Комплекс бога

             Глубокий вдох - единственное, что она позволила себе перед тем, как нажать на курок.       Секунда, кажется, растянулась в вечность, но её рука не дрогнула.       Она действительно сделала это.       Просто нажала на курок, как будто делала это всю свою жизнь.       Зелёная вспышка вырвалась из дула бластера. Точный и быстрый выстрел без единой лишней доли на раздумья.       Кажется, дядя Форд и понять ничего не успел, так быстро его тело разложилось на молекулы, не оставляя после себя ничего. Лишь пустое место.       Билл медленно повернул голову в ее сторону. Рот его приоткрыт, губы дёрнулись, а глаза расширились. В них ясно читается недоверие, и Мэйбл хмурится, мысленно задавая вопрос, ответ на который так и не получает:       «Ты что, сомневался во мне?»       Откинув орудие куда-то в сторону, она срывается к нему, прижимается как можно ближе, обхватив торс руками.       — Ты умница, — произнёс он тихо, но довольно, при этом аккуратно поглаживая её волосы.       Она трётся щекой об его куртку, поднимает голову, всматриваясь в тёмно-карий омут глаз. Улыбается во все зубы. Билл так же усмехается в ответ и лёгким, еле ощутимым движением убирает с её лица волосинки, заправив каштановые пряди за уши.       Очередная белая вспышка осветляет всё вокруг, тут же разрушая мгновение этой нежности.       Они синхронно поворачиваются в сторону портала, а затем он резко тянет её вниз. Они приседают, спрятавшись за панель, и рефлекторно прикрываются руками. Всё это длится долгих секунд пятнадцать, не меньше, и нутро ей подсказывает, что на этот раз это точно увидели в большей части города.       Зрение расфокусировалось, помутнело. Протерев глаза тыльной стороной ладони, Мэйбл поднялась на ноги. Оглянулась по сторонам в поисках Билла и обнаружила его на полу.       Хаотичные вспышки и землетрясение не позволили ей подойти к нему. Пришлось снова спрятаться. В отражении зелёных экранов видно, как спирали внутри портала хаотично закручиваются, образуя одну. Все трясётся и страшно гудит. Лампочки на портале лопаются, большинство осколков разлетается вокруг, но некоторые остаются витать в воздухе.       Долго смотреть на это не выходит. Глаза печёт страшно. Поджав под себя ноги, она упирается в колени. Сердце колотится, а от какофонии звуков уши снова начинают болеть.       Тем временем из портала появляется что-то на подобии лестницы состоящей из энергии, что переливается фиолетовыми оттенками.        Все понемногу затихает.        Подняв голову, Мэйбл встречается с теплым, завораживающим взором янтарных глаз, что словно солнечные лучи обжигают своей лаской.        Перед ней стоит сам Билл Сайфер в собственной персоне. В собственном теле. Он скользнул взглядом по ее лицу, от чего по коже пробежала лёгкая дрожь, а губы подрагивая растянулись в счастливой улыбке.          Демон протягивает ей руку. Мэйбл вкладывает свою ладонь в его, крепко сжимая. Оказавшись на ногах, она тут же обхватывает его шею тоненькими ручками и прячет лицо куда-то ему в шею, от которой успокаивающе пахнет одеколоном. Чувствует, как по грудной клетке растекается приятное тепло, как на сердце становится легко и просто, а глаза наворачиваются слёзы.       — Ну-ну, ты чего? — отстранившись от неё, спрашивает мягко, словно мурлычет, и вытирает большими пальцами мокрые дорожки.       Она выдыхает. Хоть губы продолжают дрожать, улыбается широко-широко. Касается холодными пальцами щёк и, абсолютно наплевав на целую ораву демонов за его спиной, целует. Отчаянно, передавая всю свою тоску, и снова бросается его обнимать, что-то шепча настолько неразборчиво, что даже он не может понять.       Билл позволяет все это. Крепко прижимает к себе, успокаивающе гладит по спине. Дает время совладать с той волной эмоций, что нахлынула на нее.       Затем его союзники [или друзья?] подходят к ней, представившись, почтительно кланяются, целуют руку, перед этим, конечно же, взглянув на Сайфера в немом вопросе «можно?» и получив одобрительный кивок.       — Ну что ж, дамы и господа! — Билл хлопает в ладоши и довольно их потирает. — Вы знаете, что нужно делать дальше!       Демоны довольно загудели. Те из них, кто не в человеческой, а в своей настоящей ипостаси, довольно облизались, хохоча.       — Мэйбл… — где-то с боку раздается тихий и хриплый голос брата.       Они все даже не сразу заметили чужие присутствие. Стэнли и Диппер смотрят на всё это с лицами полного неверия. В глубине зрачков читается страх, непонимание и целый водоворот эмоций, что резко контрастирует с зеленей ее безразличия.        — Ты не могла… — разочарованно тянет ее близнец.        На что Билл скалится, усмехаясь: широко, победно, злобно, словно дикий зверь, что готовится разорвать свою жертву в клочья.        Где-то там просыпается напуганный Генри. Мэйбл понимает: он - не жилец и ей плевать. Она берет Сайфера под руку и зеркально повторяет его усмешку.   

***

      Солнечные лучи пробиваются сквозь огромное панорамное окно, осветляя своим золотистым светом просторную залу. Блики играют на резных элементах колонн, что оплетены дивными цветами, и на мраморных, застывших в агонии, статуях повстанцев, что когда-то очень давно решили, что способны противостоять королю.       В центре, на высоких ступенях, возвышаются два трона из черного бархата, почти во всю обвиты золотом. Сложные орнаменты, вырезанные по всему периметру, вычурны и величественны, но главным украшением являются буквы «Б» и «М», выведенные на спинках янтарем и изумрудом.       Хоть они и идентичны, Мэйбл любит засиживаться на троне Билла, словно окутываясь в его объятьях, если того нет рядом.       Так почему-то комфортнее.       Так спокойнее душе.       И у короля по этому поводу нет никаких претензий.       Поэтому, сейчас, закинув длинные ножки на перила, беззаботно ими болтая, она с наслаждением поедает фисташковое мороженое. В отражении лаковых, ядовито-красных туфель играют солнечные зайчики. Рядом летает золотой поднос с бокалом игристого вина.       Когда она бросает мимолетный взгляд на панорамное окно, кончики накрашенных в цвет спелого граната губ дергаются вверх.       Поднявшись, она одергивает короткое облегающее платье и подправляет полупрозрачные рукава, при этом не забыв почесать за ушком своих любимых питомцев-волчат, что нежатся у подножья тронов.       Звук её каблуков разносится эхом по залу. Шаги размеренные и даже вальяжные. Королева гордо, вскинув нос, разглядывает свои владения. С высоты замка виднеется большая часть города. Яркая и живая. Заселённая демонами и людьми.       В ярко-красном небе порхают прозрачные бабочки, их крылья сверкают, будто усыпаны драгоценными камнями, создавая ощущение живого калейдоскопа. Медленно поедая мороженое, Мэйбл машет свободной рукой. Стекло исчезает, и некоторые из них залетают внутрь, кружась возле неё.       В нос удаляет приятный свежий воздух, смешанный с дивным цветочным ароматом, а до ушей доносится легкая классическая музыка. Она наблюдает, как работники хлопочут над ее гордостью и отдушиной - собственноручно выведенными хрустальными цветами. Каждый лепесток которых переливается всеми оттенками радуги, отражая солнечные лучи.        Но главным украшением конечно же являются семь - место для восьмого осталось пустовать - магических шаров полукругом витающих вдали. Повстанцы и предали, или просто наивные глупцы отказавшиеся принимать перемены.       Члены круга не смогут навредить Биллу находясь не в полном составе и лишь по этой причине он позволил ей оставить их в живых, но Мэйбл дала себе мысленное обещание, [о котором он не знает] что если кто-то из когда-нибудь попытается выбраться и испортить ту идиллию, которую они построили на крови и костях, она и глазам не моргнет. Убьет их голыми руками, а остатки скормит волкам.        Она и так за него порезала глотки полиции времени, которые решали что могут им помешать. Прикрывала грудь от выстрелов, собственным телом и без зазрения совести вскрыла череп Блэндину, пока тот с набитым кровью ртом, пытался молить о пощаде.        [Веселая была вечертиночка.]       Они с Биллом выстроили собственный идеальный мир по кирпичикам, перестроили планету на молекулярном уровне и поставили его друзей-союзников во главе в роли доверенных лиц. Конечно, он всё ещё останется параноиком - доверяет только ей - поэтому контролирует каждое их решение, шаг и даже вздох.       Она понимает, зачем это нужно, и принимает это, но когда короля нет рядом неделями, а то и месяцами, королева готова выть от отчаяния вместе со своими питомцами. Душа болит, а сердце раскалывается на части, так же как её цветы, что разваливаются в блестящую пыль.       Поэтому она обрекает весь мир на холодную, суровую зиму - свою тоску, окутывая его в неприглядный мрак.       И лишь одна путеводная звезда прокладывает ей путь, не давая повянуть в безумии и тоске, пока Билл не вернётся и её цветы снова не распустят свои прекрасные бутоны, а яркое солнышко не взойдёт, растопив все снега.       — Смотри-ка, кто проснулся, — его голос настолько нежный, что заходится сердце.       Широкая улыбка тут же растекается на её губах, а в глазах сверкают счастливые искорки, когда она поворачивается и видит, как к его груди тулится маленькое сонное создание. Выражение лица настолько серьёзное и недовольное, что Мэйбл приходится прикусить губу, чтобы не засмеяться, тем самым не обидев принцессу.       Поставив тарелку с мороженым на поднос, она по-быстрому целует в щёку сначала Билла, затем дочку. Проводит пальцами по ее кудрявым пшеничным волосам, заглядывает в изумрудные, почти идентичные ее, глаза, щекочет, пытаясь вызвать самую красивую на свете улыбку.       — Так бы съела тебя!       — Мама! — малышка тулится к отцу сильнее, пряча лицо в его чёрной рубашке. Её корона сверкает на солнце, а пышное розовое платье задирается от резких движений. — Я невкусная! Давай лучше съедим твое мороженое? — её глазки хитро заискрились. — Оно точно вкусное! — и на этот раз Мэйбл не смогла сдержать хохот, впрочем, как и Билл.       — Прости, милая, — королева щёлкает пальцами, и подносы исчезают, — но перед десертом тебе нужно съесть что-то более полезное.       Малышка капризно дует губки - у мамы этому и научилась - но та останется непреклонна. Тогда она переводит взгляд на отца, что в большинстве случаев и тает от этого фокуса.       Он всегда разрешает ей много. Иногда даже слишком. Где-то по коридорам все еще бегает розовый пони, а в игровой комнате, на огромном дереве из сапфиров спит коала.        — Извини моя маленькая Звезда, но на этот раз мне прийдется согласиться с такой мамой.          — Но я хочу! — недовольно хмурится и машет маленькими руками.        Тут же появляется слуга, падает на одно колено и приклоняет голову, ожидая приказа.        Принцесса удивлено хлопает ресницами, переводя ошарашенный взгляд от одного родителя к другому. Она очевидно добивалась не этого. Ей еще сложно контролировать магию: постоянно что-то путается и получается не так.        Билл говорит, что это нормально, ведь она ещё юна, а магия уже сильна. Мэйбл в этом вопросе полностью полагается на него. Ей впервые доводится сталкиваться с ребёнком, от взгляда которого зажигаются свечи, а от нескольких взмахов руками исцеляются израненные крылья бабочек. Ех дочь использует свою магию во благо, сбегает из замка и лечит израненных животных. [Даже не верится, что они могли создать что-то настолько светлое и яркое.]       — Я хочу мороженое, — малышка задирает голову, пытаясь скопировать властный тон родителей.       Слуга кивает и уже собирается исчезнуть, как Мэйбл качает головой, показывая, что не нужно этого делать. Он теряется, даже заметно, как на лбу появляются капельки пота, а зрачки расширяются от испуга. Лишиться [в лучшем случае] головы из-за невыполнения приказа королевской особы, очевидно, не очень хочется.       — Ты можешь быть свободен, Стив, мы сами разберёмся.       Услышав тот самый приказ ещё и от короля, парень, расслабившись, заметно вдыхает и исчезает, а Билл щёлкает пальцами. Поднос с мороженым возвращается, и Мэйбл соскребает совсем немного в ложку и отдаёт дочери.       — Бабушка с Мэлоди так сильно старались, готовя тебе обед, — тянет она, заглядывая малышке в глаза. — Неужели ты правда хочешь перебить аппетит и расстроить их, м? — на маленьком личике считывается задумчивость. Она качает головой и отдаёт пустую ложку обратно. — Тогда пойдём посмотрим, что там у них есть такого вкусного?       Принцесса улыбается, подаёт маме руку, по-детски крепко сжимая её пальцы в своих ладошках, и пока они идут — принцессу, конечно, всё ещё несут на руках — по долгим, бесконечным коридорам, весело рассказывает, какие красочные сны у неё были на этот раз.