Фанфик года

Ягер с Ивушкиным, притащив с собой ещё и Макса, тем временем подходили к воротам дома Союза. Время показывало 17:28. Солнце ещё ярко светило, но уже не над головой, а откуда-то сбоку, слепя людей – безлицаю же было всё равно, глаз у него нет. По дороге они встретили лишь спешащего куда-то Аргентину, поздоровались и разошлись каждый в свою сторону. – Вы уверены, что мне сюда можно? – в который раз чуть нервно спросил Макс, старательно не глядя в сторону дома, к которому они подошли. – Конечно, Союзу ведь всё равно, значит, можно, – успокаивающе ответил Ивушкин. Естественно, ворота и дверь США за собой закрывать не собирался – пусть проходной двор будет – поэтому люди и безлицай без проблем преодолели обе эти «преграды». Агент-учёный всё равно чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому довольно сильно сжал губы, делая из них тончайшую линию. И вот они уже идут по коридору, но Ивушкин с Ягером слышат возмущённые крики США, после чего решают из любопытства пойти и проверить, кто же это. Макса они тоже потащили за собой, несмотря на всё его активное сопротивление. – Я вас засужу, мало не покажется! – угрожал Америка смеющимся Рейху и Союзу. – Слышь, пендос, какое право имеешь? – вмешался Россия. Танкисты наблюдали за всем этим из-за угла в соединяющем коридорчике между кухней и комнатой Союза. – Батя-то при чём? В том, что тебе не нравится «Японская Империя/США», виноват только ты. – Ах так?! – теперь Америка переключился уже на РФ. – Что ж, тебя тоже... – Э.. что здесь происходит? – перебил Ивушкин, вылезая из угла. Страны моментально заткнулись, всё внимание перенеслось на вышедших танкистов. Безлицай же старательно скрывался за углом, и у него это даже получалось. Рейх с Союзом по такому случаю вышли из комнаты и с некоторой враждебностью посмотрели на своих подопечных. Недодепрессии прошли, теперь страны вспомнили о вчерашнем поступке людей на Эйфелевой башне. США тем временем рассматривал Ягера с Ивушкиным, как диковинки – разве что вплотную не подошёл и не потрогал. Россия вообще сначала забыл, кто это. Германия, пока никто не видел, надел беспроводные чёрные наушники и включил «Ich will» на полную громкость, так что его ничего не волновало. Да, пожалуй, Кантрихуманс всё же как-то связан с миром людей, раз уж тут есть подобие Фикбука, да ещё и музыкальная группа, существующая у вас – в мире человеческом... – Эти ублюдки – агрессоры, они провоцируют меня... – наконец, начал США, но его перебил Россия: – Кого ты там агрессором назвал? – одновременно насмешливо и угрожающе спросил он. – Нет, Рейх – ладно... Пока РФ говорил это, Макс попытался аккуратно ускользнуть подальше отсюда, но незаметно не получилось. Нет, я вам точно говорю, у Рейха какая-то чуйка на безлицаев, потому что он его заметил и прорычал, обращаясь к Союзу: – Я, конечно, соглашался сотрудничать с безлицаями, но тебе не кажется, что приводить их домой – это уже слишком большая честь? – в интонации проглядывали явные нотки недовольства, язвительности и раздражения. Рука слегка приоткрыла кобуру. Макс же, услышав это, значительно ускорил шаг, направляясь к выходу. Если танкисты считают «это» депрессией, то очень ошибаются. Увидев взгляд коммуниста, ариец понял, что тот ни при чём. Зато у обоих сразу появилось желание выяснить, кто же проник в «неприкосновенный» дом Союза. М-да, несладко же придётся Максу... Безлицай тем временем уже пересёк кухню, до выхода оставалось сделать только несколько шагов по прямому коридору. – Hände hoch, (Руки вверх,) – холодно приказал Рейх, в миг достав пистолет. Их агент, видимо, почувствовав направленный на него люгер, остановился как вкопанный и выполнил это. В то же время к своим опекунам поспешно подошли Ягер с Ивушкиным, оставив Россию дальше ругаться с США, а Германию – слушать Rammstein. – Не трогайте его, он с нами, – сказал бывший советский командир. – Интересно, и какое же право вы имели приводить его ко мне в дом? – прищурившись, спросил Союз, буравя подопечного не обозначающим ничего хорошего взглядом. – Мы думали... – начал Ивушкин, но замялся и счёл лучшим выходом просто помолчать. – Что «вы думали»? – язвительно передразнил Рейх, не опуская пистолета и внимательно наблюдая, чтобы безлицай не ушёл. – Das Reich, dein Kopf ist zerschossen, (Рейх, у вас голова прострелена,) – вмешался Ягер, отвлекая внимание на себя. – Союз, я отлучусь ненадолго, – обратился ариец к напарнику. СССР лишь кивнул, провожая нациста взглядом. – Так, зачем вы привели его в мой дом? – более спокойно спросил коммунист у Ягера с Ивушкиным. Макс же аккуратно и медленно поворачивался лицом к стране и людям, не опуская руки. Он даже немного привык к таким происшествиям, при которых его собираются убить, но обычно этого не делают. Может, вообще сбежать попробовать? Хотя нет: только хуже сделает. – Мы хотели немного подробнее показать, как было сделано покушение, и просто всё обсудить, – пояснил Ивушкин. – Погоди-ка, вы рассказали ему про покушение? – вроде и спокойно спросил Союз, но Николаю всё равно стало не по себе. – Ой, а почему у него лицо под флаг Советского Союза? – раздался любопытный женский голос позади меня. Нет. Только не это. Я медленно, не поворачивая нематериальной головы, сфокусировал свой духовный 360° обзор с мира Кантрихуманс на Аню, находящуюся позади меня. Она сразу почувствовала взгляд и ещё раз задала свой вопрос. Ничего не ответив, я вновь переключил своё внимание на интересующий меня мир, но переводчица так просто отставать не собиралась. – Вы что? Бойкот мне объявили? – спросила бывшая остербайтерша с обиженными нотками в голосе. Я не собираюсь на это отвечать. Пусть думает, что хочет. – Ну и пожалуйста. Странно, что я надеялся, будто после этих слов она уйдёт. Девушка-человек лишь подошла поближе и остановилась сбоку от меня. С интересом начала рассматривать всех присутствующих в коридоре. Ивушкина, оправдывающегося перед Союзом; Ягера, пытающегося отвлечь немного внимания на себя; и только что вернувшегося из ванной и немного морщащегося Рейха с небрежно перебинтованной в районе виска головой, который заинтересовался, какого хрена успевшего по-быстрому свалить безлицая не было на месте. Я не удивлён, что их дети и Америка не пришли туда же. Ведь Россия с США могут ругаться хоть вечно, пусть до уровня арийца с коммунистом и не дотягивают; а у Германии просто более важное дело – слушать немецкий тяжёлый рок-металл. К счастью или к сожалению, у меня не было возможности вслушиваться в их разговоры, так как всё время мешала Аня: – Кхм.. как там тебя?.. Это кто? Почему у них вместо лиц – флаги? Это что, Третий Рейх?! А почему человек-СССР стоит с ним рядом? Ягер тварь... Почему мой Коленька рядом с каким-то штандартенфюрером стоит? Ты знал, что Ягер имеет звание штандартенфюрера? А ведь довольно молод, с ним явно что-то нечисто. А кто тебе здесь больше всего нравится? Под конец у меня уже слегка дёргался левый глаз, который с ракурса Ани, к счастью, виден не был. Никогда не понимал, как он может дёргаться, если мы нематериальны. – Окурок, ой, Айсберг, нет, не то... – я сначала не понял, что она несёт, но потом до меня дошло: она пытается вспомнить моё имя. Когда она провалится? – Извините, ради Бога. Ой, а Бог вообще существует? Ладно, прости, не отвечай, Арбуз, ой, тоже не то. Что-то арбуза захотелось... М, может, Шлафен? Шарф? Рацколь? Кафидель? Жозефина? А, нет, Жозефина – женщина... Уризив? Жаклан? На какую букву хотя бы имя начинается? Я вспомню, обещаю... – Анечка, – прервал её я, поворачиваясь к ней лицом. – Не обязательно вспоминать моё имя. Я не знаю ответа ни на один из твоих вопросов, – конечно же, это ложь. – Ну а нравится вам хотя бы кто из них? – полюбопытствовала Аня, радуясь, что смогла выбить из меня хоть несколько слов. Мы, духи, сами по себе не очень общительные, а тут ещё и собеседник такой назойливый. Сначала я хотел переместиться в астрале на пару шагов и указать на Германию, так как он больше всего напоминает мне нас, но вовремя вспомнил, что его флаг схож с флагом Веймарской Республики. Спросите: «ну и что такого?». А то, что Аня терпеть не может абсолютно всё, что связано с Германией. Я не очень хочу сейчас слушать, что переводчица думает о немцах. – Никто. – Мне всегда только Коля нравится, – ответила Аня. – Я тут узнала, что ты можешь прошлое изменять... А сможешь сделать так, чтобы..? Ну и кто ей это наплёл? Пусть даёт мне компенсацию за моральный ущерб. К чёрту этот мир, теперь у меня есть новая цель: научиться менять прошлое, чтобы скинуться всем астралом и наделить Аню бессмертием. Пусть в своём мире живёт. Если серьёзно, то как бы мне поаккуратнее послать её... О, точно: – Хм... Это что, Тилике? – Где?! – воскликнула Аня и сразу начала стремительно перемещаться по астралу в поисках своего убийцы. Я, наконец, мог вздохнуть с облегчением, но не нуждался в дыхании, поэтому просто продолжил наблюдать за интересующим миром. За время моего разговора с Аней обстановка там успела «немного» измениться. США и Россию вежливо выставили из дома, так что эти двое продолжили препираться уже на улице. Германия ушёл сам ещё во время разборок с безлицаем, бросив лишь мимолётный взгляд на безликое существо с поднятыми руками. Он не забыл те два упоминания неведомого расследования и даже догадывался, о чём тогда шла речь, но решил не лезть не в своё дело. У самого их хватает. Рейх с перебинтованной головой сидел в своём полюбившемся креслице, прижав к себе руки и скрестив их на груди, а также бросая полные раздражения взгляды на подопечных. Союз сидел рядом, держа на коленях отобранный у напарника пистолет. Мало ли, что может прийти ему в голову. Ягер с Ивушкиным устроились на одном диванчике напротив коммуниста и нациста. Безлицай, насколько я понял, всё же тихо ушёл, пока Рейх удалился обрабатывать рану, а Союз разбирался с танкистами. – И что же вы ещё рассказали ему, кроме покушения? – проязвил ариец, нарушив всеобщее молчание. – Да ничего мы ему больше не рассказывали, – с долей раздражения ответил Ивушкин, которому и принадлежала идея привлечь Макса к расследованию. – И вообще: нормальный человек вроде, что вас не устраивает... – То есть вы сейчас буквально отпустили безлицая, который знает хуеву кучу информации по нашему расследованию?! И способ убийства?! – игнорируя последнюю реплику советского командира, обратился Третий сразу ко всем. – Лучше бы я сразу его убил! – Рейх, успокойся, вряд ли он кому-то об этом будет говорить, если жизнь дорога, – заметил СССР. – Ну, знаешь, он явно не из тех, кто любит трепать языком. – Я всё равно не понимаю, в чём была сложность пристрелить его хотя бы десять минут назад. – Э.. я так и не понял, вы собираетесь его убивать? – вмешался Ивушкин. – Как получится, – всё же осчастливил его ответом Рейх, собиравшийся пристрелить агента при первой же возможности. – Ну и что же такого «важного» вам удалось выяснить с этим безлицаем? – Во-первых, мы знаем, как было совершено убийство, – гордо сообщил Ивушкин. – И известно, что убийц было двое. – Что ж, объясняйте тогда, – снисходительно подняв брови, приказал ариец, у которого на языке вертелись несколько матерных обзывательств для подопечных. Его отношение к танкистам, наверное, можно понять. Сначала выясняется, что они вроде как нетрадиционной ориентации, а теперь вообще какому-то безлицаю рассказывают о расследовании и способе убийства. – В общем, первый убийца – скорее всего, безлицай – пришёл на назначенную встречу с Египтом. Встреча точно была назначена, потому что жертва явно готовилась кого-то принимать. Этот убийца прошёл в дом и сел на стул, находящийся у Египта на виду. Возможно, они общались, но, может, и нет... Египет набрала себе полный стакан воды и села напротив убийцы, поставив сосуд на стол. После чего ей на плечи сзади положили руки в перчатках, ну, и вы сами знаете... – Второй убийца может быть как безлицаем, так и страной, – продолжил Ягер. – Потом оба убийцы из-за чего-то подрались и, когда дошло до крови, не заметили, как небольшая капля попала на платье. Также во время драки могла быть сброшена и диадема, которая изначально была на полу. Убийцы могли не заметить упавшего головного убора, а отпечатков на нём нет, потому что оба могли задеть её локтём или чем-то другим... – Этот второй мог зайти через окно, потому что каких-то чёрных ходов в доме вроде нет, – поморщившись, сказал Ивушкин. – А вышли оба через дверь. – И какие к этому есть прямые или хотя бы косвенные улики? – спросил коммунист. – В смысле, к тому, что убийца, допустим, не Германская Империя. Ведь это и правда можно пришить ему, да и вообще кому угодно... – Союз, ты, по-моему, вообще не слушал, – прервал его Рейх. – Эти голуби ясно сказали, что Египет кого-то ждала. Ты серьёзно считаешь, что у неё была назначена встреча с моим отцом? – Я – нет, а вот остальным на это как-то всё равно, – отрезал СССР. – Вещественных доказательств, наверное, нет, – проинформировал Ягер. – Или мы о них не знаем. – Шедеврально, – язвительно прокомментировал Рейх. – И что же вы предлагаете? – А что вы, собственно, имеете в виду под «прямыми или косвенными» уликами? Хм, не думаю, что убийца или убийцы оставили бы какие-нибудь другие следы, кроме ложных. Как, например, отпечатки от маски Германской Империи. Какие ещё могут быть улики, определяющие личность убийцы? Сигаретку, что ли, на пол кинут? Мне начинает казаться, что это дело невозможно раскрыть, потому что, если замешаны несколько безлицаев, то как определить, кто именно из них? Ведь между ними нет ни единого отличия – разве что у Макса присутствуют волосы и причёска. Так и не получив ответа на свой вопрос, Ивушкин решил отвечать тем же. Молчанием. Примерно на полминуты повисла слегка неловкая тишина. Союз задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику своего тёмно-красного кресла; Рейх невозмутимо, аккуратно дотронулся до перебинтованной части головы в районе раны; а Ивушкин с Ягером, до сих пор сидевшие на одном диване, пытались понять, что вообще происходит с их «опекунами» на протяжении всего дня. – Можем пойти к Германской Империи и выяснить, у кого был доступ к его маске, чтобы скопировать отпечатки, – нарушил тишину бывший штандратенфюрер, переведя тему. – Ой, нет, нет и нет, – запротестовал Союз. – Я туда больше ни ногой. Там одни психи – похуже Рейха будут. – Danke, UdSSR, (Спасибо, СССР,) – саркастически поблагодарил страна-нацист. – А вообще, согласен с тобой, я туда идти не собираюсь. Сами сходите, – он ехидно повернулся к Ягеру с Ивушкиным. – Вам там самое место. Может даже, вас удостоят такой чести, как принятие в компанию Великих, – на этом слове Рейх сделал очень деловой, но язвительный тон, и закатил ярко-красные глаза. – Империй. – Почему это мы всю работу выполняем? – справедливо возмутился Ивушкин. – Вы за этот день ещё ничего не сделали! – Мы будем убирать то, что развели у меня дома, – преспокойно ответил Союз. На недоумённый взгляд со стороны Рейха он пояснил: – Я имею в виду все твои бутылки и кровь. Надеюсь, частиц мозга там не было. – Надейся, – хмыкнул страна-ариец и кое-что вспомнил: – Scheiße! У меня дома ещё больший пиздец, чем здесь! – он приставил перебинтованную левую руку ко лбу в знаке «за что?». – Вот, прекрасно, у тебя тоже уберём, – сказал СССР. – А вы давайте, можете к Германской Империи хоть прямо сейчас идти, – обратился он к танкистам. В первую очередь пойду за танкистами к Инквизиторам. Интересно, они там до сих пор фанфик читают, или как?