Не-свидание

      Саске нервничал. Нервничал, переживал и не мог найти себе места. Потом слегка успокаивался, когда вспоминал полный нежности взгляд голубых глаз, яркую улыбку, от которой хотелось зажмуриться, словно от ослепляющих солнечных лучей, несмотря на поднимающуюся вокруг снежную бурю, и невесомое касание обветренных губ, что ощущалось миражом или же просто приятным сном — призрачным, нереальным, эфемерным.       Однако молчаливая фигура Итачи, которая встретила Саске, когда он с шальной улыбкой скользил спиной по входной двери, его сложенные на груди руки и вскинутая в удивлении левая бровь, говорили… ну, слегка об обратном.       Поцелуй. Был. Настоящим.       Правда, не совсем тем, на который Саске рассчитывал, но это уже нюансы. Он разберётся с ними позже и поправит на своё усмотрение.       Только вот возник ещё один нюанс.       Всё увидел Итачи.       А от реакции Саске, наверно, вообще в осадок выпал. И не то чтобы Саске в принципе планировал скрывать от старшего брата свои зарождающиеся отношения, но рассказать о них он хотел бы в более подходящей обстановке — во время ужина, например, куда будет приглашён в том числе и Наруто, который скрасит любые неловкости своими дурацкими юморесками, а на тяжёлый взгляд Итачи не обратит никакого внимания. И уж точно не тогда, когда правая тапка с мордой домо-куна, наполовину скрытая полой пушистого халата, как-то осуждающе взирала на Саске снизу, а он не мог убрать с лица выражение счастливого шока.       Однако, всё же собрав в кулак смелость, волю и стойкость, хранившиеся в закромах своего характера, он открыл было рот, чтобы что-то сказать, объяснить или хотя бы дать короткий комментарий относительно всей ситуации, как телефон во внутреннем кармане пуховика завибрировал. Саске захлопнул рот и засуетился, поздновато осознав, что пальцы в кожаных перчатках несколько… мешают добраться до источника непрекращающейся вибрации. Поэтому, в спешке стянув их зубами, он выудил, наконец, на свет божий смартфон.       Пока Итачи всё это время молчал. И не двигался с места. Вот только Саске о нём забыл в тот же самый миг, как увидел, почему его телефон решил, что стать вибропулей — идея на миллион йен.       Сообщения от Наруто. Штук тысяча, наверно. По крайней мере, на первый взгляд.       Сердце забилось в груди с удвоенной силой, а с каждым прочитанным в шторке уведомлений смс словно бы ускорялось в несколько сотен раз.

Саске!

Я тут понял

Что забыл у тебя кое что спросить

👉🏻👈🏻

У тебя есть планы на новогоднюю ночь?

Знаю, что обычно вы с Итачи вдвоем празднуете

Но я тут подумал

Может

Эм

Может ты придешь к нам?

Конечно, если хочешь, можно с Итачи!!!

Если Итачи тоже захочет ахахаха

Или ты один

Мама с папой будут тебе рады

И Итачи тоже!!!

И я тоже буду тебе рад

И Итачи конечно!!!!!

Ну так.....

Что скажешь?)))))

      Саске не мог поверить своим глазам, а собственный пульс отдавался в ушах, отвлекая и не позволяя уловить общий смысл всех сообщений. Лишь обрывки, кусочки, мелочи. Что-то там про Новый год… Новогоднюю ночь… Родители Наруто… Итачи… И…       И кстати об Итачи. Почему-то его голос Саске смог смутно различить в перерывах между оглушающим стуком сердца.       — Ты что-то сказал? — пробубнил Саске, не отнимая глаз от экрана и продолжая сканировать сообщения.       — Я говорю уже минут пять, если тебе интересно, — произнёс Итачи.       Саске даже смог распознать нотки недовольства в его тоне, но продолжил печатать, даже толком не понимая, что именно.       Однако внезапно телефон из рук куда-то исчез, а перед глазами оказались слегка подрагивающие ладони. С трудом распознав в них свои, а после, что экран с открытым чатом с Наруто испарился, Саске всё-таки поднял взгляд вверх. Итачи всё также стоял со скрещенными на груди руками и хмурым лицом. И читал, чёрт возьми, его смс-ки!       — Итачи! — запротестовал Саске, получив в ответ лишь по-учиховски фирменную вздёрнутую бровь.       — Прежде чем ты психанёшь, я скажу, что отдам телефон, когда ты встанешь и разденешься, — произнёс Итачи таким тоном, что Саске понял сразу — никаких возражений.       Поэтому, тяжело вздохнув, он поднялся, с трудом отлип от двери и принялся стягивать верхнюю одежду. Итачи же под шуршание пуховика затерялся в гостиной. С телефоном Саске в руках, между прочим!       — Итак, — заговорил Итачи, уютно примостившийся на диване, когда Саске, взъерошенный и до сих пор взволнованный, устало плюхнулся рядом. — Теперь, когда ты в адеквате, мы можем поговорить. — Он протянул телефон, который Саске тут же выхватил и убрал в карман утеплённых джинсов — подальше от цепких пальцев и взглядов старшего брата.       — Наруто позвал меня встречать Новый год к себе, — скороговоркой выдохнул Саске. И только от одной этой мысли сердце вновь попыталось проломить рёберную клетку, а ладони вспотели. Итачи молчал, лишь посильнее укутался в халат, видимо, давая Саске немного времени собраться с духом. — Что мне ответить? — всё-таки сглотнул он, поднимая по-щенячьи несчастный взгляд на старшего брата.       Тот, казалось, страданий младшего не разделял. Ну, если судить по абсолютно умиротворённому выражению его лица и слегка снисходительному взгляду, который Саске в обычные — беспроблемные — дни не очень любил. Но здесь и сейчас ему было плевать.       — Очевидно, согласиться, — всё-таки произнёс Итачи.       Саске глупо захлопал глазами.       Очевидно? Для кого это, чёрт возьми, очевидно? — хотел бы он спросить. Потому что для него это вот вообще неочевидно! Но вместо этого он молча забрался на диван, поджимая под себя колени, и попытался скрыться за одной из тех маленьких подушек, что так любил Итачи.       — А как же ты? — спросил он, сильнее прижимая к груди вышитую многочисленными голубыми снежинками подушку.       — Конан и Яхико давно зовут меня к себе, — просто пожал плечами Итачи. — А я давно хочу согласиться.       Саске лишь в очередной раз осоловело моргнул, не отводя взгляд от брата, и сильнее впился пальцами в мягкую ткань.       — Но…       — Никаких «но», Саске. Отметь наконец свой нелюбимый праздник с человеком, которого ты любишь, — Итачи улыбнулся, а Саске показалось, что он оглох. И ослеп. И вообще умер, потому что если это не сердечный приступ, который забрал его в саму преисподнюю, то откуда Итачи мог узнать о… — Ками, не делай такие удивлённые глаза, — приглушённо рассмеялся дьявол с лицом его брата.       — Как ты… — попытался что-то выдавить из себя Саске, но был перебит обречённым вздохом, который сопровождает любые разговоры из разряда «я не думал, что это нужно говорить вслух, но раз ты просишь».       — Глупый младший братец, не знаю, в курсе ли ты, — заговорил Итачи, непринуждённо закинув ноги в тапках на низкий столик с тремя пузатыми кружками, на дне которых плавали остатки чайных листьев. — Но ты — открытая книга, когда дело касается эмоций или, — он предупреждающе поднял указательный палец вверх, — чувств. Я, правда, думал, что чувства к Наруто ты перерос, но последняя неделя, оказывается, говорит об обратном.       Саске молчал. Хотел бы что-нибудь сказать, но никаких слов не находилось. Они затерялись где-то между шоком и… шоком. Поэтому приходилось лишь слушать, краснея от каждого упоминания Наруто по ходу монолога Итачи, и глазеть на собственные пальцы, нервно теребящие уголок многострадальной подушки.       Итачи вещал что-то о том, как впервые — ещё в старшей или даже средней школе — заметил признаки влюблённости Саске; как ждал, что Саске наберётся смелости и признается наконец; как вместе с ним же страдал, что Саске так и не признался, а потом облегчённо выдохнул, увидев, что он оттаял; и как заинтересованно наблюдал, когда Саске куда-то пропадал на этих новогодних каникулах и приходил с горящими счастьем глазами. С Наруто он сначала это не связывал — думал, они гуляют в компании, где был другой человек, у которого, наконец, получилось привлечь внимание его младшего брата. Но после сегодняшнего вечера осознал…       Это всегда был Наруто.       Дослушав до конца и заметив на губах старшего брата мягкую улыбку, Саске почувствовал внезапное облегчение. Правда, уголок подушки уже пустил пучок ниток, но это, казалось, никого не волновало. Однако, когда в воздухе возник вопрос, которого Саске боялся как огня, пальцы вновь вернулись к нервному тереблению:       — Так ты признаешься ему наконец?       Саске на мгновения затаил дыхание. Поднял на Итачи загнанный взгляд, выдавая себя с потрохами, и почувствовал, как в животе те самые бабочки, что недавно порхали, щекоча изнутри своими воздушными крылышками, разом умерли. Все. До единой.       Его затошнило от очередной и привычной мысли, что он может… может на самом деле обманываться и в конце концов потерять их дружбу — их связь, что неразрывно тянулась сквозь все эти годы.       Он соврал бы, если бы сказал, что не думал о признании.       Думал.       Часто, много и отчаянно. Но спустя время похоронил в себе эти чувства, боясь совершить по-настоящему непоправимую ошибку. Боясь потерять Наруто раз и навсегда.       И даже сейчас, после всех их предновогодних приключений, после всех их неоднозначных и двусмысленных ситуаций, он боялся делать решительный шаг вперёд — навстречу собственным чувствам и… неизвестности.       Он смотрел на Итачи, но даже не видел его. Мысли, от которых он так отчаянно и яро бежал, вновь вернулись, не давая думать ровно и здраво. Что, если…       — Саске? — голос Итачи вернул его в реальность, заставляя мелко вздрогнуть и сфокусировать на нём взгляд.       — Что, если… — Саске замялся, решаясь озвучить, наконец, собственные мучения вслух. — Что, если он не влюблён в меня?..       Итачи молчал несколько тягостно долгих секунд, которые Саске не хотел считать, но всё равно считал, боясь услышать вердикт. Вздохнул, поправил полы халата, пока Саске боролся с панической атакой, уже подбирающейся к нему, но он агрессивно сопротивлялся, стараясь держать дыхание ровным. Сложил на груди руки и перевёл снисходительный взгляд на Саске, пока тот неотрывно смотрел на его лицо.       — Человек, — заговорил Итачи, и Саске вновь замер на полувдохе, — который не влюблён взаимно, не будет смотреть так, как Наруто смотрит на тебя, — закончил он с мягкой улыбкой на губах.       Саске застыл. Пальцы легли на край подушки, оставляя в покое несчастный уголок уже с десятком торчащих ниток. В голове внезапно опустело. А сердце… успокоилось.       Удивительно, но слова Итачи заставили его поверить. Что-то в его тоне, его тёплом взгляде и нежной улыбке заставило Саске унять сомнения и страхи, а в груди поселиться жаркой решительности.       Он слабо улыбнулся в ответ и поднялся с дивана. Пол под ногами обрёл прочность, а пальцы больше не дрожали. Саске сделал глубокий вдох и, переведя взгляд на украшенное морозными узорами окно, медленно выдохнул.       В новогоднюю ночь он признается Наруто.

❆ ❆ ❆

      Однако в те оставшиеся до Нового года дни страх то и дело возвращался.       Саске ответил согласием на предложение Наруто, получив после кучу радостных эмодзи, а следом предупреждение, что в следующий раз они смогут увидеться только в сам канун праздника, поскольку Наруто с родителями уезжал на горячие источники — по их давней семейной традиции. Не сказать что Саске расстроился — всё-таки ему самому нужно было побыть одному и собраться с мыслями. Просто…       Просто тот факт, что он решился наконец признаться, всё равно заставлял его нервно кусать губы и в волнении мерить собственную комнату отчаянными шагами. Он плохо спал, плохо ел, а мысли удушливым ворохом крутились в голове нон-стопом.       Его преследовали, не желая отпускать, три ужасных, но в то же время привычных сердцу чувства.       Ему казалось, словно он в спринтерском забеге или, скорее, марафоне, где за спиной маячили главные участники, не желавшие отдавать призовое место.       Первым был страх. Он в своей тёмно-зелёной — практически чёрной — форме агрессивно дышал в затылок, держа в руках транспарант с кричащей надписью: «Итачи ошибся! Наруто не любит тебя!». И Саске старался нестись вперёд не оглядываясь.       Второй бежала неуверенность, у которой на белой груди вместо номера чёрным красовались иероглифы: «Не рушь дружбу».       И третьим, завершающим кривую шеренгу, было волнение. Саске даже не пытался разглядеть, какая надпись развевалась по ветру на его высоко поднятом флаге. Хотя и догадывался. Он лишь изо всех сил бежал вперёд, стараясь себя не накручивать.       Итачи, стоя за ограждением, подавал воду, кричал ободрительные слова, поднимал в воздух таблички с мотивационными фразами. И этого немного, но хватало, чтобы Саске стремглав нёсся к финишу.       А в девять часов вечера тридцать первого декабря направился к дому Узумаки.       На улицах не было ни души. Дорогу освещали лишь высокие столбы фонарей, огоньки гирлянд от соседских домов и переливающиеся красно-золотые шары, что украшали неказистые лысые деревца или невысокие туи. Морозец слегка покалывал кожу. Метель, что бушевала все эти дни, стихла, оставив после себя абсолютный штиль и хрустящий под ботинками свежий слой снега.       Но Саске это помогало слабо.       Он медленно брёл по тротуару и задумчиво смотрел себе под ноги, размышляя о том, как пройдёт сегодняшняя ночь: стол Кушины наверняка уже ломился от блюд — она несомненно будет следить, чтобы Саске попробовал каждое, и кто Саске такой, чтобы сопротивляться; Минато на пару с Наруто будут выполнять каждое поручение Кушины, едва успевая перевести дыхание. После звона колоколов они завалятся на диван, чтобы посмотреть любимое шоу Кушины «Кохаку ута гассэн» под бокал шампанского или пиалу саке, а затем поиграют в настольные игры, которые Наруто тщательно выбирал на протяжении целого года, чтобы в первые часы уже Нового года с гордостью презентовать их семье.       Саске остановился, поднимая голову вверх и удивлённо замечая кружащие в воздухе крупные снежные хлопья. Они плавно витали вихрями, вырисовывая причудливые узоры, поблёскивали под жёлтым светом фонарей и напоминали упавшие с неба звёздные крошки.       Вопросы, которые время от времени настойчиво оседали в мыслях, вновь зазвучали отчётливо громко.       Когда признаться Наруто?       До полуночи или после? И как лучше это сделать? Прямо, без хождений вокруг да около или завуалированно, чтобы идиот догадался сам? А может, лучше просто и без слов поцеловать? А что скажут его родители? Что, если они будут против?       Тысяча и один вопрос проносились в голове, оставаясь без единого даже маломальского намёка на ответ. А Саске не двигался. Лишь глазел ввысь, зачем-то пытаясь отследить каждую снежинку по отдельности. И сколько бы он так простоял — неизвестно, если бы телефон внезапно не завибрировал. Вероятно, Наруто его потерял, судя по минимум триллиону вопросительных знаков на конце сообщения: «теме, ты скоро».       Саске спешно напечатал в ответ: «иду» и отмер, делая первый неуверенный шаг. Беспокойство идиота, конечно, грело, но не избавляло от калейдоскопа эмоций и мыслей, тревожащих сердце и разум.       Но Саске больше не позволял себе останавливаться.       Пальцы без перчаток уже подрагивали, а кожа то и дело покрывалась колючими холодными мурашками, разбегающимися по всему телу. В груди сворачивалось тревожное чувство, воедино сплетённое с зарождающимся предвкушением и заставляющее нервно передёргивать плечами. А когда на горизонте, наконец, показался светящийся ярким мерцанием дом семьи Наруто, дыхание непроизвольно замерло вместе с сердцем, чтобы после оно предательски заколотилось, заставляя сглатывать вязкую слюну и лихорадочно поправлять воротник тёмно-синей рубашки, виднеющейся из-под распахнутого пуховика.       Ступив на крыльцо дома, Саске сделал глубокий вдох и дал себе пару секунд, чтобы успокоиться. Оглядел кадомацу, установленные по обеим сторонам от входа, и соломенную симэнава, что висела на двери. И искренне улыбнулся. Он знал, что Кушина любила сочетать в новогоднюю ночь японские и западные традиции (а Минато с Наруто ей, собственно, не мешали), и даже удивительно, что в этот раз симэнава занимала место рождественского венка, который из года в год украшал входную дверь их дома.       Он так же знал, что Кушина являлась любительницей тех ужасных свитеров вырвиглазного цвета, которые в предновогоднюю суету выискивала по всем торговым центрам Нагоя, а после вручала их мужу и сыну. Саске с Итачи эта участь так же не обходила стороной, из-за чего они даже выделили отдельную полку в кладовой для подобных презентов, рядом с излюбленными Итачи подушками с зимним принтом, километрами гирлянд и иными новогодними украшениями.       И именно эти маленькие и, казалось бы, незначительные факты стали завершающим элементом решимости Саске. Даже если Наруто не ответит на его признание и дружба развалится, у него останется тысяча воспоминаний, что будут согревать холодными одинокими вечерами.       Саске в очередной раз глубоко вздохнул и, набравшись смелости, постучал в дверь.       Через минуту он встретился с мягкой улыбкой Минато, что впустил его в том самом забавном свитере, и сам не заметил, как с головой окунулся в вихрь предпраздничного хаоса, став неотъемлемой и заключительной частью подготовки к встрече Нового года.       Пока Саске был полностью погружен в сервировку стола, помощь в оставшихся приготовлениях традиционных новогодних блюд и устраивал спринтерские забеги от кухни до гостиной, филигранно лавируя между диваном, столом и высокой елью, он даже позабыл, зачем пришёл. Кушина ловко руководила им и Минато, раздавая различные указания и не позволяя лишним мыслям оседать в голове.       В гостиной крутилась виниловая пластинка, наполняя комнату звуками любимых Кушиной «ABBA»; в воздухе витали ароматы еловых иголок, специй от традиционных озони, осечи-рёри и запечённой индейки.       Саске стоял над столом и задумчиво прикидывал, куда примостить очередную закуску. Как вдруг послышался странный шум откуда-то сбоку, заставивший его обернуться. Узумаки Наруто собственной персоной стоял у лестницы с глупой улыбкой на пол лица и смотрел на Саске.       Саске хотел было возмутиться, что идиот оставил его на растерзание Кушины, пока сам он прохлаждался, неизвестно где. А кстати говоря, где его носило?       Он уже открыл рот, чтобы выдать гневную тираду, даже позабыв о тарелке в своей руке, как замер, неотрывно оглядывая идиота с головы до ног. Вместо ежегодных свитеров с сумасшедшими расцветками и новогодними принтами он был одет в белую рубашку с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами и чёрные слегка потёртые джинсы. Светлые волосы, как и всегда, находились в полнейшем беспорядке, но, Ками-сама…       Саске натурально забыл как дышать, потому что идиот выглядел… чертовски обворожительно. Все раздражительные мысли повылетали из головы, оставив кромешный вакуум. Саске только и успел, что тяжело сглотнуть, с трудом отрывая собственные глаза от широкого разлёта бронзовых ключиц, выглядывающих из-под ворота распахнутой рубашки.       — Эм, — подал голос Наруто. — Ты… просто вау..! — выдохнул он, словно бы тоже отмирая и выбираясь из транса. Саске бы это польстило, если бы он мог нормально соображать. Потому что к такому Наруто жизнь его точно не готовила. — То есть отлично выглядишь, Сас! Рубашка отпад!       Саске с трудом разблокировался, старясь унять собственный румянец, так и норовящий украсить щёки, а следом перебраться на уши и шею, от услышанного комплимента. Да и не только, если быть честным. Он окатил идиота (слово «сексуального» Саске намеренно не использует) недовольным взглядом и, снизив громкость до минимума, прошипел:       — Твои подлизывания не сработают, добе! Где ты был?       Наруто тут же подлетел к нему, забирая тарелку из рук и ставя куда-то на стол. Саске с удивлением отметил, что место идеально, и как он сам раньше его не нашёл?       — Извини, долго носик пудрил, — рассмеялся идиот. Саске хотел было закатить глаза и отвесить хороший такой подзатыльник, но не успел — в гостиной появились родители Наруто.       — О, все в сборе, чуде-есно! — прощебетала Кушина, скидывая фартук на рядом стоящее кресло. — Давайте садиться скорее, чтобы успеть проводить старый год!       Расположившись за столом, Саске искренне старался не глазеть на сидевшего напротив Наруто уж слишком явно. Смотрел куда угодно: на сверкающее золотом гирлянд окно, многочисленные фото на соседней стене или праздничные блюда, от которых ломился стол, — но каким-то мистическим образом всё равно сталкивался с яркой голубизной и мягкой улыбкой Наруто.       Кушина без умолку болтала обо всём на свете, в перерывах Минато вставлял тосты об уходящем годе, пока Наруто уплетал за обе щёки всё, что попадалось в его загребущие руки, и параллельно успевал накладывать еду Саске.       Под аккомпанемент нескончаемых разговоров и крутящейся на повторе музыкальной пластинки Саске даже успел слегка расслабиться. А второй бокал шампанского это расслабление прекрасно дополнил.       Однако спустя какое-то время Кушина резко засобиралась, подгоняя Минато, и Саске с трудом пытался понять, что происходит. Наруто безмятежно раскинулся в кресле, с аппетитом поедая камабоко и запивая шампанским, пока Саске с удивлением следил за суетливыми движениями Кушины.       — Саске, милый, — внезапно обратилась она к нему. — Мы с Минато пойдём в храм. Наруто не очень любит такие походы, а ты, если хочешь, присоединяйся.       Саске замешкался на мгновение, не зная, что и ответить. Они с Итачи ходили в храм практически каждый год, но если Наруто не собирается, то это же отличный вариант, чтобы…       — Эм, я, наверно, останусь, — пробурчал он.       — Уверен? — спросила Кушина с улыбкой, но, получив слегка заторможенный кивок, улыбнулась: — Хорошо. Если передумаешь, приходи. Карин будет тебе рада, — добавила она, подмигнув.       Саске ещё раз скованно кивнул, сглатывая. Карин — двоюродная сестра Наруто, которая всё никак не бросит свои тщетные попытки позвать его на свидание. Он неосознанно бросил взгляд на идиота, который успел подняться, чтобы подать отцу корзину с закусками, монетами и старыми талисманами для храма. Вот если бы кое-кто другой позвал его на свидание…       В конце концов, получив прощальный поцелуй в щёку от Кушины и пожелания с наступающим Новым годом от Минато, Саске услышал, как дверь за ними захлопнулась, и дом погрузился в приятную уютную тишину, разбавляемую лишь играющей музыкой.       Наруто с зевком потянулся, обернувшись к Саске, и облегчённо улыбнулся. А Саске уже начал придумывать пути отступления. Он не мог признаться, не-мог-не-мог-не-мог. Не здесь, не сейчас, не в эту ночь и не в этом году…       Сердце заполошно колотилось в груди, отдаваясь привкусом паники в горле. По коже пронеслась волна холодных мурашек, заставляя неуютно поёжиться, а взгляд заметался по всей комнате в поисках чего-то успокаивающего.       И удивительно, но именно Наруто стал тем самым успокаивающим элементом. Он, слегка пританцовывая, подплыл к столу, разлил шампанское по бокалам и точно так же подплыл к Саске с мягкой улыбкой.       Саске не смог сдержать ответной улыбки, смотря, как этот идиот едва ли не в реверансе предложил ему бокал. А после обошёл диван, присев на спинку с другой стороны. Между ними повисла тишина, но она не ощущалась вязкой или густой, скорее, наоборот — приятная, привычная, в которой оба могли помолчать, чтобы просто насладиться присутствием друг друга.       И Саске этим воспользовался. Он не знал, сколько оставалось до Нового года и как скоро вернутся родители Наруто, и потому осознавал — сейчас или никогда.       Осушив бокал двумя большими глотками, он сделал глубокий вдох и медленный выдох, собрал всю имевшуюся у него от рождения смелость и поднялся с дивана. Плана как такового не было, поэтому он решил, что будет импровизировать. Не сказать что это лучшая его сторона, но другого варианта он придумать не смог ни за прошедшие несколько дней, ни за последние несколько часов.       Медленно обходя диван и наблюдая, как Наруто расслабленно потягивает шампанское, притопывая в ритм звучащей песни и двигая плечами, Саске остановился сбоку от него.       — Почему твои родители ушли? — задал Саске, как ему казалось, невероятно глупый вопрос, но другого его мозг попросту не сгенерировал.       — Они ходят каждый год, — пожал плечами Наруто, сделав мелкий глоток шампанского. — И я вместе с ними.       — А в этом почему не пошёл? — Саске чувствовал, что ступает на зыбкую почву, крошечными медленными шагами приближается к той самой теме. Готов ли он к ней? Определённо нет. Сдрейфит ли он? Возможно, но, Ками, надеется, что нет.       — Потому что ты здесь, — произнёс Наруто, встречаясь с Саске глазами.       — А почему… я здесь? — едва дрогнувшим голосом задал он очередной вопрос.       Он не был до конца уверен, но прямо сейчас во взгляде Наруто было что-то… что-то отчаянно решительное, но одновременно тоскливое. Словно он… тоже чего-то боялся. Но был готов идти до конца.       Саске сглотнул, наблюдая, как перекатывается кадык Наруто под бронзовой кожей, когда он сделал последний глоток; как движутся крепкие грудные мышцы под тонкой тканью белой рубашки, когда он тяжело вздохнул, словно в эту секунду решался прыгнуть с обрыва.       — Потому что ты мой друг? — наконец ответил Наруто с насмешливой улыбкой, и Саске с трудом удержался от закатывания глаз.       — Да? Не знал, — фыркнул он, складывая на груди руки.       — Вообще-то, да, ещё со школы, — Наруто нервно рассмеялся, что Саске понял по взметнувшейся к затылку руке. Что ж, значит, он на правильном пути. Пришло время сыграть в их любимую игру…       — Хорошо, — наигранно нахмурился Саске, — тогда, пожалуй, я присоединюсь к твоим родителям прямо сейчас, — и медленно развернулся, чтобы затеряться в коридоре для вида. Он сделал несколько мелких шагов, прежде чем его перехватили и развернули обратно.       — Стой, подожди, — выдохнул Наруто, серьёзным взглядом смотря Саске в глаза. — Чёрт, как это сложно… — он тяжело выдохнул, раздражённо потирая переносицу двумя пальцами. Саске в предвкушении замер.       — Брось, из нас двоих ты обычно самый красноречивый, — подначил он, делая едва заметный шаг ближе к Наруто.       — Да, — усмехнулся Наруто, — но не когда дело касается любв… — и резко умолк.       Но Саске услышал. Ох, как же прекрасно он услышал всё, что ему было нужно. И волнительную нервозность в голосе Наруто, и то самое слово, которое тот оборвал на половине. Но, вопреки ожиданиям, вместо долгожданного ликования его охватила такая же нервозность — глупая и абсолютно неуместная.       Сердце вновь вспомнило, что умеет чудесно колотиться со скоростью света, отбивая по рёбрам неуёмный ритм. А дыхание замерло. И Саске даже не знал, отчего — от сумасшедшего стука или ожидания услышать наконец то, чего так отчаянно желал и с волнительным трепетом боялся.       — Что?.. — прохрипел он, неотрывно следя за Наруто.       — Я, — начал было Наруто, но вновь замолчал. Саске, чувствуя, как паника подступает к горлу, нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Я… помнишь, ты, эм… Помнишь, ты спрашивал меня о свиданиях? — наконец заговорил он, переводя отчаянно-решительный взгляд с украшенной ёлки на Саске. А Саске нахмурился, не понимая, о каких свиданиях тот говорит. — Ну, в кино и в кафе ты спрашивал, не являются ли свиданиями наши… вечера.       Саске почувствовал себя самым идиотским болваном из всех болванов мира. Но кивнул молча, ожидая продолжения и боясь спугнуть момент. Стоял неподвижно, старался дышать медленно и тихо, а ещё неотрывно смотрел на Наруто.       — Так вот, это и вправду были свидания, — произнёс Наруто, и Саске едва смог устоять на ногах. Ками, если бы он знал, что этот разговор дастся ему с таким колоссальным количеством волнения, то выпил бы сегодня больше трёх бокалов шампанского. Для храбрости.       — Почему… — с трудом выдавил он. — Почему ты сразу не сказал? Особенно когда я сам спрашивал?       — Я боялся! — вдруг всплеснул Наруто руками. — Боялся, ясно? И, прежде чем, возможно, рушить нашу дружбу чувствами, мы придумали план по завоеванию твоего сердца!       Саске не двигался, не говорил ни слова и смотрел в широко распахнутые голубые глаза, пытаясь понять, куда свернул их диалог.       — Мы? Кто эти «мы»?       — Ну… — Наруто замялся, вновь возвращая ладонь к светлым прядям на затылке. Растрепал их ещё сильнее, отчего пальцы Саске непроизвольно дёрнулись в желании зарыться в них самому. — Я рассказал родителям. Мама предложила сводить тебя на парочку типа свиданий. А папа сказал, что это должно быть что-то неочевидное, но с намёком, чтобы влюбить тебя в себя и показать, какой прекрасной парой мы будем, — закончил он, растянув губы в невероятно глупую, но до чего же обаятельную улыбку.       Саске же не мог поверить собственным ушам. То есть он себе голову ломал всё это время, мучился в неизвестности, боялся, что разрушит всё, что только можно между ними разрушить, и проводил такие глубочайшие анализы, которые даже в университете не проводил! А идиот просто решил… влюбить его в себя?       Он чувствовал, как левый глаз уже начинает дёргаться, а волнительный трепет от возможного признания превращается в пламя возгорающейся злости. Однако где-то на задворках сознания билась одна до безумия приятная мысль, не дающая придушить идиота прямо здесь и сейчас.       — Ты идиот? — с языка всё-таки сорвался закономерный вопрос. И не то чтобы Саске уж сильно о нём пожалел.       Наруто вновь глупо улыбнулся, смотря своими виноватыми и до невозможности пронзительными голубыми глазами, заставляя пламя в груди Саске слегка поутихнуть. Он положил ладонь на предплечье Саске и притянул к себе ближе.       — Идиот, — с негаснущей улыбкой согласился Наруто. — Но ты же это и так знал, правда?       Саске всё же позволил себе закатить глаза, а после сам сделал шаг ближе, сокращая уже и так небольшое расстояние.       — И каков же был план? — спросил он, не расцепляя рук, но уголки губ начали слегка подрагивать от просящейся на них облегчённой улыбки.       — Мы ходим на свидания, ты видишь, что я не только классный друг, но и отличный бойфренд, влюбляешься в меня, а сегодня в полночь мы признаёмся в любв…       Однако договорить Наруто не дали губы Саске, что накрыли его продолжающий шевелиться рот.       Саске замер, не совсем понимая, что только что сделал.       Он… он просто стоял так близко к Наруто, что видел каждую его мимическую морщинку, каждую крошечную родинку, каждый взмах длинных ресниц; смотрел, как шевелятся его губы, заворожённо следя за каждым движением; слушал, как слетают с них какие-то слова, и… не слышал ни одного.       А дальше… его тело… словно двигалось само по себе.       Он сделал шаг и поцеловал. Сам. Первый. Без раздумий и колебаний, страхов или сомнений.       Не дослушав до конца и даже толком не осознав, что именно говорил Наруто.       Дыхание тут же перехватило от понимания. Кровь в жилах застыла то ли от ужаса всё-таки совершённой по собственной глупости ошибки, то ли от натягивающего нервы ожидания, что Наруто сделает дальше.       Говорить он перестал, стоял с распахнутыми от удивления голубыми глазами, пока Саске, упираясь в его широкую грудь обеими ладонями, не дышал и ждал, всё также прижимаясь своими губами к его.       И казалось, прошла целая вечность, прежде чем Наруто, обхватив Саске за шею, притянул его к себе ближе и поцеловал.       По-настоящему.       Именно так, как Саске давно хотел, как давно мечтал и представлял. Пылко. Жарко. Влажно. Не оставляя никакой возможности на отступление или страхи. Выбивая из сердца ненужные и так надоевшие волнения. Заставляя забыть, где он, кто и как здесь оказался.       Саске позволил себе придвинуться теснее, одной рукой обнимая Наруто за шею, пока пальцы другой с силой впивались в ткань рубашки сбоку. Губы двигались плавно, уверенно — так, словно это самая нужная и правильная вещь во всём мире. Языки повторяли контур друг друга, скользя в спешке от нетерпения и долгожданной свободы. Дыхание сбивалось. Сердце колотилось под рёбрами, норовя наконец их пробить, пока пальцы отчаянно цеплялись за светлые пряди.       — Чёрт, я не верю… — на мгновение оторвавшись от губ, прошептал Наруто,       — Да, я тоже, — выдавил Саске спешно, тут же возобновляя поцелуй и получая от Наруто не менее жадный ответ.       — Мы… — Наруто вновь слегка отодвинулся, и Саске уже хотел зарычать от упрямства идиота, как услышал сбитое: — Спальня… моя… — шептал Наруто, оставляя хаотичные поцелуи везде, куда только мог дотянуться. Словно он, как и Саске, дорвался наконец и больше не мог остановиться.       — Да… — только и выдохнул он, цепляясь за ворот белой рубашки пальцами и утягивая за собой.       Наруто, не теряя времени, вновь впился поцелуем в желанные губы, ведя Саске спиной по лестнице. Не отрываясь друг от друга ни на миг, они ввались в комнату, захлопнув за собой дверь.       И Саске полностью потерял себя.       Время замедлилось, остановилось, замерло. Мир вокруг растворился, позволяя им без какой-либо суеты или торопливости насладиться друг другом прямо здесь, прямо сейчас — в этот самый миг.       Его избавляли от одежды с грациозной неспешной ловкостью. Зарывались пальцами в волосы, притягивая ближе, и ладонью обхватывали талию. Наруто целовал медленно, но глубоко — так, словно у них в распоряжении были тысячи и тысячи часов. Словно ночь — их ночь — не имела конца.       Губы скользили по губам; языки сплетались в тягучий неторопливый поцелуй, заставляя Саске наслаждаться каждым мгновением. Каждым аккуратным скольжением большого пальца по коже спины. Каждым плавным сжатием тёмных прядей на затылке и невесомым поглаживанием ладони по задней стороне шеи. Каждым уверенным, но не напирающим шагом Наруто, что мягко подталкивал Саске назад, пока он не упёрся икрами в деревянный край кровати.       Саске плавно присел, но поцелуй не прерывался ни на мгновение. Наруто тянулся следом, изредка смещаясь губами на уголок рта, щёку или подбородок и затем возвращаясь обратно. Саске коснулся подушки, и Наруто, аккуратно подхватив его под колени, расставил их шире, оказываясь между. Не давил, не торопил. Лишь прижимался ближе, своей грудью касаясь груди Саске. Водил горячими ладонями по бокам и бёдрам, иногда, словно бы невзначай, опуская их на ягодицы и нежно сжимая.       Саске было мало и много одновременно. Хотелось большего, но далёкие отголоски волнения переступить черту, пройти точку невозврата привычной тяжестью вновь отдавались в груди.       Казалось, они с Наруто всё выясняли, можно сказать, обсудили, и Саске даже получил абсолютную и искреннюю взаимность. Но окончательно поверить в это всё равно удавалось с трудом. И даже нежные ненавязчивые ласки, невесомые, но чувственные поцелуи не могли скрасить уже укоренившиеся страхи.       Наруто коснулся губами крепко зажмуренных век с дрожащими тёмными ресницами, и только тогда Саске осознал, насколько жалким может сейчас выглядеть. Поспешно распахнул глаза, встречаясь с тёплым взглядом сверху. По мелким солнечным морщинкам вокруг век понял, что Наруто улыбается.       Наруто мягко перехватил его пальцы, переплетая, поднёс к собственным губам и не отрываясь оставил пару лёгких поцелуев на тыльной стороне ладони. Щёки Саске вспыхнули от этого доверительного и интимного жеста, а остатки волнения внутри медленно трескались, опадая мелкой трухой.       Наруто выпустил пальцы Саске из плена и, развернув ладонь к себе, уткнулся щекой, склоняя голову набок. Взгляд ни на долю секунды не смещался с глаз Саске. Смотрел открыто, нежно и… по-настоящему любяще.       — Если хочешь, мы можем остановиться прямо сейчас, — прошептал Наруто, крепче прижимаясь щекой к ладони. — Я буду счастлив просто целовать тебя до рассвета.       Саске неосознанно провёл по его щеке большим пальцем, подушечкой ощущая шероховатость застарелых шрамов. Наруто на это короткое движение лишь прикрыл глаза, словно питомец, дорвавшийся наконец до ласки любимого хозяина.       Любимого.       Это слово, осознание и… принятие прошибло Саске до самого сердца, заставляя его сбиться с ритма и затрепетать в груди ещё сильнее. Кожа в местах их соприкосновения горела, но то был приятный жар, желанный, долгожданный. И Саске не смог сдержать едва коснувшейся губ улыбки.       За окном вдруг послышались приглушённые звуки редких фейерверков, через открытые шторы наполняя комнату неяркими разноцветными всполохами огней, но никто уже не обращал внимания.       Губы вновь встретились во влажном поцелуе, пальцы снова переплелись вместе. И Саске не хотел чувствовать ничего, кроме касаний обжигающих рук, кроме отдалённого вкуса шампанского на языке. Не хотел ничего слышать, кроме срывающегося тяжелеющего дыхания, кроме влажных звуков поцелуев и шороха постельного белья.       Он хотел раствориться в моменте, хотел сплавить себя и Наруто в единое целое. Хотел забраться ему под кожу, дотронуться до сердца, души…       — Ты и так это сделал, — надрывисто прошептал Наруто, нависая сверху и двигаясь плавно, нежно, неспешно.       С губ сорвалось что-то надломленное, что-то непохожее на стон или крик, и Саске с запозданием понял, что Наруто всё слышал. Он… сказал это вслух. Но сосредоточиться, зациклиться, ухватиться не дало следующее тихое:       — Ты… украл моё сердце…       Саске задыхался. По вискам стекали влажные дорожки, и мягкие губы тут же собирали их, оставляя за собой лишь тепло и всеобъемляющее чувство нежности и абсолютной любви.       — …украл мою жизнь, — достиг его слуха хриплый едва слышный шёпот.       И Саске не чувствовал больше ничего, кроме электризующих кожу прикосновений и плавящих изнутри движений. В ушах, помимо срывающегося дыхания и сбивчивого шёпота, звучали удары колоколов одновременно с гулким стуком сердца — своего и чужого. На обратную сторону век из окон словно перебралось всё: и огни фейерверков, и яркие серебряные звёзды позднего ночного неба, мешаясь с глубокой яркой синевой любимых глаз.       Волнения, страхи, неуверенность осыпались искрами вокруг, опаляя влажную от испарины кожу. Сердце под рёбрами плавно успокаивалось, а пульс замедлялся. Руки крепче прижимали к себе, обнимая за плечи. Пальцы неспешно разжимались, скользя по лопаткам вверх, вниз и снова вверх.       Ощущение абсолютного счастья заполняло лёгкие, не оставляя место тяжёлому воздуху. И чувство всепоглощающей взаимной любви согревающей волной растекалось по телу, проникая в каждую клеточку.       Сознание мягко отступало, сменяясь глубокому спокойному сну.       — Так значит, мой план всё-таки сработал? — едва слышно прошептал Наруто, сильнее прижимая Саске к собственной груди.       — Мечтай, — умиротворённо хмыкнул Саске куда-то между его ключиц.       — Хэй, а что не так? — Наруто умостил собственный подборок на тёмную макушку, крепче обхватывая Саске руками.       — Я опередил твой план года на три-четыре.       — Что?! — удивлённо вскрикнул Наруто, заставляя Саске зашипеть от недовольства и повышенной громкости.       — Спи, идиот, расскажу, если сводишь меня на настоящее свидание, — пробурчал он, теснее прижимаясь к груди Наруто.       — Договорились, — удовлетворённо хмыкнул его идиот.       Саске с тихим вздохом закрыл глаза, растягивая губы в широкой счастливой улыбке.       Его идиот… теперь уж Наруто точно его идиот — окончательно и бесповоротно.