Фанфик года

Россия поставил телефоны танкистов на зарядку и даже включил на странице с переводчиком, на прощание сказав Ивушкину, чтобы тот объяснил Ягеру происходящее. Вышел из дома. Танкист послушался. – Если ты ещё не понял, мы попали к каким-то страно-людям, – начал Ивушкин, нажав на значок микрофона. – У них ещё город так называется, сейчас... Ну, что-то созвучное с "кашлем" и "хурмой"... – Кан-три-хью-манс, – медленно, по слогам произнёс Ягер, внимательно следивший за немецкой строкой в переводе. – Да, точно. Ну, что ещё?.. Ты уже в курсе, что страну убить нельзя, по крайней мере, обычными методами. Дети у них появляются из воздуха... Я серьёзно, если что, – сказал Ивушкин, увидев на лице Ягера ухмылку. – Но они могут встречаться, как пара... А, да, ещё тут существуют страны, которых в нашем мире уже давно нет. И ещё, война закончится победой СССР 9-ого мая 1945-ого года. Сейчас идёт 2019-ый, по-моему, год. Ягер усмехнулся. – Glückwunsch, (Поздравляю,) – миролюбиво сказал он, нажав на микрофон и стрелочку, при этом поменяв местами русский и немецкий язык. – Спасибо, – улыбнулся Ивушкин, вернув переводчик в свою сторону. – Наша задача – выбраться отсюда как можно скорее, там Аня ждёт, переживает, наверное... – Anna? – удивлённо поднял брови Ягер. Потом вспомнил о девушке. Со своих совместных переживаниях о переводчице они перешли на жизнь Ивушкина в лагере до Ягера, после прихода Ягера и знаменитый побег. – Da habe ich eine Tankpatrone gesehen, (Я видел тогда танковый патрон,) – наконец, решил признаться немец. – Wegen mir sind sie dort gelandet. (Из-за меня они там и оказались.) – Пиздишь. – недоверчиво сказал Ивушкин. – Wie du möchtest, (Как хочешь,) – грустно усмехнулся Ягер. – Ну правда, Ягер, зачем тебе помогать мне, да ещё и целому экипажу с переводчицей, сбегать? – Ja, das hatte ich zunächst nicht vor, (Да, я сначала не собирался этого делать,) – осторожно начал Ягер. А дальше он описывает историю из фильма, (но с несколькими "пропущенными сценами") только от своего лица. Свои планы, намерения и то, как они менялись. Иногда людям бывает приятно кому-нибудь выговориться. Россия приблизился к палате остальных советских танкистов, где стояли Швеция и Дания и о чём-то болтали. Собирался зайти, но Швеция сказала: – Россия, они ещё спят, не надо их тревожить. Я прочитала, что люди от сильных потрясений могут проспать целый день, а то и два. Так что те два танкиста, можно сказать, ранние пташки. Проследите с Союзом, чтобы они сегодня обязательно поспали. – Хорошо, Швейцария, – подколол страну РФ. – Россия! – Ладно, извини, Швеция. Позвонишь, когда они проснутся? – Конечно, без проблем. – Спасибо. * * * Рейх с Союзом остановились возле трёхэтажного дома. Возле ворот всё также неподвижными статуями стояли два охранника – "безлицаи", как назвал их когда-то страна-нацист. Один из безлицаев ещё больше сжал безгубый рот и направил автомат на Рейха. Тот лишь презрительно усмехнулся. – Всё в порядке, он со мной, – пояснил Союз, опуская ствол автомата. Нацист стоял рядом, но чуть позади. Если бы у безлицаев были глаза, то сейчас они бы вылезли из орбит. Один стоял, растерянно опустив автомат; другой бы вообще упал, если бы не стоявшие сзади него ворота. – Т-товарищ СССР, – наконец осмелился спросить тот, что был ближе. – Вы, случайно, не ошиблись? – поймав взгляд Союза, безлицай с опущенным автоматом торопливо продолжил. – Нет, ничего такого! Просто есть много более... – он замялся, глядя на наслаждающегося и пытающегося скрыть веселье Рейха. – Мирных стран, которые хотят посмотреть на настоящих людей... – Нет, не ошибся, – слегка раздражённо ответил Союз. – Он ничего не сделает, но, даже, если попытается – я вполне могу за себя постоять. – Точно? Союз собирался ответить, но Рейх, наконец, соизволил говорить: – Может, мне ещё правую руку поднять и присягу СС прям тут прочитать? – язвительно спросил он. – Ну, ведь, такими "священными вещами" просто так не раскидываются? Чтобы точно ничего не сделал. – Товарищ СССР, он же издевается! – возмутился безлицай. – Он не может просто прийти и никого при этом не убить! Он разгромит весь ваш дом! Он будет домогаться вашей жены.. – У меня нет жены. Рейх стоял в сторонке и пытался не ржать. Какие только слухи про него не ходили! Сначала ему было довольно обидно, но потом он начал откровенно стебаться с этого. Сумасшедший маньяк? Конечно! Демон-убийца, вышедший из ада? Да! Гей? Кто это придумал вообще? Сто проц! И какая разница, что в его стране гомосексуалистов не просто не уважали, к ним относились так же, как к евреям, а возможно и хуже. (Автору плевать) Это одни из самых безобиднейших сплетен, пик бреда мне и самому озвучивать стыдно. Могу только упомянуть, что про знаменитую пару СовоРейх тоже ходили свои слухи среди стран. И Рейх, и Союз об этом знают и старательно их игнорируют. Пока Союз спорил с безлицаем, Ягер с Ивушкиным ходили по всему дому и остановились перед открытым окном, выходящим как раз на ворота. Оттуда хорошо было слышно все звуки с выхода. – А ещё он.. – говорил незнакомый голос. – У меня, я так понял, имени нет? – язвительный голос Рейха. – Только "он"? Запрещено законом, что ли? Ягер, нахмурившись, повернулся к Ивушкину. Взял телефон у него из рук, включил переводчик и сказал: – Ich glaube, du hast ihn erschossen. Glaubst du nicht, dass er Rache will? (Ты, вроде, в него стрелял. Не думаешь, что он захочет отомстить?) – с опаской спросил штандартенфюрер. – Vielleicht kannst du dich irgendwo verstecken? Ich sage, du bist weg... (Может, спрячешься куда-нибудь? Я скажу, что ты ушёл...) – Ага, щас! – гордо ответил Ивушкин, не переключая переводчик в свою сторону. – Я не собираюсь прятаться от какого-то там Третьего Рейха, – поморщился он. – Nein, danke, – ответил на предложение Ягера, покачав головой. Вдруг в его голову закралась странная теория. Он переключил переводчик и стал говорить: – Слушай, Ягер, а Третий Рейх – это ведь, получается, главный фашист, – начал он. – А в реальности у нас главный фашист – Гитлер. Значит, Третий Рейх = Гитлер? – Странная логика, – прочитал Ивушкин, когда Ягер забрал у него телефон и стал говорить туда что-то по-немецки. – Рейх не похож на фюрера. Нет усов, глаза и причёска другие, о коже я вообще молчу! Да и манера у него другая, не как у Гитлера. Ягер и Ивушкин стали спорить и выдвигать теории, в то время как во дворе, наконец, разобрались: – Товарищ СССР! – сказал взбешённый безлицай, поднимая автомат обратно на Третьего Рейха, презрительно-насмешливо смотрящего на него из-под опущенных век и сложившего руки на груди. – Разрешите стрельнуть в него пару раз, ему ведь всё равно ничего не будет! – услышав слово "стрельба", Рейха слегка перекосило, но безлицай этого не заметил. – Не сметь! – прошипел Союз и прошёл мимо ворот, знаком показывая Рейху следовать за ним. – Всё хорошо будет, – обратился он к безлицаю, оставшемуся возле ворот. – Почему-то все считают, что это я хочу всех убить, а не наоборот, – вполголоса проворчал Рейх, следуя по правую сторону от Союза. – Ну, обычно так и есть, – пожал плечами СССР. – Просто день сегодня какой-то странный... – Насчёт того, что день дебильный – я с тобой согласен, – ответил Рейх. Они неспеша шли по направлению к дому. Страна-нацист чуть подумал и со смешком добавил: – Впервые за долгое время. Два врага зашли в прихожую, которая выливалась в огромный коридор, делящийся на две развилки: одна шла прямо, другая – вправо. На той коридорной дорожке, что была справа, находились несколько выходящих во двор окон. Из неё доносились звуки борьбы. Союз заглянул туда. Сцепившиеся Ягер с Ивушкиным, увидев СССР, тут же отскочили друг от друга с самыми невинными выражениями лица. – Ну и что вы тут устроили? – устало, но чуть раздражённо спросил коммунист, как будто обращался к детям. Подошедший сзади Рейх присвистнул. То, что одежда на каждом из дерущихся была смята, думаю, каждый уже сам догадался. У Ягера был разбит нос, кровь стекала на тонкие поджатые арийские губы. Фуражка каким-то чудом осталась на голове. У Ивушкина под глазом проступал фонарь. Ну, это из видных изменений, а так у обоих было ещё по мелочи, типа царапин. – Из-за чего подрались хоть? – насмешливо поинтересовался Рейх. Оба молчали. Потом Ивушкин повернулся к Ягеру, вопросительно посмотрев в его светло-голубые глаза. Немец чуть заметно кивнул. Ивушкин дерзко обратился к стране-арийцу: – Третий Рейх, а вы Гитлер? – Was? – от неожиданности вопроса Рейх сказал это на родном языке. – Нет, а что, так сильно похож? Ивушкин разочарованно перевёл глаза на СССР, как бы спрашивая: "он не врёт?". Ягер более менее понял ответ Рейха и теперь вовсю ухмылялся окровавленными губами. Союз понял этот взгляд не так: – А я что? – чуть раздражённо спросил он. – Я не Сталин, если ты так подумал. Мы никак не связаны с человеческими правителями стран, которых представляем. Так из-за чего подрались? – Спорили, кто прав, – отвёл глаза Ивушкин. – Я ставил на то, что Третий Рейх = Гитлер, Ягер – наоборот. – Круто, из-за хуйни сцепились, – весело прокомментировал Рейх. Ягер включил переводчик, ещё когда только услышал своё имя, и теперь прекрасно мог следить за разговором. – Мы хотя бы честно, – медленно, но зло сказал Ивушкин. Страна-нацист неслабо его бесила. А от того, что сделать ему ничего нельзя, лучше не становилось. – А не как некоторые.. живучая мразь. – Ивушкин, отставить, – резко приказал Союз. От неожиданности танкист и правда заткнулся. – Очень рад, что вы дерётесь честно, – страна слегка закатила глаза. – Но лучше обойтись без всего этого. Вы есть хотите? – Ja, – ответил Ягер. – Угу, – буркнул Ивушкин, упорно не желавший смотреть на штандартенфюрера. – Хорошо, тогда я иду готовить, а вы приведите себя в порядок, – сказал Союз танкистам и уже пошёл в сторону кухни, но его окликнул голос Рейха: – А мне что делать? – либо издёвки в этом вопросе правда не было, либо она была очень хорошо замаскирована. – Понятия не имею, сам реши, – Союз слегка пожал плечами. – Можешь, кстати, свои повязки проверить и, в случае чего, сменить их. Бинт в ванной. – дверь в кухню захлопнулась. Страна и оба танкиста чуть враждебно посмотрели друг на друга и разошлись. Ягер с Ивушкиным пошли по первому этажу искать ванную с зеркалом, чтобы для начала хотя бы оценить, как они выглядят; а Рейх на всякий случай поднялся на этаж выше, зная, что там есть нужная комната. Повязки и правда скорее всего полностью пропитались артериальной, истинно арийской кровью. *Спустя полтора часа* – Бать, у тебя охранники либо перегрелись, но солнца весь день не было, либо ахуели, – донёсся до компании из двух стран врагов и двух людей приближающийся голос России. Он шёл по направлению к небольшому залу с несколькими мягкими креслами вокруг стола. – Они мне сейчас пытались пиздеть, что у нас в доме Третий Рейх и поэтому всем конец... Зайдя в комнату, Россия осёкся и остолбенел. Отодвинувшись подальше от танкистов, Рейх, сложив ногу на ногу и устроившись в кресле поудобнее, держал в руке наполовину опустошённый бокал дорогого вина и благостно улыбался. Миф о том, что страна-ариец не умеет улыбаться, успешно разрушен мной великим. Кто вообще это придумал? А как же злорадная улыбка, которая появляется у него на лице каждый день? Фуражка лежала у него на коленях, открывая вид на повязку в районе лба и висков. Настоящие люди, уже давно простившие друг другу все ранения во время драки, теперь резались в найденные у Союза карты прямо на полу. Лица у обоих были довольно напряжённые, будто они поставили на выигрыш свою жизнь. СССР наблюдал, чтобы они снова не сцепились, и курил крепкие фронтовые сигары. Он сидел спиной к дверному проёму, как и Третий Рейх, поэтому они оба повернулись. Ягер с Ивушкиным ненадолго отвлеклись от игры. – Во-первых, Рейх и правда здесь, как видишь, – обратился отец к сыну. – Во-вторых, никаких шагов в сторону "всем конец" я пока что от него не вижу. В-третьих, не матерись. – Сам же иногда трёхэтажным матом разговариваешь, – фыркнул страна-ариец. – Спасибо за поддержку, – язвительно, но беззлобно ответил Союз. Рейх хотел ответить что-то в том же духе, но в разговор снова вклинился Россия: – Э.. Бать, а что он у нас делает? – Сижу, – невозмутимо ответил страна-нацист, делая небольшой аристократический глоток из бокала с тёмно-розовой, отражающей блики мягкого света настенной лампы, жидкостью. Ягер с Ивушкиным снова вернулись к игре, вполуха слушая, что говорят страны. Точнее, слушал только советский танкист, Ягеру было лень ради этого включать переводчик. Если вдруг промелькнёт что-нибудь важное, Ивушкин ему потом всё равно расскажет. – Нет, ну.. просто.. – Россия пытался сформировать правильное построение вопроса. – С какого хуя он здесь вообще оказался? – Не матерись, – повторил Союз. – Он пришёл посмотреть на танкистов. Ивушкин возмутился одновременно с Россией: – Мы что для вас, какие-то диковинные звери? "Посмотреть на нас хотят"... – И ты его впустил?! Кто и что сказал, думаю, понятно. – Вообще-то мы вместе пришли, – пояснил Рейх для России, но, поймав его изумлённый взгляд, с нарастающим раздражением спросил: – Что, небольшого однодневного перемирия сделать нельзя? – Бать, ну, я понимаю, может, одному с ними скучно, – Россия сказал так, будто танкистов и вовсе не было в комнате. Ивушкина начала переполнять злость на всех обитателей городка Кантрихуманс за их наплевательское отношение к людям. Зато Ягера впоследствии ничего не смутило. – Но лучше кандидатуры не нашлось? Есть дофига других стран, которые с удовольствием пообщались бы с реальными людьми. – Кого выбрал, того и выбрал, – холодно ответил Союз. – Ты же сам сказал следить, чтобы он не сдох? Или как там? Повисла напряжённая тишина. Ивушкин уже довольно давно не был занят игрой, он следил за выясняющими отношения странами. Ягер, почувствовав всеобщую неприятную атмосферу, тоже застыл и смотрел на двух сидящих и одну стоящую страну. Рейх сжал бокал и хмуро переводил взгляд с СССР на РФ и обратно, улыбка пропала с лица. Залпом выпил всю оставшуюся треть жидкости в стеклянном сосуде. Взял фуражку с колен, нацепил на голову, закрывая повязку. – Danke, – выдохнул Рейх, уже вставая. Направился к выходу из комнаты, по дороге высвобождая блестящий пистолет из кобуры. Мало ли, безлицаи правда решат попытаться в него пострелять? А стране не очень хочется лишний раз доставать себе пули из тела. – Вас проводить? – неловко спросил Россия. – Не волнуйтесь, не сдохну, – с издевательской ухмылкой ответил страна-ариец и почти сразу исчез из поля зрения остальных. Казалось, сам воздух застыл после ухода Рейха. Ягер решил, что его прям жестоко оскорбили, так как толком не понимал, о чём говорят. Собирался потом спросить у Ивушкина, что же ему такого выдали. Ивушкин тоже думал, чем же Рейха можно было так обидеть. Ведь в разговоре вроде и не было ничего серьёзного. Тем более, пока Рейх с Союзом общались между собой, они как только друг друга не называли и не оскорбляли! Подтрунивали друг над другом, язвили, куда ж без этого? Но при этом всём оба были довольны. Странно... Ивушкин подумал, что стоит рассказать о разговоре Ягеру, он же немец, может, поймёт, на что мог обидеться страна-нацист. В тишине было неуютно, и Ягер на подсознательном уровне придвинулся ближе к советскому танкисту. Тот достал телефон из кармана и начал печатать примерный разговор между странами, потом привёл несколько "прозвищ", которыми называли друг друга старые враги, а также некоторые довольно оскорбительные фразы, которыми они обменивались, и при этом всё было нормально. В самом низу добавил вопрос от себя: "Ты понял, что его могло задеть?". Ягер, смотревший через плечо Ивушкина на перевод, отрицательно покачал головой. Забрал телефон себе, переключил клавиатуру на немецкий, и когда только научился?.. Напечатал: "Тебя это сильно волнует?". Ивушкин задумался и через пару мгновений понял, что его совершенно не волнуют ни обиды, ни судьба Рейха. Тем более, в ситуации был большой плюс: страна-нацист, сильно бесивший его, наконец, ушёл. Может, у Рейха просто настроение меняется каждые пять минут. Может, ему просто надоело сидеть в компании танкистов и он решил придолбаться к какой-нибудь случайной фразе, чтобы красиво уйти. Снаружи раздался выстрел, от которого вздрогнули все, кроме Союза. СССР лишь подумал, что Рейх довольно долго шёл к безлицаям. Задержался, что ли? Он не сомневался, что стрелял именно ариец. Сразу после первого раза последовал второй. Россия вышел в коридор и приблизился к окну, выходящему во двор. На травке лежали два бездыханных тела безлицаев. В них стреляли со спины, но из груди тоже сильно шла странная кровь фиолетового цвета. Белые, как утренний снег, лица стремительно серели. РФ успел увидеть только, как мелькает чёрный плащ и закрываются ворота. – Бать, эта мразь убила твоих охранников, – сообщил Россия Союзу. – Я и не сомневался, – спокойно ответил отец. – Они ему даже ничего не сделали! – возмутился Ивушкин. В общем-то, его гнев вполне справедлив. Ему было жаль бедных существ. Ягер, сидевший рядом, удивлённо уставился на него, стараясь понять, что Ивушкин сказал. Союз еле слышно вздохнул, приказал Ягеру с Ивушкиным идти спать и никуда не уходить из дома, так как было уже довольно поздно, а сам налил себе вина в бокал и, наслаждаясь каждым глотком и разливающимся по горлу теплом, выпил всё до капли. Россия попрощался с отцом и танкистами и поехал к себе домой. Союз вскоре крепко заснул прямо в кресле. Комнаты танкистов находились через дверь. Почти сразу после соприкосновения с матрасом каждый погрузился в глубокий сон с прекрасным чёрным квадратом, вместо сновидений. Весь, на первый взгляд, довольно милый городок Кантрихуманс спал. Почти весь. Рейх только-только вернулся домой и аккуратно приоткрыл дверь. Германия, как нормальная страна, уже видел пятый сон. Страна-ариец тихонько проскользнул в свою спальню, сменил рейхстаговскую форму на чёрный халат. Лёг на свою двуспальную кровать. Почему двуспальную? Просто потому что удобно. Сна не было ни в одном глазу. Рейх старался найти такую позу, в которой его не донимали раны своей приглушённой, но от этого не менее мучительной болью. Попробовал устроиться так, как в кресле дома у Союза. Не получилось. В конце концов, нацист сдался, сев на кровати и невидящим взглядом уставившись в тёмную стену. Он был полностью занят своими мыслями наподобие: "лучше бы я там остался." Всё правильно. Пять минут прошло, и настроение у Рейха снова изменилось. Он не смог заснуть всю оставшуюся ночь.