(Не) Скрытая правда

— Правда, А-Сянь?   Вэй Усянь резко повернул голову, услышав ужасно знакомый голос, зовущий его по имени, и его глаза так расширились, что он почти почувствовал, как они выскакивают из орбит. Потому что прямо перед ним был его дядя Цзян, выглядевший вполне живым, несмотря на то, что умер почти тридцать лет назад.   Ему снова приснился сон? Кошмар? Он что, внезапно станет свидетелем его смерти, как это было всегда? Нет... Это не было похоже на сон. Теперь Вэй Усянь знал разницу. Он чувствовал себя полностью проснувшимся и живым. Что было еще одной невозможной мыслью, потому что он был чертовски уверен, что умер несколько минут назад, когда он наконец уничтожил источник Темной энергии, нападавшей на них из сердца горы Луаньцзян.   Он не был уверен, разорвали ли его на куски, как в прошлый раз, но ему было так больно быть все еще живым. Невредимым. Все еще дышать, наблюдая, как его муж, его сын, племянник, брат и маленькие редиски умирали у него на глазах один за другим. А он не мог ничего сделать, как всегда. Жалкий. Жалкий, жалкий, жалкий. Почему он жив?! Почему он все еще здесь?! Он не заслужил этого! Он должен был умереть еще в самом начале.   Но он был уверен, что умрет, когда уничтожит столько Темной энергии! Он сам в этом убедился! Тогда почему он сейчас здесь?!   И самое главное: где он был?! Кто этот человек, который внезапно тряс его и снова и снова звал его по имени?! И почему его голос казался таким знакомым? Ох... Подождите... Он... Он увидел своего дядю. Точно... У него были галлюцинации?! Это... Это действительно был его дядя Цзян?! Но... Но...   — К-как? — прошептал он; его голос был слишком тихим, чтобы Цзян Фэнмянь мог его слышать. Он был занятым мыслями о том, что, черт возьми, происходит?! Что только что случилось с его приемным сыном?! Он выглядел совершенно нормально несколько минут назад. Тогда почему он внезапно упал на колени, судорожно дыша? С ним что-то случилось во время его драки с Цзинь Цзысюанем? Но он думал, что это не было чем-то серьезным.   — А-Сянь! А-Сянь, ты меня слышишь? Тебе больно? — спросил он, схватив Вэй Усяня за плечи и слегка встряхивая его, пока мальчик, наконец, не посмотрел на него.   — Дядя Цзян?   — Да. Да, это я, А-Сянь. Ты в порядке? Ты пострадал в драке? — допрашивался он, заставив Вэй Усяня смущенно посмотреть на него, несмотря на все эмоции, нахлынувшие на него при виде этого человека. Он так скучал. Но драка? О чем он говорил?   — Что... Драка? — прошептал он, схватившись за голову от пульсирующей боли, заставив дядю посмотреть на него еще более встревоженно.   — Цзинь Цзысюань. Твоя схватка с Цзинь Цзысюанем, — ответил Цзян Фэнмянь, надеясь, что Вэй Усянь поймет его, но его ответ, казалось, только еще больше сбил мальчика с толку.   — Схватка с… Цзинь Цзысюанем? Что… Что Вы имеете в виду? — спросил Вэй Усянь в отчаянии, чувствуя, что он вот-вот заплачет или что-то в этом роде. Что происходит? Почему так громко? Почему так ярко и почему так сильно болит голова?! Почему ничего не имеет смысла?! И почему меня колыхает?!   Он огляделся, мысленно выругавшись; его глаза расширились, когда он увидел, что вода окружает его со всех сторон. Так вот почему его колыхало... Он был на лодке. На... Лодке?! Он был на... Лодке. Со своим дядей Цзяном. После драки с Цзинь... Цзысюанем, кажется... О... Ох! Так это значит, что его только что... Вышвырнули из Облачных Глубин? Я припоминаю, как это произошло. После этого... Нет! Что, черт возьми, это значило?! Это только вызывало у него в голове еще больше вопросов, и он не хотел ничего, кроме как удариться головой где-нибудь и проснуться ото сна или чего-то в этом роде. Или лучше вообще просто умереть! Это было бессмысленно! Он просто хотел, чтобы все закончилось, так почему это происходит?!   — Дядя... Дядя Цзян... Сколько мне лет?! — Он почти выкрикнул этот вопрос, крепко схватив дядю за руки и уставившись на него широко раскрытыми глазами.   — А-Сянь, что ты имеешь в виду?   — Просто ответьте мне!   — 15? — сказал пожилой мужчина; просто пытаясь понять, что, черт возьми, происходит, что заставляет его подопечного вести себя так странно и тревожно. Он что, повредил голову в драке?   — О, боже мой… — Прошептал Вэй Усянь, наконец отпустив мужчину. Он упал на спину, выглядя таким оцепеневшим, что это заставило главу клана Цзян сесть рядом с ним, после он подергал его за плечо.   — А-Сянь?   — Я вернулся…   — Что?   — Я… — Вэй Усянь остановился и посмотрел на мужчину, но тут же отвел взгляд, потому что его глаза внезапно стали стеклянными. — Н-ничего. Ничего, я… Я в порядке. Я… Я… Я не знаю, что только что произошло… — Сказал он тихим голосом, пытаясь отдышаться и успокоить свой разум, прежде чем он сойдёт с ума или что-то в этом роде и этим окончательно напугает мужчину перед ним.   — Ты уверен? Что ты имеешь в виду? Что только что произошло? — продолжал спрашивать Цзян Фэнмянь, совсем не выражая убежденности.   — Ничего. Ничего, просто… Просто на секунду мне стало плохо. Да… Наверное, так оно и есть.   —Теперь ты в порядке? Ты меня ясно слышишь? Ты все помнишь? — спросил Цзян Фэнмянь, и Вэй Усянь чертовски хотел сказать «Да! Но лучше бы я ни черта не слышал и не помнил!» Вместо этого он просто оцепенело кивнул: — Д-да. Да, теперь я чувствую себя хорошо.   — Ладно. Но мы попросим доктора осмотреть тебя, ладно? Мы, должны быть, уже около пристани, — сказал он, заставив Вэй Усяня снова широко раскрыть глаза, прежде чем он просто опустил голову и резко кивнул; он вовсе не спорил, как ожидал Цзян Фэнмянь, и это по какой-то причине напугало мужчину еще больше.   И он был совершенно прав, беспокоясь. Потому что Вэй Усянь не хотел ничего, кроме как просто прыгнуть в море и уплыть. Или даже утонуть! Или что угодно! Только... Только не пристань Лотоса! Нет, нет, нет, он действительно не мог вернуться на старую пристань Лотоса и... И, о боже, он собирался увидеть свою Шицзе и... И Мадам Юй, а затем снова принести разрушение Ордену, как та женщина всегда говорила ему. Может быть... Может быть, ему действительно стоит просто утопиться... П-правда?   Но прежде чем его мысли смогли продолжить блуждать, Цзян Фэнмянь прочистил горло и улыбнулся, снова заговорив: — А, мы здесь.   Уже?! Нет...Нет, нет, пожалуйста, нет...   В конце концов Вэй Усянь глубоко вздохнул, стоя рядом со своим дядей; он не поднимал с земли глаз, потому что знал, что в ту секунду, как увидит свою сестру, стоящую у пристани, он просто умрет на месте.   Он медленно последовал за старшим мужчиной с лодки, когда она остановилась. Теперь он мог слышать, как его шицзе разговаривает с отцом, ярко их приветствуя, и от этого его глаза уже становились такими стеклянными, что он едва мог видеть. Боже, ему нужно было время, чтобы хотя бы успокоить свой разум! Почему... Почему все это происходит сегодня? Он не мог... Он действительно не мог больше терпеть! Больше нет! Почему мир не хочет избавить его от этой боли хотя бы на одну чертову секунду?! Просто... Просто почему он не умер?!   И вот это случилось. Его шицзе просто стояла перед ним, вероятно, нахмурившись, когда увидела, что он даже не поднял глаз. И поэтому она положила руку на плечо Вэй Усяня и тихо позвала: — А-сянь?   А Вэй Усянь внезапно вскинул голову, не в силах совладать с собой, и от одного взгляда на лицо Цзян Яньли его ноги настолько ослабели, что подкосились, и он едва не упал на землю, если бы Цзян Фэнмянь вовремя его не подхватил.   — А-сянь! — Цзян Яньли чуть ли не закричала. Она крепко схватила его за плечо, чтобы помочь удержаться. Но Вэй Усянь лишь тихо прошептал «Шицзе», и его глаза стали еще более стеклянными. Она не должна так беспокоиться о нем. Не после всего, что сделал Вэй Усянь. Не после того, как забрал всю ее семью и убил ее. Не после того, как сделал ее сына сиротой! Не после того, как превратил детство своего племянника в сущий ад!   — А-Ли, я думаю, будет лучше, если мы быстро отведем его к врачу. Он чувствует себя плохо и паникует уже почти час, — сказал Цзян Фэнмянь своей дочери. Она посмотрела на него, внезапно выглядя слишком обеспокоенной, и кивнула головой. Тихо разговаривая с братом, они начали идти к дому, но Вэй Усянь просто продолжал повторять «Шицзе» снова и снова.   Когда они прибыли и вошли через врата, направляясь к внутренним зданиям поместья, Вэй Усянь стал немного спокойнее; теперь он почти мог пользоваться ногами. Но затем они остановились, и Вэй Усянь поднял глаза, только чтобы узнать, что они уже достигли тренировочного поля, где мадам Юй, казалось, обучала учеников. Боже, нет... Почему они остановились?!   — О, так вы, наконец, вернулись, — сказала мадам Юй и, только услышав ее голос, Вэй Усянь вздрогнул так сильно, что чуть не упал снова. Увидев это, а также то состояние, в котором находились все трое, Юй Цзыюань подняла бровь. — И что происходит?!   — Моя госпожа, пожалуйста, успокойтесь. Он... Я думаю, он заболел или что-то в этом роде, поэтому мы отведем его к врачу, — Цзян Фэнмянь попытался спокойно объяснить; надеясь, что его жена поймет, потому что по какой-то причине Вэй Усянь начал ужасно трястись, когда они пришли сюда.   — Больной? Это его новый трюк, чтобы избежать наказания за то, что он разрушил брак А-Ли? Вэй Усянь! Ты думаешь, что сможешь избежать этого, притворившись больным?! — Цзидянь сверкнул на ее пальце, заставив Вэй Усяня сделать глубокий дрожащий вдох. Цзян Яньли медленно отпустила его руку, сделав несколько шагов вперед, чтобы, вероятно, успокоить женщину.   — Мама, я правда не думаю, что это так. Он действительно не выглядит хорошо, — сказала она, и Вэй Усянь закрыл глаза, молясь всем богам наверху, чтобы Юй Цзыюань отпустил его хотя бы на этот раз, но, конечно, ничего подобного не произошло. Никогда ничего не происходило так, как он хотел. И никогда не произойдет.   — А-Ли, как долго ты собираешься продолжать вестись на его уловки?! Разве ты не видишь, что он просто притворяется невинным, как всегда?! Сколько раз мне тебе говорить, что он не принесет ничего, кроме позора и разрушения нашему Ордену?! Это было только начало! Что, по-твоему, он сделает дальше?! Ты собираешься продолжать... — Ее следующие слова стали совершенно неузнаваемыми в сознании Вэй Усяня из-за других голосов, которые теперь кричали в его голове. Они говорили ему, что все, о чем говорила женщина, было правильно!   Потому что так оно и было! Она была права! Он действительно был просто неудачей для людей вокруг него! Он действительно не приносит ничего, кроме разрушения! Сначала пристань лотоса. Ядро Цзян Чэна. Вэнь, которых он так старался защитить. Потом Лань Чжань. Его сын. Его брат, его драгоценный племянник и двое других младших, которых он любил так же сильно, как своего собственного сына. Они все умерли из-за него! Никто другой. Он! Вэй Усянь! Мир действительно был бы лучше без такого отвратительного человека, как он.   Теперь все было в прошлом. Ничего из этого еще не произошло, так что если бы он просто умер прямо здесь, то, вероятно, ничего бы не произошло. Его семья осталась бы жива. Вэни, вероятно, нашли бы лучший способ выжить. Вэнь Нин не умер бы и не превратился бы в свирепый труп. И Лань Чжань... Его драгоценный Лань Чжань тоже освободился бы от него и его глупых, отвратительных проблем. Он, наконец, освободился бы от него и вскоре пошел бы дальше, потому что еще не так сильно в него влюбился. Если бы Вэй Усянь умер прямо сейчас, все действительно было бы хорошо, и ему больше не пришлось бы иметь дело с этой болью. Болью быть живым. Смерть была мирной. Он действительно наслаждался ею в первый раз, когда умер. Так что, может быть... Может быть, именно том мире он действительно и был. Мире мертвых. Где он не мог продолжать причинять боль всем вокруг себя. Да... Да, вероятно, так оно и есть. Он действительно не принадлежал этому месту. Он, вероятно, должен был умереть вместе со своими родителями, когда ему было пять лет. Или быть съеденным заживо дикими собаками на улице. Даже это не было бы так больно, как жизнь.   Поэтому он просто посмотрел на Суйбянь на своем поясе, схватился за рукоять и вынул меч, не обращая внимания на внезапный встревоженный голос дяди, спрашивающий его, что он делает. С этого момента ему не нужно было беспокоиться о нем. Потому что с этого момента не будет Вэй Усяня, который будет продолжать вызывать споры между четой Цзян; заставлять Цзян Чэна чувствовать себя нелюбимым, разрывать помолвки и огорчать его сестру и тетю. Ах... Он действительно должен был сделать это с самого начала, не так ли? Все было бы намного лучше без него.   К тому же меч не причинил ему той боли, которую он ожидал. Кровь на его шее была теплой, согревая его ужасно холодную кожу. Его ноги полностью отказали и Усянь почувствовал, что падает. Он слышал крики и голоса, зовущие и выкрикивающие его имя, но он просто закрыл глаза. Им не нужно было беспокоиться. Они должны быть счастливы. И вскоре забыть обо всем этом. Он знал, что его сестра, вероятно, будет оплакивать его. Но это было нормально. Это было нормально, потому что она скоро выйдет замуж и родит прекрасного сына, они будут жить и воспитывать Цзинь Лина вместе, в отличие от того, что было раньше, когда Вэй Усянь отнял у них это. Они скоро забудут о нем, и у Цзинь Лина наконец-то будет семья, которую он хотел и по которой так скучал, и никто не посмеет оскорблять и напоминать ему о родителях, которых у него никогда не было из-за Старейшини Илин. Он, вероятно, никогда о нем даже не узнает.   И все же.. Расскажут ли они ему о его Шишу теперь? Это... Это звучало не так уж и плохо. Потому что никто больше не будет рассказывать ему о том, какой он ужасный человек. Он больше не будет тем, кто убил его, Цзинь Лина, родителей. Ах... Это действительно звучало так хорошо. У Цзинь Лина теперь была бы удивительная жизнь. И, может быть, иногда он думал бы о том, кем был его дядя. Этого было достаточно для Вэй Усяня. Почему он не попробовал сделать это тогда? Это было так тепло, несмотря на кровь, которую он терял; свет, окружавший его, больше не был ослепляющим; и мир не был... Громким. Тишина. Так тихо. Как давно он слышал тишину? Она была действительно спокойной. Он не хотел, чтобы она когда-либо прекращалась.   А как насчет А-Юаня? Цзинъи? Цзычжэня? Услышат ли они его имя теперь? Ну... Это не имело значения, пока они были живы и жили без кого-то вроде Вэй Усяня, о котором нужно было все время беспокоиться. Это все, чего действительно хотел Вэй Усянь. Может быть, его А-Юань не потеряет всю свою семью из-за того, что мир заклинателей пытался убить Вэй Усяня. Может быть, теперь у него будет лучшая жизнь.   — Мне... Мне жаль. — Это было последнее, что он сказал, надеясь, что его сестра не возненавидит его в последние минуты его жизни; надеясь, что эти слова искупит все проблемы, которые он причинил Мадам Юй и дяде Цзяну; надеясь, что это искупит все ужасные чувства, которые он причинил Цзян Чэну.   И... И надеясь, что это заставит Лань Чжаня простить его за то, что он так скоро его бросил. Боже... Он действительно хотел увидеть его еще раз, но нет... Так было лучше. Лучше умереть одному без него, чем причинить этому человеку боль, наблюдая, как он умирает. Он знает, каково это — быть таким безнадежным. Он чувствовал это все время на протяжении всей своей жизни. Да... Это действительно был лучший выбор. Простит ли Лань Чжань его за то, что он забрал у него А-Юаня? Он действительно... Надеялся на это. Даже несмотря на то, что он этого не заслуживал. Он не заслуживал ничьего прощения. Ничьей доброты. Ничего из этого! Ах... Так даже его смерть не принесет этому человеку ничего, кроме боли, не так ли? И все же, он действительно... Действительно надеялся, что Лань Чжань простит его.   Это единственное, чего он желал, прежде чем закрыть глаза. Конечно... Конечно, Лань Чжань простит его за то, что он был эгоистом в этот раз. Конечно, мир достаточно добр, чтобы дать ему хотя бы это. Верно?