♥ТОКИЙСКИЕ ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ♥

Хотя Ханагаки и совершал глупости, вина лежала исключительно на тех, кого он защищал этими действиями. Его единственная ошибка заключалась в том, что он не замечал своей или чужой жадности и все это время игнорировал очевидные сигналы. Но теперь, оглядываясь назад, было очевидно, что он сам догадался о некоторых вещах, но с подталкиваниями в спину от друзей. Даже Доракен был втянут в игру, которую Мичи не собирался начинать, но было слишком поздно ее заканчивать. Они стояли недалеко друг от друга, пока Ханагаки искренне радовался своей маленькой победе. - Я возьму с тебя такую ​​плату, что ты будешь визжать от... - Вероятно, он чуть было не сказал «от удовольствия», но вовремя спохватился. Хотя Ханагаки и начал видеть дальше своего носа, все было иначе, когда Доракен был более настойчивым. - Забудь об этом. - Он внутренне отругал себя за несдержанность, хотя своей выдержкой выделялся среди всех этих глупых подростков. Видимо, дело было в том, что страсть и волнение копились и не могли найти выхода долгое время. - У меня и так тяжелые будни с этим переломом. - Мне жаль. - Произнес псевдовиновник, опустив взгляд. Рюгудзи протянул руку, оставив ее на голове, слегка зарывшись в мягкие пряди и нарушив их прежний вид, еще больше взъерошив. Когда гнездо на голове Мичи достигло грани беспорядка, парень убрал руку. - Это сделал не ты. - Словно напоминая ему, заговорил его друг. - Зачем вообще извиняться, когда это решил сделать Майки? Ты не отвечаешь за его поступки, как бы сан ни считал иначе. - Печальное лицо блондина заставило Кена не только сжать кулак от нарастающего раздражения, но и пару раз выругаться, заставив Мичи рассмеяться следующими тезисами. - Я задушу этого звереныша, коротышку-непобедимого, как только увижу его, немедленно свершу над ним месть. Он месяц не будет есть сладкого. - В это было трудно поверить, как в случае с первым предложением, так и со вторым. И конечно, это вызвало у Такемичи почти истерический смех. Он уже всерьез плакал от судорожного хохота, когда ране друг решил его добить. - Очень жестоко с твоей стороны. - Такемичи. - нежно прошептал Кен, каким-то образом меняя обстановку, так что короткие смешки тоже стихли. Ханагаки посмотрел в глаза товарищу, не представляя, что будет дальше. И хотя Рюгудзи интуитивно хотел признаться, он сменил тему на глупую шутку. - Я стану твоей боевой силой, а ты меня поцелуешь, ладно? - Он улыбнулся, но тут же испуганно отвел взгляд, услышав чей-то легкий смех. Девушка героя стояла на пороге, с любопытством разглядывая их тусовку. - Что это за разговоры? - Девушка окинула их немного строгим и наигранным взглядом, перестав смеяться. - Я пока не давала разрешения на такие вещи, даже расписания еще нет. - Она быстро потеряла всю эту серьезность, хихикая, видя замешательство парня Эммы и своего. Такемичи быстро пришел в себя и все понял. - Я... Я не проститут, Хина. - Такемичи чуть не разрыдался на плече Кена, который осторожно схватил его под лопатками. Сначала парень ничего не понимает, но очень скоро до него доходит и с игривым тоном он поворачивается к Тачибане. - Хината, можно я его сейчас поцелую? - Не подыгрывай ей! - Блондин трясется от такой игры. - После меня. - Девушка подбежала к парню и оперлась на его плечи и коротко поцеловала Таке в губы. Ханагаки покраснел, а затем его румянец усилился после того, как высокий парень запрокинул его голову и вернул тепло. В этот момент вселенная в голове Ханагаки рухнула и ему очень захотелось плакать. От ощущения, что ловушка захлопнулась, потому что ему даже показалось, что он слышит шум засова, Такемичи еле сдержал стон отчаяния. Он надеялся, мечтал, что все было ошибкой и его будущее с Хинатой будет нормальным. - Такемичи, ты такой красивый, когда краснеешь. - Взгляд полный одержимости у будущего женатого мужчины, влюбленного в Эмму, заставил его понять, что они далеки от нормы. Они были сумасшедшими, и, казалось, это конец всего. Блондин вспомнил все те времена, когда он принимал их чувства за шутки или дружескую близость, и боялся, что больше никогда не выберется из этого. - Доракен прав. Я до сих пор не могу перестать смотреть на него, может, поэтому я такая жадная? - Ханагаки поспешил спрятать свое пылающее лицо за руками, но жар прошел сквозь его пальцы. В тот момент, когда он застрял между своим другом и возлюбленной, парень понял, что это конец его личности. Его метод был сблизиться и завоевать доверие парней, как в прошлый раз, но он ошибался. Очарованные и вынужденные хотеть большего, хотя раньше они хотели отступить и дать Мичи покой, теперь оказались перед сложным выбором. Он слишком часто попадал в неприятности, убегая от разговоров.

***

Первым об этом дурно пахнущем деле узнал Коконой, в тот момент еще невнимательно слушавший обрывки доноса, перечитывавший свои важные бумаги с утра, но услышав одну фразу, от равнодушия не осталось и следа. Никогда ранее не сравнивавший «Брахмана» и Ханагаки Такемичи в одном линейном предложении, он тут же потерял равновесие за этим столом, усыпанным макулатурой. Такемичи следовал за первым поколением «Черного дракона». Если бы Коко спросили, что это будет означать для них, он бы ответил — катастрофу; выбрав одного из братьев Сано, Такемичи нарушил их мирное существование и подтвердил опасения, о которых говорилось ранее; и почему именно Шиничиро Сано? Конфликт братьев был странным и завязан только на ситуации с Ханагаки, о которой Хаджиме узнал довольно поздно сам, до этого действительно увидев подозрительные наклонности. Это и стало причиной сделанного выбора, Манджиро был лучшим вариантом для Хаджиме, он потенциально видел в том прогресс. Факт насилия над Мичи говорил о многом, и финансовый гений винил в этом себя; он был нужен «Поднебесью», и не смог убедить Муто оставить Мичи и Инупи в покое; Коко был тем, кто отвечал за Такемичи в тот период, но просто предпочел проигнорировать косые взгляды, хотя мог бы поставить ультиматум и обеспечить Ханагаки большую защиту. Страх, что все может повториться, и что масштабы возрастут, и Сейшу может пострадать вместе со своим избранником, заставил Хаджиме уйти. Шиничиро Сано был тем, кто помог Такемичи все скрыть, чем заслужил негодование младших братьев; выбрав его, герой только растопит былую злость. Подчиненный закончил и выбежал из комнаты, переоборудованной в кабинет для удобства Коко, с небольшим поклоном, видимо, испугавшись отстраненного взгляда. Ровно вчера вечером на магазин-мастерскую, принадлежащую Шиничиро, напали люди Сауса, спровоцировав конфликт между «Брахманом» и «Новым Поднебесьем»; Их взаимная ненависть не была чем-то новым. Примерно в это же время в квартиру, оборудованную под убежище для банды «Свастонов Канто», пришел измученный и избитый ее член, который проговорился, что по пути встретил одного из разъяренных участников «Поднебесья». В тот момент ни он, ни Кисаки, который не вернулся к работе, не придали этому особого значения и послали еще одного человека для наблюдения; Мичи должен был оставаться под присмотром, особенно в непосредственной близости от спровоцированного конфликта. Вблизи — не в его эпицентре. О том, что Ханагаки вступил в ряды «Брахманов», стало известно, когда об этом прямо сказал один из лидеров. Дело могло дойти до кровавой битвы, но Мичи, в своей обычной манере, отговорил их от глупых поступков. Это был инцидент, описанный наблюдателем, о котором еще предстояло рассказать остальным. Коко уже готов выть от предстоящего разговора, в мечтах откупаясь от этих одержимых безумцев всем своим богатством, лишь бы не промыть себе мозги беседами с ними, как он себе это представлял. Иначе никак. Кисаки спрячет голову в песок, как только поймет, что произошло, но внешне сохранит беспристрастный вид. Его защитник оскалится, если Тетту обвинят в недосмотре; Ханма не выскажет никаких чувств, пока опекает друга, потому что он тоже довольно закрытый человек. Эти двое изолированы, и совершенно не ясно, о чем они думают, вероятно, как и прежде, плетут интриги. Санзу будет очень зол и из-за своего пограничного состояния захочет решить все проблемы одним махом, что доставит Хаджиме массу хлопот. И наконец... Майки решился бы на новые методы, больше не тратя себя на бесполезные рычаги давления, опускаясь еще ниже в ад, лишь бы оттолкнуть любивших его людей от своей неконтролируемой жестокости. Коконой вздохнул, убрал бумагу в ящик и, встав со стула, направившись в зал. Увидев, как Шуджи неторопливо развалился на диване, брюнет просто принял это как данность, не обращая особого внимания на кошачьи повадки своего сторонника. Кисаки устроился рядом и, в отличие от своего златоглазого друга, был чем-то занят, предположительно, либо делами банды, либо домашним заданием. Скользнув взглядом по всей комнате, Хаджиме понял, что Санзу и Майки снова вместе, а розововолосый явно опять напрашивается на грубость своими уговорами хотя бы нормально поесть, за что главарь несколько раз выгонял парня из комнаты, чуть ли не за шиворот, вышвыривая его за порог. Словно в ответ на его мысли и на его удачу, оба парня появились в дверях, тут же натолкнувшись на взгляд финансового гения среди банд Токио. Манджиро, будто почувствовав, что предстоит долгий разговор, сел напротив Кисаки, который на время оторвался от своего занятия, наблюдая за происходящим. Санзу встал за спинку кресла, выразив желание следовать за «королем» повсюду. - Тема не из простых... - Сказал он, словно начиная совещание, которое на самом деле проходило примерно так же. Все жители, словно по зову сердца, собирались в зале и обсуждали вопросы, иногда, как сейчас, присутствовал даже Майки. Тревожный взгляд метнулся к лидеру и остановился прямо на нем, словно предупреждая всех остальных, что следует сосредоточиться. Ханма напрягся, изменив позу, чтобы в случае чего защитить Кисаки, а Санзу, наоборот, навис над Сано, словно ястреб, чтобы защитить только его, предотвратив возможное убийство. Зеленые глаза также с опаской смотрели на Коконоя. - Еще вчера «Брахман» и «Новое Поднебесье» были на грани битвы, - никто не отреагировал, ожидаемо, а Коко, сказав об этом, не обескуражил их, - но это не привело к развитию конфликта в силу некоторых обстоятельств... - Ближе к делу, Коко. - еле живым голосом сказал Манджиро. От этого кровь у окружавших главу ребят похолодела на несколько градусов. Сано все еще был нетерпелив и требовал, чтобы он побыстрее отвечал на его вопросы и объяснял ситуацию так кратко, словно ему было куда-то спешить. Так или иначе, Майки запирался в своей темной комнате, чтобы продолжать смотреть в стену напротив, заставляя Харучие пичкать его таблетками, лишь бы вернуть хотя бы относительно нормальное состояние, а потом срывался на себя. Коконой видел в действиях Майки смысл и даже некоторую заботу о своих людях - он заперся, зная, что может кого-то убить или покалечить. - Да, босс. - быстро проговорил он, заметив, как на ожидающее ответа лицо легла тень. - Но... не думаю, что можно обойти это стороной и сразу выдать как есть. - уточнил он, заслужив раздраженный щелчок от Санзу, который ненавидел, когда Манджиро кто-то перечил. - Конфликт произошел из-за нападения бывших членов «Рокухары» на мастерскую Шиничиро, задев Доракена и Инуи... – Последнее было трудно выговорить, но Хаджиме пересилил себя. Он поднял глаза и наткнулся на пропасть, тут же выплюнув: - Никто толком не пострадал, все закончилось, даже не начавшись. - К счастью, в тот день Майки был по-настоящему спокоен, словно уже принял пару доз чего-то подозрительного или его болезнь ненадолго отступила, чтобы спасти им жизнь до какого-то момента. - И чего мы тут сидим?! Предлагаю нанести визит этим бесстрашным людям прямо сейчас. «Рокухаре» вообще не стоило допускать существования, даже если они были под опекой Изаны. - высказался Ханма. В целом, все присутствующие полностью разделили его мнение; им было мало разрушений, которые Манджиро устроил обидчикам Мичи в тот момент; они хотели полного уничтожения. Курокава изначально все испортил, обеспечив защиту Саусу и создав с ним союз. - Мне одному кажется, что этот Саус обнаглел? - Ханма, дело не в Терано. - Тетта наконец положил учебник на низкий столик, чтобы продолжить говорить. - Пока те двое глав не решат сразиться, власть будет перетекать от одной к другой стороне, и мы с Майки решили дождаться лучшего часа, чтобы вмешаться. - Шуджи фыркнул, но не стал продолжать, возмущенно повернув голову в сторону обивки. - Мы организация, а не малолетние правонарушители, больше нет. Действовать нужно мудро и с прицелом на будущее. Разбить обе банды довольно легко, но лучше дождаться, пока их негодование достигнет своего пика. - Закончив, парень обратил свои серые глаза к лидеру. - Майки? - Я доверяю тебе, Кисаки, пусть будет так, как ты говоришь. - С некоторых пор Сано стал инертен, до такой степени. Пока пелена гнева не застилала ему глаза, парень был безынициативен и вял во всем, что делал. Санзу опустил взгляд, пытаясь сохранить лицо, но его явное разочарование было заметно и понятно всем в комнате, возможно, даже самому Майки. - Если это все... - Это было не самое главное. - Хаджиме не дал ему уйти. Он сжал кулаки, стараясь не смотреть слишком пристально. - Такемичи был там во время стычки... - В этом не должно быть ничего странного, ведь Ханагаки оставил там подарок Майки, и Майки об этом знал. Все единогласно подумали, что Мичи как-то пострадал, и отреагировали, внимательно посмотрев на источник информации. - Согласно полученной информации, Такеоми Акаши дал понять, что Такемичи отправился в «Брахман» в качестве участника. - Крышка гроба захлопнулась. - Отправился в «Брахман»? Ты хочешь сказать, что он вернулся к старым привычкам? - Шуджи резко сменил позу на сидячую и проявил подозрительную готовность куда-то убежать. Взгляд Тетты подействовал на него, словно придавив всем своим весом. Коко подумал, что эти двое не опасны и сами все уладят между собой, поэтому сменил направление своего внимания. Майки сидел неподвижно, а его ресницы были опущены, хотя Коконой не так уж хорошо это видел; Санзу тоже застыл в раздумьях, словно они оба знали какой-то общий секрет, который не хотели рассказывать остальным. - Май... - Мы ничего не сделаем. - Коко вздрогнул, когда Майки так резко его перебил. Остальные участники разговора удивились, даже Кисаки, который был наиболее посвящен в планы Манджиро завоевать первенство или, наоборот. Увидев беспокойство в глазах людей, Майки продолжил без лишних эмоций. - Такемичи ничего не сможет сделать с «Брахманом», а Изана не причинит ему вреда. Нет смысла вмешиваться больше, чем мы уже сделали, поэтому будем придерживаться изначального плана. Если Такемичи хочет участвовать в предстоящих сражениях, то я не буду его останавливать. В любом случае, я не позволю ему вмешиваться до самого конца... - Похоже, это был самый длинный монолог, который Сано когда-либо давал в этом месте, поэтому он еще больше впечатлил окружающих. - Займитесь расширением группы в это время, пока «Брахман» и «Поднебесье» не столкнутся по-настоящему. - Майки? - Выйдя из-за спины лидера, он медленно реагирует на это. Его лицо ничего не выражает, ни капли эмоций, но Хару хочет их увидеть. Он хочет ударить того, ради кого здесь находится розоволосый, чтобы хотя бы расшевелить его. Ханагаки выбрал Шиничиро, но Майки, похоже, все равно, Такемичи решил встать у них на пути ради Сано, и, вероятно, ради всей их семи. Трудно сказать, хочет ли Харучие почувствовать на себе влияние ревности Майки к Такемичи, но в остальном он почти уверен, что Манджиро мертв внутри. - Что, Санзу? - Парень трет большим пальцем ткань рукавов и смотрит сквозь пушистые ресницы на своего кумира, холодного, словно сделанного из мрамора. Разве не он его сейчас создал? Был ли этот Майки тем же человеком, за которым следовали «Свастоны»? Хару почувствовал комок в горле, внезапно сглотнул его и понял: Такемичи пришел, и Майки его ждет. Поэтому Сано решил больше не действовать, он ждет, когда Ханагаки из будущего придет к нему и наконец объяснит, зачем он все это делает. Хару отворачивается, впервые позволив себе сделать такой пренебрежительный жест. - Ничего... По словам Майки, они не предпринимают никаких явных действий и с большим трудом собирают вокруг себя людей. Каждый из них лелеет сомнения, но следует этому выбранному пути по-своему. Однажды приходит еще один: Какучо приходит с желанием присоединиться к Майки, и тот не возражает, просто возвращаясь в уединение. Коко думает, что они искалечили еще одно будущее, Кисаки и Ханме как-то все равно, они стали еще более отстраненными. Санзу ведет себя подозрительно тихо, но все списывают это на усталость и не более того. Так продолжается повседневная жизнь лидеров «Канто». Эти дни были тихими и на грани спокойствия, но до того самого момента, как Шуджи врывается в комнату Хаджиме. - Не ломай мои двери. - Спокойно говорит брюнет, глядя на гостя. Ханма, похоже, не в настроении для шуток, как обычно, его лицо такое испуганное, а взгляд затравленный. Он хочет сказать причину, по которой он оказался здесь, но его дыхание рваное и прерывистое, что мешает ему это сделать. Обычно ленивый и насмешливый, он сейчас контрастирует с этим образом, больше похожий на безумца, чем даже когда он бросал вызов Майки. Хаджиме отбрасывает все, что делал раньше, и хватает Ханму, который почти падает, за плечи. - Что происходит? Что-то не так с Кисаки, он ранен? - Это единственная причина, по которой «Жнец» так беспокойный, по мнению Коконоя, но это неверное предположение. Ханма отрицательно качает головой, указывая на ошибку в суждении. - Не Кисаки. - Он едва успевает это сказать, а бывший «Дракон» уже мысленно перечисляет всех нынешних людей из их окружения, хотя не думает, что Ханма так боялся бы за кого-то из них. - Это Такемичи. - Это происходит. Коконой теряет равновесие и весь здравый смысл, теперь прекрасно понимая Шуджи. - Он... Кажется, его застрелили люди «Нового Поднебесья», из-за его причастности к «Брахману». - Довольно подробная информация из уст парня вызывает сомнения. - Как ты об этом узнал? - Шуджи все еще содрогается от мыслей о том, какой опасности они подвергли Такемичи, не вмешавшись вовремя. Если бы только Майки сразу позволил им напугать «Брахман»... Но это все равно ничего бы не изменило, колесо было запущено. - Ханма! Кто тебе сказал, что он ранен?- Хаджиме уже кричит на него, пытаясь таким образом привести его в чувство. Никто никогда не видел этого парня таким напуганным, что уже говорило о том, что он поверил своему источнику. - Ребенок... - Мужчина с золотыми глазами быстро поправился. - У меня была связь с китайским кварталом, и среди детей был парень по имени Сяо... Когда я еще был в «Поднебесье», мы немного сблизились. - Коко внимательно его выслушал, но так и не нашел никакой связи с этим и упомянутым инцидентом. - Он был сиротой, и я... Тц, мне стало его жаль, и я попросил того парня, с которым ты меня тогда познакомил, присмотреть за ним. Он усыновил Сяо.– «До меня начало доходить.», Коконой познакомил Ханму только с господином Ли, и, вероятно, будучи в меру ответственным человеком, он мог бы выполнить просьбу Шуджи по своему усмотрению. Хаджиме кивнул, показывая, что понял эту часть. - Я до сих пор общаюсь с малышом на всякий случай... - Хаджиме это тоже понял, ведь он вращался в разных кругах и сам много видел и слышал от других. - Он знает мой номер наизусть... И черт, у меня записан номер Такемичи. Сяо позвонил мне с его телефона и сказал, что парень, которому он принадлежит, сейчас ранен и чертовски похож на того, кого я ему описал. Такемичи попался сгоряча и к тому же... - В дверь ворвался еще один мужчина. Один из крыс, назначенных следить. Он начал говорить, сразу не глядя на обстоятельства. - У нас битва между «Брахманом» и «Новым Поднебесьем»! - Коко остолбенел, все пришло в движение и потребовало от него реакции. - Я сообщу остальным, можешь идти. - Сказал брюнет, указывая торопливому гостю на выход, а затем снова переключил свое внимание на второго. - Я думаю... С ним все будет в порядке, но нам стоит предупредить об этом остальных, иначе Майки точно кого-нибудь убьет, если узнает позже... - Тогда зачем ему рассказывать? - Потому что Такемичи точно будет в центре событий. - Короткое объяснение сработало и заставило его кивнуть. Затем Ханма довольно быстро успокоился, заставив мысли Хаджиме на некоторое время крутиться вокруг его срыва. Шуджи странным образом взял на себя роль ответчика, как будто отплатив Коко за то, что он успокоил парня и выслушал его. И снова Майки не выразил никакого беспокойства, хотя странно, насколько плавными выглядели его движения, словно он был животным, а не человеком. И тут Санзу рассказал один секрет: «Майки не спокоен, он настолько зол, что пуст, поэтому чужой взгляд не может распознать его чувства». А затем: «Такемичи его встряхнет, и тогда, возможно, у него появится шанс вернуться...». Коко с сомнением посмотрел на Санзу и пошел за остальными. По дороге у него и Кисаки была только одна инструкция: «Не позволяйте ему убивать своих братьев и Такемичи любыми необходимыми средствами." Мысль о том, что он способен на такое, вызывала у остальных тошноту. А потом был сам бой...

***

Такемичи поправил прилипшие ко лбу от жары волосы, гадая, какая реакция будет у друзей на его появление здесь. Прошел целый день с тех пор, как Мити официально освободился из четырех стен и не выл от одиночества и разговоров со страницами книг, заменявших ему полноценный диалог. Его мать, которая и на новом месте была завалена работой, даже в Японии, любезно попросила блондина провести ночь у кого-то, кто сможет о нем позаботиться, так как он все равно собирался навестить кого-то из друзей. Они пришли к выводу, что она не будет влиять на решения ребенка, пока это не будет противоречить мерам безопасности, поэтому он принял ее решение во внимание, зная, что вскоре вычеркнет слово «безопасность» из него. Из всех вариантов, к которым он мог обратиться по просьбе женщины, Ханагаки выбрал самый... Конкретный. Все потому, что целью визита будет не та самая просьба Акари, а желание героя наконец-то поговорить с некоторыми людьми, которые никогда не навещали парня. Ворота открылись, когда Такемичи нажал на звонок, и тут, прежде чем он увидел, Мичи уже услышал раздраженный голос Изаны. - Додзё временно закрыто... - сказал Курокава, входя в роль владельца семейного бизнеса, как будто он всю жизнь был преемником Мансаку. Видимо, дед умело вправил внуку мозги, заставив его вернуться к делам, даже если их не было; поскольку внуки были больны, Сано-старший решил не слишком их нагружать. Ханагаки стал все больше уважать старшего. - Почему тебя так рано отпустили? - первое, что сказал седовласый, натыкаясь на веселую улыбку Такемичи, которому, по его мнению, здесь точно не место. Иза выглядел хорошо, слегка запыхавшийся, но со здоровым цветом лица и вполне вменяемый, в отличие от ситуации ранее. Его удобная футболка приятно оттеняла цвет его глаз, глубокий сине-черный. Несколько серебряных цепей свисали с его груди, где сетка покрывала его мускулистое тело с бронзовым, поцелованным солнцем тоном кожи. Такемичи моргнул, пытаясь избавиться от одержимости, которая преследовала его с момента инцидента между ним и Кеном в больнице. - Поскольку я теперь здоров, нет смысла больше лежать в больнице. - Мичи говорил, слегка наклонив голову, но сохраняя зрительный контакт. Старший сдвинул брови и продолжал наблюдать за реакцией Ханагаки. Более ясные аметистовые глаза были привлекательны в оправе из белого золота, и Ханагаки был рад, что эти драгоценности не были омрачены потерей. В это время Курокава смотрел на Мичи, и если он закрывал глаза, то не так долго, как в будущем. - Я не вижу здесь никого здорового. - Иза заканчивает игру в гляделки, касаясь кожи ресницами и медленно возвращая взгляд к герою. - Я сейчас тебя отведу обратно и попрошу связать, чтобы ты снова не сбежал. - Парень действительно оборачивается, видимо, чтобы схватить байк и выполнить обещание. В это же время Ханагаки хватает его за руку, чувствуя, как его пальцы касаются почти обнажённой кожи. Изана горяч, а его мышцы очень твёрдые, примерно, как у Какучо из «Бонтена». Несмотря на возникшее смущение, блондин продолжает цепляться за бывшего главаря банды, не давая ему пройти вглубь двора. - Чушь. - с особым раздражением выплюнул Мичи. - Очевидно, я не так уж сильно пострадал, чтобы так долго там оставаться. - Он поднял взгляд на Изану, который, казалось, наблюдал за чем-то в левом нижнем углу, находя это более любопытным, чем парня, вцепившегося в его руку. - Так ты встречаешь гостей? - Ни одна из фраз не возымела желаемого эффекта, поэтому Такемичи перешел на свою худшую сторону - манипулятивность. - Хорошо, - медленно проговорил он и перестал хвататься за чужую конечность, - мамы нет дома, и она попросила меня пойти к тому, кто сможет обо мне позаботиться, - взгляд из-под ресниц, словно он раздумывал, - но если я здесь лишний, то пойду домой. - Изана приподнял бровь, явно видя старания блондина, но вскоре улыбнулся и подыграл. - Куда я тебя теперь отпущу? - Такемичи понимает, что его поймали с поличным, но искренне перенимает улыбку парня напротив. Они стоят там некоторое время и смотрят, но все меняется, когда Иза отступает назад, освобождая проход для Мичи. Ничего вокруг не изменилось, кроме того, что деревья в саду стали немного выше, а кусты стали более подстриженными. Проходя по деревянному полу, слушая скрип половиц, Такемичи смотрит в спину своего проводника. - Такемичи, ты действительно натворил много глупостей. - Такемичи усмехается, находя это забавным, что заставляет Изану обернуться и посмотреть на него с немым вопросом на лице. - Правда? - Блондин все еще улыбается, но в его глазах читался упрек. Изана понимает, что он играет в эту игру не один, и Ханагаки мог бы многое сказать ему в отместку. - А что насчет тебя? - Они оба были измотаны недавней битвой и проиграли, было очевидно, что победителем в этой битве вышел только Майки. А вот Мичи точно оставит войну позади. Однако битва поставила их перед выбором и Иза не отступил, предпочтя сдаться тьме. Курокава обрел семью, но в страхе потерять ее отдалился, как и Шиничиро, и это вызвало смешанные чувства. Сбоку послышались чьи-то шаги, заставившие ребят отступить от идеи объяснить поступки друг друга. Из-за двери показалась светлая голова, так что у Мичи перехватило дыхание, но он быстро понял, что это Эмма выбежала узнать, кто тут шумит. Два ее сияющих глаза, похожих на огни ламп, светящихся добротой, остановились на Такемичи, который неловко помахал рукой жителю этого дома. - Мне кажется? - Изана наблюдает, как сестра застыла посреди коридора при виде блондина. На ее лице читается волнение, граничащее со смущением, но девушка держится более чем приемлемо. Курокава мысленно хвалит младшую, которая стала еще более уверенной в себе по сравнению с прошлым. Эмма поправляет юбку и подходит к ним, почти не выдавая того, что ее сердце бешено колотится под блузкой. - Двое не могут видеть одни и те же галлюцинации. - Блондинка бросает раздраженный взгляд на брата. Мичи замечает, что на коже девушки не хватает ее блестящего макияжа, который она не забывала наносить на прогулки или в школу. Она ворчала в моменты, когда ее кожа становилась немного хуже, но продолжала наносить декоративные тени и толстый слой пудры, завершая все ярким оттенком блеска. У Сано была яркая внешность, и ее очаровательные черты нисколько не терялись, когда она не прибегала к подрисовке на своей чистой, как холст, внешности. Такемичи также посчитал милым, что характер девушки не так уж далек от ее братьев, и ответил Изе почти сразу. - Не надо тут шутить, Изана. Я не твой поклонник. - Голос девушки звучал немного натянуто-дружелюбно, словно после этого она наставит своему собеседнику пару фиолетовых синяков, если он решит продолжить словесную перепалку. Такемичи все еще молчал, улыбаясь и продолжая смотреть на блондинку, которая была немного ниже его ростом, понимая, что за столь короткое время он упустил младшую сестру Майки из виду. Она заметила его взгляд мгновением позже и задала вполне объективный вопрос. - Почему Такемичи стоит практически у порога? - Ее интерес предшествовал впечатляющему действию Курокавы, который не долго думал, прежде чем воплотить его в жизнь. Он присел и схватил Ханагаки под колени, подняв парня на руки и с немым вопросом посмотрел на сестру: «Это то, чего ты хотела?»,а она покачала головой, словно вопрос действительно прозвучал. - Эм, я не это имела в виду. Я хотела, чтобы ты перестал его задерживать. - Изана искоса взглянул на Мичи, который замер в ожидании, пока, не вмешиваясь в их разговор, даже не вздрогнул, хотя всегда протестовал против такого обращения. - Тебе нужно яснее выражать свои желания, Эмма. - Он коротко дал замечание сестре и, вернувшись к Такемичи, посмотрел в его глубокие глаза. - Почему ты не сопротивляешься? - послышалось где-то над головой героя. Он приподнял подбородок, глядя на длинные ресницы Изаны. - Чтобы ты кинул меня со злости? Я не хочу возвращаться в больницу всего через несколько часов после выписки. - Конечно, Такемичи не верил, что кто-то из ребят так с ним поступит, все они были надежными и не вымещали свою агрессию на Такемичи таким образом, но шутка возникла в его голове и приобрела вид искренней обеспокоенности. Никто не рассмеялся, поэтому Мичи ровным тоном сказал. - Взял - носи. - И отвернулся, пока две пары глаз внимательно смотрели на него, заинтересованные такими переменами. Пока Эмма формировала картину происходящего, послышался беспричинный шум и все трое смогли увидеть старшего из детей. Шиничиро зарылся пятью пальцами в свои густые черные волосы, и, демонстрируя свой профиль, вытянул шею таким же образом. - Да, дедушка, я тебя понял, сейчас принесу... - крикнул в глубь комнаты Шин и обернулся, чтобы найти сцену в коридоре. Он замер в той же позе, резво пробегая глазами по фигурам перед собой. - Что это? - брюнет опустился, автоматически заперев дверь, даже не посмотрев, достаточно ли плотно она заперта за ним. - Такемичи, ты уже вышел из больницы? Довольно быстро, что-то опять болит? - спросил старший, подходя и ненавязчиво поинтересовавшись, почему Изана держит героя на руках. Тот лишь закатил глаза, словно прочитав мысли брата. - Я позаботился о Бабу, так что он уже у тебя дома. - Он уточнил тему их разговора в больнице. - Ты просто поздороваться или надолго у нас? - Было хреново выслушивать столько вопросов сразу, поэтому Мичи даже немного порадовался, что Курокава взял на себя часть этой ноши, отвечая за него. - Он у нас на попечении по просьбе госпожи Ханагаки. - Иза крепко обнимает блондина, а потом добавляет еще. - Пусть Эмма о нем позаботится, может, ему тоже не помешает получить скалкой под ребра. - Девушка надувает щеки и тычет ногтем в плечо старшего брата, слегка повышая голос. - Ты все это заслужил, не вини меня в своей ошибке... - Половица в который раз скрипит, свидетельствуя о присутствии еще одного обитателя дома Сано. Хитто выбегает из комнаты и тут же замечает Шина. - Шиничиро, дедушка сказал, что ты... - Уже третий человек забывает всё, что пытался сказать, при виде голубых глаз. Мичи смотрит на своего друга и парня, с которым они вместе проводили школьные годы. А также того, кто по странным совпадениям оказался на стороне Майки в битве. - Такемичи. - Привет, Какосик. Давненько мы не виделись, да? - Мичи говорит холоднее, чем планировал, в то время как пальцы Курокавы явно сжимают его кожу, пытаясь заставить его быть мягким. Лицо другого почему-то тоже каменеет, и он ведёт себя более раскованно, чем тот же Изана, буквально мчащийся на расстояние вытянутой руки от Ханагаки. Парня не смущает присутствие остальных и поза блондина, его лицо также ничего не выражает. - Раз ты решил, что можно играть героя в одиночку, то мне не за что оправдываться. - говорит парень, явно пытаясь задеть собеседника этой фразой. Их конфликт начался с момента возвращения Такемичи и его необузданного порыва и сейчас достиг своего апогея, после той битвы. Вероятно, они все еще не были готовы к разговору и немного злились друг на друга. Мичи начинал жалеть о своем приходе, и чувствовал небольшую злость на Какосика. Он поднял на собеседника необычайно острый взгляд, все еще находясь в объятиях Курокавы, совершенно забыв об этом. - Ну, я ведь не один такой, как оказалось. Не забавно ли это? - Такемичи хлопает светловолосого по плечу и тот ставит его на ноги, словно пытаясь снять с себя ответственность, если Такемичи все же упадет, пытаясь вырваться. Фиолетовые глаза следят за Такемичи, глядя прямо между лопаток. - Оказывается, вы с Изаной не играли... - Такемичи, стоя перед Какучо, даже не думал, что его рост составляет чертовски контрастный и совершенно не внушает страха, он вообще не получил особого благоговения, кроме чувственной любви и гнева от своей непроницаемости. Тем не менее, Хитто отступил, получив в этот момент взгляд Изаны, пригвоздивший его к полу, заставив стоять и слушать. Ранее они разговаривали, наверное, впервые так много и так долго; обсуждали друг друга, ситуацию, Такемичи. Ребята пришли к компромиссу и единственное, что останавливало их от примирения, была резкая реакция Мичи. Поэтому своим взглядом Иза как будто говорил Какучо подождать, пока напряжение спадет. Но ждать ему так и не пришлось. - И как? - Прекратите. - резко сказала Эмма, словно собиралась остудить весь их пыл этой одинокой фразой. Ее самоуверенность была оправдана, после слов девушки Мичи больше ничего не сказал. Хитто также не развивал диалог, оставаясь напряженным. - Не начинайте эти ссоры на пустом месте. - Она повернула лицо к блондину. - Они только что вернулся сюда, я хочу, чтобы Изана чувствовал себя с нами непринужденно в стенах его дома. – Такемичи удивился, его глаза заметно расширились. - Какучо поступил неправильно, сбежав из дома, но он и сам осознает свои ошибки, так как тоже вернулся. - Шиничиро, который стоял и молчал, кивнул на предложение Эммы, подтверждая их правдивость и логичность. - Не стоит развивать этот диалог, Такемичи. Ведь все до сих пор переживают за тебя, любой аргумент, который ты приведешь против, будет воспринят в штыки. - Это... - Все четверо парней и одна девушка повернулись к скрипучей двери, Такемичи даже пришлось остановиться в самом начале своей речи. Пожилой мужчина оглядел детей вокруг скучающим, немного заинтересованным взглядом. Он поправил усы и начал с того, что произнес одну фразу, заставившую всю семью Сано сгореть от стыда. - Так вот почему мне никто не принес чай... - Дело в том, что Изана собирался заняться старшим и пошел на кухню, где уже была Эмма. Когда прозвенел звонок, возвещавший о приходе гостя, Курокава вышел поприветствовать тогда еще незнакомца. Эмма продолжала заниматься делами старшего брата на кухне, но ее привлек шум в коридоре. И когда девочка не вернулась, Мансаку попросил старшего внука узнать, что делает блондинка, и принести ему чай. Последним, кто ушел, за уже совсем остывшим напитком, был Какучо, который, как и остальные, был удивлен происходящим и забыл сказать Шину, что его ждет дедушка. - Еще один вернулся, - сказал старик, глядя не на кого иного, как на Такемичи. - Полагаю, именно тебя следует благодарить за то, что на старости лет я наконец-то окружен семьей?- Мичи открыл рот, но не издал ни звука, немного взволнованный этим заявлением. - Не отвечай, очевидно, что ты пострадал из-за моих болванов. Сколько раз уже? Это, должно быть, судьба. - Я никогда не страдал из-за них... - сказал Ханагаки, не в силах смотреть мужчине прямо в глаза, как будто он ругал его вместо того, чтобы благодарить. - Дедушка... - Такемичи все же решил так называть Сано. - Я очень скоро приведу Майки, обещаю. - Несколько других детей напряглись от такого заявления, как и от фразы о том, что Мичи не чувствует боли. Такемичи вообще не щадил себя. Дедушка только приподнял бровь, видимо, подражая Изане, в такие моменты. Он пробормотал себе под усы что-то очень смущающее. - Вот и дожили, невестка возвращает внука домой... - Голубоглазый мужчина совсем забыл о привычке старика называть его так. А ведь все началось давно, когда Такемичи случайно надел одежду матери Майки и Шиничиро. Но странно, что Мансаку так и не объяснил причин этого. Мичи мгновенно побелел, потом позеленел, а после покраснел, почти как на тех американских горках, где они с девочками не так давно катались. Эмма, которая уже второй раз видела что-то подобное, не могла перестать смеяться. Ее дрожащие плечи привлекли взгляд героя. - Хи-хи, что с твоим лицом, Такемичи? - Она широко улыбнулась и уперлась кулаками в бедра, пытаясь пародировать тот превосходный вид, от которого у них болели животы. - Как будто ты съел сотню лимонов. - «Неужели у меня действительно такое лицо?» - хотел переспросить он, но Мичи не стал. И тогда она схватила Теке за запястье, совсем ненавязчиво потянув его к себе. - Ты поможешь мне на кухне? Кухня была любимым местом Эммы, о чем Мичи, конечно же, знал и никогда не отказывался присоединиться к ней там. Здесь, в этом месте, царила приятная атмосфера, и никто не смел ссориться за обеденным столом, где блондинка была хозяйкой; здесь она правила много лет, заботясь о мужчинах и стараясь отплатить им за тепло, дарованное ей все эти годы. Именно девушка объединяла семью, независимо от того, были ли они связаны по крови или по духу, а может и без нее, но они становились родственниками вопреки всему. Эмма Сано верила, что вкус еды сближает людей, которые ее разделяют, поэтому они обязательно будут близки. Ей нравились запахи свежих и уже приготовленных продуктов; звук ножа, стукающего по доске, и шипящего масла на сковороде, шум кипящей воды в кастрюле был приятен; ей нравился вкус первой пробы будущего блюда. Это то, что она умела делать, чем она гордилась, и девочка не хотела становиться кем-то вроде повара, она хотела готовить для своей семьи. Такемичи, стоявший рядом, странным образом разделял ее энтузиазм, хотя он не любил готовить. Эмме казалось, что Такемичи только думал, что ему это не нравится. Ее янтарные глаза замечали, как улыбка растекалась по лицу Такемичи, когда его стряпню хвалили, и как его лицо светилось, когда мальчики съедали все подчистую. Так пристально глядя на блондина все это время, девушка вспомнила что-то определенно важное, что уже некоторое время терзало ее мысли. Такемичи долгое время обладал аурой счастливчика, но всю эту колоссальную удачу он растратил на других людей, и в итоге стал кумиром этих удачливых ребят. Многочисленные поклонники Ханагаки уже никого не удивляли, но впервые за долгое время Такемичи почувствовал на себе влияние своей привлекательности, обрушившейся на его голову, как лавина. Эмма, конечно, узнала об этом от Кена, что мужчина признался то ли в своей ошибке, то ли в своем решительном поступке; она и сама не знала бы, как это классифицировать. Хината была вторым человеком, так что девушки наверняка всю ночь обсуждали, чем это обернется для них и Ханагаки. Сано остановила взгляд на губах, шепчущих слова какой-то раздражающей песни, и представила, каково это будет... Ей тоже захотелось прижаться к ним своими, ощутив мягкость кожи. - Хина и Доракен что-то мне рассказали... - начала блондинка, как бы издалека, но Мичи все моментально понял, и в итоге это привело к катастрофе. Такемичи, все еще не отпустивший ту глупую ситуацию, с особым рвением опустил нож на пальцы. Лезвие не сильно его коснулось, но по краям пореза появилось пару капель крови, что напугало девушку и заставило ее по непонятной причине забеспокоиться. - Эй, осторожнее, ты пытаешься отрезать себе пальцы? - Она заметалась по кухне и быстро вытащила из небольшой аптечки пластырь, который вскоре оказался на ране, украсив руки парня не только синяками от драк, но и милыми сердечками. - Что за ситуация, как можно так поступать, совершенно не соблюдая осторожность? - дунув на царапину, девушка начала причитать, но Ханагаки был слишком погружен в собственные мысли, чтобы думать о том, что происходит здесь и сейчас. - И что они тебе сказали? К черту... - Парень быстро прошел все стадии отрицания и решил остаться честным. Он не хотел окончательно разочаровываться в себе, а сокрытие произошедшего определенно поставило его в тупик. - Извини, я не думал головой, когда пытался его успокоить. - Голос Ханагаки слегка дрожал. - У меня были довольно глупые мысли и опасения, когда он застал меня с нашим противником в немного неловком положении, а затем попытался ударить его в лицо. В его состоянии было безумием и странностью, что он проявил такую ​​агрессию из-за пустяка. - Ханагаки даже не был до конца уверен, что имела в виду Эмма в этой истории, но он продолжал раскрывать все, как свои самые откровенные карты. Блондин действительно не долго думал перед тем, как действовать; опасения были правдой, и на этот раз они подтвердились. Он определенно не мог свести все к шутке, ошибке или другому обычному объяснению. - Я поцеловал твоего парня, потому что думал, что если я что-то не сделаю, то это просто превратится в кровавое месиво. А потом... - А потом Хината своими шутками заставила все пойти не по плану, и Ханагаки потерял весь свой здравый смысл и свое ангельское терпение. - Чего ты так нервничаешь, как будто я собираюсь выцарапать тебе за это глаза? - Такемичи посмотрел на нее взглядом, который говорил, что она должна была так с ним поступить. Мичи буквально признался, что целовал парня Эммы, и, вероятно, испытывал только положительные чувства, несмотря на то, что тот парень уже связал свою жизнь с сестрой лучшего друга. - Ха-ха, Такемичи, ты такой глупый... Конечно, ты должен был его остановить, потому что он действительно убил бы того, к которому приревновал тебя, и я его прекрасно понимаю. - Призналась блондинка, продолжая вслед за ним. - Не только Доракен безответно влюблен, но и я тоже. - Ханагаки в этот момент онемел, но это не остановило девушку. - Хината - моя лучшая подруга, и я как-то сказала ей, что испытываю чувства не только к Рюгудзи Кену. Знаешь, она не удивилась и не рассердилась на меня, как следовало бы. Я не могу ревновать тебя к Кену, но, если он хоть на шаг приблизится к какому-тои начнет открыто с ней флиртовать... Боюсь, ему придется ответить за свои действия. - А почему я? - Он действительно не понимал, уже несколько раз попадая в подобную ситуацию. - Я понимаю, почему это был Доракен... - Ханагаки видел Эмму и ее влюбленность в друга старшего брата, поэтому не мог подумать, что ей понравится кто-то вроде него. Кен был сильным, уверенным в себе и зрелым для своих лет, не говоря уже о его внешности и других атрибутах. В мире банд Рюгудзи успешен, и именно он подходит Сано как никто другой. - Но я не он, никогда им не был. - Тебе не нужно быть кем-то другим, чтобы тебя любили. - Это было, конечно, приятно, но больше пугало, чем воодушевляло. Такемичи замер и посмотрел на блондинку с явным шоком и смущением. А Эмма решила добить его еще сильнее. - Это чувство возникло, когда ты начал мелькать перед моими глазами, как самая заметная бабочка, а желание коснуться не угасало. Я знаю... Это тяжело и больно, знать, что ты влюблен в Хину, но даже встречаться с моей первой любовью как-то не делает меня полностью счастливой. Если бы только ты мог быть нашим... - Ее взгляд был немного грустным, а пальцы очень нежно касались прядей его светлых волос. Из-за своего роста Эмме пришлось применить силу, чтобы опустить затылок Мичи ниже и коснуться его губ своими. Сначала он замер, чувствуя тепло, и даже когда оно исчезло, он не смог достаточно прийти в себя, чтобы что-то сделать. - Я... - Слова застряли у него в горле, где-то очень глубоко, где он мог чувствовать биение своего сердца. Эмма все еще робко улыбалась, делая шаг назад, так нежно, что было бы преступлением разрушить ее впечатление о себе. Блондин вспомнила день ее свадьбы, когда она стала Рюгудзи, и надела самое красивое платье от Митсуи. Хината так и не смогла надеть свое на церемонию... А может быть, в будущем Ханагаки-младший был еще жив и уже вел свою возлюбленную к алтарю. Подходящих слов все еще не было, а мысли ушли куда-то очень далеко, словно всеми силами отвергая реальность. Блондин все еще краснел, пытаясь произнести хотя бы еще один звук, и не стать окончательно идиотом перед прекрасной девушкой, признавшейся ему минуту назад. Эмма не торопила парня, ей было приятно, что он взволнован и старается не задеть ее чувства прямым отказом, и было забавно видеть его попытки отреагировать. Двери на кухню бесцеремонно распахнулись, на что один из Сано вообще никак не отреагировал, отвернувшись к столу. В комнату вошел Шиничиро с подносом для чая, на котором ему следовало поставить чашку и посуду с печеньем и отнести все дедушке. - Я пришел помочь, - оживленно заговорил старший из внуков Мансаку, ставя на стол еще пустой поднос. Звук заставил Мичи отскочить и удивленно посмотреть на брюнета, словно увидев его там впервые. - Такемичи, ты выглядишь слишком бледным, - отреагировал парень на внешний вид блондина, когда тот наконец окинул его взглядом сверху донизу. Легкое чувство страха за состояние не до конца поправившегося парня заставило Шина нахмуриться. Старший брат не знал о проделке Эммы и был уверен, что причиной тому боль, отвлекающая блондина от реальности, но, конечно, все было иначе, и двое молодых людей предпочли промолчать об этом. - Лучше иди отдохни с дедушкой. Эмма, сделай ему тоже чай. — спросил Шиничиро, подталкивая Ханагаки к выходу из кухни, и когда Такемичи остановился в коридоре, все еще приходя в себя, Сано вышел и протянул ему поднос, так что у него не осталось иного выбора, кроме как навестить пожилого мужчину.