Фанфик года

Стёпа проснулся в своей кровати в доме Союза и почувствовал сильную сухость во рту. От того, что он поднялся слишком резко, немного закружилась голова, но сильной боли с похмелья не было. Кажется, никто из танкистов, кроме Волчка и Ягера, устрицы не оценил и решил пить вино без закуски. Мехвод, облокачиваясь на стену, доплёлся до кухни, где уже что-то ел недавно поднявшийся Союз. На круглых белых часах показывало примерно 10:34. СССР сделал небольшой глоток кофе и поздоровался со Стёпой: – Доброе утро, товарищ мехвод. – Доброе утро, товарищ СССР, – чуть хрипло ответил Василёнок. После чего он набрал полную кружку воды, но одной для снятия лёгкого похмелья было мало, поэтому пришлось выпить две. Через пару минут к ним пришли ещё и Ионов с Волчком. У последнего, так как он единственный нормальный и закусывал морепродуктами, слишком сильного похмелья не было, поэтому Демьян помогал Серафиму дойти до кухни. – О, здрасьте, товарищ СССР, – ухмыльнулся Волчок. – Да-да, доброе утро, – ответил Союз, допивая остатки своего напитка. – Товарищ СССР, а правда, что вы теперь с главой фрицев сотрудничаете? – поинтересовался Демьян, пока Ионов набирал себе воды. Союз нахмурился. Только этого сейчас не хватало. Они с Рейхом и так много проспали, а дело как бы само себя не раскроет. – Временно, – отрезал уже доевший коммунист. – Ивушкин разве вам ничего не объяснил? – Он сказал, шо какую-то их подругу убили, – вмешался в разговор Стёпа. – И вас с фашистом поставили гето расследовать. – Ну да, – Союз слегка раздражённо повёл плечом. Вроде всё и без лишних вопросов понятно. – А почему вы не можете работать с какой-нибудь другой страной? – прогнусавил Ионов. Союзу очень захотелось послать экипаж куда-подальше, но он сдержанно и терпеливо ответил: – Потому что поставили именно нас с Рейхом. Не знаю, может, экипаж как-то почувствовал, что Союз нормального ответа не даст и скорее всего пошлёт их, но вопросы задавать перестал. Лишь иногда Стёпа, Ионов и Волчок бросали на него неодобрительные взгляды. Мол, теперь ещё и вы продались, товарищ СССР. Коммунист этого как бы не заметил, встал, попрощался с экипажем и пошёл на место встречи с Рейхом, назначенное сегодня утром, когда они, наконец, проснулись. Ивушкина Союз брать не собирался – он до сих пор был зол за вчерашнее прекрасное зрелище, поэтому советский бывший командир всё ещё спал. СССР решил ехать на машине, так как попадаться кому-нибудь на глаза не хотелось – мало ли, убийца заметит. А вот в транспорте без опознавательных знаков будет гораздо безопаснее. Встретиться страны-детективы договорились возле тюрьмы. Почему? Союз и сам не знал. Просто Рейх предложил, а враг согласился. По дороге ничего сверхъестественного не произошло. Никто не пытался разглядеть, кто едет в машине, – все спешили по своим делам, если кто-то до сих пор не был на работе. Союз остановился на приличном расстоянии от машины Рейха. Сам страна-ариец, слегка нахмурившись, курил, облокачиваясь на дверцу машины. Стояли они за зданием тюрьмы возле чёрного хода, скрытого от чужих глаз. – Ну ничего ж себе, тебя даже не убили, – поздоровался Союз с Рейхом. – Тебя, к сожалению, тоже, – ариец окинул врага чуть презрительным взглядом, после чего отвёл глаза куда-то в сторону и сделал затяжку. Всё как всегда. – Короче, я посмотрел запись с "жучка" этого безлицая, которого мы зачем-то оставили в живых, – начал Рейх, особо не глядя на Союза. – Вроде он никак не замешан, но окружение ведёт себя очень странно по отношению к нему. Как будто это наигранно. – Что ты имеешь в виду под "странно"? – уточнил Союз, вставая рядом с арийцем. – Ну.. Какие-то безлицаи из лаборатории относятся к нему как-то чересчур враждебно, – видя, что Союз хочет возразить, Рейх сразу продолжил: – Ты не видел этого, там правда всё выглядит слишком неправдоподобно. А какая-то девушка-безлицай – не знаю, может, жена или сестра – наоборот, очень трепетно. Но это всё наигранно, невооружённым глазом видно! – Рейх, я понимаю, что тебе не знакомы нормальные отношения с родственниками или с кем-то ещё, – всё же возразил Союз, отбирая сигарету у врага и делая затяжку. – Но у этой девушки абсолютно обычная реакция. С безлицаями из лаборатории тоже всё понятно – ведь остальных "виновных" в пропаже улики убили, а его почему-то оставили. Естественно, к нему относятся с подозрительностью и враждебностью. Просто прими уже, что твоя версия провалилась. – Не приму, – упрямо ответил Рейх. – Может, никакого заговора нет, но безлицаи всё равно у меня из подозрения не вышли. Да, это может быть какая-нибудь небольшая банда, состоящая как из стран, так и из безлицаев. – Как хочешь, – Союз слегка закатил глаза. – Но твоей версией с заговором мы заниматься больше не будем. И так много времени потеряли. Рейх хотел что-то возразить, но издали послышался какой-то приближающийся голос: – Не волнуйтесь, – ангельски произнёс он. – Это не займёт много времени. И страна-ариец, и коммунист, не сговариваясь, нырнули за чёрный мерседес Рейха и присели так, чтобы их не было видно со стороны неизвестных. Голос точно не принадлежал ООН, а с кем-то другим видеться вряд ли безопасно. Оба детектива достали полностью заряженные пистолеты. Союз выкинул окурок на землю и, слегка приподняв ногу, втоптал его в асфальт. Высовываться никто из них не планировал. Нормально вообще. То есть, по их мнению, того незнакомца не смутят два стоящих возле чёрного хода автомобиля. Но, если они правда так думают, то полностью правы. – А теперь слушай сюда, – холодно начал тот же голос, который совсем недавно был таким невинным. Ни обладателя голоса, ни его собеседника Рейх с Союзом пока не предпринимали попыток увидеть. – С какого, извините, почему мой сын сейчас находится в тюрьме? В голосе послышались нотки стали и угрозы. Молчавшему собеседнику было немного не по себе, но он этого никак не выдавал. Рейх, догадавшийся, кто обладает этим странно-знакомым угрожающим голосом, тихо выдохнул на родном языке: – Dein dasselbe Mutter... (Твою ж мать...) Союз тоже догадался о личности незнакомца, но не совсем понял реакцию напарника. Вроде, с дедом у Рейха как раз таки были нормальные отношения, не в пример отношениям с отцом или братом. – Королевство Пруссия, – твёрдым голосом ответил ООН. – Ваш сын подозревается в убийстве... – А мне плевать, – резко перебил Пруссия. – Сегодня же чтоб Германская Империя был на свободе. Что-то не понятно? – Извините, но мы не можем его выпустить, пока не докажут его невиновность, – организация невозмутимо поправил свой венок. – Можете не волноваться, этим делом уже занимаются... – Знаю я, как у вас занимаются, – холодно и высокомерно перебил Пруссия. При том, что ростом он был пониже ООН, Королевство как-то умудрялся смотреть на собеседника сверху вниз. Жаль, что Рейх с Союзом этого не видели. – Самому и то быстрее всё сделать будет. – Нет, этим делом занимаются опытные детективы, – терпеливо пояснил ООН. После чего бросил мимолётный взгляд на наручные часы и ужаснулся. – Всё, мне пора, – сказал он собеседнику. – Хорошего дня, – кинул организация, уже уходя. Пруссия проводил его презрительным взглядом из-под приопущенных век. Флаг его состоял из трёх полосок. Верхняя и нижняя были более узкими, чем посередине, и угольно-чёрными – как говорил сам обладатель флага, обозначал этот цвет мудрость. Полоска в середине выделялась и контрастировала белым цветом. На правом глазу у него проходила повязка с чёрным орлом с короной, держащим символы власти. Одет он был примерно так же, как и Германская Империя: чёрная форма, только железный крест не возле горла, а с левой стороны груди. Кое-каким элементом Пруссия был похож на ООН. За спиной виднелись два не очень больших чёрных крыла. У единственного свободного глаза склера была не белой, как у всех, а чёрной. Внутри виднелся светло-голубой двигающийся кружок, выполняющий одновременно функцию радужки и зрачка. С причёской Пруссия не сильно заморачивался – просто зачесал тёмные волосы назад. Королевство нечасто выходил в самое сердце города, где жили современные и существующие в мире страны, поэтому сейчас, когда ООН скрылся из виду, Пруссия с некоторым любопытством начал оглядываться. Он до этого момента не видел нынешние машины, поэтому подошёл именно к мерседесу Рейха, за которым сидели страны-детективы, так как он стоял ближе. Пруссия передвигался практически бесшумно, из-за чего ни ариец, ни коммунист не понимали: находится он здесь или уже нет? – Как думаешь, он ушёл? – послышался едва слышный шёпот Рейха. – Я-то откуда знаю, – слегка раздражённо и тихо ответил Союз. Королевство тем временем начал тихо, спокойно и мелодично напевать какую-то немецкую песенку, осматривая машину и проводя по чёрной крыше рукой. Он уже начал обходить мерседес и направлялся в сторону "профессионально скрывающихся" Рейха с Союзом. – Вот ведь блять, – тихо ругнулся коммунист и резко встал, дёргая нациста за собой. Выглядело это всё невероятно глупо. Лицо Пруссии, преспокойно стоящего возле переднего бампера машины, сменилось с безмятежности на холодность и враждебность. Всё-таки не каждый день ты появляешься в сердце города, осматриваешь чью-то современную машину, и из-за неё резко встают какие-то две страны. Что они там делали – непонятно. Рейх прошипел Союзу что-то не самое приятное про его мозг, мысленно пытаясь понять, что делать. Пруссия же, когда узнал обеих стран, снова изменился в лице и сделал несколько шагов к Рейху. – Да неужели? – сказал он радостным голосом, совершенно не соответствующим тому, которым Королевство говорил с ООН. – Mein Enkel Drittes Reich! (Мой внук Третий Рейх!) Ты так вырос с нашей последней встречи! У Рейха было такое лицо, будто он хочет оказаться как можно дальше от деда или хотя бы провалиться под асфальт. Союз молча наблюдал, стараясь не выделяться и не засмеяться. – Ну как, уже захватил мир? – Пруссия весело подмигнул и ткнул локтём арийца в бок. – Кхм... Не совсем, – ответил Рейх, потирая одну руку другой. В последний раз они виделись с Пруссией в 1918-ом, когда Веймар сменил отца. После этого Королевство не сильно интересовался, как там обстоят дела с остальными. Знал только, что старший сын ГИ уже не существует в мире людей, как страна, а вот насчёт младшего информация не доходила. – В процессе, – утвердительно сказал Пруссия, понимающе кивнув. – Да, это дело сложное, знаю. – Nein, Großvater, (Нет, дедушка,) – пожалуй, единственный, на чьё мнение Рейху было не совсем плевать, – это Пруссия. С ним у арийца в детстве из семьи и правда были нормальные отношения. Дед относился к нему гораздо теплее и мягче, чем тот же ГИ. Но в период детства Рейха он, к несчастью, посещал дом немцев крайне редко. Поэтому сейчас Третий думал, как бы сказать, что у него ничего не получилось. Расследование сдвинулось куда-то на второй план. – Прожил этот позор германского рода 12 лет, так нихрена и не сделал и сдох на делении, – фыркнул Союз, применяя прозвище от ГИ. Коммунист про убийство помнил и хотел поскорее уже вернуться к расследованию, а не ждать полчаса, пока Рейх придумает, как бы помягче объяснить, что он лох без территорий. Страна-ариец еле сдержался, чтобы не обматерить Союза на всех языках на всю тюрьму. Но вместо этого, пока Пруссия переваривал услышанное, Рейх бросил на временного напарника злобный взгляд исподлобья, не предвещающий ничего хорошего. – Ich habe nichts erreicht, sagst Du? (Ничего не добился, говоришь?) – тихо спросил он. – Und die Tatsache, dass ich den größten Teil Europas im Alleingang erobert habe, zählt nicht? (А тот факт, что я в одиночку завоевал большую часть Европы, не в счёт?) – Но в конце концов, ты проебал все территории и репутацию Германии, – закончил Союз. – Пруссия, не злитесь на него, нам пора уходить. Он уже слегка нервно и раздражённо потянул арийца за собой в сторону тюрьмы, но получил неожиданный удар в печень. – Су... ка.. – раздельно выдохнул он, сгибаясь пополам и хватаясь одной рукой за место удара. Рейх с холодной яростью в красных глазах хотел нанести ещё повреждения, но Союз довольно резко перехватил его руку и повалил на землю, особо не заботясь о мягкости падения. Пруссии только попкорна не хватало. Ладно, на самом деле он выбирал, как бы лучше остановить драку. Самому лезть не вариант, значит надо что-нибудь такое сказать... После того как Рейх упал на спину, больно ударившись головой, послышалось шипение, состоящее преимущественно из немецких матов. Союз быстро сел сверху, всё ещё слегка морщась от удара и не давая врагу возможности встать, и ботинками впечатал руки арийца в асфальт. На счастье нациста, обувь была сравнительно чистой. Коммунист, немного наклонившись для удобства, начал один за другим наносить удары по лицу напротив, вполголоса проклиная Рейха и всё, что с ним связано. Ариец же молча переносил все удары, иногда пытаясь вырвать ту или иную руку, чтобы вернуть себе хоть какое-то преимущество. Пруссия, которому не очень приятно было смотреть на избиение собственного внука, наконец, придумал, что сказать: – Дорогие мои Веник и Совок, – ангельским голосом произнёс обладатель чёрных крыльев. От трёх последних слов Союз резко остановил замахивающуюся для следующего удара руку и в афиге – не просто удивлённо, а именно так – повернул голову к Пруссии, смотрящему на всю эту сцену, облокотившись на бампер машины. Рейх даже перестал делать попытки вырваться, хотя на данный момент у него была прекрасная возможность. Он слегка приподнял голову, насколько было возможно, и уставился на Королевство примерно с таким же выражением лица, как у Союза. – У всех у нас бывают неудачи, это не повод драться, – всё той же интонацией с лёгкой улыбкой продолжил Пруссия. Он не знал, существует ли сейчас Союз в человеческом мире, как страна, поэтому и общался довольно осторожно, так как шансов против такого государства довольно мало. Если бы Королевству было известно, что СССР такой же лох без территорий, как и Рейх, то разнимал бы он "детей" уже не так дружелюбно и аккуратно. – Чего, блять? – одновременно спросили страны-детективы, у которых в голове заели три последних слова из начала разнимательной речи Пруссии. Оба были не в курсе, что "Веником и Совком" их между собой называли другие страны в период дружбы. – Драка – это не самый лучший способ решения проблемы... – голосом знатока повторил Пруссия. – Да нет, scheiße, как ты нас до этого назвал? – всё ещё в афиге уточнил Рейх, но уже достаточно владел ситуацией, чтобы попытаться высвободить руки, приподняться немного и даже не встретить сопротивления со стороны коммуниста. У Пруссии действительно получилось: продолжать драку никто не собирался. Теперь появились дела поважнее. Надо же выяснить, какая тварь подсказала Королевству такие прекрасные прозвища? – М? – невозмутимо переспросил Пруссия, внутренне получая удовлетворение от того, что такая простая манипуляция сработала. – Веник и Совок, – повторил он так, будто Рейха с Союзом каждый день и каждая страна так называет. – Вам такие прозвища подсказал один... – коммунист сдержался и не вывалил весь свой словарный запас в сторону ЛГБТ. – Одна тупая радужная организация? Он встал, позволяя Рейху сделать то же самое. Настроение драться или хотя бы ругаться между собой сразу отпало у обоих врагов. – Нет, – преспокойно ответил Пруссия, беспечно разглядывая свои аккуратные ногти на руках. – Вас так все называют. То есть, называли, – тут же поправил сам себя Королевство, краем глаза заметив выражения лиц стран-детективов. – А вы не знали? Дальше последовала долгая матерная тирада, в которой смешивались импровизированный немецкий и русский отборный от Рейха с Союзом. Иногда она дополнялась вставками со стороны Пруссии. – Хм, а вы ведь не просто так сюда пришли.. – в который раз задумчиво вмешался Королевство в соревнование "Кто знает больше матов", постукивая пальцами по капоту машины. Рейх с Союзом заткнулись, старательно пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, что могло привести их двоих в одно и то же место. С другой стороны, Пруссия ещё в начале разговора показал, что ему толком ничего не известно о нынешнем положении дел. Да и о недавнем прошедшем тоже. Почему бы не воспользоваться этим? Конечно, Королевство мог уже догадаться и скорее всего догадался о том, что между Рейхом и Союзом теперь нет былой дружбы, а если точнее, то от неё ничего не осталось. Но страны-детективы решили рискнуть...