Мы — Воин Дракона

Уже давно вернулась Неистовая Пятерка в Нефритовый Дворец, сокрушенная тем, что злодеям удалось уйти, и жители деревни впервые за долгое время смотрели на них косо. Шифу ушел к себе обдумывать дальнейшие планы по противостоянию лорду Шеню и тому, как вернуть в Долину Мира украденный металл — и лишь Тигрица осталась рядом с По. Сонг хотела было присоединиться и утешить По после его провала, но одним лишь взглядом полосатая дала понять барсихе, что ее общество пока что будет неуместным — и Сонг была вынуждена покориться. Тигрица сидела рядом с По на его постели в спальной части Нефритового Дворца и участливо гладила панду по голове: — Ты можешь вспомнить, что было в том видении на поле боя? Дверь спальни осторожно раздвинулась, и в нее пролезла голова Обезьяны: — О, ребята, а я тут хотел… Тигрица резко оборвала соратника по Неистовой Пятерке: — Обезьяна! Тебя не учили стучаться? Дверь закрой с той стороны! Каре-золотистый взгляд Тигрицы не предвещал ничего хорошего, и Обезьяна без лишних слов исчез, задвинув за собой створку. Гнев Тигрицы тут же пропал, словно его и не было, и полосатая снова погладила панду по лапе, взяв ее в свои ладони и говоря нежным и заботливым голосом: — Вспомни, По, это очень важно. Панда помотал головой: — Я помню очень мало — заснеженный склон, пронизывающий холод и черные когтистые лапы, за которыми было приятное золотое свечение, словно согревающее своим теплом и дающее чувство безопасности. А потом… потом это свечение начало удаляться, и мне стало страшно, холодно и одиноко. Кажется, я сидел в каком-то ящике, и рядом была… редиска? Подожди, редиска! По встал с постели, осторожно вернув лапу Тигрицы ей на колени: — Редиска! Папа однажды говорил мне, что он перестал использовать редиску примерно тогда же, когда появился я. Может, он что-то знает? Ты же сама сказала, что он не мой папа! Тигрица глубоко вздохнула: — По, я лишь сказала очевидную вещь, которую ты умудрился не замечать всю свою жизнь. Пинг — безусловно твой папа, но он не твой родной папа. Может, мы посетим его, и он что-то расскажет тебе о твоем прошлом? Панда кивнул: — Да, Тигрица, пойдем вместе. Мне кажется, тебе тоже будет важно все узнать, если папа что-то расскажет.

***

Гусь Пинг, владелец лапшичной, был крайне рад внеочередному приходу По в свое заведение: — Сынок, я очень доволен, что ты сегодня пришел! — Пинг обнял огромную панду, и лишь тогда обратил внимание, что По был не один. — Мастер Тигрица, я рад, что один из самых уважаемых воинов Нефритового Дворца почтил своим вниманием мое заведение! По, будь так добр, отнеси бобовые булочки на пятый стол. Вы что-то будете, мастер Тигрица? Полосатая села за свободный стол: — Не то что бы я пришла сюда за этим, но раз вы предлагаете, мистер Пинг — тарелку жареного тофу, пожалуйста. Только не очень много, нам еще предстоит тренировка с По, и наедаться нельзя. Просьба отца помочь с разносом заказов растянулась куда дольше, чем планировалось, и когда По наконец-то закончил носить подносы, Тигрица успела съесть почти весь тофу, который ей принес Пинг. Наступила небольшая передышка, и Тигрица, жестом пригласив По сесть напротив себя, позвала гуся: — Мистер Пинг, пожалуйста, сядьте за стол, у нас есть к вам очень важный вопрос. Гусь с шапочкой на голове с готовностью уселся на стул и расправил перья: — О, вы хотите еще тофу, мастер Тигрица? Для вас мне ничего не жалко, даже немного в убыток… Панда прервал обычные скупердяйские рассуждения Пинга: — Папа, скажи мне, откуда я появился. Пинг раскрыл клюв и с недоумением посмотрел на По: — Сынок, ну не при девушке же я тебе буду рассказывать, как это происходит! Мог бы хотя бы в сторону отозвать, я бы тебе по-мужски рассказа… — Мистер Пинг! — Тигрица оборвала гуся. — Расскажите, как у вас появился По. Это очень важно. Гусь как будто скукожился, услышав Тигрицу. Шапочка слегка съехала набок, и Пинг с понурым видом слез со стула: — Видимо, сынок, придется рассказать тебе всю правду. Пойдемте, я кое-что вам покажу. На кухне Пинг вытащил из-под полки пустой потертый ящик, который раньше По не видел. Даже по внешнему виду было понятно, что древесине ящика был не один год, и его поставили под полку явно не вчера и даже не пять лет назад. Пинг осторожно поставил ящик на стол: — Вот здесь я тебя и нашел, По. Это было примерно двадцать пять или тридцать лет назад. В одно утро ко мне пришла очередная поставка овощей для лапшичной. Я собирался приготовить суп с редиской, и один из ящиков должен был быть с ней — и именно в нем я тебя и нашел. Практически все в ящике было съедено, а там сидел ты — такой круглый, пушистый, с большими зелеными глазами, грязный. Я думал, что ты чей-то сын из Долины и случайно забрался в мою поставку. Я целую неделю искал твоих родителей по всей Долине, но никто так и не признал тебя, и я был вынужден оставить тебя у себя, став твоим отцом. И с того дня я больше не делаю суп с редиской. Пошарив крылом в ящике, Пинг достал оттуда маленькую плюшевую панду, которая потемнела от времени и стала серо-черной, вручив ее По: — Это все, что было в ящике, не считая почти полностью съеденной редиски. Там не было ни бумажки с твоим именем, ни одежды — ни-че-го. Я даже не знал, как тебя звали, и я дал тебе имя По. Тигрица, слушая рассказ Пинга, чувствовала душу панды, стоящую рядом, и она ощутила, как с каждым новом словом ее соратнику становилось все грустнее и грустнее. Когда же По услышал, что даже его имя — ненастоящее, взяв игрушку в лапы, полосатая явственно ощутила, как в душе По плачет маленький потерянный панденок, ищущий родителей. Внешне По изменился мало, лишь его глаза стали чуть более влажными — но Тигрица знала, что это было лишь видимостью, и По старался изо всех сил не сорваться и не расплакаться. Надеясь, что это поможет, Тигрица положила лапу на спину панды и принялась медленно гладить его по росту шерсти, продолжая смотреть на грустную морду По в профиль. Наконец, По подал голос: — То есть, ты не мой папа, мое имя ненастоящее. А настоящий ли я в таком случае? Кто я такой? Игрушка выпала из лап По и, подпрыгнув, осталась лежать на полу мордой кверху, но панда даже не обратил на это внимания. Незаметно Тигрица подобрала игрушку и спрятала ее у себя, намереваясь потом отдать ее По во Дворце. Пинг подошел к панде: — Прости, сынок, что я тебе не рассказывал об этом все годы, что ты рос у меня. Не было причины, да ты и так был счастлив. Надеюсь, ты… будешь считать меня отцом после этого? По молча подошел к Пинг, который едва доставал ему до живота, после чего сграбастал гуся и прижал его к своей груди, подняв над полом. Опустив Пинга на пол, По, наконец, подал голос: — Ты по-прежнему мой папа. Ты вырастил меня, и ты меня поддерживал, пусть и не всегда. Но… я хочу узнать, кто мои настоящие родители. И я не пожалею для этого сил. Но если я найду их — ты же будешь по-прежнему считать меня своим сыном, пап? — Конечно! Молчавшая до этой поры Тигрица потянула По за лапу: — Спасибо за эту историю, мистер Пинг, мы услышали достаточно. А теперь прошу извинить, нам нужно вернуться в Нефритовый Дворец. Поклонившись гусю, Тигрица вытолкала По с кухни и повела за собой на выход. Грустно вздохнув, Пинг убрал старый ящик обратно под полку и продолжил шинковать капусту для супа.

***

Сонг осторожно прошла в зал для тренировок и закрыла за собой дверь. Настало время для ее вечернего занятия в шесть часов с мастером Тигрицей, но к ее удивлению, наставница сидела посреди зала на коленях перед низеньким столиком, на котором были расставлены предметы для чайной церемонии: — Сонг, сегодняшняя тренировка отменяется. Займи место за столом напротив меня. Барсиха недоверчиво приблизилась к Тигрице, не понимая, что происходит. Сонг успела очень хорошо узнать своего учителя за те месяцы, что она провела в Нефритовом Дворце, и она знала — Тигрица стала бы последним наставником в мире, кто отменил бы тренировку. И то, что на этот раз учитель просто пригласила сесть ее за стол, вызывало у Сонг стойкое чувство того, что это какая-то ловушка, и на самом деле это будет очередное занятие, но в другом духе — например, обучение сражаться подручными предметами во время церемонии. Видя недоверие барсихи, Тигрица сузила глаза: — Сонг, мне неважно, что ты сейчас думаешь в своей голове про меня, но как минимум будь добра занять свое место. Твой мастер отдал тебе приказ, и ты обязана ему подчиниться. Подогнув под себя колени, Сонг села перед столом и положила лапы себе на колени. Тигрица снова сделала глаза обычными, перестав прищуриваться: — Тем лучше. Начнем же, Сонг. Барсиха видела, что застала не самое начало церемонии — чабань был мокрым, и это значило, что Тигрица уже совершила ритуал омовения всех приборов для чаепития. Осторожно взяв в лапы чахэ, в котором покоились сухие листья, Тигрица протянула его Сонг: — Я надеюсь, ты знакома с чайной церемонией. Барсиха кивнула, принимая чахэ: — Да, мастер. В Нанкине мы проводили порой по вечерам такие собрания, где обсуждали последние новости. Не уверена, что у нас все проходило по правилам, но общее представление у меня есть. Положив чахэ на обе ладони, Сонг поднесла вытянутый конец сосуда в форме раковины к носу и осторожно вдохнула аромат сухих листьев: — Молочный улун. Мне всегда нравился его запах, учитель. Напоминает мне о детстве в академии. Сонг вернула чахэ Тигрице, и та, вооружившись одним из ча цзюй, маленьким деревянным совочком, переложила немного улуна в фарфоровый гайвань с крышкой: — Слишком крепкий чай запутывает разум и ослабляет бдительность. Истинный воин умерен всегда и во всем, включая крепость чая. Залив улун горячей водой, Тигрица выждала несколько минут, неотрывно смотря на поднимающийся из-под крышки гайваня пар и наблюдая, как он клубится в воздухе, складываясь в необычные узоры и разнося нежный молочный аромат вокруг себя. Оставался последний шаг. Тигрица вылила чай из гайваня в чахай, чашу справедливости, где напиток приобретал свою законченную форму и был готов к употреблению. Сонг снова подала голос: — Мастер, хотя чайную церемонию проводите вы, разрешите мне первой подать вам чай, чтобы выразить вам почтение как старшему за столом. И хотя Сонг провела с Тигрицей не один месяц тренировок, она впервые увидела, как губы наставницы тронула легкая улыбка: — Что же, можно. Бережно взяв две пиалы, Сонг осторожно поставила их на стол и перелила готовый улун сначала в сосуд Тигрицы, а потом в свой. Взяв пиалу двумя лапами, Сонг с поклоном протянула сосуд Тигрице: — Ваш чай, мастер. Наставница взяла пиалу из лап Сонг, и та терпеливо выждала, пока Тигрица сделает первый глоток, и лишь после этого взяла свою порцию улуна в лапы. И первая же фраза полосатой застала Сонг врасплох, да так, что там едва не пролила чай на столик: — Я хотела бы за чаем поговорить с тобой о По, Сонг. Барсиха испуганно подняла голову: — Мастер? Тигрица сделала второй глоток: — Для меня не секрет, что вы с По каждый вечер пропадаете в саду возле Нефритового Дворца. И я думаю, это не секрет и для мастера Шифу. Лапы барсихи задрожали, и она поспешно сделала глоток чая, едва не обжигая себе язык и горло: — Я поступаю неправильно, учитель? Мне следует перестать приближаться к Воину Дракона? Тигрица смотрела на Сонг совершенно спокойно: — Думаю, в Нефритовом Дворце есть те, кто считает именно так. Сонг грустно опустила голову, глядя в свое отражение на поверхности чая. Тигрица продолжила: — Однако я не отношусь к их числу. От удивления Сонг снова подняла голову: — Мастер, что вы имеете в виду? Полосатая принялась медленно вращать пиалу с улуном в ладонях, улавливая аромат свежезаваренного чая: — Ты не знаешь этого, Сонг, но каждый вечер я слежу за вами с По. И я знаю про все ваши встречи, от первой и до последней. И ты не знаешь, Сонг, что в один день я даже дралась с мастером Шифу, чтобы вам никто не мешал. — Вы… дрались с учителем? Мастер Тигрица, но почему? Тигрица надолго замолчала, продолжая вращать пиалу и раздумывая, стоит ли открывать Сонг их общий секрет с По, и в итоге все же решилась, понимая, что рано или поздно барсиха все равно бы его узнала, будучи обитателем Нефритового Дворца: — Ни я, ни кто-либо другой не говорил тебе раньше, но неправильно считать, что По — Воин Дракона. Он — лишь его часть. — Тигрица наконец сделала третий глоток, опорожнив пиалу, и налила себе еще порцию улуна, перелив его предварительно из гайваня в чахай. — Вторая часть — это я. Фиолетовые глаза Сонг расширились так, что зрачок почти полностью поглотил ее радужку: — Вы… вы тоже Воин Дракона? Как и мастер По? — Да, Сонг. Мы оба — Воин Дракона, его Инь и Ян половины. Это выяснилось несколько лет назад совершенно случайно, и с тех мы… мы в некотором роде близки с По. Ты сама могла видеть, как мы тренируемся вместе и делаем совершенно невозможные вещи, недоступные обычным воинам. Сонг нервно крутила пиалу с недопитым улуном в ладонях: — Простите, мастер, я тоже следила за вами с По, когда вы были вместе. Я… я видела, как вы обнимались, и я была уверена, что у вас… у вас отношения с ним. Простите мою дерзость, учитель. — Отношения? Можешь не переживать, Сонг, мы с По не любим друг друга — по крайней мере, я его. Видишь ли, я Инь-часть Воина Дракона, и любовь — незнакомое мне чувство, которое я неспособна испытывать. Однако По — мой самый близкий и самый родной зверь, который только может быть, и наша дружба длится уже не первый год. Он многому научил меня — как чувствовать себя доброй, отзывчивой, заботливой и даже нежной. И всем тем, чему он меня научил, я делюсь с По. Сонг поставила пиалу на стол: — Но вы так и не сказали, почему вы ради нас дрались с мастером Шифу, учитель. — Видишь ли, Сонг. Я узнала, что любовь — очень важная и мощная стихия для Ян-поля Воина Дракона. Она укрепляет и усиливает половину сущности. Для меня важно, чтобы наш совместный Воин Дракона был могучим и мог сражаться со злом в полную силу. И если нечто будет улучшать его, делать более умелым и сильным — я сама буду подталкивать изменения, чтобы они случились побыстрее. Мастер Шифу не знал этого и пытался помешать По, считая, что отношения и чувства ослабляют Воина Дракона. И мне пришлось в бою доказывать своему учителю, что ты — не угроза для Воина Дракона, а помощь и поддержка, которая идет ему лишь на пользу. И ему пришлось меня выслушать. — Так поэтому вы… вы следите на нашими встречами, мастер Тигрица? — взгляд барсихи стал снова нормальным, но теперь в нем сквозило неприкрытое восхищение — Вы нас охраняете? — Истинно так, Сонг. Я не знаю ни одного слова из ваших бесед, потому что я уважаю право своего друга на личную жизнь и никогда не подслушиваю вас. Мне все равно, о чем вы говорите, и так будет впредь. Но знай отныне, что твоя наставница не запрещает тебе… то что ты делаешь. Сонг благодарно склонила голову: — Спасибо вам, учитель, ваши слова очень важны для меня.

***

Очередной перерыв между «тренировкой» с Сонг и встречей с По на вечернем занятии Тигрица проводила на своем привычном месте — сидя на скате крыши Нефритового Дворца. Она пришла немного раньше срока, и ей пришлось подождать несколько минут, прежде чем По с Сонг встретились. Как обычно, Тигрица не слушала их разговор, но ей было прекрасно видно, как По, услышав что-то от барсихи, начал приплясывать на месте, сжав кулаки, и до нее донеслось приглушенное «Круто!» Хмыкнув, Тигрица продолжила обозревать окрестности, как вдруг она почувствовала, как будто на нее кто-то смотрит. Бросив взгляд на По с Сонг, полосатая поняла, что панда нашел ее на крыше, и смотрит на нее издалека. Внезапно в ее душу прилетело теплое: — Спасибо, Тигрица, что рассказала все Сонг. Она очень это ценит. Не глядя на панду, Тигрица осталась сидеть на черепичной крыше, свесив одну лапу. Она шумно выдохнула через нос, сильно подняв уголки губ, и послала в ответ: — Всегда пожалуйста, друг.