В дебрях сказочной тайги

      День первый       Мысленно наметив начало пути, Хидан следовал за крупной бурой фигурой своего напарника, перепрыгивая с одного поваленного бревна на другое. Скорее по привычке, чем из привязанности или ещё каких-то «глубоких чувств». Они с Какузу на дух друг друга не переносили, но от какой-то природной вредности горностай шёл за медведем, без остановки что-то вещая. Огромный зверь даже не оборачивался на него. ‒ А нихуёво ты рыжего осадил! Я-то думал ты из этих, из подсосов, а ты о как могёшь! ‒ Заткнись, в ушах звенит из-за тебя… ‒ прогудел Какузу. Заросли перед ними были непролазные, но Хидана это не беспокоило. Со своим нынешним размером он мог пролезть в любую дыру, в любой прогал между деревьями, а цепкие коготки не позволяли ему упасть с большой высоты. Относительно него большой. Какузу же преодолевал препятствия иначе. Вернее, он просто сносил их своей широкой грудью. Размер и масса позволяли. ‒ Да ладно тебе, Какузу! Куда мы хоть идём? ‒ Я ищу где перекантоваться. Ты ‒ не знаю. ‒ Ой, не начинай. Всё равно я от тебя не уйду никуда. Ты вон какой здоровый! Это удобно, знаешь ли… Вон как путь расчищаешь… Какузу заскрипел зубами и издал какой-то низкий гортанный звук. Пока что он держался. Пока что…       Тучи сгрудились над лесом, Какузу это заметил сразу, а потому ускорился, насколько это было возможно. Хидан фоном продолжал лепетать что-то снизу. Его он уже не слушал, но раздражение никуда не уходило. Раздавить бы его широкой лапой и размазать мелкие кишки по траве. Никто и не заметит, всем только лучше станет. Какузу-то в отличие от излишне храбрящегося Хидана всё понял. Хидан же был или слишком туп, чтоб не заметить очевидного, или не хотел признавать. Тем забавнее будет ему наблюдать за его мордашкой, когда осознание придёт. А оно придёт, ведь у казначея терпение не железное.       В тучах вспыхнула молния, а за ней последовал громовой раскат, подобный рёву страшного зверя или стуку тяжёлых копыт. По затихшей тайге следом прокатился рык тигра. Какузу кивнул сам себе, словно наконец поняв что-то. Хидану он перестал отвечать вовсе. Тот, справедливости ради, притих немного. Устал, видать. Горностай немного отставал, то и дело неуклюже падая. Хидан часто дышал, а значит точно уже устал. Какузу то было на руку. На широкую бурую морду стали падать редкие капли. Сперва мелкие, потом крупнее, тяжелее. ‒ Блядь! ‒ на голову Хидана рухнула особенно тяжёлая капля. Что за дела?! Уже и дождь травмы наносит! Это если утрировать, конечно. Ворчащий что-то себе под нос Хидан вдруг врезался огромную лапу напарника. Тот остановился вдруг перед странной уродливой конструкцией из земли и ветвей.       Берлога, судя по своему состоянию, была покинута давно, потому как земля слегка присыпала вход и кое-где в импровизированной крыши виднелись дыры. Какузу не был брезгливым или слишком требовательным, потому на его непрофессиональный взгляд переждать непогоду в ней было можно. Дождь лил как из ведра, и бурая шерсть слиплась. Огромными длинными когтями Какузу стал торопливо разгребать вход, а потом и неуклюже забрался внутрь. ‒ Ты серьёзно? Эта халупа? ‒ фыркнул Хидан, скользнув за ним следом. Он смешно встряхнулся, разбрызгав воду, и его прилизанная рыжая шерсть взъерошилась. Какузу заскрипел зубами. ‒ Не нравится ‒ проваливай. ‒ Ага, размечтался… Но можно было и получше местечко найти… ‒ Я тебя за собой не звал. ‒ буркнул Какузу. Его огромная фигура занимала почти всё пространство в берлоге. Он повернулся к горностаю спиной и, положив голову на лапы, перестал ему отвечать. ‒ Блядский дождь… Блядский лес… Эй, Какузу, ты не обнаглел так много места занимать?! Ответом ему было сопение и храп. «Ну прекрасно, ты ещё и дрыхнешь… А я нет!» Хидан ещё немного по причитал и умолк, зябко ёжась от холода.       В небе плясали молнии, вспыхивая всего на мгновение, ветер качал деревья… Никто из зверей в такую погоду не выйдет наружу. Только изредка ревел тигр где-то далеко. Что-то язычнику подсказывало, что-то был не голос Лидера. Он вообще сомневался, что Пейн так может. Хидан храбрился, смело высовываясь наружу дабы оглядеться, но взъерошенная шерсть вставала дыбом.       Мерный шум дождя убаюкивал, молнии вспыхивали реже, а вместе с ними и раскаты грома почти утихли. Сторожил вход язычник недолго. Этой ночью ему снова ничего не снилось. В отличие от вчерашней, к слову. Так было даже лучше.       Ливень закончился ближе к утру. Рано на рассвете, когда солнце только выглядывало из-за присыпанных снегом сопок, Какузу зашевелился. Удивительно тихо для такой груды мышц. Хидан свернулся в клубок где-то сбоку и спал, почти не дыша. Какузу не стал будить его. Выскользнул наружу и поднялся на задние лапы, подняв морду к верху. Ещё тёмное небо было в розоватой дымке. Всюду что-то шуршало, птиц трещали, грызуны копошились под землёй. Предрассветная суета тайги… Какузу побрёл восвояси по мокрой тропе, оставляя широкие следы. Хидана он благополучно оставил. Без него можно было и задуматься о более важных вещах. Зверья он наслушался и их разговоры его не впечатлили. Информацию следовало добывать у кого-то другого. А есть ли здесь люди? Быть может они поумнее будут? Быть может ему и удастся подслушать что-то дельное у них? Какузу решил не откладывать проверку своей теории и намеревался поискать в округе хоть какие-нибудь следы пребывания здесь людей.       Хидан проснулся, когда уже свет пробиваться сквозь зажмуренные веки. Спросонья он и не сразу заметил то, что напарник его оставил. ‒ Ого… Долго же я спал… Какузу, ты херли меня не… ‒ гневная тирада застряла в горле, как только горностай обнаружил, что находится в полном одиночестве. ‒ Какузу? Рыжей молнией он выскользнул наружу. Оглядевшись по сторонам, язычник не обнаружил своего напарника. Он стиснул зубы и зарычал гневно: ‒ Кинул меня, ублюдок… Выглядело это скорее смешно, чем страшно. Отчаиваться язычник не собирался. Так просто это жлоб от него не отделается. Это уже дело принципа. От дождя тропы превратились в месиво, на котором любой след был виден отчётливо, и среди мелких следов птиц и мышей огромный след медведя отыскать было нетрудно. На что надеялся казначей? Что его следы заплывут грязью? Возможно, но для Хидана это уже было не столь важно.       Тогда следы оборвались (видимо медведь свернул с тропы), Хидану ничего не оставалось кроме как воспользоваться приобретёнными преимуществами. Вцепившись в свисающую до земли ветку ели, он запрыгнул на неё, а уже потом и перемахнул на самую низкую ветвь сосны. Когти горностая маленькие, но острые. Лапы короткие, но сильные. Короткими прыжками он взбирался всё выше, минуя сосновые иглы. Сосна качалась как неваляшка и Хидан невольно содрогался, поглядывая украдкой вниз. На вершине было ветрено, но зато видно далеко. Острый глаз с высоты мог углядеть заметную фигуру медведя, который не особо заботился о конспирации. Бурый хищник ошивался у реки, потому Хидан заметил его сразу, но вопрос в том как же теперь спуститься? Взобраться было тяжело, а спускаться… Нет, не страшно. Неудобно. Тем не менее Хидан торопился, дабы не упустить напарника из виду. Впившись когтями, он заскользил вниз по стволу. Когтям было больно, щепки впивались в кожу, горностай шипел и ругался, а под конец, почти у самой земли он рухнул в колючие кусты.

***

      Прихрамывая на левую переднюю лапу Хидан доскакал до не очень широкой, но быстрой речушки, вдоль которой шла знакомая лохматая фигура. Уж очень глубока была река и искал Какузу, где можно перейти в брод. Почти умиротворённое выражение морды вдруг исказилось, когда знакомый звонкий мат резанул по ушам. Нашёл всё-таки… И чего прицепился? ‒ Какого хуя?! ‒ Да что же тебе надо… ‒ это был скорее не вопрос даже, а тихий крик души. ‒ Я главное ищу его, а он тут у речки прогуливается! ‒ зверёк выгнул спину дугой, нахохлившись как мокрый воробей. Он вскочил прямо перед медведем, предъявляя обвинения казначею. Ошибка…       Огромная лапа с изогнутыми когтями вдруг пригвоздила горностая к влажной холодной земле. Хидан вдруг умолк, шумно вздохнув. Какузу не давил сильно, но этого было достаточно, чтоб выбить мелкому хищнику воздух из лёгких. Широкая морда зверя приблизилась к мелкому тельцу. В ушах зазвенело, а маленькое сердце заколотилось быстро-быстро. Хидан давно не испытывал это чувство. Скользкий, необъятный страх… Зрачки сузились в ужасе, когда зубастая пасть едва раскрылась, обдав горячим дыханием маленькую морду. Пар взвился вверх. ‒ Какузу… Ты чего это? ‒ Хидан наигранно усмехнулся. Храбрился, снова. ‒ Совсем ёбнулся? ‒ Может и так… Тогда почему ты ещё здесь? В эту самую минуту Какузу казался язычнику незнакомым, страшным. Что-то внутри него кричало, билось подобно птице в клетке. Ты маленький… Ты уязвимый… Никто тебе не поможет… Хидан гнал эти мысли, но подсознание не обманешь. Медведь был опасностью. Не Какузу. Медведь перед ним. ‒ Оставь. Меня. В покое. ‒ Какузу прорычал страшным голосом каждое слово. Только после этого он убрал лапу, и Хидан, не помня себя от испуга, в пару прыжков скрылся в поредевшей растительности.