♥ТОКИЙСКИЕ ВОЗЛЮБЛЕННЫЕ♥

- Твое вмешательство — это то, чего я на самом деле хотел избежать. Я намерен был сделать все сам, как изначально предполагалось. И, очевидно, мне не нравится идея, что люди, от которых ты скрывался, наткнулись на след. Такемичи, у тебя были благородные намерения, но это только ухудшает ситуацию. - Ответил Коко, и сердце Таке забилось с удвоенной скоростью, трепеща, как мотылек, выпутывающийся из паутины, мужчина не мог понять причину, по которой Ханагаки решил выступить против, и это было больно. Это заставляло его мысли крутиться и извиваться в этом направлении. - Это было моей проблемой с самого начала, и не имело к тебе никакого отношения. - Ханагаки повторил слова, сказанные им во время встречи с Такеоми, когда они сидели на кухне перед незапланированным завтраком. - Я не хочу причинять боль, которую ты намеревался испытать, раня и свои собственные чувства, и чувства Инуи. Я знаю, что не могу вмешиваться в ваши отношения, ведь это личное. Но я не хочу для тебя такого исхода, не хочу делать вид, что не замечаю. Как бы вы оба ни заботились обо мне, жертвовать собой неприемлемо, особенно когда мне не нужна безусловная защита, которую ты предлагаешь. Это бессмысленно. Хотя, я и сам так делал, когда не спрашивал твоего мнения, так что в этом вопросе мы с тобой одинаковы. - Такемичи глубоко дышит, чувствуя необоснованное облегчение, которое прерывают следующие слова. - Я скоро встречусь с Сейшу. - Сидя за столом, Коко посмотрел на растерянное лицо Мичи, это было то, чего он совсем не ожидал в их разговоре. - Перед тем, как прийти, я посылаю ему букет цветов, в зависимости от их вида, назначаю дату и время встречи, а стихи в записке указывают место. Хотя иногда я прихожу без предупреждения, просто появляясь на пороге его дома. Конечно, нечасто, только в моменты крайнего отчаяния. - В сознании Ханагаки запечатлелся образ Коконоя, стоящего на пороге с большим букетом алых роз, цвет которых так заметно контрастировал с его белоснежными волосами. Картина показалась очаровательной. Если задуматься, Ханагаки окружают только особенно привлекательные люди, и стало любопытно, как эти двое будут выглядеть в реальности, а не в фантазии. И все же мысли Мичи вернулись к способу их встречи, который он так и не понял. - Подожди, что значит узнать время и место встречи по цветам? - Мичи подошел ближе, ожидая ответа, и Коко легко объяснил ему, ничего не скрывая. Слова лились тихо и покачиваясь на языке, словно он напевал мелодию, которую Такемичи не мог распознать, ведь его слух был немного хуже обоняния. - Все проще, чем кажется. - Светловолосый мужчина потянулся назад, потянув за ручку ящика своего сменного стола. Он держал в руках старинную книгу, и, перевернув ее, Хаджиме протянул толстый том Мичи. На обложке серебряными буквами было вытеснено «Язык цветов». «Как символично», — почти вслух произнес брюнет. — У него такой же том, в зависимости от страниц книги и количества строк он может понять все. — О ком идет речь, было ясно по выражению лица, даже без известного контекста. Коко преображался, думая, говоря и находясь рядом с Сейшу, их обоих тянуло друг к другу общее прошлое. — Разве такая забавная игра не впечатляет? — Хаджиме посчитал, что долгий взгляд слушателя был признаком удивления. Брюнет действительно был поражен чужой изобретательностью. Было лишь легкое чувство неправильности в такой открытости, ведь Сейшу и Коко наверняка скрывались от взора ради этих встреч, но теперь они были не единственными, кто знал о способе устроить свидание. - Ты уверен, что я должен был это знать? - Коко посмотрел на Ханагаки скучающим взглядом, все еще не теряя той теплоты, которая, как думал Мичи, была предназначена только для одного-двух человек, не связывая присутствие этого чувства с собой. - Ты никому не расскажешь, потому что это ничего не даст. К тому же, я доверяю боссу. - Такемичи кивнул в знак согласия, думая, что его реакция выглядит идиотской. - Я хочу рассказать Сейшу, что знаю об Аканэ то, что она сейчас живет и работает в Токио. И что ты в безопасности, но не можешь вернуться. - Ханагаки напрягся, и это не ускользнуло от внимания финансового гения. - К тому же, это последний раз, я больше его не увижу. Я потратил его время впустую, такой человек, как Сейшу, не может просто оставить меня в покое, поэтому я сделаю это за него. - Несколько смешков заставили Коконоя почувствовать себя глупым, даже после того, как он намеренно оставил время для размышлений, придерживаясь тишины. От ошарашенного состояния Мичи перешел к невероятной легкости и освобождающей пустоте, а также чувству веселья. Дальше Коконой заслуженно спросил. - Что смешного?! - Ну... - Он попытался скрыть свой пыл, но это уже был очевидным фактом. - Я не против, чтобы ты рассказал Инуи обо мне. И я очень рад, что ты будешь честен с ним... - Брюнет вернулся к более серьезному выражению лица. - Но, видимо, не обо всем. Он не будет искать кого-то другого, чтобы заполнить пустоту, Инуи просто останется более одиноким, чем был. Я этого не хочу, как оказалось, я довольно остро реагирую на такие истории. - Глаза собеседника опустились, обдумывая слова Ханагаки, Коко долго решался, прежде чем сделать выбор, но его уверенность снова растаяла, как только Мичи коснулся глубоко скрытых чувств. - Может, предложить тебе сделку? - Исчезнувшая тревога, вероятно, была следствием усталости, но у Такемичи были на нее планы. - Ты не расстанешься с Инуи, а я... Чего бы ты хотел? - Ярко-голубые глаза заставили Коко почувствовать себя еще более потерянным. - Не воспринимай сделки как что-то незначительное. - Черные глаза уставились на Ханагаки, отслеживая каждую невольную рябь на его образе. - А что, если я слишком жадный? Ты все это время был так осторожен, чтобы не попасть в мои ловушки, почему же ты передумал сейчас? - Устал убегать от себя... Или разочаровался в собственных силах, есть из чего выбирать. - Мичи старался быть честнее, движимый чувством близости, которое испытывал сегодня, он получал небольшие толчки и, возможно, стал более терпимым к своим и чужим ошибкам. - Мне нравится думать, что я значу немного больше, чем ничего, и могу влиять на решения людей. Немного уверенности в себе, возможно. И я съел слишком много чипсов со вкусом пепперони. Ужасно острая штука. Смотри, даже язык обжог. - Такемичи перескакивал с одной темы на другую. На последней фразе розовый язычок скользнул между его губами, заставив Коко напрячься и внутренне, и внешне. - Я слышал, что молоко помогает смягчить остроту. - Да, мне пришлось выпить весь стакан, под чьим-то присмотром. - Он поддержал отступление, затем все же вернулся к обсуждению более важных вещей. - Ну и что? Ты уже решил, что хочешь получить, раз я теперь в твоих сетях? - Это было серьезно, Коконой мог сделать этот выбор, но что, если это была очередная ловушка? Он начал чувствовать что-то горько-сладкое от Такемичи, что заставило Хаджиме подумать, что самозванец пришел к нему под видом Ханагаки, чтобы что-то украсть. Что-то иное, чем его сердце, раз уж он его уже забрал. Коко схватил собственную рубашку около органа, без которого жизнь была невозможна. Мужчина сомневался, что сердце имело тот сакральный чувственный смысл, который ему приписывали люди. - Не знаю, если необдуманно выбирать, можно попасть в беду. - Мичи наклонился к другу, вглядываясь в его обеспокоенное лицо, затем улыбнулся ему с легким румянцем на коже и взглядом, полным озорства. - О чем ты думаешь? Теперь мне любопытно. - Длинноволосый мужчина резко отвернулся, он даже не думал о чем-то странном. Возможно, если бы его не возбуждала сама идея сделки между ними, он бы обязательно представлял себе что-то восхитительное и постыдное. Казалось, что нынешний Такемичи не станет противиться желаниям бывшего заместителя, поддастся, искушая его душу, провоцируя его на то, что выходит за рамки возможностей Хаджиме. - Ха-ха, да ладно, я даже привык, что меня загоняют в угол. Я не против того, что немного выходит за рамки приличия, и постараюсь быть послушным, честно. Но, не совсем... - Как будто Коконой собирался предложить ему что-то подобное, но в итоге его снова ударили под дых. - Мне просто больше нечего предложить... - Такемичи нервно прикусил губу, к которой вскоре прикоснулись кончики пальцев Хаджиме. - Ты дразнишь меня или играешь на моей жалости, чтобы выгоднее купить мое послушание? - Проведя пальцами по коже, Коко замер, а затем поднес эти пальцы к губам, коротко проведя языком по подушечкам. - Ладно, я не собираюсь разрывать все связи с Сейшу, но ты прямо сейчас напишешь ему письмо, в котором дашь объяснение всему, что произошло, хотя бы относительно. И да, не смей упоминать, что я собирался сделать вчера, до того, как ты меня заменил. - Мужчина говорил о том, как он собирается распространять слухи о себе, заведя интрижку за пределами «Бонтена». Конечно, Мичи был зол на неуважение Коконоя к его собственной чести, поэтому он сам создал новые слухи с помощью Ханмы и Кисаки. Коко не сказал ему, что на самом деле он не планировал спать ни с кем. Он мог получить тот же эффект от хороших друзей, которые оказали бы ему услугу и разыграли правдоподобный сценарий. - Так тебе стыдно, что ты думал о подобном? Я знал, что ты пожалеешь об этом. Честно удивлен, что вместо того, чтобы сделать что-то для себя, ты просто попросил облегчить ношу Инуи. - Такемичи попытался вспомнить, как они с Сейшу расстались. Кажется, у него была небольшая встреча с другом, прежде чем Такемичи стал более рискованным. Видеть друзей после этого было бы невозможно, зная, что его много раз избивали, пока он искал лазейку. - Я думал, ты попросишь что-то вроде поцелуя или не умирать, как Майки. - Хаджиме впервые выпал из реальности, услышав просьбу Сано, как будто Ханагаки действительно мог умереть без этой условности. - Ты уже дал обещание Майки, зачем мне просить то же самое? Это противоречит здравому смыслу. Что касается первого... Я могу с этим жить. Я уже получил от тебя поцелуй один раз, и в итоге я буквально влюбился, даже почувствовал себя извращенцем. Знаешь, одно дело думать, что мне нравится Сейшу только потому, что он похож на Аканэ, и совсем другое — осознавать, что мне действительно могут нравиться парни. У нас с Сейшу была долгая совместная история, но мои чувства к тебе возникли совершенно неожиданно и сбили меня с толку. - Понятно, не думаю, что я должен этому радоваться, но твоя привязанность немного согревает душу. - Такемичи обошел Коко, сидевшего на столе, и взмахом руки отодвинул стул, обтянутый алой тканью. Он робко сел на пустое место, что было очень неловко для Мичи, учитывая, что его тело было даже меньше, чем у Хаджиме, и он выглядел крошечным сидя там. - Мне нужна бумага и ручка, чтобы написать себе оправдание, верно? - Его голубые глаза сверкали уверенностью, которой даже Коконой хотел бы разделять со своим бывшим боссом. - Ты уже придумал, что написать? - Такемичи покачал головой, он понятия не имел, что вложить в письмо. Он даже никогда в жизни не писал объяснений, его предшественник вел рукописный или электронный дневник, а нынешний Ханагаки успел изложить свои мысли строками всего один или два раза. Хотя, возможно, он просто забыл... - Я не могу винить тебя за это, я также не уверен, какие слова были бы уместны в такой ситуации. В любом случае твое объяснение только разозлит Инуи. Он будет злиться на себя за то, что ничего не смог сделать, и винить себя за твое решение, поскольку вы друзья. - Почему людям нравится брать на себя мою вину и отвечать за то, что их не должно касаться? Я хотел бы спросить... - Такемичи сглотнул вязкий комок, мешавший ему продолжить. - Но я начинаю все яснее видеть то, что хотел скрыть от себя. Мы с тобой ничем не отличаемся, я тоже эгоистично пытаюсь навязать свое мнение и уйти от ответственности за последствия своего выбора. Я просто подумал, что если скажу то, что думаю, то останусь один, а если подпущу их близко, то не смогу смириться с фактом разлуки. Мне пришлось ответственно подойти к тем чувствам, которые я раньше игнорировал или не видел в упор. Все стало таким сложным, только из-за моего страха. - Мичи некоторое время молчал, закончив свой монолог, вскоре Коко дал о себе знать, положив на стол тонкий белый лист бумаги и указав пальцем на лежащую рядом ручку. - Все было перед тобой. – Неясно, говорил ли мужчина о листке бумаги, о словах, которые нужно было вместить текст, или, что Мичи, по его мнению, слишком поздно все понял, когда это было очевидно. Однако никто не собирался выяснять или объяснять. – Начни с приветствия, и не забудь упомянуть, что ты в безопасности и не находишься при смерти. – Такемичи вернул взгляд, словно разглядывая восьмое чудо света. Но он быстро понял намек. Простого «я в порядке» было бы недостаточно, но оно могло бы заложить основу для того, чтобы лучше всего дать объяснение. Несколько минут, которые Ханагаки намеревался посвятить этому делу, тянулись все дольше и дольше. Коко не отходил от него ни на мгновение после того, как шариковая ручка коснулась фактуры бумаги, а через некоторое время лист зашуршал, сжавшись в кулаке и был брошен в мусорное ведро неподалеку. Слова не складывались так, как должны были, мысли были спутанными, прерывистыми и растянутыми, словно они были намеренно такими. Таке не хотел читать письмо вслух или повторять его в голове... Но он объяснил все как мог и заверил друга в строчках, что ничто не может угрожать ни ему, ни Коко. «Кроме тебя самого», голос, принадлежащий более озорной версии Такемичи, насмешливо поддразнивал его. - Могло быть и хуже, я не верил, что ты сможешь что-то написать. - Признание Коконоя сопровождалось тихим шуршанием, когда Мичи сложил бумагу пополам. - Я уйду сегодня, если тебе интересно. - Ханагаки было все равно, когда его сообщение будет доставлено, но он кивнул на слова Хаджиме, немедленно обратив свое внимание к окну, где закат стал багровым, заставив здания казаться черными тенями. - Какие цветы получит Сейшу на этот раз? - Красные хризантемы... - Мичи не стал слушать остальное, ему было тяжело сейчас, после всего, что он пережил, просто пытаясь заполнить листок бумаги. Его предшественники были бесцельно выброшены из-за пустой головы одного человека, а раньше дерево могло насытить легкие нескольких видов живых существ. Его взгляд вернулся к Коконою, который давно закончил говорить и просто наблюдал. - Мне жаль, что заставил тебя следовать моим желаниям, не предлагая ничего взамен. - Использование друзей просто вошло у него в привычку, как и предоставление маленьких крупинок внимания тем, кого нужно было держать рядом. Мичи делал все неосознанно, хоть и знал, что это не очень хорошая привычка, делающая его кем-то хуже Кисаки с его планами добиться первенства во всем мире. - Я не очень-то злюсь... - Хаджиме был застигнут врасплох прикосновением мягких губ, уже дважды в жизни. Мичи снова показал, что его другу будет сложнее всего получить за деньги. Взять под контроль Такемичи всегда было вызовом, но иногда он казался совершенно непостижимым, как сейчас. Коко не оттолкнул брюнета, оставаясь на месте и даже отвечая на возникший между ними контакт. Всегда открытые ранее голубые, как июльское небо, глаза покрылись тенью длинных ресниц, между которыми проступала мрачная синева. Коко видел эти глаза такими поблекшими лишь в редкие минуты, когда Мичи не мог справиться с выражением лица, и накопившаяся в нем тревога вырывалась наружу, поглощая все целиком, как волны во время шторма. Вкус Такемичи был опьяняющим, но здравый смысл победил, они не были в таких отношениях, это могло быть только сном, и пока мозг не переставал убеждать себя в нереальности ощущений, воздух в их легких закончился. - Это в знак благодарности. - Такемичи выглядел так, будто это не он засовывал свой горячий язык в рот другого мужчины, невинно опустив взгляд и сдвинув брови к центру, слегка надув губы, что не соответствовало их обстоятельствам. Серебряный узор на обложке книги, которая все еще лежала на столе, помог Коко прийти в себя, отвлекая от чувства легкой обиды, неловкости и желания. Короткая улыбка скользнула по губам длинноволосого мужчины, который заправил прядь волос за ухо и переместил свое тело в пространстве, оказавшись позади Мичи. - Я не думаю, что заслуживаю такой большой благодарности, но, наверное, было бы не очень вежливо отказываться. - Обеспокоенная гримаса на лице брюнета стала более откровенной после слов Коко, но Мичи не ответил, вместо этого тишину нарушили более серьезные доводы. - Такемичи, ты мне нравишься, это правда. Но я знаю, что ты недостаточно меня любишь, чтобы дарить мне такие подарки. Мне было бы достаточно, если бы ты не плакал от страха и не злился после моего признания. Очевидно, у нас с тобой не может быть таких отношений, потому что ты любишь свою невесту. Мне не нужно утешение от тебя, я не хочу быть жалким перед тобой. - Я здесь единственный жалкий человек. Я единственный, кто не изменился, и я все еще слабый и непонимающий подросток, движимый эмоциями. В «Бонтене» нет никого, кто бы рассуждал так же, как я. Они отказались от своих чувств, чтобы защитить остальных, и я единственный, кто причиняет людям боль по глупости. Я не знаю, что с этим делать, иногда нужно сдаться судьбе или продолжать пытаться... - Перед его мысленным взором всплыли лица его друзей, которые были моложе, чем сейчас. Среди них были и те, с кем он больше никогда не сможет встретиться. - Тот ты, которого я знаю, всегда старался изо всех сил, чтобы все шло по его планам. Видимо, это не было частью задуманного. - Такемичи кивнул, он надеялся, что на этот раз ему не придется возвращаться в прошлое. Но он давно решил, что вернет тех, кого потерял, даже если это означало бы вызвать еще больше разрушений. Он мог это сделать. - Ты не особо изменился, но это скорее воодушевляет. Потому что в этом мире ты единственный, кто остался прежним. - Часто можно услышать, что Мичи сильно изменился после того, как сменил своего предшественника, но сейчас, из-за расстояния во времени, это, вероятно, не имеет большого значения. - Ты немного подбодрил меня, даже не задумываясь об этом. - Такемичи попытался незаметно стереть навернувшиеся слезы. - Я хочу, чтобы все были счастливы, но пока вы врозь, я не могу этого сделать. Очевидно, что «Бонтен» зашел слишком далеко, и вы больше не имеете права быть с нами, но я обязательно это исправлю. - Даже сейчас, когда ты говоришь чушь, мне почему-то хочется верить, что ты сможешь это сделать. Но... - Такемичи, который защищал его и Инуи до того, как его похитил «Поднебесье», посмотрел на него с той же решимостью, что сейчас была на его взрослом лице. - Не спасай нас, спасай себя или позволь нам это сделать. Не рискуй, босс. - Образ Коко стал более уязвимым. - Я боюсь уколов, нищеты, а еще потерять Сейшу и тебя. Не заставляй меня чувствовать этот страх и сдержи свое обещание, которое отдал Майки. Иначе я буду плакать и никогда больше не буду спать, буду работать как проклятый. - И с учетом этого, меня называют упрямым? Скорее, самыми упрямыми всегда были те, с кем я дружу. - Глупость заразительна, Такемичи. - Закончив это, Коко задумчиво коснулся губ пальцами, и, глядя на собеседника, приметил его затрудненное дыхание вместе с румянцем. Ханагаки был явно смущен пережитым между ними, а Хаджиме описал это про себя как вечное проклятие невинности, из-за такой нерешительности он останется девственником на всю оставшуюся жизнь. Конечно, не очень хорошо думать, что это не может произойти, пока Мичи окружен теми, кто хотел бы сблизиться с ним. И у Ханагаки есть невеста. Длинноволосый мужчина накрыл ладонью сложенный листок бумаги, ощупывая вытисненные на нем линии. - Я возьму это с собой, ты не против, верно? - Я этого и добивался не спрашивай очевидных вещей. Просто предупреди Инуи, прежде чем отдашь ему. - Коконой был убежден, что Мичи выглядит милее всего, когда он заботится о них. Наверное, потому что в такие моменты он отпускает все свои тревоги и смотрит без тени других чувств. Хаджиме кивнул, закрыв глаза и улыбнувшись, он не собирался отдавать что-то столь сомнительное без слов, в конце концов, Мичи заставил его пообещать, что это не последний раз, когда он видит Сейшу. - Я не могу отрицать свой скверный характер, но я не буду так жесток с ним. А ты, не ешь слишком много острой пищи, у тебя ночью будет изжога. И обязательно нормально поужинай, я на тебя рассчитываю, иначе мне придется заручиться помощью Рана. - Почему всегда Ран? - Ты слушаешь его лучше, чем кого-либо другого, я не ошибся, верно? - Такемичи отпрянул, сложив руки на коленях, он обманулся, показав свою реакцию перед внимательным мужчиной. Конечно, Ран действует резче и думает быстрее, вероятно, потому что он вырастил брата один и ничему не доверяет. Для Мичи находиться под его взглядом все равно, что быть голым. Это отличается от прошлого, когда парень еще обладал неопытностью подростка. - Ты просишь, чтобы я не заставлял тебя плакать и бояться. - Мичи чуть остановился, а после продолжил. - Но ты загоняешь меня в такие трудности, и ты действительно меня любишь? - Коко чуть не рассмеялась вслух, увидев эти возмущенные глаза и услышав оскорбленный тон голоса. - Как еще признаться, чтобы ты верил? Мне это нравится, я не могу насытиться твоим заплаканным лицом, так что больше не делай такого выражения. - Такемичи дружески пнул Коконоя в плечо, пытаясь забыть о неловких словах. Хаджиме оставил Мичи одного через несколько минут, пожелав ему спокойной ночи тому, кто, завернувшись в одеяло, выглядывал из своего укрытия, обиженный. И хотя Ханагаки дулся, это его совсем не волновало, наоборот, согревало, не физически, а морально. Так он обычно себя чувствовал после разговоров с Чифую, даже тех, когда друг просто злился и переживал. Такемичи, уткнувшись лицом в колени, разбавил тишину всхлипом, а потом еще одним, и еще, пока слезы не полились ручьем.

***

- Зачем ты делаешь такое выражение лица? - Мужчина продолжал направлять на брюнета нечитаемый взгляд, никак не реагируя на вопрос. Сегодня было даже тише обычного, хотя Мичи не стоит об этом судить, до него квартира никогда не была так заполнена, но исходя из его взглядов, это было необычно. Гин так не считал. Однако телохранитель, который не мог уследить за одним парнем, не пытался его переубедить. - У меня что-то не так с внешним видом или что? - Ничего в тебе не изменилось, единственное, я по ошибке принял тебя за легкую мишень для своей работы. - Мужчина вздохнул, еще пристальнее глядя на Ханагаки. Тот, прослушав первую часть, снова уткнулся носом в один из томов манги, с которой коротал время. - На этот раз я не намерен ошибаться, и не отведу взгляд. - В тот раз это была не твоя вина. Конечно, ты не ожидал, что я отреагирую так, как это случилось. Ты сделал свою часть как мог, никто даже не смог меня тронуть. - Суровый на вид мужчина пожал плечами, выражая раскаяние в том, что у него не хватило сил на более достойную защиту. Гин вспомнил, как Такемичи вынесли из зала, всего в крови, и нес его именно Санзу, что вызвало еще больше беспокойства. Самый жестокий человек после Майки, по мнению телохранителя, и стал причиной столь плачевного исхода. Правда, эта мысль тут же отпала, человек не может держать кого-то так нежно, когда сам его калечил, если только он не совсем сумасшедший. - К тому же внутри ничего не произошло, кроме того, что я вляпался во что-то, чего не следовало делать. - Есть много вещей, которые ты не должен был делать. - Такемичи хотел ответить, но его остановили. - Я волновался, многие люди больше никогда не покидали этот зал. Поэтому, когда Такеоми закрыл передо мной двери, я хотел ворваться и увести тебя. Может, я привязался к тому, кто делает их людьми, и я чувствовал себя не менее человечным. Я был рад узнать, что ты действительно не пострадал в тот день. - Да, наверное, мне стоит поблагодарить тебя за заботу. - Таке почесал затылок, чувствуя, как он горит от стыда. - Я знаю, как заставить людей волноваться, но постараюсь быть менее грубым, многого обещать не могу. - Страница с рисунком была заменена другой. - Я рад это слышать, но... Когда я был готов вернуться к своим обязанностям, мне сообщили, что ты отправился с Ханмой и Кисаки на поводке в тот рассадник инфекции, после чего меня отправили на другое задание. Поэтому я еще больше зол на тебя за такое решение. Я знаю, что, вероятно, на то были причины, но я не обязан их принимать. - Ты воспринял слова Рана, что ты мой верный пес, слишком буквально. Я не ребенок, и я не настолько беспомощен, чтобы всегда на кого-то положиться. К тому же, я думаю, что нашел решение, которое искал все это время, и теперь могу сделать то, что задумал. Мне просто нужно немного больше времени и уверенности, я исправлю это. - Гин не понял ни слова, но он не собирался останавливаться на словах брюнета. - Не буду отрицать, я серьезно настроен следовать его приказам, но по своим собственным причинам. К тому же, твой телефон сейчас светится. - Такемичи посмотрел влево, где экран действительно мерцал. - О, ты прав. - На экране появилось имя Аясэ, девушка отправила ему фотографии платьев, которые она собиралась купить, и просила его выбрать. Бедняжка не понимала, что у Ханагаки совершенно нет вкуса, но, судя по всему, даже если бы она знала, это ее бы не смутило. Она была наравне с Риндо в своей настойчивости в отправке текстовых сообщений, и не проходило ни дня, чтобы Такемичи не отправил им сообщение в ответ. - Если ты улыбаешься, значит, пишут тебе что-то очень хорошее. - Мичи подпрыгнул от звука голоса, забыв, что в комнате кроме него есть еще кто-то. - Эм, это большой секрет, так что никому не говори. Хорошо? - Меня не просили отчитываться о твоих действиях, пусть так и будет. - Ты лучший. За время переписки прошло приличное количество времени, ранее Такемичи уже закончил свои теперь уже повседневные дела. Как только вернулся Гин, тренировки с ним возобновились, заставив тело Ханагаки умеренно напрягаться от работы. Неудивительно, что, повышая уровень своей физической подготовки, Мичи быстрее уставал и засыпал, не беспокоясь о безопасности. Конечно, телохранитель отнес его в спальню, и когда Такемичи открыл глаза, он не был удивлен такому исходу, встретив за кроватью совершенно не изменившийся интерьер. Но как только он сделал движение в сторону, его плечи сжали чьи-то руки, и голос тихо произнес... - Не оборачивайся. – Звук был настолько тихим, что можно было счесть, что Ханагаки это померещилось, но это была реальность, ведь отрицать прикосновения мужчины было сложно. Трудно было различить, кому принадлежат слова из-за шипящих нот, которые просто дезориентировали и так мало, что соображавшего Мичи. И хотя брюнет был предупрежден, он действовал иначе, дергаясь, чтобы узнать, кто с ним говорит. - Я же просил тебя. - Такемичи замер, на этот раз он понял, кто это был. Если быть точным, они уже делили постель в прошлом, этим человеком был Санзу. Мичи не дали долго думать, острые клыки царапали кожу чуть выше лопаток. Парень вскрикнул, почувствовав неприятную боль от укуса, но не стал противиться наказанию, которое определил для него гость в его постели. - Немного неожиданно проснувшись и встретив тебя быть покусанным, что-то произошло? - Мужчина позади него пошевелился и убрал руки от Такемичи, но ненадолго, вскоре перевернул его и оставил лицо Ханагаки уткнутым себе в грудь. Он также вернул руки на плечи парня, но на этот раз сжимал его немного крепче. - Эй, хочешь поговорить? - Мичи ожидал услышать в ответ только тишину или рычание, как у побеспокоенного зверя, но все обернулось иначе. - Мне приснился кошмар. Я всегда хорошо спал в твоем доме, поэтому я подумал, что это повторится. - Такемичи ощущал, что он сочувствует, ему самому снились кошмары о прошлом и это было ужасно неприятно. Его рука потянулась к затылку, слегка приглаживая пряди, вспоминая шутку Хайтани, после чего длинные волосы Санзу превратились в настоящий беспорядок. Харучие никак не прокомментировал действия брюнета, продолжая держать его в своих объятиях. - И как, немного помогло то, что ты залез ко мне в кровать? Или тебе все еще снились кошмары? - Вообще-то, спать было рановато, но у этих ребят был адский график, так что хоть немного поспать было благом. Если Хару постоянно снились кошмары, значит, он вообще не высыпался все это время. Такемичи не дали много времени на раздумья, пальцы проникли под свободную футболку, поглаживая бока, после чего Мичи икнул, немного боясь щекотки. - Это помогло. - Коротко поделился мужчина. - Я рад, что тебе стало немного лучше, и твое здоровье пришло в норму после того случая. - Хару кивнул, когда Мичи почувствовал, как его волосы щекочут кожу, а затем его руки сильнее сжали его ослабевшее тело. От розоволосого мужчины исходил запах, сравнимый с чистой водой, как перед дождем и легким оттенком лотоса, Мичи прижался в ответ, еще жаднее ища тепла. - Скажи, ты тоже... Тоже влюблен в меня? - Опустив голову, Ханагаки испугался будущего ответа. - Так и есть. - Такемичи почувствовал себя полностью лишенным снисхождения судьбы. Ему вообще не стоило начинать этот разговор. - Санзу... Почему так? - Если бы неведомая сила не перекрыла Такемичи кислород, он бы смог решить все без осложнений. Хоть это и было жестоко, но не хуже, чем продолжать играть с чужими чувствами. - Я такой ужасный человек, я все испортил, но вы продолжаете меня любить. Я столько раз игнорировал людей и их чувства... Я всегда убегал и отдавался единственной цели, разбивая сердца. Может, мне не стоило надеяться на счастье с Хинатой и отпустить ее, как я делал с остальными? - Может, с тем же Кисаки девушка не чувствовала бы себя одинокой, как сейчас, из-за Мичи. Хару испугало то, как отчаянно звучал голос парня в его объятиях. - Такемичи, ты никогда не отпускал наши руки. - Зеленые глаза были совершенно чисты, в них не было даже намека на бред. И эти глаза казались такими честными, что сложно было представить, что их обладатель вообще способен лгать. Иногда Хару действительно напоминал ребенка, не обремененного миром, возможно, привязанного к роли или как Мичи, невольно застрявшего в возрасте, когда травма влияла сильнее всего. - Я делал это много раз, ты просто не замечал. Так много раз я поддавался отчаянию и хотел остановиться, убежать, забыть. Я предатель и обманщик. - Такемичи почувствовал рывок, Санзу встряхнул его и прижал к себе. - Тебе следовало сказать все раньше. Ты взял на себя невыполнимую задачу, о которой никто не знал. Ты делал вещи, которые бросали вызов логике... Но ни разу за все это время ты не позволил людям понять тебя. Ты только бросался метафорами и понимающе улыбался, Такемичи. Только Мацуно был на шаг ближе, кроме него, ты оттолкнул всех. Как в тот раз, когда ты выстрелил в Майки транквилизатором. - Мужчина с явным неудовольствием и ноткой раздражения приписал зверства истинному их виновнику. - Значит, ты хотел убить меня? - Мужчина непонимающе посмотрел на Таке. - В тот момент ты не знал, что там нет пуль. Майки долгое время был самым важным для тебя человеком, поэтому я думал, что ты меня возненавидишь. Но в нашем последующем разговоре ты уже все знал, и я не могу быть уверен, о чем ты думал в сам момент выстрела. - Я не мог убить тебя, да и не хотел. Ты стал моим спасением, когда позволил мне войти в твой дом. Вот почему я хотел стать им для тебя и Майки. Он хотел создать для тебя идеальный мир, полный радостных моментов, где не было места жестокости и ему самому. Я не мог оставить его одного, поэтому убедил его затащить меня в свою реальность. - Хару, я когда-то думал, что ты манипулятор, жестокий человек и неизменный наркоман. Что-то из этого, возможно, было правдой, но я действительно не имел права основывать на этом свое мнение о том, какой ты человек. - Грустное выражение мелькнуло на красивых чертах Харучие. - На самом деле ты добровольно подчиняешься людям, надевая ошейник. Ты не заботишься о себе, полностью отдавая себя. Ты становишься безразличен к морали. Но ты также чувствуешь боль и обиду, стыд и раскаяние, иначе ты бы не следовал за Майки все это время. Мне жаль, что я сделал неверное предположение, принял тебя за помеху и не держал тебя за руку, когда должен был. Я должен был выслушать твои опасения по поводу Сенджу, которые ты не мог озвучить, но попытался. Прости меня, Хару, за то, что был и остаюсь идиотом. - Такемичи?! - Мне жаль, что наркотики стали твоим способом быть самим собой, единственным, что ты мог себе позволить. - Ханагаки закрыл глаза, после чего собеседник блондина сделал то же самое. Они, наверное, лежали так тихо около часа. Лежать в постели целую вечность, очевидно, было бы приятным времяпрепровождением, но тело Такемичи онемело, и скука заставила его пошевелиться. Санзу тут же отпустил его, не посягая на комфорт. Мысли его вернулись к их разговору, было много вещей, которые нужно было объяснить или просто вспомнить, и Мичи старался быть внимательным, но иногда его решения были неверными. Не рассказать Санзу о его способностях, когда он уже догадывался, было, вероятно, ошибкой. Ханагаки каждый раз исправлял свои и чужие ошибки, но он никогда не исправлял их в будущем. - Я действительно возвращался в прошлое. - Такемичи внезапно нарушил тишину, но Хару не перебивал и не возражал каким-либо другим образом. - Я мог это делать некоторое время, но теперь это оказалось невозможным... Потому что Майки этого не хочет, а без него моя способность не будет работать. - Такемичи не ожидал, что его не только внимательно выслушают, но и зададут, казалось бы, логичный вопрос. - Могу ли я помочь? - Такемичи не раз думал об этом, и действительно ли Майки должен был стать его триггером на этот раз, и пришел к выводу, что он мог ошибаться. Он не намерен был винить себя полностью, способность никогда не была им полностью понята, и он не успел полностью постичь все ее грани. Не было никаких четких инструкций ни для одного из спектров этой силы, которая пришла к нему даже из другой реальности. - Ты довольно сильно об этом жалеешь... - Ханагаки, дрожа, сел ровнее, пристальнее глядя на человека, который размышлял о его поступке, в его глазах была застывшая боль. - Возьми мою руку. - Такемичи протянул бледную ладонь и нерешительно, но Харучие коснулся его. Обычно глаза Мичи ослепляла яркая вспышка, и он чувствовал рывок в груди, но сейчас... Опять ничего. - Это не сработало. - Санзу заметил изменение в его голосе и тут же ответил. - Мне жаль. - Такемичи покачал головой, он не хотел делиться своим отчаянием ни с кем другим. Он сам потянулся за еще одним объятием, чувствуя некоторое утешение от человеческого тепла и желая отплатить за искренность тем же. - Ничего, что ты снова заставил меня почувствовать надежду. Если бы я срывался каждый раз, когда случалось что-то подобное, от самого Ханагаки Такемичи ничего не осталось бы, а поскольку это не так, то теперь я в порядке. Я рад, что ты на моей стороне. - Мичи оперся локтями на подушку, возвращаясь в прежнее положение, и задумался. Иногда ему приходится плыть по течению, иногда полагаться на окружающих... - Но я все равно рассчитываю на твою помощь, хорошо? - Я сделаю все, о чем ты просишь. - Расскажи мне о прошлом, мне нужно знать, каким оно было, чтобы изменить его, когда смогу вернуться. - Сначала Ханагаки думал, что не получит должного ответа, но как только Санзу смирился с неизбежным, его речь полилась непрерывным потоком.

***

Ханагаки с большой трудностью перебирал ногами, стараясь не шуршать тапочками, которые он надел перед выходом в коридор. Санзу снова уснул после нескольких часов разговоров об их совместном прошлом, что было неудивительно, он уже пришел уставшим. Мичи же хорошо выспался с прошлого раза. Поэтому, когда тело рядом с ним стало дышать тише, брюнет покинул кровать и спальню. Вероятно, впервые за долгое время он почувствовал такой зверский голод, что даже не отказался бы от сладостей и рамена, которым близнецы Кавата кормили его. В «Бонтене» о домашней еде не могло быть и речи, и они либо ели то, что Такемичи мог приготовить сам, либо заказывали в ресторанах. Персонал там поддерживал чистоту в комнатах под надзором телохранителей, поэтому Мичи всегда брал с собой обе свои подвески, чтобы их не отобрали. Всего день назад Такемичи снова вытащил один из ящика, но ожерелья Хинаты там не обнаружил. Сначала Мичи намеревался любой ценой вернуть подарок любимой, но потом понял, что это бессмысленно, когда он оставляет ее вот так, даже не попрощавшись. В конце концов он вернул голубой бриллиант на место, а о клевере решил забыть. Воспоминание об утрате сменилось болью, а в сочетании с разговором наедине с Хару это вызвало сильную печаль. Меланхолия в его глазах рассеялась, как только Ханагаки поднял взгляд на обеденный стол, где на него так же смотрели черные глаза. Вместе со своими серебристыми волосами и бледной кожей Майки напоминал мифическое существо, но Такемичи не мог решить, каким ёкаем его назвать. - Ты использовал Санзу как плюшевую игрушку? - Он хотел спросить, откуда Майки вообще знает, с кем был Мичи, но брюнет был слишком отвлечен голосом Сано. Он упустил возможность задать встречный вопрос, посчитав эту идею заведомо провальной, попытался ответить. - Совсем наоборот. - В комнате Такемичи он больше всего напоминал человека, которого ребенок хотел бы обнять перед сном. Особых отличий он не видел, Санзу приходил к нему из-за кошмаров, что вполне напоминало детское поведение. Но то, что Манджиро не злился, его беспокоило, обычно тот был более ревнивым и предпочел бы, чтобы Такемичи спал с ним, что натолкнуло на некоторые мысли. - Ты тоже выглядишь уставшим, тебе тоже стоит прилечь после позднего перекуса, верно? - Майки кивнул, хотя перед его фигурой не было ничего съедобного. В такие ночи, оставаясь на ночёвку в доме Сано, Мичи ел еду, которую Эмма приготовила на завтрак, даже помогал ей с готовкой. Обедали они в мастерской Шина, которому нужна была помощь. Ужин был похож на роскошный семейный пир, которым руководил дедушка. Но в такие ночи Такемичи на ощупь проводил по едва теплому месту рядом с собой и следовал за тем, кто оставил тепло, прямо на кухню, чтобы разделить остатки еды и подумать о многом. - Напоминает мне о прошлом... - Ты бы отругал меня, если бы я съел меньше тебя. - Услышав это, Такемичи вышел из состояния, похожего на гипноз, в котором воспоминания мелькали перед его глазами, затрагивая все его чувства одно за другим. - Это называется заботой, Майки. - Если бы только они могли преодолеть то, что стало причиной трагедий, и все исправить. Майки не пришлось бы жертвовать своим будущим ради семьи, которая уже развалилась. - Я бы хотел, чтобы ты и дальше получал его от своей семьи. - Глаза начали укоризненно смотреть на Мичи, как будто его собирались отругать за что-то, в чем он не собирался признаваться. - Мне достаточно тебя одного. Если ты не планируешь уйти в ближайшие дни, больше я тебя не отпущу. - И это сказал человек, который намеренно избегал встреч... Запугивал и унижал того, которого он защищал. - Думаю, я бы сделал то же самое, если бы столкнулся с похожим. - Такемичи на очень короткое время закрыл глаза, а когда открыл их, то приступил к делу. Он распахнул дверцу холодильника, который, благодаря ему, больше не был пуст, и достал банки пива. В качестве закуски он насыпал чипсы, которые намеревался приберечь на худшие дни. Какучо запретил ему есть слишком много, а это означало, что он не будет покупать их в ближайшее время. В любом случае всегда можно обмануть кого-нибудь, чтобы они купили твои любимые закуски. - Где ты был все это время? Санзу выглядел уставшим, и когда я спросил Хайтани о твоем местонахождении, те сказали, что с тобой все в порядке. Я не думаю, что с тобой все в порядке, так мне подсказывает моя интуиция. - Они все хорошо заботятся о тебе, как и всегда, поэтому я могу тебя оставить надолго. - Голубые глаза продолжали смотреть, и Майки почувствовал давление. Сейчас он хотел быть более честным или был вынужден. – «Черный импульс» больше не беспокоит меня все время. Он ощущается как совершенно чуждая часть меня, как будто обрел личность, лишь изредка показывая мне, что могло бы произойти. И даже если он больше не влияет на мое поведение, я не менее опасен, потому что он сводил меня с ума. Вспышки насилия — лишь малая его часть. Я восстанавливаюсь после того, как причинил кому-то невыносимую боль, и самое главное, что ты провоцируешь и смягчаешь приступы. Одно дело, когда я ношу с собой твои фотографии, другое, когда ты рядом. Я не хочу усугублять ситуацию. То, что произошло между нами, можно назвать только насилием. Поэтому я буду уходить, когда почувствую приближение приступа. - Давай выпьем и отвлечемся от этого на некоторое время. - Банки заняли свои места перед собеседниками. - Скажи, Санзу не пришел ко мне по своей воле, ты его послал? Думал, что моя способность может сработать на нем... - Сано кивнул, помедлив мгновение. – Я тоже, но ошибался, я на это надеялся и снова облажался. Но я больше не хочу об этом думать, я уверен, что вернусь и все исправлю, по-другому быть просто не может. Давай выпьем за это! - Они стукнулись банками и опустошили свои порции на треть, алкоголь облегчил задачу, развязав языки. - Ты никогда не унываешь, Такемиттчи. - Мягкая улыбка Манджиро отличалась от беспокойства в глазах Такемичи. - Одна вещь все еще беспокоит меня. Ты создал «Бонтен», отняв будущее у его руководителей и забыв о своем собственном, но что-то всегда удерживало их в этом мире. У Мочи сильная воля к жизни и память о Шионе, который, вероятно, просил его жить дальше. Кисаки и Ханма есть друг у друга, даже если они отрицают это. Даже несмотря на то, что Какучо далеко от Изаны, он все равно может вернуться за ним, как Коко сделал бы это для Инуи. Хайтани держится только из-за связи, которая у них есть как у братьев. Санзу думает, что должен помочь тебе, но его также держат его друзья и семья. Они никогда не отказывались от будущего, даже если ты думаешь иначе, а ты так сделал. И поэтому я подумал о том, что будет с тобой, если я уйду вот так или не смогу выполнить твою просьбу. Ты не держишься за жизнь, думая, что ты приносишь смерть, поэтому ты умрешь, верно? - Такемичи... - Умирать больно, невыносимо страшно и обидно... Ты все равно хочешь спасти себя, даже если уже все решил. Я знаю, что в момент смерти ты протянешь ко мне руку. Крепко возьмешь мою, но у меня больше не будет сил держать нас обоих, и тогда мы упадем. Чифую будет ругать меня, Хина будет плакать, Санзу снова возненавидит себя, Эмма потеряет еще одного брата, но навсегда. Мы можем быть вместе, но я не знаю, существует ли мир, который я оставил позади, и оставил ли я после себя несчастных людей. Вот почему я хочу, чтобы ты дал себе шанс, даже если я покину тебя. Я знаю, что ты не видел Такемичи Ханагаки как своего Такемиттчи все эти годы, ты не мог опереться на меня... Я думаю, он ценит тебя и любит, как и я сейчас. Не исчезай вслед за мной. Думаю, что я тоже люблю тебя, немного больше, чем просто друга. - Такемичи. - Пойдем на свидание?