Реномé

— Нет, стойте, что вы делаете? Где ваши эмоции, милая? Разве можно так играть бедную Джульетту? Покажите свои чувства, боль утраты, безумное отчаяние и любовь! Смелее, давайте!  В кабинете витала атмосфера разочарования, засиживаясь в сердцах измученных жюри всё больше. Битый час их пытаются удивить ни на что не годные студенты, пришедшие сюда только ради пропуска последней пары(или ради свидания с местным ангелом), и битый час они отправляют всех на выход, остаточно убедившись в том, что выбрать хоть кого-то из более чем сотни кандидатов просто не является возможным. Все 4 человека, оценивающие попытки бездарных учащихся сыграть хотя-бы какую-то эмоцию, уже пять раз пожалели, что вообще пришли; шесть раз, что разместили в объявлении злополучную фразу "вместо занятий"; семь раз, что родились; и десять, что чудным образом смогли спугнуть таких алмазов, как Иван и Лука. К слову, эти двое тоже были здесь — и двое сидели убитые, смотря на весь этот сюр.  — Иван, — тяжело шепнул Лука располагаясь одним рядом ближе к сцене, — у тебя разве не должен сейчас быть зачёт по социологии? Зачем ты пришел?  Иван сидел подперев лицо руками, с отчаянием смотря на выступающих. Его волосы были растрепаны — этой ночью он плохо спал, — а из одежды была только рубашка и темно-синие, свободные джинсы. Он явился сюда потому, что его пригласили. Но по истечению более чем половины студентов, тот понял, что лучше бы уже пошел сдавать чертов зачёт, а не занимался всей этой ерундой.  — Руководство позвало, в частности Хёна. Попросили остаться до конца прослушивания и оценить ребят, так сказать, "мне и Тиллу на замену".  — Интересно, — задумчиво произнёс Лука, — меня сюда запихнули с похожей задачей, хотя я, вроде-бы, не собирался уходить.  Хёна вместе с другими жюри сидели в первом ряду, продолжая наблюдать за девушкой, исполняющей образ героини известного романа. Она двигалась рвано и бито, забывая реплики и особо не выражая никаких эмоций. Ситуация смешная, но в то же время и нет — к рождественским концертам оставалось меньше месяца.  — ...Отринь отца да имя измени, а если нет...если нет.. м-м-м... — провозглашенная Джульетта обреченно запнулась, пытаясь вспомнить что говорить дальше. Её руки были грубо разведены в стороны, ноги расставлены на ширине плеч, поэтому силуэт скорее напоминал злостного диктатора, нежели особь женского пола.  —« А если нет, меня женою сделай, — вдруг вполголоса послышалась подсказка, которую любезно решил оказать Иван, — Чтоб Капулетти больше мне не быть! » Глаза студентки засияли — она поспехом повторила сказанную фразу, напоследок всплескнув в ладоши, и поспешно убежала со сцены, придерживая подол неуместного наряда.  Лука присвистнул, повернувшись вполоборота к Ивану. Гордая улыбка быстро мелькнула его лицом и вновь исчезла, заменив собой перманентно приподнятые уголки губ.  — Не знал, что ты Джульеттой был. Наверное, верхушка любит давать тебе несчастно влюбленные, женственные роли, — с еле уловимым подколом вкинул парень, точно дьявол.  Иван хмыкнул: когда он сдавал вступительные в театральный, вместе с Мизи они репетировали этот номер. Только Джульеттой, разумеется, была Мизи, а Иван за всё время их тренировок просто запомнил некоторые знаменитые фразы.  Сегодня дверь в его памяти внезапно открылась, и он решил воспользоваться шансом помочь бедняге — на своем опыте знает, как тяжело впервые выступать перед главными шишками.  Помочь, даже если и так понятно, что девушка не пройдёт.  Иногда внешности недостаточно, чтобы поразить сердца людей.  — По такой логике, верхушка любит давать тебе роли тупоголовых, мерзких принцов-нарциссов. Быть честным, сходства у вас, всё же, есть, — с не менее уловимым подколом парировал Иван. Он знал, как разговаривать с этим мерзавцем.  — Ты почти прав, кот. Только вот я не тупоголовый, это было мимо.  Как раз перед тем, как Иван хотел было спросить, с каких времен он стал "котом" и какое Лука имеет право так к нему обращаться, пожилой мужчина из четверки жюри окликнул его коротким "уважаемый", подзывая подойти к нему.  Иван оперативно поднялся, поправил выпадающую прядь черных волос, и в моменте подошел к руководителю. Со своего зрительского места Лука прожигал его заинтересованным взглядом. Иван чувствовал это, хоть и не смотрел.  — Иван, будьте добры, расскажите нам о своих впечатлениях. Мы прослушали уже почти всех человек. Есть ли кто-то, кто вам приглянулся? — пресным голосом спросил один из мужчин, сидящих за столом вместе с Хёной. Девушка не выдавала никаких эмоций, кроме как явной усталости от сего процесса. И зачем она вообще соглашась становиться этим вице-лидером? Играла бы себе и дальше в компании Мизи и Суа, а не тянула буквально всю практическую работу связанную с кружком. Мучение, ей богу.  — Не могу вам точно ответить. Было несколько неплохих кандидатур, но все они в любом случае требуют тяжелой работы. Избирать новый состав в такое время не самая лучшая идея, — задумчиво прокомментировал Иван.  Жюри многозначительно переглянулись, а Хёна с резкостью в глазах уставилась на парня, мол, "не лучшей идеей было уходить в такое время". Ивана это не волновало.  — Лука, прошу, подойдите тоже.  Блондин, будто бы ожидая этого, быстро спохватился и уже в секунде стоял возле Ивана, засунув руки в карманы своих белых брюк.  В кабинете было даже слегка душно, что несвойственно для средней температуры внутри здания. Или душно было только Луке?  Пока другой парень рассказывал свои мысли руководству, слегка жестикулируя и иногда повышая голос, Иван отстраненно перевел взгляд на дверь, за которой снова доносились тихие, но оживленные перешептывания. Пусть даже его реноме слегка покатилось после случившегося в театральном, но собственная фанбаза всё ещё имелась — не зря за ним уже 3 года горой стоит образ богатенького отличника с красивым лицом и телом. Одна из вещей, в чем он Луке не проигрывал.  — Хорошо, Иван, Лука, слушайте меня внимательно, — начал тот самый мужчина, который ранее подзывал Ивана, — Сейчас мы пригласим в кабинет лучших из наших кандидатов и попросим сыграть какую-нибудь сценку. Вы должны будете им в этом помочь, так как нам необходимо проверить их умение работать в паре. Иван, — взгляд руководителя переместился на него, — ты начнешь первый. Играешь с номером 24. Лука – номер 49. Потом распределим остальных. Возражения не принимаются.        Пока мужчина просит своего ассистента позвать названые номера(в сумме более пяти человек), и начинает разжевывать им суть постановленной задачи, Иван, едва заметно, перебирает в кармане джинс пачку сигарет. Сегодня он ещё не успел выделить время этому занятию, и тошнотворное чувство острой необходимости съедало его изнутри.  У него всегда так было — сильная эмоциональная боль и пошли-поехали её заменители: сигареты, алкоголь, селфхарм, случайные связи. В лучшем случае музыка, готовка и игра на инструментах. Он сам не до конца понимал, когда окунулся в нынешнюю тему с никотином, но она помогала ему справляться с тем, что терзало его душу. Иван знал, что не зависим и может отказаться в любой момент. Но если бы даже и мог, прекратил бы он использование своей "местной анастезии"? Нет. Легче сделать пару тяжек утром, днем и вечером, нежели утром, днем и вечером сидеть рыдать в одиночку. Такой истиной он руководствовался начиная с 8 класса средней школы, когда впервые дома случились проблемы. Такой истиной он руководствуется и сейчас.  Иван не видит в этом проблемы.  Проблему видит Лука, пристально наблюдающий за нетерпеливыми движениями в кармане брюнета, поджатыми губами и замученными глазами.  «Тилл, клянусь Господу, когда то я схвачу тебя и выскажу всё, что думаю. Неудачник, который не ценит своего счастья» Лионец, ожидая своего выхода, скоро закончил наблюдение за Иваном и аккуратно присел возле жюри, теперь попутно рассматривая каждого из участников. Две девушки, трое парней. Кареглазая студентка смотрит на Ивана с желанием, хищно. Краем глаза он успевает заметить это, перед тем как злополучное начало их сценки объявляют.  «Неудивительно, — пресно проносится в его мыслях. — При виде Ивана не только так смотреть будешь». И всё же, как хорошо, что Лука неподражаемый иллюзионист эмоций, способный скрывать от ненужных глаз даже такое. Хотя, ради честности, в его отношении это довольно сложно.

***

  В воздухе пахнет смешанными женскими духами. Просторный кабинет заполняет теплая гитарная музыка, отбивая такты сердца в ритм. Иван, предварительно поднявшийся со своей партнершей на некий подиум, надевает сценическую маску влюбленного джентельмена и ведёт — с чувствами подходит к девушке и нежно берет её за руку, элегантно наклоняясь и прикасаясь губами к тыльной стороне ладони.  В спрятанном за колючей проволкой сердце Луки что-то вспыхивает.  Спустя секунду(для Луки вечность) Иван вновь поднимается во весь рост, закончив этот вежливый жест, и с неожиданным напором обвивает тонкую талию участницы и притягивает её к себе, второй рукой проводя её в мир музыки и танца.  Лицо Ивана сделано так искусно, как не сделал бы ни единый скульптор антического Рима – Лука готов положить на это не только руку, но и голову сразу.  Аккуратные губы брюнета растянуты в душевной улыбке, завораживая девушку и не оставляя ей возможности пытаться играть такую же влюбленную сценическую деву — ведь она уже.  В темп музыки они кружатся по сцене, Иван то отстраняется, показывая всю противоречивость чувств героя, минутой ранее прописанной руководством, то вновь приближается к её лицу, на этот раз так близко, что ещё момент, и пробный спектакль может перерасти в нечто большее. Парень раз за разом одаривает её нежным взглядом и невесомыми прикосновениями, а потом вновь с гримасой отчаяния и требовательного сожаления хватает её за плечи, будто бы говоря "милая, мы не подходим друг другу, прости" — точно эмоциональные качели.  Иван на сцене другой человек, нет, машина, сыграющая даже самую абсурдную роль на все 101%. Этого умения не было в его генетическом коде, не было даже в детстве. Он упорно прорабатывал его, доводил до совершенства а потом доводил вновь, ведь «пока мы живем, нам есть в чем совершенствоваться» — одна из любимых цитат его отца, после – Ивана.  Парень меняет положение рук, теперь двумя крепко держа девушку за талию. Со зрительского места за ним наблюдает пара золотистых глаз — он улавливает сигналы.  Окончательно подтверждая свои безупречные актерские умения, Иван со всей искренностью обнимает студентку, уперевшись лицом в изгиб её плеча. Та удивленно охает, но быстро привыкает и пытается взять от этой сценической нежности как можно больше — по истечению пяти испытательных минут они снова будут незнакомцами, танцевавшими этот танец вместе. Легкая игра гитары сплетает их ненастоящие сердца, унося зрителей в слащавое забвение.  Мужчина впереди, еле оторвавшийся от просмотра, что-то воодушевленно шепчет Хёне, на что она с усталостью отвечает, оставляя того в полном отрицании. Он вновь переводит взор на танцующий дуэт и обреченно вздыхает, заколдованными глазами досматривая конец сценки.  В это же время в груди Луки пытается вырваться белая птица. Она хочет подлететь к Ивану, нежно окутать того крыльями и скрыть от всех глаз, которые так и провожают каждый разворот его руки, подлетевшую от постоянных кружений прядь волос, наигранно влюбленную улыбку и моментами просвечивающиеся ключицы, к которым случайно коснулась девушка во время авторского наклона.  Сука.  Лука не помнит, когда успел так влюбиться. Лука не помнит, когда в последний раз так сильно кого-то ненавидел.  Финальная нота.  Иван подхватывает студентку на руки и чувственно кружит, прикасаясь волосами к её тонкому телу. На напудренном лице выступает румянец, густо покрывая мягкие щеки. Девушка, с которой должен будет танцевать Лука, громко охает, оставляя ситуацию в ещё более воздыхающем положении. Лука бы и сам охнул, не будь он в трех метрах от сцены.  Брюнет в последний раз невероятно усмехается, оскаливая свой выступающий клык, и опускает смущенную девушку на ноги, делая грациозный поклон. Публика состоящая из восьми человек аплодирует, двое или трое жюри встают во своих мест и хвалят умения актёра стоя. На девушку при этом всем глубоко плевать — сейчас всё внимание заслуживает даже не отдышавшийся Иван, который мягко улыбается, благодаря всех за такую отзывчивость.  За окном начинает стремительно темнеть.  Лука не аплодирует, вместо этого только гордо улыбается, пытаясь отыскать в глазах Ивана намёк. Его нет.  Но ведь это нисколько не мешает. Он не думает о том, что есть сейчас. Он свято верит в то, что одним днем так будут кружиться они — тогда уж лионец не только похлопает. Он сделает большее.  А потом, когда они смогут побыть одни, ещё большее.

***

Иван покидает сцену и предупреждает, что на 15 минут отлучиться по делам. Жюри, пока в состоянии эффекта, одобрительно кивают, и как только фигура брюнета скрывается за дверью, начинают тихо обсуждать только что случившиеся выступление.  Лука хочет уйти вслед за Иваном. Он знает, куда тот пошел.  Его мечтания прерывает длинноволосая девушка, подсевшая к нему с немым вопросом. Её рука осторожно касается плеча парня, вытягивая из раздумий и заставляя с резкостью посмотреть на того, кто посмел к нему притронуться.  Он не хочет её видеть, не хочет видеть и тупое руководство, и Хёну, и влюбленную фанбазу. Лука не озвучивает тайных желаний, лишь наигранно добро улыбается партнерке и ждёт начала их сценки — быстрее начнут, быстрее закончат.  — Уважаемые, проходите, пожалуйста. 

***

— Нет.  В практически пустом кабинете царит немая злость, сопровождающаясь усмехающимся Лукой и рука-лицо Хёной.  Ситуация напоминает выпрашивание ката у виновного побыть живым предметом издевательств ещё...полжизни. По другому не назовешь.  — Иван, мы настоятельно вас просим, сделайте нам одолжение. Можем договориться с деканатом подстроить вам расписание под репетиции – только будьте умны, послушайтесь чего говорят.  — Вы издеваетесь? Я разве для того возился с вашими чёртовыми документами для прекращения посещений и разве для того сидел тут полдня, чтобы ваши угрозы слушать?  Руководство в замешательстве. Как заставить того, кто напрочь отказывается?  — Мы готовы пойти на уступки. От вас требуется лишь участь, — почти страдальческим голосом пытается убедить Ивана один из членов жюри, — Наш отдел сейчас в ужасном положении, вы и сами понимаете. Разве вам не жаль ребят, которые будут отдуваться за ваш уход?  — Почему они должны отдуваться? Разве не вы ответственные лица за состояние театрального? — с явным раздражением начинает Иван, — Или, может, мне подвязать людей повыше?  Невозможно дышать. Иван хочет вырваться отсюда, убежать куда-то на ноябрьский холод и забыть о существовании всего и вся. Но он не может, ведь чертовым шишкам университета крайне необходимо участие парня в рождественких постановах. Будто бы других участников нет.  — Слушайте, я искренне не хочу никого там подвязывать, даже если и говорю об этом, — спустя минуту устало объясняет тот, потирая переносицу, — Просто вы сами разве не слышите абсурдности всей ситуации? Чуть больше месяца прошло, как мы с Тиллем ушли, а театральный трещит по всем швам. Возьмем того же Луку, — при упоминании собственного имени Лука ожил, с интересом ожидая следующих слов Ивана, — сейчас он не в состоянии заниматься, но уже через неделю – абсолютно! Почему бы вам его не пригласить, а не шантажировать здесь меня всем, чем только можно? Мужчины бегло переглянулись между собой, потом поочередно перевели взгляд на Луку, ныне стоящего с легкой, натренированной улыбкой. Его кудрявые волосы красиво обрамляли лицо, частически пряча начало повязки на правом глазу. Лука был ангелом, спустившимся с небес, и одновременно демоном, открывшим врата в самый Ад. Но его красота была безупречна даже сейчас.  — Иван, понимаете....Лука отказался выступать без вас, — робко начал было руководитель, но его резко перебила Хёна, наконец-то то вышедшая из транса(и готовая убивать): — Этот говнюк сказал, что если ты не продолжишь играть, то он забирает документы и больше здесь не появится. Поэтому у нас нет выбора, кроме как заставить тебя продолжать посещать кружок – в ином случае, мы потеряем не только тебя и Тилла, а ещё и этого, — Хёна брезгливо перевела взгляд на Луку, явно пытаясь подобрать выражение покультурнее, — а ещё и этого уважаемого. Она агрессивно-измучено вздохнула, и в её вздохе собрались все накопившиеся проблемы за последний месяц.  — Иван, Бога ради, давай обойдемся без грязных способов контроля. Я искренне уважаю тебя, и считаю хорошим человеком, поэтому не хочу давить. Просто нынешняя ситуация буквально требует твоего присутствия.  Дела театрального были и вправду плохи.  Иван ещё минуту таращился в немое лицо вице-лидера, после чего резко развернулся и со всей силой ударил стоящего рядом Луку по щеке. Тот, не выдержав давления, пошатнулся, но на мгновение в его глазах мелькнул тот самый блик, который уже до тошноты выучил Иван. Сейчас он был готов вырвать его трахею и закрутить вокруг шеи, чтобы он хоть раз в жизни помучался так, как приходится мучаться Ивану из-за его безрассудных действий.  Лука, в свою очередь, лишь наигранно мило улыбнулся, и уже в следующую секунду прямо стоял возле брюнета, будто бы совершенно не придавая значения случившемуся. Обычно фарфоровая щека сейчас медленно наливалась красным. Болеть будет.  — Если ты просишь, Хёна, то хорошо. Только у меня тоже есть условия, — с решимостью в голосе дал понять тот. Девушка прищурила глаза и кивком головы приказала руководству слушать. На свежий инцидент с блондином она даже не моргнула – привычная вещь. Тем более, в глубине души, она и сама хотела так сделать. Иван любезно закрыл её маленький гештальт.  — Я бы хотел, чтобы Луке призначили ежедневную часовую отработку в спортзале. Раз уж мне с ним выступать, пусть хоть немного выносливости наберёт – а то бедняжка задыхается уже после первых двух часов репетиции.  Луке такое изречение явно не понравилось, и теперь он с выражением "что за дерьмо?" смотрел на пресное лицо Ивана. Второй специально такое выбрал – он знал, как тяжело лионцу даются любые физические нагрузки. Выбери он что-то интеллектуальное или творческое, ему бы было абсолютно всё равно. Выбери уборку – пожаловался бы что надо руки пачкать, но молча бы сделал. А вот физическое...Иван не первый день с ним знаком. Рычаги давления знает как "Отче Наш".  — На месяц подойдёт? – формально спросила Хёна, после чего начала подписывать нужный документ на столе – видимо, официально заявление университету.  — Да. Как раз к зимним праздникам в форму придёт. Как оказалось, никакое согласие Луки(а тот бы его не дал) не потребовалось. Его просто запрягли, как запрягают коней в повозку, без их воли и желания. Он был возмущён.  — Извините, а что будет, если я не собираюсь заниматься вашей ерундой? — Лука спокойно склонил голову набок, теперь уже прожигая взглядом Хёну.  — Будешь. Я заставлю, — резко вклинился Иван, отвечая блондину. О да, он его заставит. Хоть что-то веселое среди тусклых дней.  В один момент их глаза встретились. Черная впадина и золотой нимб.  Иван смотрел из под густых ресниц не моргая, точно на ощущение выедал все внутренности Луки.  Лука же со стальным трепетом — "разум бессилен перед криком сердца".  — Так, хорошо, давайте тогда все разойдемся на мирной ноте, — решила нарушить постепенно материлизующиеся молчание Хёна, — Иван, Лука, ждём вас с понедельника на репетиции. Время как обычно.  — Да.  — Хорошо, — поддержал Лука.  — А тебя, — не забыл добавить Иван, — на первом занятии завтра. Чтоб не опаздывал, голубок. Когда именно, напишу позже. Глаза "голубка" засияли ярче всех звезд, уже образовавшихся на вечернем небе. Если всё это время с ним будет Иван, он был не против тягать чертовы гантели хоть весь день. Только бы рядом. Вместе.  Лука игриво подмигнул, получив напоследок чуть слышное "хм", и развернулся собрать свои вещи — ещё один день почти закончен, и даже не безрезультатно. Чудо. Итак, до того времени, пока он запаковал всё необходимое, Иван с жюри уже успели уйти, оставив в кабинете лишь его и девушку.  Не сказать, что Лука не любил Хёну. Скорее просто... держал дистанцию. Хотя девушка и сама в объятия не рвалась — как раз таки этим она ему симпатизировала.  — Лука.  — М-м?  — Я узнаю твой взгляд. Не увлекайся слишком. Ты больной, и ты это чудесно знаешь. Не играйся с ещё одним сердцем.  На этих словах она беззвучно вышла, и кабинет погрузился в полную тишину.  Лука знал, что не играется. Поэтому на её слова ему было абсолютно плевать. Пусть думает, что хочет. Главное, что теперь Иван вновь будет посещать кружки, а к ним добавились ещё и занятия в спортзале — сказка!  Он готов был закричать от эмоций. Хорошо, что резкая усталось подкосила его энтузиазм: три часа учавствовал в этом отборе, и в результате из сотни человек выбрали двух. Реальное издевательство. Лука закинул на плечо сумку и уже было тоже спокойно направился в сторону выхода, как вдруг его посетила мысль, способная, по меньшей мере, изменить мир: в следующую минуту он уже бежал по коридору, быстро набирая слегка посиневшими пальцами телефонный номер. — Здравствуйте! Это Лука, да, сын Хеперу. Я зайду? Спасибо. Парень сбил немногословный вызов и придерживая сумку ускорился — надо было успеть закончить всё к 21:00.

Время пошло.