Комплекс бога

             Этот сон на удивление запомнился ей очень хорошо. Прям в деталях, и ни взгляды в окно, ни умывание холодной водой не помогли его прогнать.       Но Мэйбл заострять на этом внимание не стала, а просто отправилась в школу. Но не успела и переступить её порог, как поняла, что что-то случилось. Это чувство окутало её, как только она вышла из машины.       Сразу налетели подруги и рассказали, что Кэролайн мертва. Мол, перебрала на вечеринке, [что для неё норма,] попросила Оскара отвезти её домой, а у того состояние было не намного лучше. Парень не справился с управлением, машину на мосту занесло, и они слетели в речку. Он выплыл на берег и отключился; её вытащили только под утро. Завтра похороны.       Рассказ девочек Мэйбл слушает вполуха, и то они постоянно перебивают друг друга, желая вставить известные им "эксклюзивные" детали. Их голоса сливаются воедино, словно адский гул рассерженных пчел, так что слова еле уловимы для восприятия.       Мэйбл ведь даже не подумала, что случившееся и её сон могут быть как-то связаны. У неё другая проблема - моральная. Ведь, несмотря на шок, она не чувствует ни жалости, ни сожаления, лишь облегчение. Потому что понимает: без главных катализаторов её жизнь станет немножечко получше.       И она оказывается права. Все настолько увлеклись происходящим, что на следующие несколько недель забыли о ней. Действительно, подстрекать-то не было кому. Пока, к её огромному сожалению, Оскар не вернулся в школу. Он не выглядел убитым горем или хотя бы грустным. Всё рассказывал друзьям о симпатичных медсестрах, что за ним ухаживали, и жаловался на оставшиеся ссадины.       Мэйбл от него буквально воротило. Она смотрела на него и чувствовала физическую тошноту, особенно когда ловила его взгляды. Такие "неоднозначные", что аж хотелось искупаться в святой воде.       Оскар зачем-то всё старался с ней пересекаться: то в классе задерживался, то в столовой, то в коридоре попытается схватить за руку, но ей удавалось его избегать, улизнуть или спрятаться в компании подруг, пока в один день удача вдруг не отвернулась от неё.       Парень подкараулил её у школы.       — Обычно девчонки бегают за мной, а не от меня, — улыбнулся кривоватыми зубами, что неудивительно. Не раз на тренировке мяч прилетал, и нахально сморит серыми глазами. За них по большей части он ей и понравился. Такой редкий цвет, что Мэйбл была готова в своё время писать им оды, да и не только им, если честно. — Что с тобой не так, Пайнс?       — А с тобой? — сжимает лямку от рюкзака на плече сильнее, окидывая его презрительным взглядом. — Что ж ты всё не отстанешь от меня? — и намеревается пройти мимо, но тот хватает её за локоть.       — Давай подвезу?       — Я тоже на машине, Оскар, — шипит она и пытается отвергнуть руку, но хватка грубых, толстых, мозолистых пальцев становится только сильнее.       — На твоей машине кто-то шины проколол, так что вряд ли ты сможешь на ней уехать сегодня.       — Я даже догадываюсь, кто это был!       — С каких пор ты думаешь обо мне так плохо? Это не я.       — Зато точно кто-то из твоих дружков! — взгляд становится злее, и Мэйбл даже наступает ему на ногу в надежде, что парень её всё-таки отпустит.       Но, к сожалению, всё происходит наоборот. Оскар корчится, но локоть не отпускает. Игривый тон сходит на нет. Открыв дверь, он грубо толкает её внутрь. Завтра точно будут синяки.       — Да сядь ты уже! — и с помощью чип-ключа блокирует дверь.       Учеников в дворе немного, так что вряд ли кто-то обратил внимание на произошедшее, а если и обратил, то нарочно проигнорировал. Никому нет дела до "чужих разборок".       — Не обижайся, — заводя машину, говорит он, — завтра утром шины тебе поменяют. За мой счёт.       Мэйбл закидывает ногу на ногу, складывает руки на груди и смотрит в пассажирское окно.       — Я просто хотел поговорить. Ты заблокировала меня везде, избегаешь… Мне пришлось найти способ поговорить с тобой. Тем более тебе нравятся плохие парни! Я же знаю.       — Плохие парни - да, маньяки из криминальных новостей - нет, — лишь на секунду переводит на него взгляд, в надежде показать своё искреннее и неподдельное омерзение.       — Маньяк? — тихо хихикает. — Я же не собираюсь тебя убивать или насиловать. Смотри, я везу тебя домой.       И да, действительно. Просто немного другим путём. Подлиннее.       — Ты мне нравишься, Мэйбл, — после паузы в секунд так двадцать говорит он, видимо поняв, что отвечать она не собирается.       Пелена её хрупкого, шаткого, с таким трудом настроенного спокойствия тут же сдувается. Тело заметно напрягается. Брови хмурятся. Изумрудные глаза мрачнеют и кажутся чёрными.       — Серьёзно, Оскар?! Ты и твоя… — Прикусывает щеку. О мёртвых или хорошо, или ничего. — Пассия! Распускали обо мне все эти слухи! Ты позволил ей толкнуть меня с лестницы! Порезать мой памятный альбом! Изуродовать годовой проект! Разбить мой телефон! — Оскар пытается что-то сказать, но Пайнс не дает, продолжая выкрикивать всё, что эти двое и их компания заставили её пережить за последние несколько лет. — Поцарапать машину! Отрезать мои волосы! Поджечь одежду!       — Ну, во-первых, не просто так же. Дыма без огня не бывает, Солнышко. А во-вторых, это всё делала Кэр, не я. Ты же, к прочему, — выделяет он и косится на неё, — победила в том дурацком конкурсе в позапрошлом году. Вот она и точила на тебя зуб. Уж очень хотела полететь во Францию.       — Не нужно перекладывать ответственность. Ты выставил меня виноватой! А когда всё это происходило у тебя на глазах, бездействовал.       Его пальцы сильнее сжимают чёрный кожаный руль, а Мэйбл, не замечая этого, продолжает говорить:       — Когда твои друзья опускали в мой адрес грязные шуточки, ты смеялся вместе с ними… Когда Стив распускал руки, ты продолжал стоять в сторонке!       — Ты и сама отлично разобралась с ним, когда воткнула ему вилку в руку. Так что не стоит строить из себя жертву. Я до сих пор сомневаюсь, что с лестницы Кэр слетела сама.       — Ты больной! — хихикает она, приложив ладонь ко лбу. — Не моя вина, что она под ноги не смотрит. Возможно, ей просто карма прилетела.       — Как удачно…       — Не то слово!       Дальше они молчат, пока наконец подъезжают к её дому. Когда Мэйбл дергает за ручку, та всё ещё закрыта. Бросив в сторону парня очередной недовольный взгляд, она говорит:       — Открой дверь.       — Я знаю, ты злишься и ты имеешь на это полное право. Я ошибся! Все ошибаются! Дай мне второй шанс! Я всё исправлю!       — Открой дверь, — повторяет громче.       Он вздыхает, чуть ли не рыча, поворачивается к ней, наклоняется ближе и продолжает говорить:       — Ты правда мне нравишься! Правда! — хватает её за руку, но Мэйбл сразу же вырывается. — У нас всё ещё может быть хорошо! Просто…       — Несколько минут назад ты убеждал меня в том, что не маньяк.       Оскар умолкает. Смотрит на неё секунд так две и, наконец, услышав заветный щелчок, Мэйбл пулей выскакивает из машины, со всей дури захлопнув дверь.       Она горбится и обнимает себя руками. Ощущения гадкие, противные. Дома темно, холодно и сыро. Одиноко. Родители уже больше года ездят по командировкам, чтобы оплачивать "её хотелки", этот двухэтажный дом, долги дяди Стэна, исследования Форда и Диппера, а также её будущее в университете.       Ей так не хватает теплых маминых объятий, ласковых папиных слов. Никто в этом мире не умел так утешать, как он… Не хватает уюта, заботы, ощущения защищенности. Хотя бы живой души рядом.       Слёзы невольно капают из глаз, нижняя губа начинает дрожать. Мэйбл бросает рюкзак куда-то в сторону и прямо в куртке и обуви падает на кровать. Обнимает подушку в форме кота, давая волю чувствам. Плачет громко, навзрыд и долго. От усталости ненадолго замолкает, периодически всхлипывает и так по кругу.       Насколько долго это продолжалось, она не понимает. Окончательно вымотавшись, погружается в полудремное состояние. Всё расплывается и круговорот мыслей утихает, веки тяжелеют и закрываются, но вдруг, резко, ни с того ни с сего, вспоминает про тот сон.       Месяц почти прошёл.       Обида и злость накрывают новой волной, и она достаёт с под кровати рваные и мятые клочья фотографий Оскара, или, вернее, их остатки. Раньше они висели у неё на стене и были украшены сердечками, но после предательства… Она не нашла в себе сил высказать ему всё в лицо, поэтому так немного успокоила душу и спрятала в коробке, намереваясь потом сжечь. Правда, руки так и не дошли.       Взяв более-менее уцелевшее фото, совсем по-детски показала ему язык и положила под подушку. Конечно, Мэйбл не верила, что что-то действительно произойдёт… но всё равно… хотелось, хотя бы призрачного, но возмездия.       Через дня четыре, ранним утром её разбудил телефонный звонок. Была суббота, так что, конечно, она хотела отоспаться за эти два дня, но злиться на звонящего не спешила. Это могли быть родители. С их вечными переездами по разным странам они часто терялись во времени, так что могли позвонить и поздней ночью, и ранним утром, и в самое неудобное время.       Но, к сожалению, это были не они, а её одноклассница и по совместительству подруга - Лесли. Что ж, на неё Мэйбл могла злиться.       — Почему ты мне не отписываешь? Ты вообще читаешь классный чат?!        — Нет, — честно и сонно отзывается потирая глаза. — Что-то случилось? — голос у Лесли взволнованный, что до нее доходит не сразу.       В ответ тишина секунд так пять и Мэйбл даже проверят не сбросило ли звонок:       — Лесли?        — Оскар… умер… сегодня ночью.        — Ч-Что? — подыскивает, сильнее прижимая телефон к уху. Сонное состояние вмиг улетучивается, но все равно нет уверенности в том, что она услышана всё правильно.       — Оскар умер! Сегодня ночью. Ввязался в очередную драку с какими-то алкашами… По правде, с его неконтролируемой агрессией я всегда подозревала, что именно так он и закончит… Только думала, что ему будет куда больше семнадцати…       Лесли говорит что-то ещё, но из-за пронзительного звона в ушах Мэйбл её не слышит и просто втыкает в стенку несколько минут. Ей не жалко ни его, ни Кэролайн… Просто это так странно… Не хочется думать о том, что она правда, по глупости, заключила договор с дьяволом, ведь это означает, что в случившемся есть и некая её вина, а ещё, что у неё серьёзные проблемы;       [и Мэйбл заставляет себя об этом не думать.]