Жемчужина в огненном сердце

Ушло несколько часов, чтобы добраться до кабинете отца. Сначала я пристраивал Сюэ Яна. Приказал внести его в списки учеников, смотрел какое место и какие одежды ему выдали, согласовывал его учебное расписание. Волчонок не умел ни читать, ни писать, и придется ему наверстывать все это отдельно. И, конечно же, я действительно собрал весь класс разных по возрасту детей, учеников Цишань Вэнь, честно предупреждая всех о последствия их «шуток, проказ и уроков младшим». После я оправил Сюэ Яна в новый коллектив, надеясь, что никто не умрет в первый же день. А на соседнем полигоне нашел Сюя. По моим ощущениям, я вечность не видел брата. Тот занимался тренировкой своей группы адептов, но на меня пару минут нашлось. Мы обнялись, обменялись свежими новостями и я предложил Сюэ, когда он освободиться, заглянуть к нам с отцом в кабинет на поздний чай. То, что мы до позднего вечера будет разгребать бумажные горы, я даже не сомневался.

***

— А-Жэнь, — позвал меня отец. — Да, — рассеянно откликнулся я, сортируя новую стопку документов. — Оставь бумаги и присядь, — сказал Вэнь Жохань. Я с недоумением посмотрел на отца, но отложил документы и перебрался за стол отца, сев напротив него. — Что-то случилось? — я слегка замялся, потому что лицо отца было уж слишком… взволнованное. — Я хотел у тебя спросить и, прошу, не ври мне. Ты когда-либо, может быть не прямо сейчас, но слышал голос в своей голове, шепчущий жестокие вещи? Я лишь широко раскрыл глаза, размкнув губы. Отец… Как он узнал? И почему…? Я же нигде… Отец заметно побледнел и поджал губы. И только тогда я понял, что своей красноречивой реакцией уже дал исчерпывающий ответ на вопрос отца. Я все еще ничего не сказал, а Вэнь Жохань уже встал и налил себе вина, выпивая залпом целую чашу. Некоторое время он молча ходил взад-вперед, а я все еще не мог найти подходящих слов. — Тебе Глава Цзинь сказал? — спросил я, заставив отца застыть на месте. — Он знает? — хмуро спросил отец, разворачиваясь ко мне. — Он пытался аккуратно меня расспросить об этом. Но поводов я никаких не давал, ничего прямо не подтверждал, — сказал я. — Но я не ожидал… Почему ты спросил меня об этом? — А почему ты молчал? Когда это началось? — спросил Вэнь Жохань, потирая переносицу. — Несколько лет назад. Мне было четыре. Помнишь мужчину, что ударил меня по лицу? Впервые тогда я услышал этот голос, — честно признал я. — Когда еще? Это часто случается? — обеспокоенно спросил мой отец, снова садясь за стол напротив меня. — Нет. Совсем редко. Больше даже ничего вспомнить не могу. Только вот недавно, когда меня схватил Ли Цзеван, — сказал я, пытаясь припомнить, а когда еще со мной разговаривала моя «шиза». — И что тебе говорил… этот голос? — снова задал вопрос отец, а я прямо видел, как тяжело ему давалось сохранять спокойствие. — Смеялся. Говорил убить. Ничего примечательного, — спокойно пожал я плечами, а Вэнь Жохань натужно выдохнул, закрывая руками лицо. И я подумал, как все выглядит с его стороны. Я-то как только понял, что я в недавно читанном фанфике по Магистру сразу же принял, что во мне сидит проклятие и совсем не испугался голоса в голове. Но со стороны наверное это жутко и очень страшно, слышать как твой семилетний ребенок спокойно признает, что слышит голос в голове, науськивающий ему убивать людей. — Что ты знаешь про проклятье Ордена Не? — спросил меня спокойно отец, видимо, решив зайти немного издалека. — Родовое проклятие, связанное с их саблями. Доводит владельца до искажения ци. В лучшем случае умрет один. В худшем устроит кровавую резню, убивая всех вокруг без разбора, — сказал я. Отец неторопливо кивнул и пустился в рассказ: — Основателем ордена Цинхэ Не был мясник, оттуда и пошёл их необычный способ самосовершенствования — с помощью сабель. Этот способ вызывает определённые проблемы с контролем ци. Чаще всего они умирают молодыми, впадая в безумие из-за собственного оружия. Шестой глава ордена Цинхэ Не специально построил родовой некрополь, чтобы сабли после смерти своих хозяев не начали убивать в поисках настоящей нежити, так как контролировать их было невозможно, а нового хозяина они не принимали. — отец ненадолго замолчал, давая мне возможность переварить информацию. — Понимаешь, А-Жэнь, Цинхэ Не не единственный орден с родовым проклятьем. В Цишань Вэнь также существует родовое проклятье, неизвестное никому, кроме Глав великих орденов. Оно передаётся по наследству, но случается так, что в ком-то оно может не проявится вплоть до смерти. Мой отец был подвержен этому проклятию. Мы прозвали его коротко и просто: «безумие». Оно проявляется у всех одинаково. Все начинается с тихого шепота в голове. Он на тебя практически не оказывает никакого влияния и появляется только тогда, когда ты испытываешь сильные негативные эмоции, такие как: ненависть, гнев или сильное раздражение. Кажется, будто оно безобидное и просто тихо нашептывает тебе, что стоит сделать с теми, кто вызвал у тебя эти эмоции. Ты с лёгкостью можешь игнорировать его, так как понимаешь, что этот голос не твой. Но затем становится все хуже. Постепенно голос приобретает твоё звучание и ты не будешь понимать где начинаются твои мысли, а где чужие. Оно будет проявляться все чаще, даже при намеке на малейший раздражитель. Так произошло с моим отцом. Он стал проявлять невиданную для него жестокость в обычных спорах и драках. Однажды во время тренировочного поединка со своим братом он под внушением голоса убил его. Позже отец рассказывал, что изначально тихий шёпот превратился в громкий крик, заглушающий все остальное. На протяжении всего рассказа отца я чувствовал, что мне постепенно становится дурно. Вроде как все это я уже знал, но звучало все равно жутко. Особенно с учетом того, что фанфик был не дописан, мое проклятие развилось и в моем случае было не просто редким шепотом в голове. Но сделав глубокий вздох, я успокоился и поинтересовался: — Есть ли способ контролировать это безумие? Мой дед, насколько я помню, правил орденом довольно долго. Следовательно, он как-то сумел контролировать своё безумие? Отец поощрительно улыбнулся, выдавив бледную улыбку: — Смышлёный ребёнок. В трудную минуту ему помог орден Гусу Лань, а именно один из старейшин, Лань Сяньфэн. Он играл ему успокаивающую песню на своём гуцине, которая приводила хаос в голове отца в порядок. Это только один из способов, у каждого был свой метод. Прадед сумел контролировать своё безумие с помощью танца, прапрадед с помощью длительной медитации. Я вздохнул намного свободнее от осознания того, что есть много способов хоть как-то контролировать это проклятие и не скатиться в безумие или отклонение ци. — Это обнадеживает, — пробормотал я, а отец кивнул и мягко сжал мое плечо в поддержке. — Конечно, А-Жэнь. Не переживай, я с тобой, ты не один, и… мне искренне жаль, что проклятие передалось именно тебе, — сказал Вэнь Жохань. Я выдавил из себя улыбку. Нужно было что-то придумать и как можно скорее.

***

Была ночь, а я брел, не разбирая дороги, погруженный в свои мысли. Не мог заснуть после разговора с отцом. В частности еще потому, что не смог придумать, что мне делать с родовым проклятием. Вытянул «счастливый билет» называется. Можно снимать эпизод богатые тоже плачут. Первое, что приходит на ум это, конечно же, мелодия Гусу Лань. Быстро, практично, эффективно. Только есть один минус. Это значит рядом постоянно должен быть знающий что бренчать гусуланец. И какое совпадение, что в фанфике «Вэнь Кай» с родовым паразитом влюбился в Лань Сичэня, полностью подходящим под описание «знающий, что играть гусуланец». Но я-то, я-то решил свернуть с этой кривой дорожки, не желая быть колбасой в бутерброде между двух кусков хлеба. Пусть Вэй Усянь и Лань Сичэнь как-нибудь сами между собой конектятся. Я в этот закрытый клуб вступать не хотел. Не нравился мне темный Лань Сичэнь. То, что скрывается за его мягкой улыбкой, меня настораживало, а не завораживало. Не нравился мне и Вэй Усянь. По характеру абсолютно не мой типаж. Электрический веник и то поспокойнее будет, а у Вэй Усяня такое ощущение, что не одно шило в попе, а сразу сдесяток. Не говоря опять же про темное заклинательство. Может кому это и нравилось или виделось классным, но я предпочитал живые трупы рубить мечом, а не разговаривать с ними за чашкой чая. А потом я упал. Кубарем свалился, потому что вообще не смотрел куда шел, пока отплевывался от трисама. И ладно бы бока ушиб, неожиданно надо мной схлопнулась холодная вода и у меня перехватило дыхание. Вздохнув от неожиданности, я глупо вместо воздуха набрал полный рот воды. Я упал в озеро! —дошло до меня, но что толку. Я попытался выплыть, но безуспешно. Воздуха в легких не осталось, была ночь, ничего не видно, тем более в воде. Перед глазами начало темнеть. Из последних сил пытаясь выплыть наверх, но меня поглотила темнота и я потерял сознание.