем как заворожённый. Он лежал на постели, наклонившись на жёсткое деревянное изголовье, и ловил взглядом каждое движение Питера, почти не моргая. Тайтсы так плотно облегали ноги, что под эластичной тканью легко угадывался рельеф мышц, читалось любое движение, даже самое легкое напряжение мускулов. Никогда раньше Роман не думал, что спортивная форма и обычная растяжка могут быть такими горячими. Чёрт, как же он ошибался. А ведь он столько раз видел, как тренировался Дин и другие ребята, как они готовились к забегу, но никогда не испытывал такого неподдельного восхищения и нестерпимого, жгучего влечения. Роман прикурил сигарету и глубоко затянулся, чтобы хоть как-то подавить рвущееся наружу желание соскочить с кровати и наброситься на Питера, прикоснуться к его икрам, бёдрам, ягодицам, ощутить кончиками пальцев плавную игру мышц. Внизу живота настойчиво потянуло, а дыхание участилось, словно он сам только что проделал весь комплекс упражнений вместе с Питером.       — Я же просил не курить в номере.       — Да, прости, — Роман сделал ещё затяжку, не сводя взгляда с Питера, и послушно затушил сигарету в импровизированной пепельнице из алюминиевой банки.       Этот диалог повторялся каждое утро, после чего Питер уходил в холодные объятья декабря, а Роман, измождённый сладкой пыткой, оставался лежать в постели, утыкаясь носом в подушку Питера и жадно вдыхая его запах. Интересно, замечал ли он этот похотливый, по-животному голодный взгляд? Да, наверняка замечал, просто игнорировал. С каждым днём сдерживаться становилось всё сложнее, и Роман сохранял контроль из последних сил. Он с нетерпением ждал вечера, когда его утренняя выдержка окупалась с лихвой, а границы, установленные их маленьким соглашением, всё сильнее сдвигались. Ему нравилось проверять на прочность так старательно выстроенную Питером стену, искать в ней прорехи и слабые места. Сколько ещё правил нужно нарушить, сколько трещин проделать, сколько кирпичей достать, чтобы окончательно избавиться от этой преграды? Его старания начинали всё больше походить на сизифов труд, бессмысленный и беспощадный, ведь на деле он никак не приближался цели. Они столько времени проводили вместе, но Роману так толком и не удалось узнать о Питере ничего, ни о его семье, ни о его увлечениях, кроме, естественно, бега, ни о его мыслях. Чёртов мистер «тысяча и один секрет».       Роман встал и направился в ванную, чтобы почистить зубы и смыть с себя наваждение. Он ненавидел, когда Питер уходил, ведь стоило остаться наедине с собой, как внутренние демоны тут же просыпались, увлекая его в тугие сети болезненных размышлений. Первые острые эмоции от маленькой шалости быстро стихли и игра в бунтующего подростка, сбежавшего из дома, уже не казалась такой увлекательной и будоражащей. Особенно когда он оставался один на один с холодной полупустой комнатой, где из развлечений был только старенький телевизор, ловивший всего пару каналов, да и то с переменным успехом. Но не мешать тренировкам было одним из главных условий его присутствия здесь, так что он молча провожал Питера грустным взглядом брошенной собаки и старался не сойти с ума до его возвращения. Да, он сам нагло напросился, когда узнал, что Питер собирается провести рождественские каникулы в ближайшем мотеле в гордом одиночестве. Естественно, вышло это совершенно случайно, ведь Питер никогда не посвящал его в свои планы, а скорее, напротив, старательно их скрывал. Однако перспектива запереться на неделю в одной комнате без лишних глаз и контроля казалась такой манящей, что Роман был готов на любые условия и даже каким-то чудом уговорил Оливию отпустить его после Рождества к другу на каникулы, наврав что-то про выгодные связи и вклад в будущее компании. А вот уговорить Питера оказалось значительно труднее. И всё же он сдался. Он всегда сдавался.       «Будь ты девчонкой, я бы точно влюбился», — снова раздался в голове голос Питера, и в груди неприятно кольнуло. «Заткнись», — недовольно буркнул Роман своему отражению. Из зеркала на него смотрел высокий, широкоплечий парень. Парень, как ни крути, и ничего с этим не сделаешь. Да и не хотелось ничего с этим делать, так почему же одна жалкая, брошенная случайно, ничего не значащая фраза никак не выходила из головы, словно заноза, влезла глубоко под кожу и отчаянно зудела, не прекращая. Роман тряхнул головой, стараясь избавиться от бесполезных терзаний, и вышел из ванной. Без Питера комната казалась совсем мрачной и убогой. Желудок неприятно сводило, то ли от голода, то ли от переживаний. Роман неохотно натянул джинсы, накинул куртку на голое тело и вышел на улицу, чтобы купить кофе в автомате. После тёмного номера яркое зимнее солнце неприятно слепило глаза, а холодный ветер тут же пронзил до самых костей, заставляя поёжиться и застегнуться. И откуда только у Питера силы и желание бегать в такую погоду? Роман отпил горький кофе, поморщился от неприятного вкуса (впрочем в отсутствии альтернатив и это пойло можно было стерпеть), и закурил.       — Как дела, красавчик? — спросила появившаяся из ниоткуда девушка. Наверное она тоже надеялась взбодриться с помощью отвратного кофе из автомата.       — Терпимо.       — Скучаешь? — доброжелательно улыбнулась девушка, поправляя светлые волосы.       — Не особо, — сдержанно отозвался Роман и отпил кофе.       — Что, путешествуешь с родителями?       — С другом.       — Вот как, — её глаза игриво заблестели. — Что ж, если заскучаешь, то мы с девчонками остановились в номере 3B, заходи, развлечёмся вместе.       — Ага, — кивнул Роман, затушил окурок в остатках кофе и выбросил стаканчик в урну. — Спасибо за предложение.       — И друга своего захвати, — весело крикнула она вслед.       — Учту, — махнул Роман, не оборачиваясь, и поспешил скрыться в номере.       Раньше он бы наверняка не стал упускать такую возможность, но сейчас все мысли были только о том, понравилась бы Питеру эта девчонка? А может, одна из её подруг? И если да, то чем он, Роман, в общем-то хуже? И теперь объективно хорошенькая и милая девушка не вызывала ничего, кроме раздражения. «Проклятье», — тихо выругался он, скинул куртку и обессиленно упал на кровать. Время в одиночестве тянулось невыносимо медленно и Роман уткнулся в телефон, чтобы хоть чем-то себя занять в ожидании Питера. Рождество давно прошло, завтра уже первое января, а через пару дней — неизбежное возвращение в школу и конец их маленького полулегального приключения. От мысли об этом внутренности неприятно сдавило. Спустя час Питер вернулся с пробежки, как всегда довольный и счастливый. Его влажные от пота волосы были зачёсаны назад, а олимпийка расстёгнута. Он достал из холодильника бутылку с водой и жадно осушил её на треть.       — Видел уже наших новых соседок? — спросил Питер, стягивая спортивную форму.       — Ага, — хмуро отозвался Роман, стараясь спрятать злость и раздражение за телефоном. Внутри извивалось скользкое неприятное чувство. — Приглашали нас к себе, хочешь сходить?       — А ты? — ответил Питер вопросом на вопрос после небольшой паузы.       Роман поднял взгляд. Питер смотрел на него совершенно серьёзно, от довольной улыбки не осталось и следа.       — Не знаю, — пожал он плечами, снова уставившись в телефон.       — Ясно, — сухо отозвался Питер и скрылся за дверью ванной. Тут же послышался шум воды.       Роман отложил телефон и закурил. Он так надеялся, что Питер не столкнётся с обитательницами 3В, но судьба распорядилась иначе. Что ж, это было ожидаемо, ведь за пределами школы не было никакого смысла в их связи. Зачем помогать друг другу сбросить напряжение, если доступны более привычные, да и куда более предпочтительные средства? Всё-таки грубая ладонь товарища не ровня полноценному сексу с горячей красоткой или хорошенькой девушкой. К тому же он сам буквально навязался Питеру, и сейчас, когда они были полностью свободны от школьных рамок и ограничений, было бы глупо не воспользоваться столь любезным предложением. Почему бы не ухватить возможность, которая сама так удачно свалилась на них? Да, так и нужно было поступить, ведь это был прекрасный шанс вырваться наконец-то из болота, в котором он увязал всё глубже, растворяясь в Питере и их странных отношениях. Но отчего-то всё естество яро протестовало, а жгучая ревность растекалась по венам, как яд, отравляя всё вокруг. Роман резко подскочил на ноги и быстро направился в ванную. Питер, нежащийся в горячей воде, тут же выпрямился и замер с выражением полной растерянности на лице от столь беспардонного вторжения.       — Двигайся, — бросил Роман, торопливо стягивая с себя одежду и путаясь в штанинах.       — Совсем сдурел, я тут один едва помещаюсь.       — Да шевелись уже, — настойчиво повторил Роман, игнорируя протесты, и закинул ногу в ванну. Вода была чертовски горячей, но он стоически терпел.       Питер недовольно нахмурился, но всё же подвинулся, хотя и продолжал сверлить друга укоризненным взглядом. Роман сел, с трудом втиснувшись в тесную ванную, отчего вода тут же перелилась через край. Даже согнутыми ногами он упирался в противоположную стенку ванны.       — Я же говорил, — весело отозвался Питер и мягко ударил его стопой в грудь. — Проваливай давай.       Роман ловко поймал его, прежде чем Питер успел убрать ногу, и осторожно прикусил выступающую на лодыжке косточку, слегка касаясь её языком. Питер дёрнулся — очередная порция воды расплескалась по полу.       — Эй, какого!..       Роман в ответ лишь показал язык и, схватив Питера за вторую стопу, закинул обе ноги к себе на плечи. Питер проскользил по дну ванны, и ему пришлось ухватиться за колени Романа, чтобы удержать равновесие.       — Вот видишь, мы отлично здесь помещаемся.       — Ага, как же, — с наигранным недовольством ответил Питер, пытаясь удобнее расположиться между длинных ног, окружавших его с обеих сторон.       Роман дотянулся до губки, висевшей на крючке, намочил её и намылил, после чего заботливо провёл по голени Питера, придерживая его ногу второй рукой. Он не сводил взгляда с Питера, сохраняя зрительный контакт, и внимательно следил за его реакцией, но тот лишь молча наблюдал за происходящим, словно выжидая. Роман медленно обогнул колено и заскользил вниз по бедру — губка скрылась под водой, оставляя на её поверхности пенные разводы. Он перехватил губку другой рукой и провёл по внутренней стороне бедра, медленно проделывая обратный путь. Питер по-прежнему молчал, но Роман чувствовал, как от прикосновений напрягаются его мышцы, и был уверен в успехе своей маленькой провокации. Он буквально слышал как с треском отваливается штукатурка от ненавистной стены и с грохотом падает на землю. Главное, не перегнуть палку и не спугнуть волчонка. Роман осторожно переключился на вторую ногу, чтобы повторить всю процедуру. В ванной было невыносимо жарко и так тесно, что их бедра неизбежно соприкасались, тёрлись друг о друга, и стоило Роману всего немного податься вперёд, его пах упёрся бы в ягодицы Питера. Да, в эту игру играли двоё, и пока Роман проигрывал, собственноручно зарывая себя всё глубже: возбуждение тугим комком собиралось внизу, и помутневшей от мыла воде едва ли удавалось его скрыть. Но ему было плевать, ведь проигранное сражение ещё не означало проигранную войну. Покончив с ногами, Роман наклонился вперёд, взял Питера за руку, переплетая его пальцы со своими, и провёл губкой от запястья до плеча.       — Ты меня целиком помыть собрался? — неожиданно спросил Питер, разрушив вдруг всё очарование момента. Висевшее в воздухе напряжение тут же рассеялось.       — Таков был план, — признался Роман, чувствуя, как краска заливает его лицо.       Несмотря ни на что, он был не намерен отступать от задуманного. Питер резко встал, быстро повернулся спиной и сел обратно к великому удивлению Романа, который уже решил, что зашёл слишком далеко и тот сейчас просто уйдёт, оставив его одного в мыльной, остывающей воде.       — Спинку можешь потереть посильнее, — беззаботно сказал Питер, но Роман видел, как покраснели его уши, отчего сердце сжалось, пропуская удар. Похоже, очередное сражение закончилось ничьей.       Когда за окном опустились сумерки, а вода окончательно остыла, в дверь неожиданно постучали. Оба удивлённо уставились сначала на дверь, потом — друг на друга.       — Плевать, уйдут, — сказал Роман, помогая Питеру смыть пену с волос. Но незваный гость оказался слишком настойчивым, и стук повторился. Потом ещё, и ещё, и ещё.       — Чёрт, — выругался Роман, вылез из ванны и отправился к двери, повязав полотенце на бёдрах.       Едва он открыл, как в комнату ворвалась девушка, с которой он встретился у кофейного автомата, а за ней — ещё две, по всей видимости те самые подруги. Похоже, они уже успели выпить и были навеселе. Неудивительно, ведь был Новый год, чем не повод для вечеринки.       — Приветики! — задорно крикнула одна. — А мы за вами!       — Почему так долго не открывали? Заснули? — спросила вторая.       — Принимали ванну, — сухо ответил Роман, совсем не обрадованный этим спонтанным визитом. В тот же момент из ванной показался Питер тоже облаченный в одно лишь полотенце. Его мокрое тело блестело, а с волос капала вода.       — Что, вдвоём? — растерянно спросила третья. Девушки окинули полуголых парней удивлённым взглядом, а потом заметили две односпальные кровати, сдвинутые вместе — последствие упрямого упорства Романа.       — Ой, — смущённо вздохнула одна из девушек.       — Всё именно так, как кажется, — развеял Роман остатки сомнений. Ему чертовски хотелось, чтобы незваные гости покинули их номер как можно скорее.       — Что ж, — сказала вторая, беря одну из подруг под руку, — тогда мы, пожалуй, пойдём.       — Ага, не смею задерживать.       — Ну почему все горячие парни постоянно оказываются геями, — раздосадовано простонала первая, выходя из номера.       — Небольшой подарок за беспокойство, — улыбнулась любительница кофе и поставила бутылку дешёвой текилы на комод, потом подошла к Роману, провела пальцами от груди до полотенца и тихо добавила: — Ты знаешь, где меня найти, милашка.       — Заходите ещё! — язвительно крикнул он вслед и захлопнул дверь. — Но лучше нет.       — Неловко вышло, — заметил Питер, почёсывая затылок.       — Да-а… — протянул Роман, осознав вдруг, что поддался эмоциям и нагло лишил Питера возможности завести себе подружку, пусть и временную, не удосужившись даже спросить его мнения на этот счёт.       Ссориться из-за такой глупости чертовски не хотелось, но и извиняться, а тем более что-то исправлять Роман тоже был не готов. У них оставалось не так много времени до возвращения на учёбу, чтобы тратить его на кого-то ещё. «Да что с тобой не так», — пронеслось в голове.       — Жрать хочется, пиздец, — неожиданно сказал Питер, вырывая Романа из тяжёлых размышлений. — Закажем пиццу или сгоняем до магазина, милашка?       Роман, чьё настроение сделало очередной поворот на 180 градусов, довольно улыбнулся и достал фен из верхнего ящика комода.       — Второй вариант, но сначала высушим твои волосы.       — Вот это сервис, — прокомментировал Питер, послушно усаживаясь на придвинутый стул. — Что ещё входит в ваш пакет услуг?       — Кто знает, — Роман улыбнулся, игриво вскинув бровь, и включил фен.       Высушить и причесать Питера оказалось той ещё задачкой. Его жесткие вьющиеся волосы постоянно путались и, казалось, были ещё не послушнее, чем их обладатель. Питер же спокойно терпел весь процесс, лишь изредка отпуская шутливые комментарии относительно неуклюжих попыток Романа совладать с его волосами. Когда с процедурой было покончено, они оделись и отправились на ближайшую заправку, где был круглосуточный магазин. Прикупив несколько упаковок готовых обедов, которые нужно было лишь разогреть в микроволновой печи, и упаковку пива по поддельному удостоверению, они поспешили вернуться в мотель. На улице окончательно стемнело, небо затянули густые облака и повалил снег. Роман смотрел, как крупные, пушистые хлопья оседают на волосах Питера, и чувствовал себя невероятно счастливым. Вот так просто идти вместе по улице, болтать о какой-то ерунде, шутить. Вдруг ужасно захотелось взять Питера за руку, но Роман остановил себя, ведь из-за разницы в росте не получится всё выдать за случайное прикосновение. Такой простой и невинный жест, но слишком интимный в рамках установленных правил. Удивительно, столько раз он сжимал в ладони член Питера, но не мог просто взять его за руку посреди улицы. Мокрый холодный комок, прилетевший в грудь, выбил дыхание, а заодно и все глупые мысли из головы.       — Земля вызывает Романа! — весело крикнул Питер, и в него прилетел второй снежок, на этот раз прямо в лицо.       — Засранец, — усмехнулся Роман и рванул за Питером.       Но тот был слишком быстрым и нагнать его удалось только у самой двери в номер, да и то лишь потому, что он слишком долго возился с замком. Роману чертовски хотелось верить, что он сделал это специально, принимая негласные правила игры. Он крепко обхватил Питера за талию, увлекая в темноту комнаты, — пакеты с продуктами глухо упали на пол — и повалил на кровать. Питер хотел было подняться, но Роман схватил его за запястья и с силой вжал в шершавый плед, придавив всем весом своего тела.       — Ладно, прости, мне жаль, — сквозь смех извинился Питер, тщетно пытаясь вырваться. Может, он и был куда быстрее, но точно не сильнее. — Я так больше не буду!.. Или буду…       Роман угрожающе склонился над ним и провёл языком по щеке, оставляя влажный след. Питер замер и прекратил брыкаться, он лежал смирно, уставившись на Романа своими бездонными голубыми глазами, неправдоподобно яркими в полумраке комнаты, освещённой лишь уличными фонарями. Его ресницы дрожали, грудь мерно вздымалась, с приоткрытых губ срывалось частое тяжёлое дыхание. Сейчас лицо Питера было так близко. Слишком близко. Роман облизнулся и медленно наклонился, их носы слегка соприкоснулись. Вот он, идеальный момент разрушить к чёрту самый главный запрет, преступить уже границу, которая сводила его с ума. Наклонись ещё немного и поцелуй его. Давай же. Так просто, всего одно маленькое движение. Нет, слишком рискованно, Питер сам должен нарушить это правило, капитулировать, сдаться, по-другому в этой войне не победить. Нужно держать себя в руках, сохранять самообладание, иначе рухнувшая стена просто раздавит тебя, погребёт под обломками, и тогда всё будет потеряно.       — Хоть бы дверь закрыли, извращенцы! — раздался недовольный мужской голос с улицы, и парни дружно рассмеялись.       Роман неохотно поднялся и запер дверь, проклиная и благодаря случайного прохожего, так вовремя оказавшегося здесь. Питер тем временем успел включить лампу на прикроватной тумбе и достать банку пива из пакета. Ключ на крышке щёлкнул с характерным шипением, и густая пена вырвалась на свободу, стекая по банке и руке. «Чёрт», — выругался Питер, осторожно перехватив банку второй рукой, и принялся медленно слизывать пену с пальцев. Роман нервно сглотнул, чувствуя, как возбуждение снова подкатывает, затмевая здравый смысл. И почему всё, что делает Питер распаляет в нём огонь, словно меха тлеющие угли? Что ж, эту новогоднюю ночь он определённо запомнит надолго.