пойми меня неправильно

      Вьющиеся пряди ее волос почти касались его перчаток – Мавуика, похоже, наклонилась чуть ближе, прицениваясь к пергаменту, павшему очередной жертвой тщательного расследования. Удивительное пренебрежение собственной безопасностью со стороны той, что неделю назад хотела выжечь его сердце.              Капитано воздержался от комментариев, продолжая скользить взглядом по тексту, который постепенно расплывался витиеватой иероглификой – то ли зрение подводило после долгих часов в полуосвещенном помещении, то ли вся внутренняя концентрация уходила на сохранение абсолютной невозмутимости. Тактически верным в подобной ситуации дождаться хода соперника, ведь тот, кто первым раскроет карты, несомненно… - Не ожидал?       Если бы Мавуика видела его лицо, то мимика выдала бы ей все его удивление приподнявшимся изгибом бровей. Тем не менее, Пиро Архонту оставалось довольствоваться лишь уже ставшим привычным молчанием. Сделав изящный, но отдающий неловкостью разворот на каблуках, она прошлась шахматным шагом к стулу напротив него, по пути расчерчивая край стола длинными коготками.       В отличие от Капитано, Мавуика не старалась замаскировать своего выражения лица. Она – в шутку? – закатила глаза и, подперев лицо рукой, начала открыто и без зазрений совести рассматривать его в упор. - Шилонен научила меня тихо ходить на каблуках. Нужно лишь правильно распределить вес и угол наклона, когда шагаешь, и получится совсем незаметно.       Нельзя сказать, что он как-либо выразил свой интерес к этому вопросу, но беззаветная и беззастенчивая прямота оказалась довольно-таки разоружительной.              Мавуика еще сильнее наклонила голову, опираясь лишь на костяшки пальцев и издала легкий смешок. На щеках у нее играл легкий румянец – отблеск одного из разноцветных стекол в лампах, не иначе. - По моим оценкам, ты сидишь тут уже шестой час. Как успехи?              Пиро Архонт, несомненно, имела право знать, какую незавидную участь разделило письменно-культурное наследие Натлана. В самом вопросе не было ничего провокационного – но в тоне, с которым он задавался, в полуусмешке, его сопровождавшей, явно сквозил насмешливый вызов. Почти во всем, что говорила Мавуика, маячила белая перчатка, которую собираются кинуть в лицо – по крайней мере, почти во всем, что она говорила ему.              Возможно, во всем была виновата предвзятость. Обоснованная предвзятость. «Конечно, Предвестник, просмотри все эти сотни бумажек. Думаешь, найдешь среди них что-нибудь полезное? Мы специально оставили их в таком хаотичном беспорядке — это называется натлановской спецификацией». - Твои люди наслышаны о твоей беспечности? – спокойно пренебрег ее вопросом Капитано, убирая пергамент в сторону. - Если бы ты хотел меня убить, ты бы уже попытался, - парировала Мавуика, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. – Но да, думаю, знают. И верят в меня.       Попытался. Интересный выбор слов.       Она усмехнулась, словно бы прочитав его мысли. - Тут прохладно, Предвестник. Поддерживаешь оптимальную для библиотеки температуру? - Лишь обеспечиваю сохранность использованных материалов, Пиро Архонт.       Маска на лице давала полезные бонусы. Например, не слышно, когда сквозь зубы процеживаешь чей-то божественно-небесный титул, который после прочтения ее дневника стал еще более отталкивающим.       Сейчас их поединок, словно бы поставленный на паузу, должен был снова развернуться в полномасштабное сражение, на сей раз - в формате словесной дуэли. Она, несомненно, скажет, что все его идеи нежизнеспособны, что воспоминания жителей Натлана слишком драгоценны, чтобы их отнимать, а ожидание явления шести героев стоит того, что механизм источника, оставленный еще самими драконами – не способ решения проблем с артериями земли. И он, несомненно, опровергнет ее рассуждения, какими бы благородными они ни казались со стороны тех, кто слепо следовал за Пиро Архонтом, куда бы она их ни направила. Казалось, скажи она им идти в жерло вулкана – и они смело прыгнут в жгучие волны в надежде на очередное воскрешение.       Мавуика умела превосходить чужие ожидания. - Знаешь, тут есть флагмофон, - взмахнув ладонью, словно от внезапного озарения, она спрыгнула со своего места и направилась к запыленному трельяжу, занимавшему центр правой стены. Капитано уже успел там покопаться – древние утратившие силу артефакты, части праздничных костюмов и прочие реликты вперемешку с тем, что напомнило ему старый хлам, складируемый в Снежной в кладовках или на крытых балконах. Мавуика же, бережно прижав несколько кусочков этого хлама к груди, выловила из нижнего ящика цветкообразную трубку, прикрепленную к черной, сколовшейся коробке.       А. Граммофон. — Это ваша … культурная особенность – заменять все названия на «флогистон»? - Капитано вовремя заменил «дурную привычку» на более деликатный аналог. Пять сотен лет назад он встречал тоже множество ф-образных названий, но с развитием натлановских технологий их стало, кажется, в десятки раз больше. - Скажи, а это ваша культурная особенность – игнорировать собеседника - или твоя персональная?       Подыграв иронии момента, Капитано не ответил ее вопрос. Мавуика на секунду выраженно сморщив нос, нахмурилась и отшлифовала все недовольным «тск». Уложив ненужные реликвии обратно в трельяж так, словно они были ее новорожденными детьми, она водрузила на стол перед ним флогистоново-музыкальную конструкцию, предусмотрительно и краешком не задев ни единого из разложенных на столе документов. - Такие, - Мавуика гордо любовалась обветшалой древностью так, будто самолично нашла его в процессе археологических пещерных раскопок, - были в почти каждом доме Натлана еще два века назад. Кажется, технологию все-таки позаимствовали из Фонтейна, но внесенные доработки…       Пока Архонт проводила свою незапланированную лекцию по истории искусств Натлана, в голове у Капитано цепочка улик внезапно сложилась в стройную версию. Поздняя ночь, устойчивая, но слегка неровная походка, румянец на щеках, нехарактерное поведение, необъяснимая простота в общении, пониженная внимательность и отсутствие инстинкта самосохранения. - Вижу, празднование прошло успешно.       Легкая атмосфера, которую разлила вокруг Пиро Архонт, навязчиво подначивала съязвить и дальше: выпила за свою победу? Наверное, какое бы пойло не настаивала та ревностная шаманка, оно обжигало горло не хуже огненной лавы, раз он сам оступился, не выдержав серьезного тона. Возможно, натлановское «нечто» славилось тем, что распространяло свои спиртовые эфиры респираторным путем.       Мавуика осеклась на полуслове, где-то между «композициями, вдохновленными брачными играми кохлозавров» и «семью симфониями Народа Родников». Она прикрыла глаза, и шумный вздох предвещал ее капитуляцию. - Мы с Ситлали, - вычерчивая в воздухе кругообразные фигуры, пояснила Мавуика, - иногда собираемся вдвоем, не только когда дело доходит до серьезных вопросов. И иногда мы выпиваем. Но это – исключение. Не думаю, что такое общение с другом – это что-то предосудительное. «Не думаю, что такое общение с врагом – это что-то не предосудительное». - К тому же, я отличаюсь крайне высокой толерантностью к алкоголю. Многие пытались бросить мне вызов, но все оканчивалось лишь сокрушительным поражением, - Мавуика сопроводила свою не самую убедительную аргументацию очередным размашистым жестом, с действительно похвальной стойкостью удерживаясь на ногах при столь, как предполагал Капитано, высокой концентрации алкоголя в крови. Хотя кто знает, не идет ли в подарок к Сердцу бога встроенный ликвидатор интоксикации. - Не думаю, что я – тот, перед кем тебе нужно оправдываться.       Мавуика явно не думала, что ему стоит выражать свое мнение по этому поводу. В библиотеке по щелчку пальцев словно испарился воздух, накаляя атмосферу ровно до того градуса, когда чувствуешь, что от зноя пора прятаться в прохладное укрытие, пока не схватил солнечный удар. В зрачках Мавуики слово «оправдываться» чеканилось по слогам, и за каждый из них засчитывался отдельный тюремный срок.       В записи о Пиро Архонте стоило добавить крайнюю несдержанность и пожарную небезопасность в состоянии алкогольного опьянения. Будучи трезвой, Мавуика бы и бровью не повела на подобные инсинуации, а сейчас явно раздумывала над тем, как бы прожечь в нем еще одну дыру, не спалив попутно все остатки натлановского наследия.       Кончики ее волос уже давно не отзывались легкой щекоткой у его шеи – они вспыхнули раскаленной магмой, прямо как тогда, на арене Стадиона. Капитано знал еще одного Архонта с подобным сиянием: и это сияние было последним, что мог увидеть тот, кому выпало долею судьбы разгневать Царицу.       Распалившееся солнце погасло так же быстро, как и взошло. - Ты прав, - выдохнула она и, закусывая нижнюю губу, вернулась на место. Они выдержали минутную паузу. - Я могу, наверное, сказать, что все это – хитрый план, чтобы заставить тебя расслабиться, потерять контроль над ситуацией и выдать мне ваши тайные планы, - ее губы растянулись в натянутой улыбке. – Но лгать в лицо не входит в число моих плохих привычек. Похоже, я действительно просто пошла на поводу у своей интуиции. Все, что мне остается до появления последнего из шести героев – просто ждать, а ожидание всегда было для меня слишком мучительным. Все либо уснули, либо размышляют над дальнейшими планами, а я была не в том настроении, чтобы к ним присоединиться. Не думала, что застану тебя за этими документами. Настойчивость, достойная уважения, Капитано.       Он, определенно, не ожидал от нее ни ответа, ни обращения, ни откровенного объяснения происходящему. Архонты по своей сути казались существами весьма противоречивыми и непонятными, и порой он забывал, что Мавуика тоже когда-то была обычным человеком. В ответ на благородство следовало ответить тем же. - Я могу закончить свою работу здесь на сегодня и оставить библиотеку в твоем полном распоряжении. Кончик ее губ дернулся, показав еще одну версию из сотни наигранных улыбок. - Ты мне не мешаешь. Мы договорились о перемирии, верно? - В тот день, когда ты саботировала одно из самых рациональных и удобных решений, благодаря которому можно было восстановить артерии земли? Да, припоминаю. - Зато я не припоминаю, чтобы ты был таким саркастичным, Капитано. Я передам Оророну, что он оказывает плохое влияние на наших временных союзников. Черт. Мавуика мягко рассмеялась. Ему показалось, что на сей раз – очень искренне. - Держу пари, у тебя сейчас очень недовольное выражение лица. - Держу пари, что оно станет еще недовольнее в ближайшее время. Если у тебя нет никаких важных дел в библиотеке, то я, хоть и весьма благодарен за проявленное самим Пиро Архонтом почтение, попрошу оставить меня в компании еще двух сотен документов, которые мне нужно просмотреть.       Фырканье Мавуики переводилось на человеческий язык как «да ну тебя». Еще два удивительно в копилку: удивительно дружелюбное отношение и удивительно безответственный подход к делу. Камерные стены библиотеки и взаимная усталость переплавляли их тон общения, и оно, кажется, начало проходить в неоправданно приятельском ключе. Капитано сдержал улыбку, возникшую при мысли о том, как проснувшаяся завтра Мавуика будет прокручивать в своей голове воспоминания о сегодняшней ночи. Идея о том, что ему уготована та же судьба, была отодвинута в дальний угол – вот о чем толковал Доктор, упоминая «влияние момента». - У меня есть предложение получше. Ты поможешь мне, а я – тебе. Все в расчете. То самое предложение, от которого следует отказаться. - По рукам. Не зря говорят: любопытство сгубило кошку.