Со второго взгляда

Антон честно пытается, но больше минуты его уши не выдерживают. Он уже второй день старается понять любимую музыку Арсения, но из всего, что у него пока получилось послушать, он понимает только какие-то самые популярные песни «Металлики». Но это совсем не то. Такое мелодичное звучание даже близко не напоминает тот ор и диссонансы, которые он слышал вчера на концерте, и Антон старается привыкнуть к крикам и скримингу, гроулингу и подобным страшным словам. Его от всего этого воротит, он не понимает, как люди это слушают. Голова начинает раскалываться из-за такого, и он откладывает наушники, собираясь через полчасика продолжить подвергать себя этим пыткам. Когда-то музыку и правда использовали в таком плане, при допросах преступников, только вот Шастун, изучая эту информацию находит лишь сведения о каких-то не тяжёлых рок песнях или вообще поп. Антон точно уверен, что самым эффективным было бы что-то из плейлиста Арсения, потому что его подобные музыкальные композиции приводят в шок и пугают. Особенно размеренный и медленный на первый взгляд жанр дум-метала. Он напоминает чем-то спокойную классическую музыку, но потом ни с того ни с сего возникают какие-то крики, и это похоже на скримеры в фильмах ужасов. Их Антон всей душой ненавидит. Шастун ищет экстремальный металл для начинающих, и такой тоже отыскивается. Там музыка на порядок легче и просто низкие голоса исполнителей. Подобное он вроде слушать может, но, когда он старается включить что-то тяжелее, ему становится плохо. Ещё качество записи у всех песен оставляет желать лучшего и сведено всё непонятно как, самой музыки почти и не слышно. И Антон не понимает, в чём прикол, ладно панки, которые специально записывают хреново, потому что у них такие традиции, но металлисты? Антон уже хочет головой побиться о стену, чтобы убрать гул в голове, который стоит после такой музыки. Может, Арс примет его и такого, без любви к металлу? Хотя, кто тут ещё кого должен принимать? Антона, на самом деле, не отталкивает чужое такое увлечение. По Арсению видно, что он необычный, и такая необычность точно не самое худшее. Шастун, наверное, никогда его не поймёт, но его чувства от этого точно не изменятся. Это всё такой же Арсений, нестандартный и загадочный, просто с очень странным вкусом в музыке. Возможно, если бы Антон не варился во всей этой теме, ему бы было всё равно. Но он сам ставит музыку для себя на важное место, и видно, что для Арсения она тоже что-то значит, иначе он бы не тащился на окраину Москвы и не красился. У Шастуна перед глазами всё ещё маячит чужой образ. Он без понятия, как этот человек может быть таким разнообразным и чертовски красивым в каждом своём преображении. Антон снова включает музыку и прикрывает глаза, постепенно ему удаётся абстрагироваться от всего этого шума, называемого творчеством, и он понимает, что, если не заострять внимание и не вникать в смысл, слушать можно, это как мотор мотоцикла, гудит громко, но избавиться от этого нельзя. Ситуацию приходится принять. Шастун, выдохшийся и перенервничавший за день, вырубается. И это вообще плохо, потому что он всё ещё слушает музыку, и некоторые звуки, убаюкивающие его, могут обернуться криком и напугать. Но Антон точно не думает об этом. Его мозг создаёт реалистичные картинки, как он снова оказывается в клубе, где выступает какая-то блэк-метал группа, а там с корпспе́йнтом не только выступающие, но и все слушатели, один из которых отделяется от толпы и направляется к нему. По спине пробегает неприятный холодок. Антон пытается не ругаться. Под тонной белого и чёрного грима он узнаёт Арсения. — Тебе не нравится, как я выгляжу? — расстроенно спрашивает тот. Антон заставляет себя посмотреть этому человеку в глаза, они всё такие же голубые, проникновенные, и это успокаивает. — Ты мне любым нравишься, — говорит достаточно банальную фразу Антон. Арсений улыбается, и это выглядит устрашающе, как в каком-то фильме ужасов, где на всех было наложено проклятье и они должны были во что-то играть. А в следующее мгновение Попов тянется к нему и целует. Шастун всеми силами старается не отшатнуться и не открыть глаза. Он чувствует, как краска с чужих губ переходит на его. Антону, не сказать, что противно, ему просто не по себе. Но перед ним всё ещё Арсений. Когда поцелуй прекращается, он ощущает множество обращённых на них взглядов, и от этого он ещё больше чувствует себя не в своей тарелке. А Попов, кажется, не собирается останавливаться. — Посмотри на меня, Антон, — просит Арсений, и в его голосе звучат стальные нотки, с которыми Шастун раньше никогда не сталкивался. Его не просят, ему приказывают. Он поднимает глаза. Хочется куда-нибудь сбежать, он точно не готов быть с таким человеком, но выбора ему не дают. На заднем фоне металлисты играют эту ужасную музыку, а он сам находится под полным контролем Арсения. — Можем уйти отсюда? — просит Антон. Попов медленно ведёт рукой по его телу, останавливаясь в опасной близости от паха. — А ты хочешь этого? — издевательски спрашивает тот и скользит ладонью ниже. Шастун вздрагивает. Ему кажется, что все смотрят только на них, на самом же деле, концерт продолжается и все пришли послушать музыку, а не наблюдать за очень специфическим жанром реального порно. — Мы можем уйти, — шепчет Арсений. — Но я не уверен, что мы это продолжим. Это угроза. А Антон, похоже, уже согласен на чужие условия. Желание пересиливает, и это неправильно, а ещё неправильно, что Попов так над ним издевается. И, возможно, он не сможет просто поговорить с партнёром и обсудить, какие границы переходить не следует. Это пугает. Так же как и Арсений с корпспейнтом, заставляющий на него смотреть. В этом человеке трудно узнать Попова, особенно когда тот лапает его при всех, хотя обычно тот очень даже не любит проявлять какие-то чувства на людях. Где-то здесь кроется подвох, и Антон зажмуривается, представляя комнату Арсения, и в следующий момент они уже находятся там. Отлично, это всего лишь сон, из которого он может выбраться в любой момент. Другой вопрос, нужно ли это ему самому? Попов все ещё с этим страшным макияжем, но теперь он не кажется настолько страшным. Это всего лишь иллюзия, картинка, созданная его мозгом из-за пережитого благодаря блэк-металу потрясения. — Арсений, — завет он парня, хочется продолжить, но Попов отворачивается, и лишь сейчас Антон замечает, как подрагивают чужие плечи. — Арс, что случилось? — Шастун волнуется, есть ощущение, что он что-то сделал не так, не то. И пусть это всего лишь его подсознание, но это значит, что он подобным поведением может задеть и настоящего Арсения. Только Антон не может понять, в чём проблема. — Я тебе не нравлюсь, признай это, — говорит Попов, закрываясь от него ещё больше. — Тебе не нравятся мои вкусы, и ты никогда не сможешь их принять. Я тебе не подхожу. Видимо, Арсений, сидящий в его голове, слишком любит драматизировать, или это всего лишь хитро выдуманная манипуляция. — Арс, — Антону приходится поднять его голову за подбородок, а самому сохранять максимально хладнокровное выражение лица, чтобы не выдать свои искренние эмоции, касающиеся этого произведения искусства на чужой коже. — Это просто очень непривычно для меня, но из-за этого точно мои чувства к тебе не изменятся. — Докажи, — просит парень, и Шастун не понимает, в какую ловушку загоняет его собственный мозг. — Как? — Антон согласен на всё. Если что-то будет прям слишком не так, он лишь проснётся и сделает вид, будто ничего не было, хотя даже такого Арсения, сидящего у него в подсознании, не хочется обижать. — Давай займёмся любовью лицом к лицу. — выдвигает требование Попов. Антон нервно усмехается. Почему его мозг хочет заниматься именно любовью? Интересно, а может ли быть, что у него на такого Арсения не встанет? Хотя он уже слегка возбуждён. Шастун кивает. И Арс приподнимает одну бровь, это выглядит всё ещё ужасно. Антон зажмуривается и тянется его целовать. Так лучше, это парня успокаивает. Попов сам начинает раздеваться, и Шастун следует его примеру. Конечно, на контрасте с кожей теперь грим на лице выглядит как-то смешно. Арсений толкает его на кровать, а сам залезает на бёдра. Антон просто лежит и даже голову не приподнимает, но его заставляют подложить под спину подушку и глядеть. Он наблюдает за чужими руками, которые трогают его член через бельё, и это очень приятно. — Ну, смотри на меня! — возмущается тот. — Говори, как я тебе! Антон несколько мгновений старается осознать, что Попову от него нужно, а потом поднимает глаза и разглядывает корпспейнт. Из-за того, что глаза обведены чёрным, они кажутся ещё ярче, белая штукатурка скрывает под собой неровности кожи, губы до сих пор тёмные, даже после стольких поцелуев, хотя это просто сон. Арсений всё ещё что-то от него ждёт, а Антон, честно, абсолютно без понятия, что можно сказать, как правильно подобрать слова. — Ты мне нравишься, Арс, — говорит Шастун, ощущая, как чужая рука подлезает под резинку трусов. — Почему я тебе нравлюсь? — это какой-то допрос. Ещё интереснее осознавать, что это лишь сон, а значит все эти вопросы он сам себе задаёт. — Потому что ты это ты, — Антон ощущает, как рука исчезает, и это значит то, что ответ Попова не устраивает. Шастун запускает все свои мыслительные процессы, пытаясь сформулировать хоть что-то. — Ты интересный, необычный, уникальный, красивый, невероятный, умный, — парень вспоминает ещё синонимы, жаль, у него со словарным запасом всё не так хорошо, особенно в такие моменты. Арсений освобождает его от белья, и сам тоже снимает всё до конца, только макияж остаётся. — А это, — Попов указывает на своё лицо, — тебе нравится? Над ним точно глумятся. — Я люблю твои глаза, Арс, они прекрасные, и сейчас очень выделяются. — отвечает Антон немного не по теме. Попов фыркает и потирается бёдрами о его член, кожей о кожу. Шастун стонет, но продолжения ему не дают. — А экстремальный метал? — интересуется Арсений. — Мне больше нравится классика, но я уважаю твои вкусы и… — Антон затыкается, потому что Попов направляет его член в себя и опускается сразу до упора. — Ты чё творишь? — ахает Антон. Он понимает, что это не по-настоящему и Арсений ничего не чувствует, но всё равно всё как-то слишком быстро. Попов не даёт ему опомниться, как начинает двигаться. А Антон цепляется за одеяло и неотрывно смотрит в чужое лицо. Он привыкает. — Арс, — шепчет он и подаётся бёдрами навстречу. Хочется сильнее и больше, но ему никто не даст контролировать процесс или как-либо поменять позу. Антон наслаждается, ему так хорошо, и мысль, что когда-нибудь такое будет и в реальности, греет душу, не в смысле, что Арсений накраситься и будет приучать его к блэк-металу, а в смысле, что они сблизятся. Антон переплетает пальцы с чужими, тянет на себя Арсения и целует. Попов прогибается в пояснице и вскрикивает, когда член входит под нужным углом. Антон сильнее опирается на пятки и толкается, заставляя Арсения извиваться и содрогаться в конвульсиях наслаждения. Шастун иногда рад, что у него такая богатая фантазия, потому что всё это слишком ярко и слишком прекрасно. Главное, теперь не начать путать сон с реальностью. Арсений дышит ему в губы, иногда прикусывает их, требуя ещё, больше, и Антон пытается всё это дать, хочется, чтобы Попову было хорошо, очень хорошо. Сам Антон уже на грани. Внутри так узко и горячо, так приятно. Шастун зажмуривает глаза, стараясь не представлять, что он делает в реальности, там, определённо, происходит что-то странное. Антон словно сквозь толщею воды слышит музыку, снова этот долбаный метал. Кажется, ещё чуть-чуть и он проснётся, но ему так сильно хочется закончить то, что между ними сейчас. Антон резче вскидывает бёдра, прикусывает чужую губу и слышит громкий стон Арсения, который кончает на его живот, сам он изливается чуть позже. Ему снова удаётся полностью погрузиться в сон, и он старается отдышаться. Попов лежит рядом, и Шастун поворачивается к нему, вздрагивая, макияж всё ещё на месте. Арсений плотно прикрывает глаза, и его ресницы дрожат. Антон не понимает, что ещё ему нужно исправить. — Я ввязался в плохую компанию, Антон, в очень плохую компанию, — сейчас слова звучат по-другому, к Антону наконец приходит осознание всего. — Они убили мою сестру. Я был с ними. Я виноват. Шастун удивляется, как его мозг сращивает всю информацию об Арсении в это. Кажется, эротический кошмар просто начинает быть кошмаром. И, хоть Антон понимает, что всё это не по-настоящему, он не может открыть глаза и оставить всё как есть. — Это неправда, Арс. — он поглаживает его по щеке, стараясь поддержать. Сейчас уже плевать на мейк и чужой образ. Это не отталкивает. Он видит страдающего Арсения и не может это допустить. — Антон, ты хороший, поэтому лучше держись от меня подальше, я могу втянуть тебя в… — начинает Попов. И Антону хочется избавиться от этой паранойи или здравого смысла, сидящих внутри. — Я не могу уйти, Арс. Я никогда такое не чувствовал. И сейчас это не отпущу, — Шастуна самого пугает такой напор, но он говорит искренне. Арсений всё ещё грустный, но переплетает с ним пальцы и исчезает. Антон возвращается в реальность. Хочется срочно связаться с Арсением. Он понимает, что ранил его своими словами про обдумывание. Будто вкусы Арсения его сильно задели и он решает судьбу их отношений. Он не имеет права так делать. Конечно, это его право выбирать человека со схожими вкусами без подобных секретов, но Попов ему дорог и он волнуется о чужих чувствах очень и очень сильно. Антон не решается звонить, так как, во-первых, уже поздно, а во-вторых, он не фанат звонков и это для него лишние нервы. Он пишет.

«Арс, прости за мою реакцию»

Шастун дёргается, потому что ему сразу же на телефон поступает вызов от Арсения. — Привет, — неуверенно говорит он. — Всё кончено? — спрашивает Попов, голос у него нервный, тон выше обычного. — Чего? — Антон не ожидает такого напора. — Ну, ты извиняешься за реакцию, а потом скажешь, что не можешь быть с таким человеком, ну, и не надо, не мучай себя, так что давай, пока, — здравствуй, новый образ Арсения. Тот так накручивает ситуацию, что Антону аж смешно от этого становится. Арсения-королеву драмы он ещё не видел, а ему казалось, что с тем образом уверенного в себе человека, отстранённого и к себе не подпускающего, такой сочетаться не будет. Но этот человек снова умудряется выглядеть органично. — Арс, стой, — Шастуна реально пробирает на смех. — Я просто хотел извиниться за своё поведение, потому что оно было неправильным, я был в шоке, но это только мои проблемы. И я не хотел задеть тебя такой реакцией. Ты необычный, Арс, и я… Мне это нравится, очень. И я хочу тебя узнавать дальше. В трубке повисает тишина, и Антон не совсем догоняет, что это значит. Так хочется видеть лицо Арсения, чтобы понимать по эмоциям его реакцию. — Ага… Спасибо, — Антона удивляет это слово. За что его благодарят? За принятие? Честно, он не знает, что и думать. Сейчас он Попова не понимает, но он очень хочет как-нибудь научиться это делать. И он уверен, что у него получится.

***

Для Серёжи свидание с преподом представляется в виде какого-то достижения. У него есть симпатия, но не более. Для него это скорее игра, и он хочет доказать себе и всем остальным, насколько он крут. Возможно, он просто никогда не влюблялся. Наверное, поэтому он и Арсения не понимает. Когда тот рассказывает про предательство предыдущего партнёра, Матвиенко не знает — как это, а ещё не знает, почему его лучший друг начинает мутить с Шастуном. Хотя сейчас, когда он в курсе, кто такой Антон и откуда, Сергей понимает, что это не плохая партия для Арсения. Но он удивляется, как Попов может выбрать себе такого, как Шастун. Даже если тот и красивый по чужим меркам, то всё равно, это не значит, что нужно строить отношения. Вот у него не получается так делать на одной симпатии, может, потому что он не желает узнавать человека. Его интересует чисто внешка — обложка, ничего другого для него и не существует. Вероятно, дружба с Арсением — это единственная из его долгосрочных связей, где он реально пытается узнать партнёра и тот ему важен. С остальными он просто хорошо проводит время, а дальше вычёркивает их из памяти и ищет новых людей, с кем можно потусоваться. Серёжу всё устраивает. Ему такого достаточно. Не хочется каких-то обязательств, чувств, чтобы им манипулировали или ему выносили мозг. На эту роль пока и Арсения хватает, хотя тот в его жизнь практически не лезет, зато рассказов из собственной достаточно, чтобы Матвиенко расхотел серьёзных отношений раз и навсегда. Виктория классная. Старше него, возможно, опытнее. На разницу в возрасте ему, если честно, плевать совершенно, он смотрит в первую очередь на человека, тем более, если они через пару дней разбегутся, то это точно не играет никакой важной роли. Он списывается с девушкой, женщиной, Серёжа не знает, как её обозначить, в произведениях русских классиков она бы уже была дамой преклонного возраста. Виктория отвечает не сразу, но говорит, что свободна в воскресенье. Матвиенко предлагает ей самой выбрать ресторан. И та выбирает, причём, не какой-то люксовый. Серёже, вообще, это не ударило бы сильно по кошельку, но так он даже не знает, что думать, рад ли он, что сэкономит деньги, или его оскорбляет то, что его считают неплатёжеспособным, что ударяет уже по его мужскому достоинству. Они встречаются с Викторией Андреевной, и та совершенно другая, и Серёже кажется, что она специально ведёт себя так, чтобы его отпугнуть. У девушки полностью меняется стиль общения, и она разговаривает не как типичная леди, хотя Сергею она казалось именно такой. Виктория ведёт себя и общается как «своя в доску», она матерится, использует слэнг. Но поддерживает его разговор о машинах и, похоже, даже в этой теме разбирается. Когда Серёжа приглашает её к себе, она не отказывается, но говорит, что как-то у него скучно, и просит включить музыку, плейлист для романтичного вечера она, естественно, критикует и ставит что-то, от чего у Матвиенко уши сворачиваются в трубочку. Под экстремальный вокал они целуются. И это работает, как спусковой крючок. Виктория теперь проявляет инициативу, и Серёжу это пугает, потому что девушка уж слишком активная, и, с одной стороны, это хорошо и страстно, а с другой, ему всё ещё кажется, что это делается специально, чтобы его оттолкнуть, и такое нравиться не должно. Через час он приходит в себя, сидя голышом на диване и наблюдая, как Виктория одевается. — Может, чай предложишь? — спрашивает она, и Серёжа спешит на кухню, по дороге собирая свои вещи. Он не знает, что чувствует по поводу всего произошедшего, но такое отталкивающее поведение Виктории, наоборот, его почему-то притягивает. И он точно хочет встретиться с ней ещё раз. И ещё.