Со второго взгляда

В последнее время Антон старается не думать и ничто не анализировать, потому что он лишь начинает себя сильнее накручивать. Он никак не может выбросить из головы Арсения, именно того, который приходит к нему во сне. Эту ситуацию он чуть ли не каждый час моделирует в голове. И надо же было его фантазии именно так поглумиться над ним. Сигареты он больше видеть не в силах. Все проблемы прекращаться у него не планируют, они возвращаются бумерангом, и сегодня наступает очередь проблемы под названием Ира. И в этот раз от неё страдает не он. Потому что у Кузнецовой появляется ещё один объект ненависти. Оксана. И это даже смешно. Хотя Шастун понимает, что девушка может из-за чужих козней пострадать. Антон надеется, что когда-нибудь Ира поумнеет и поймёт, что ей ничего не светит. Но не сейчас. Сейчас она сетует на Оксану, что та навела беспорядок на кухне, с которой пропали некоторые вещи, и всё это она рассказывает Майе, тем самым подставляя девушку. Запас алкоголя и правда уменьшился, на что мать Антона слегка раздражается, она не в лучшем расположении духа почему-то, и Оксана, попав под горячую руку, может вообще лишиться работы. Антон не должен этого допустить, не понимая, что, если начнёт заступаться за неё, будет только хуже. — Доброе утро, — здоровается он, — я слышал, вы говорили про алкоголь. Это не Оксана, это я взял несколько бутылок. Кузнецова смотрит на него с нескрываемой агрессией. Она невозможно зла. Майя переводит на сына озадаченный взгляд. — Ты же вроде бы не пьёшь? — Антону интересно, откуда у матери такая информация, но это неправда. — У нас был праздник с друзьями, и мы немного выпили, — врёт Шастун. — Хорошо, но в следующий раз, пожалуйста, предупреждай, — говорит Майя. Больше она не разговаривает ни с кем и отправляется на выход. Антон видит, что с матерью что-то не так, но они не на том уровне отношений, чтобы расспрашивать у неё, что случилось. Ему всё равно не скажут, да ещё и тему переведут к консерватории. Шастуну это очень сильно не нужно. И он молчит. — Почему она? — обиженно спрашивает Ира. — Почему не я? Антону прям сильно хочется послать её уже подальше, но он собирает всё своё самообладание, чтобы выдохнуть и объяснить Кузнецовой всё максимально спокойно. — У нас с Оксаной ничего нет в романтическом плане. Мы дружим, и у неё проблемы в отношениях, и я хотел ей помочь справиться с ними, — говорит Шастун. Но Ира снова его не слышит. — Хуй помощи протягивал? — она на него ещё и наезжает, будто они в отношениях и она имеет право так его ревновать, хотя Антон понимает, что это чувство деструктивное. Но он постоянно испытывает его из-за дружбы Арсения и Алёны. — Ир, вообще-то, мы с тобой тоже вместе пили, так что тебя тоже можно обвинить в краже бутылок. Так что, если не хочешь, чтобы к тебе всё это возвратилось, отстань от Оксаны, она тут совсем ни при чём. Ещё раз повторяю, мне нравится один человек, и не важно, какого он пола, это не ты и никогда не будешь ты, пойми уже это, — Шастун не выдерживает и грубит, хотя после чужих слов это он ещё мягок. Ира поджимает губы и удаляется в другую комнату. Шастун идёт собираться, ему нужно в институт. Только вот он не уверен, что сможет там находиться. К счастью, он сразу же попадает в компанию Эда и Макара, и там есть темы поинтереснее, чем его эротический кошмар. — В общем, мы поговорили с Булаткиным, — сообщает Эд, по засосу на его шее видно, что поговорили очень хорошо. — И решили найти того, кто это всё написал, а для этого придётся работать сообща и, короче, мы решили типа подружиться. Выграновский пиздит как дышит, и Макаров, кажется, верит, только Шастун знает правду, но решает не акцентировать на этом внимание. — Удачи в поисках! — говорит он, хотя он сам не прочь присоединиться, ему тоже хочется узнать, кто, возможно, разрушил отношения Оксаны, на самом деле, виновный тут он, но он делал всё это из благих побуждений. Дарину всё ещё публично обвинять в авторстве этих историй он не решается. — А мы вчера встречались со Светой, — рассказывает Макаров и улыбается. Видно, что всё у них хорошо. — Мы стараемся снова построить отношения, потому что… — он заминается. — Всё взаимно, — последнее произносится максимально уверенно. Антон видит Арсения и вздрагивает, вот у него до взаимности и налаживания отношений предстоит ещё долгий и сложный путь. Надо поговорить с причиной своих волнений, но он не может. Точно не сейчас. Он старается поддержать разговор, расспрашивает о Свете, и Макар с энтузиазмом рассказывает о девушке и об их встрече. В остальном день проходит тухло, и Антон еле высиживает до конца пар и сваливает домой. Там Ира должна была убраться, и из квартиры тоже. Антону хочется побыть наедине с собой и обмозговать всю ситуацию. Хотя тут это будет бесполезно, он и так про себя всё знает и про свои желания — тоже, тут есть два варианта: забыть и забить голову чем-то другим или поддаться искушению. Второй вариант кажется заманчивым, и благоразумный Антон решает свернуть на кривую дорожку. Тишина лишь напрягает, к сожалению, всё становится лишь хуже. Шастун задалбывается, если честно, так страдать и собирается всё же что-то сделать. Он невозможно устал, проходит только два с небольшим месяца учёбы, а он будто всю жизнь притворяется: врёт родителям, играет роль. Никто не видит его настоящего, и даже тот образ, который у него в институте, к сожалению, это не правда. У него другие интересы, они странные, непонятные, такое сочетание, наверное, не приемлемо. Он любит классику, он не любит манеры, он любит простую еду и одежду, он не любит, как разговаривают его друзья из института, он любит парней, Арсения, он не любит признаваться себе в этом, да и слово это слишком сильное. У него симпатия, которая может пройти. С Поповым хочется чувствовать себя настоящим. Но, возможно, он просто заинтересован в этом человеке и не может снять розовые очки, продолжая его идеализировать. Антон в такие моменты начинает чувствовать себя максимально потерянным. Скулы сводит от сдерживаемых слёз, горло саднит от застрявшего внутри кома. Он стоит в ванной перед зеркалом и старается выдавить улыбку. Кто он? Сложно ответить на этот вопрос. Он абсолютно ничего не знает. Иногда так противно от этого чувства беспомощности. Шастун глубоко дышит, стараясь переключиться на что-то другое, он вспоминает сон, и это помогает, внизу живота приятно ноет. Он прикрывает глаза. Нет, он чертовски сильно не хочет теперь ещё дрочить на все эти картинки в голове. Он не какой-то там извращенец, но возбуждение доходит до головы, и думать о чём-либо уже нет смысла, хочется получить разрядку, хочется испытать минутное наслаждение и наконец-то избавиться от рефлексии, которая преследует его денно и нощно. Антон запирается, хоть и знает, что дома никого кроме него нет. Есть ощущение, что всё, что он делает, это неправильно, но сейчас думать не хочется. Он включает воду, раздевается и залезает в душевую кабинку, здесь он в таком положении далеко не в первые, вода, шумящая на фоне, практически до него не долетает, но зато создаёт иллюзию какого-то спокойствия. Член стоит, прижимаясь влажной головкой к животу. Это так неправильно, что у него эрекция на Арсения. Антон касается своего возбуждения, просто держит, потому что на сухую дрочить будет неприятно, но, возможно, это неприятно как раз ему и нужно. Шастун сжимает своё бедро, аккуратно продвигаясь рукой к стратегически важному месту, на которое во сне было совершено покушение. Он изучает своё тело, ощупывает пальцем, надавливает. Ощущения отнюдь не приятные, больше продолжать он точно не намерен. Антон моет руки с мылом, на всякий случай, и возвращается к члену, не сказать, что морально от этого становится лучше, но он всё равно ещё возбуждён. Хочется кончить, но простой стимуляции для этого недостаточно. Антон понимает, что физические ощущения должны работать совместно с воображением, ну или с порнухой. Последнее ему не подходит, поэтому он воссоздаёт в памяти Арсения: прижимающего его к какой-то поверхности, страстно целующего, что-то шепчущего на ухо. Это уже лучше, уже ближе, но потом картинки сменяются другими, теперь уже он прижимает куда-то Арсения, сажает его на стол, стоя между его ног, приближается, гладит, трогает. Неужели ему нравится ведущая роль? Шастун в своих фантазиях целует чужие щёки, челюсть, подбородок, шею, и он слышит, как парень стонет и наслаждается. Это то, что нужно, это правильно. Антон натирает большим пальцем головку и глубоко выдыхает. Это всё слишком. Фантазия ещё больше издевается, показывает ему, как Арсений двигается у него на бёдрах: такой горячий и раскрепощённый. Теперь бы только не начать его видеть таким на парах. Шастун ускоряет движения, он чувствует, осталось чуть-чуть. Арсений смотрит на него, и взгляда этих голубых глаз достаточно, чтобы он, тихо простонав, излился. Антон совершенно не ощущает себя расслабленным. Он смывает с живота сперму, ополаскивает руки и всё тело от пота. Впереди ещё один день и выходные.

***

Арсений выглядит убитым, Антон сразу же замечает это утром пятницы, и так ненормально. Возможно, он будет лезть в чужие дела, но он узнает, что случилось, потому что ему это нужно. Попов что-то часто появляется в таком состоянии, и Антон думает, что там у него всё это в жизни связано, проблемы катятся как снежный ком с горки, периодически подминая его под себя. Вытаскивать факты из Арсения не приходится. Естественно, тот ничего ему не рассказывает сам, просто Антон слышит чужой разговор с Серёжей. И да, это неправильно — лезть в личное пространство другого человека, но он ничего не может с собой поделать, поступая так уже не в первые. Обстановка относительно спокойная в группе, только какие-то работы контрольные начинаются на парах, но настроение Арсения навряд ли зависит полностью от этого. Серёжа становится его подходом к Арсению, и Антона радует, что всё, оказывается, так просто. Попов с Матвиенко сидят в зоне отдыха в подвале на мягких кушетках, Антон, сидит неподалёку с наушниками в ушах и делает вид, что спит. На самом деле, это не так и даже в наушнике ничего не играет и из уха он полувынут. — Ну что у тебя? — спрашивает Матвиенко, Арсений нервно оглядывается, замечая Антона, но не задерживает на нём взгляд. Антон надеется, что он купился. — Может, не здесь? — сомневается Арсений. Рядом больше никого кроме Антона нет, так что Шастун всё же надеется на рассказ. — Арс, да никто за тобой не следит, спокойно, ты чё? — убеждает его Матвиенко, и тот под напором друга сдаётся. — Это родители, — наконец отвечает Арсений, и Серёжа сразу же меняется в лице, Антон видит это сквозь приоткрытые веки. По чужим эмоциям видно, что тема это максимально неприятная. И Антону становится ещё в тысячу раз интереснее. — Что на этот раз? — участливо спрашивает Серёжа. Даже странно видеть Матвиенко таким, хотя Антон практически этого человека не знает. Так же как и почти не знает ничего об Арсении. — Пытаются надавить на чувство вины, чтобы я вернулся, — Попов говорит тихо, и Шастуну приходится старательно прислушиваться. — Честно, я так и не понял их логики. Они были против, что я поступал учиться на актёра, потому что хотели для меня нормальную профессию, но сейчас она у меня вроде приемлемая, по их меркам, что им ещё не достаёт? В чужом голосе слышно отчаяние, и Шастун задумывается, а насколько вообще его собственные родители плохие. Есть ощущение, что он раздувает проблему и у него в семье всё намного лучше, чем, например, у Арсения. Антон своих родителей любит, и они у него хорошие, просто душат своими планами на его жизнь. Шастун хочет решать сам и выбирать сам и заниматься тем, к чему лежит душа, а ещё не жить в этом ужасном высшем обществе. — Они хотят, чтобы ты был рядом, чтобы было на ком вымещать злость и кого винить. — подмечает Серёжа. У Антона появляются вопросы. — Наверное. Они не могут мне этого простить, — признаётся Арсений. — Ты не виноват. Хоть ты так и не считаешь, Арс, но ты ни в чём не виноват, ты сделал всё, что от тебя зависело, я тебя знаю, и не смей сам над собой издеваться и страдать. Это скорее даже их вина, им просто легче думать, что это произошло из-за кого-то другого. — успокаивает его Матвиенко. Антон тоже хочет этого человека успокоить, но он не настолько близок с Поповым. — Я понимаю, но я просто не могу, каждый раз, как я вспоминаю всё это, становится только хуже. А они будто специально добивают, — Арсений выглядит слишком потерянным, и Шастун всеми силами старается понять, что же случилось и почему ему так плохо. — И каждый раз всё по-новой, они заставляют меня проходить через это. — Заблокируй, — предлагает решение Серёжа, — они не стоят того. — Не хочу полностью рвать отношения, — протестует Арсений. — А вдруг? — Арс, ты и сам в это не веришь, — убеждает его Серёжа. — Они не изменятся, ты помнишь, как они вели себя, когда ты учился в школе. Пожалуйста, Арс, пожалей себя. Не трать на них свои нервы, они этого не заслуживают. — Я не могу, — твёрдо говорит Попов, — они моя семья. — Семья, из-за которой куча детских травм и комплексов. — саркастично тянет Серёжа. — тебе бы к Виктории Андреевне сходить на психологическую консультацию. — Нет, — отвечает Арсений достаточно резко и громко. — И ты, пожалуйста, держись от неё подальше, — просит он. Серёжа не догоняет, Антон с ним на пару. — Арс, ты же понимаешь, что это не подействует? — хмыкает Серёжа. — Я тебе, как друг, говорю, — повторяет Арсений. — Пожалуйста, не приближайся к ней. У неё есть некоторые проблемы. — А ты откуда знаешь?! Следишь что ли? — Матвиенко окончательно переводит тему с подачи Арсения, и Антон этому не рад, ему хочется больше узнать о Попове и его проблемах. — Может и так, — тот увиливает от ответа. — Так, ладно, нам пора на пару, — говорит он и поднимается с места, направляясь к лестнице. Антон ждёт, пока они скроются из его поля зрения, и тоже собирается. После пар нужно точно с Арсением переговорить. И Шастун уже разрабатывает тактику, чтобы это сделать. Пара проходит незаметно, особенно для Антона, который всё это время пристально смотрит на Попова и следит только за его поведением. Шастун винит себя, что в данный момент так халатно относится к учёбе, но личная жизнь и другой человек его волнуют в данный момент больше. Алёна к Арсению не лезет, они вообще садятся на разные концы парты. Вероятно, в их отношениях тоже что-то не так, но, как понимает Шастун, главная проблема беспокойства Попова — это родители, и то, из-за чего они заставляют его чувствовать вину. Антон выдвигает несколько предположений, но они все банальные и сводятся к тому, что у кого-то из родителей что-то пошло не так с работой или со здоровьем и проще всего оказывается обвинить в этом Арсения. Шастун не берётся утверждать, что он попал в точку, но правду он точно в ближайшее время не узнает, а свои идеи он исчерпал. Антон решается на отчаянный шаг: пригласить Арсения куда-нибудь. И вполне возможно, его пошлют, потому что сейчас точно не время, да и не место, но в душе теплится надежда. — Привет, — Антон ошарашивает Попова своим появлением уже около выхода из здания института. Тот непонимающе смотрит и ждёт объяснений. — Пошли в бар? — Чего? — Арсений делает вид, что не расслышал. — В бар пойдём вместе, — повторяет Антон. И Попов морщится, внимательно его оглядывает, снова морщится и выдаёт: — А пошли. И это даже слишком просто. Бар есть недалеко от института, всё самое нужное для студентов в округе. Но Попов нем как рыба, всю дорогу и там внутри тоже. В баре жарко, свет приглушён, и такая атмосфера должна располагать к комфорту. Они сидят как на иголках, точнее Антон сидит, но он не знает, что происходит внутри у Арсения. — Арс, — зовёт он. Тот недовольно фыркает. — Для тебя Арсений, — осаждает его Попов и замыкается, утыкается взглядом в стакан с алкоголем, заказанный несколько минут назад. — Хорошо, Арсений, я знаю, что ты обо мне думаешь и что я не тот человек, по твоему мнению, который может тебя понять, но я хочу это сделать, хочу помочь, так что если тебе нужно, то, пожалуйста, расскажи, — просит Антон. Он старается аккуратно подбирать слова, но у него нормально это сделать не получается, потому что Попов напряжённо смотрит на него. И Шастун до конца не может понять этот взгляд: либо его хотят придушить, либо готовятся что-то сказать. — Зачем это тебе? — вопрос вполне понятный. И уже не впервые задаётся Антону. Если бы он сам это знал. — Хочу сделать доброе дело, — Шастун врёт, для него всё это не просто благотворительность. — Не пизди, — матерящийся Арсений, как Антон понимает, это максимально открытый и настоящий Арсений, и он решает открытостью отплатить. — Ты мне нравишься, — ошарашивает его Шастун и решает уточнить. — Как человек, — это не полная правда. — Я уже говорил, что хочу стать твоим другом. — Что ты во мне нашёл? Антон, честно, без понятия. Просто чувства как-то сами появляются, и чётких причин нет. Просто он смотрит на этого человека и испытывает огромное желание, смотреть и смотреть, наблюдать за каждым движением, слушать каждое слово, прикасаться, целовать и делать всё то, что было во сне, но не в последнем. Шастун ощущает, что он краснеет, и чуть ли не залпом выпивает всё содержимое своего стакана, чтобы была другая отмазка. — Тебя, — и это не шутка или какой-то каламбур. Антон реально так думает. Попов, кажется, ищет способы его оттолкнуть. — Нам не по пути, молодой человек. — вздыхает Арсений. — Когда ты уже это поймёшь? Антон готов поклясться, что никогда. — Дай мне шанс, Арс, — здравый смысл полностью отступает. Самое хреновое, конечно, испортить отношения с одногруппником, с которым предстоит видеться ближайшие четыре года. Но у Попова сейчас с адекватностью ещё хуже, или он решил пуститься во все тяжкие. — А если я буду к тебе приставать, что ты на это скажешь? Мне нравятся парни, а ты симпатичный, — в нём говорит алкоголь, но Антон уже визжит внутри, его считают симпатичным, с ним готовы замутить, и пусть это должно отталкивать, но действует, как раз наоборот. — Попробуй, — Шастун не даёт однозначного ответа, потому что всё же он не готов палиться. — Пойдём на улицу, — переводит тему Арсений, или, наоборот, как раз готовится к его соблазнению. — Хорошо, — говорит Шастун и тянется за кошельком. — Я заплачу. Арсений противится, но потом косится на его кошелёк, точнее на количество денег в нём. Антон уже и забыл про большую сумму, лежащую там, которую он хотел закинуть на карту, но не успел. — Ты ограбил банк? — интересуется Арсений. — Типа того. — Антон надеется, что на следующий день они половину из всего этого забудут. На улице уже прохладно, чувствуется осень, и Арсений ёжится, Шастун раздумывает над тем, чтобы отдать ему свою толстовку, но это будет выглядеть очень подозрительно, да и Попов сто процентов откажется. — Ну что, приставать будешь? — напоминает ему Антон. — Буду, — Арсений резко останавливается перед ним, разворачиваясь так, что Шастун по инерции влетает в него всем телом. — Вот так достаточно? Антон несколько секунд не понимает, что происходит, он чувствует руки Арсения на своей спине, его обнимают. — Не-а, — отвечает Антон, ощущая, как на его шею приходится поцелуй, а следующий уже оставляют рядом с губами. К ним он тянется уже самостоятельно. Если что, это можно будет завтра списать на алкоголь.