Взрослая пора школьной жизни

      За окном хлопьями падал первый снег, укрывая всё вокруг мягким воздушным одеялом, в библиотеке было тепло и давяще тихо. С приближением рождественских каникул кампус заметно опустел, и только редкие преподаватели, отлынивавшие в течение семестра от заполнения всяческих отчетов и прочих бумажек, сидели в темных углах своих кабинетов, погребенные под кипой документов. Роман взял очередную книгу из стопки и тяжело вздохнул, представляя, сколько ещё томов сейчас миссис Грин — милая пожилая женщина, занимавшая должность библиотекаря, — заботливо вносит в реестр, и как с каждой новой записью неумолимо растёт время, которое ему предстоит провести в плену бесконечного лабиринта полок и стеллажей. И почему Оливия именно сейчас решила пожертвовать колледжу добрую часть домашней библиотеки? Впрочем, он уже давно потерял надежду понять, что же творится в голове матери, и разгадать, какое безумство она задумала в очередной раз. Только вот постоянно расплачиваться за её прихоти порядком надоело.       Роман заботливо поглаживал корешок книги, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям, когда послышалось дребезжание тележки и глухой скрежет непослушных колёсиков по гладкому наливному полу. Неужели миссис Грин уже покончила с картотекой и отправилась к нему с новой партией? Или декану удалось выловить какого-нибудь замешкавшегося беднягу, и он был отправлен на книжную каторгу в добровольно-принудительном порядке? Роман тихо хмыкнул, заранее соболезнуя этому несчастному, и с нескрываемым любопытством уставился на проход, выжидая. Вскоре показалась тележка, нагруженная аккуратными стопками книг, а за ней — жертва, безжалостно сцапанная деканом. Вечер обещал заиграть новыми красками.       — Чёрт, — выругался Питер. Он явно был не рад такой встрече.       — Чёрт, — повторил Роман, убирая книгу на полку.       — Мог бы и догадаться, кто этот расщедрившийся меценат.       — Да? Тогда тебе стоит поблагодарить мою мать лично, могу дать тебе её номерок.       — Вот уж спасибо, — Питер склонился в наигранном реверансе, — но я, пожалуй, воздержусь.       Роман лишь пожал плечами в ответ и поторопился вернуться к раскладыванию книг по полкам: чем быстрее он с этим покончит, тем скорее свалит отсюда и избавит их обоих от необходимости находиться в одном помещении. Они не пересекались с Осеннего бала, но ещё тогда, оставляя растерянного и недовольного Питера одного в преподавательской, Роман твёрдо решил игнорировать их совместное прошлое и не предпринимать никаких попыток наладить никому не нужное общение. Да, это было правильное решение, взрослое решение — жить дальше, словно ничего не произошло. И всё же… всё же сейчас, когда Питер снова оказался так близко, всего в паре шагов, внутри вдруг возникло странное волнение, неприятно сдавливая внутренности и ускоряя пульс. Роман старался не обращать внимание на подросшего волчонка, но тело словно жило собственной жизнью и отказывалось подчиняться приказам разума: взгляд то и дело устремлялся к Питеру, с жадностью выхватывая каждое незначительное движение и подстёгивая воспоминания. Как он зачёсывал назад непослушные вьющиеся волосы, назойливо спадающие на лицо, как он хмурился, пытаясь разобраться, куда поставить ещё одну книгу, как неразборчиво ворчал что-то под нос, как задумчиво крутил кольцо на безымянном пальце левой руки, сам того не замечая — всё вызывало прилив ностальгии, бурный, порывистый, накрывающий с головой, словно волны в девятибалльный шторм. Из сладкого плена воспоминаний Романа вырвала пронзительная телефонная трель, кричаще неуместная в тишине библиотеки.       — Чёрт, — буркнул Питер и неуверенно ответил на звонок, словно ожидая шквал осуждения по ту сторону.       Послышался раздражённый женский голос, и внутренности неприятно свело. Роман не хотел подслушивать чужие разговоры, но всё же застыл на месте с книгой в руке, едва ли решаясь дышать.       — Да, прости Ди, я не думал, что так задержусь… — Питер окинул неровные стопки книг и вздохнул. — Нет, ещё не скоро. Я понимаю, что сильно опаздываю… Ди? Ди?! Чёрт…       Он обессиленно сел на корточки и уперся лбом в одну из стальных полок. Питер выглядел уставшим и измученным, прямо как тогда, когда перед зимними каникулами накопил кучу долгов и никак не мог их сдать. Роман наконец решился пошевелиться и поставил книгу на полку. Немного помешкав, он выпрямился и осторожно подошёл к Руманчеку, застывшему в позе недовольной горгульи, казалось, навечно.       — Продолжающаяся любовь, — громко отчеканил он. Питер вздрогнул и повернулся. В его пронзительно голубых глазах читалось удивление с примесью злости и раздражения.       — Что, прости?       — Макьюэн, — пояснил Роман, показывая на верхнюю книгу в одной из стопок. — Художественная литература в другом разделе.       — Да бл… — выругался Питер, закрывая лицо ладонями, и тяжело вздохнул.       — Могу протянуть руку помощи, — Роман самодовольно ухмыльнулся, — если попросишь как следует.       Питер холодно посмотрел на него и молча показал средний палец, после чего схватил первую попавшуюся книгу и принялся изучать шифр на форзаце, стараясь игнорировать присутствие Годфри. Роман продолжал стоять перед ним, скрестив руки на груди, и с любопытством наблюдал за тщетными попытками. Да, спортсмены никогда не были частыми гостями библиотеки, и Руманчек скорее всего оказался здесь впервые с начала работы в колледже. Во всяком случае, Романа бы это нисколько не удивило. Лицо Питера тем временем становилось всё напряжённее, а в резких, отрывистых движениях стало сквозить отчаяние.       — Да какого чёрта, — нетерпеливо прорычал Питер, всё сильнее стискивая ненавистную книгу.       — Ты перепутал g и 9, — спокойно заметил Роман, продолжая внимательно наблюдать за Руманчеком.       — С чего ты?..       — К сожалению, почерк миссис Грин не такой утонченный, как она сама.       Питер посмотрел на Романа, недоверчиво прищурившись, потом снова на форзац книги. Он встал и быстрым шагом отправился на поиски нужного стеллажа, потом вернулся уже без книги и с выражением полной растерянности на лице. Роман довольно улыбнулся.       — Идём.       — Куда?       — Разбираться с твоим грузом, — махнул он в сторону заполненной тележки. — Похоже, там в основном художка, мои тоже оттуда.       — Я… как-нибудь сам…       — Ну, как знаешь, — Роман пожал плечами, забрал свои книги и направился прочь.       — Чёрт, — недовольно рыкнул Питер, хмурясь. Он схватился за покрытую красной резиной ручку и потащил тележку, неохотно следуя за Годфри. — И какова плата?       — Забей, я просто тоже хочу свалить отсюда поскорее.       Дойдя до нужного ряда, Роман быстро объяснил Питеру, как разбираться во всех этих шифрах, и работа усиленно закипела. За окном тем временем неумолимо приближался вечер, а с ним — густая темнота. Зажглись яркие потолочные лампы и библиотеку наполнило монотонное электрическое жужжание. Вскоре Питер освоился с витиеватым почерком миссис Грин и системой шифров, отчего процесс стал протекать куда быстрее, но всё же книги, казалось, не кончались.       — Это последние? — с надеждой спросил Питер, когда Роман вернулся с очередной загруженной тележкой.       — Нет, там хватит ещё на одну. В лучшем случае.       Питер закатил глаза и что-то жалобно пробормотал на непонятном языке. Роман согласно вздохнул и принялся раскладывать свеженькую партию книг.       — Хорошо, что я не увижу этот проклятый колледж до следующего года, — проворчал Руманчек, всматриваясь в очередной шифр.       — Вынужден напомнить, что послезавтра заседание, где должны присутствовать все преподаватели.       — Серьёзно?!       — Ага. На почту вчера пришло извещение. Ты не видел?       — Надеюсь, в повестке дня есть пункт «Почему миссис Данн такая сука и что с этим делать»?       — Нет, но думаю, тебе стоит его предложить. Уверен, многие захотят обсудить этот вопрос.       — Да, так и представляю себе эту картину: уважаемая декан Данн, а не будете ли вы столь любезны ответить на вопрос, интересующий нас всех: отчего вы такая сука и как нам с этим жить? Как быстро потерять работу: инструкция для чайников. Шаг первый…       Роман весело хмыкнул, убирая книгу на полку, и тут же поймал себя на мысли, что чувствует себя как тогда, в школе, когда весь мир был перед ними и они могли вытворять всё, что только душе угодно. Словно не было всех этих лет, и они с Питером никогда не расставались. Сейчас они покончат с очередным глупым заданием и запрутся в комнате, где разопьют по баночке пива из запасов, сыграют разок-другой в карты, а потом… От нахлынувших воспоминаний подскочил пульс, жар прилил к щекам, покрывая бледную кожу розоватым румянцем. Роман нахмурился и стиснул кулаки: не время и не место предаваться пустым воспоминаниям. Прошлое должно оставаться в прошлом, ведь так? Он упорно убеждал себя в этом и всё же не мог выбросить глупые мысли из головы.       — Как же я задолбался… к чёрту всё! — рыкнул Питер и пнул опостылевшую тележку. Та грустно звякнула и со скрипом откатилась почти к самому краю стеллажа. Стопка книг накренилась и рассыпалась. — Не могу больше.       Роман повернулся и взглянул на Питера, злого, изнурённого. Он стоял, ссутулившись и зарывшись лицом в ладони. Наверняка он проторчал тут весь день, заполняя ненавистные отчёты и прочие бумажки, ведь он всегда оставлял такие дела на последний момент, а теперь ещё и эти бесконечные книги. Роман почувствовал укол совести: на самом деле он не особо торопился, всё же он получал некоторое мазохистское удовольствие от процесса, как бы ни пытался убедить себя в обратном. Когда ещё ему выпадет возможность провести время с Питером в такой непринужденной и почти дружеской атмосфере? Но то, что было для Романа приятным погружением в беззаботное прошлое, оказалось для его товарища самой настоящей пыткой. Внутри что-то щелкнуло, и Роман быстро сократил разделявшее их расстояние. От неожиданности Питер вздрогнул, выпрямился, как натянутая струна, и попятился назад, пока не уперся спиной в полки.       — Помочь взбодриться? — спросил Роман и опёрся руками на стеллаж, перекрывая пути к отступлению.       — Взбодриться? — растерянно спросил загнанный в угол Питер. Его голос, как и он сам, слегка дрожал, а взгляд не находил места.       — Спорим, я заставлю тебя кончить так же быстро, как и в тот раз? — прямо спросил Роман и провёл кончиком языка по губам.       Глаза Питера удивлённо округлились, лицо налилось краской. Роман готов был поклясться, что слышал, как быстро застучало сердце Руманчека, гулом разлетаясь по безжизненной библиотеке. Возможно, это было его собственное сердце. Питер нервно сглотнул, и Роман видел, как дёрнулся его кадык под оливковой кожей, с которой ещё не до конца сошёл жаркий летний загар. Роман приподнял бровь и окинул жертву хищным взглядом с головы до ног: блеснувшее на пальце кольцо подействовало отрезвляюще, и он громко рассмеялся.       — Да расслабься, я пошутил, — сказал он сквозь смех и отошёл. — Видел бы ты сейчас своё лицо!       — Придурок, — буркнул Питер, облегченно выдыхая.       — Зато смотри, как взбодрился.       Руманчек показал средний палец, сдерживая улыбку и наигранно хмурясь, потом выгреб книги из тележки и небрежно скидал их на пол.       — Я за последней партией, — сказал он, сражаясь с тележкой.       — Ага, — отозвался Роман, поднимая одну из книг и стараясь не смотреть на Питера. В груди неприятно тянуло. «Вот я дурак», — прошептал он, когда грохот тележки затих.       Прошёл ещё где-то час прежде, чем они закончили. Миссис Грин сердечно поблагодарила их за работу и отказалась поехать с ними, сославшись на то, что её скоро заберёт муж, поэтому холодная, влажная темнота жадно проглотила лишь их двоих. Снег к тому времени уже перестал валить, и прочистившееся небо теперь смотрело на них десятками мерцающих звёзд. После тёплой библиотеки, пропитанной запахом пыльной бумаги, свежий воздух приятно покалывал нос.       — Это нужно обмыть, — заключил Роман, надеясь, что в его предложении не сквозит мольба. — Пропустим по стаканчику?       Питер посмотрел на часы и вздохнул. Уже перевалило за девять вечера.       — Хотелось бы, но Ди меня прибьет…       Роман невольно поморщился, сразу вспомнив про золотые тиски на пальце Руманчека. Его разрывало желание спросить, кто вообще такая эта Ди и принадлежит ли ей второе кольцо, но он сдержался.       — Да брось, она же всё равно тебя прибьет, так какая разница? Разве полчаса что-то изменит?       Питер посмотрел на него исподлобья, оттягивая карманы потертой кожаной куртки, в которых старался спрятать руки от холода, потом выдохнул и улыбнулся.       — Не хотелось бы признавать, но ты чертовски прав.