Охота на феникса

Шэнь Юань Сюй Личжи что-то говорил, а Юань все никак не мог прийти в себя. Мысли заполошно метались в голове, и он не мог сосредоточиться ни на одной. Наставник здесь! Цзю-гэ будет беспокоиться! Наставник, ааа! Как Юань скучал! Но почему он вернулся?! Что-то случилось?! Надо отправить брату записку! Аааа, новый способ перемещения - без портальной печати, без изменения фона природной ци, даже без спецэффектов в виде переливающегося свечения! Наставник просто несерьезно взмахнул рукой и портал возник сам собой - раз, и все! - без печатей, только замерцавшая в воздухе пленка, как у мыльного пузыря! А это только боги могут, или как?! И что, теперь перед наставником надо кланяться? Или пока все же не стоит отпускать его рукава, чтобы не ушел? Но Цзю-гэ с ума сойдет, если обернется и Юаня не увидит, ааа!!! А может попробовать Сюй Личжи уговорить не уходить еще раз? Да! Вот с чего стоило начать. - …и решил, что это глупо, - продолжал вдохновенно вещать Сюй Личжи. - Поэтому этот мастер решил создать новый мир. - Что?! - ошалел Юань, не в состоянии насмотреться на наставника. Бог или не бог, но выглядел он совершенно так же, как всегда, и белые волосы сияния не источали, и земля под ногами не прогибалась, и неземного аромата от его кожи - он специально принюхался даже! - не исходило, а потому Сюй Личжи оставался самим собой и… как же Юань по нему скучал! - Так разве можно? - Вот этот мастер и займется этим вопросом, а его ученик, - с намеком посмотрел на него Сюй Личжи, и Юань тут же закивал, заранее соглашаясь на все, - поможет ему в исследованиях. - С картинками! - внес свою лепту Чжи-эр. В порыве чувств Юань поймал его в охапку и чуть не затискал на месте. Судя по тому, какие звуки издавал Цинфэн, сидевший на шкафу и с безопасного расстояния наблюдавший за испытанием, что выпало на судьбу собрата, веселился сизый феникс знатно. - Моему ученику стоит отпустить птицу, - заметил Сюй Личжи напутственным тоном. - Если ему некуда выплеснуть эмоции, так и быть, может выплескивать их на этого наставника. - Можно, да? - не поверил своим ушам Юань. - А вы точно не будете меня молниями там или еще чем, за святотатство? - Дурень! - возмущенно заявил Чжи-эр и, воспользовавшись моментом, слинял из объятий Юаня. - Где манеры? Да, да! Сколько времени он этого всего не слышал! - Этот мастер склонен согласиться со своим духовным спутником, - усмехнулся Сюй Личжи, глядя на Юаня с теплом в глазах. - Его ученик, похоже, сильно поглупел в его отсутствие. - Я так соскучился! - в очередной раз выдохнул Юань. - Можно я уже наобнимаю вас вдоволь, и мы продолжим разговор, как нормальные люди? - Ладно, - снисходительно согласился Сюй Личжи, - иначе, похоже, от тебя никакого толку не будет. Давай. Юань влетел к нему в объятия, едва не крича от радости, стиснул руками, вдыхая знакомый запах одежд - ветер, солнце, травы и лес, облака и даже немного море, и этого всего было так много, что на глаза навернулись слезы. И даже одежды были те же самые, в которых Сюй Личжи возносился тогда - благородный темно-розовый цвет верхнего пао из шелкового бархата, еще и подстриженного под шкурку личи, молочно-белые средние слои и темно-коричневый нижний, будто косточка. На спине, Юань помнил, должно одновременно цвести и плодоносить величественное личиевое дерево. - А давайте вы больше не уйдете, а? - Надежда трепыхалась в груди, точно пойманная в ладони бабочка. - Ну, хотя бы не сразу? - Куда? - искренне удивился Сюй Личжи. - К тем дуракам? Да зачем они мне сдались?! Вот это поворот! Юань заставил себя отлепиться от наставника. Тому что, в самом деле так не понравилось на небесах, что он решил вернуться в орден? То есть, он и правда больше не уйдет? Совсем-совсем? - Дуракам? - переспросил он, улыбаясь как ненормальный. - Этот глупый ученик имел в виду небожителей. - Да уж понял я, кого ты имеешь в виду! - хмыкнул тот. - Но что у меня, других забот, что ли, нет?! - А можно вы мне расскажете, а я пока письмо напишу, чтобы меня брат не искал? Ему Цинфэн отнесет, - предложил Юань, отыскивая взглядом тушечницу и кисти. - А то Цзю-гэ переживать будет, куда я с заседания делся, еще искать начнет… - Хочешь - пиши, я тебе не даю, что ли? - поднял бровь Сюй Личжи. Юань восхищенно замер, а потом метнулся за стол и, спешно набросав на бумаге “Возникло срочное дело, скоро буду, не волнуйся. Принесу еще полынного вина!”, свернул записку в трубочку и протянул ее Цинфэну. - Отнеси Цзю-гэ, хорошо? Скажи, что со мной все в порядке! - Быстро! - сообщил сизый феникс и, сжав записку лапой, моментально исчез. - Очень интересно, - пробормотал Сюй Личжи, проследив за ним взглядом, а потом посмотрел на Чжи-эра, который до сих пор делал вид, что кроме него, никаких других фениксов в комнате нет. - Безобразие! - отозвался тот и перелетел на шкаф, туда, где до этого сидел Цинфэн. - Где уважение? - Но мысль хорошая ведь? - усмехнулся Сюй Личжи. - Наставник? - позвал его Юань, пока учитель не успел увлечься спором с собственным фениксом. - Так что там с дураками? - С ослами! - эмоционально взмахнув рукавом, повернулся к нему Сюй Личжи. - С закостенелыми глупцами! Тупицами, которые не видят ничего дальше собственного носа! Замшелыми пеньками! Высохшими стручками, что за собственным величием позабыли обо всем на свете! Традиции у них, понимаете ли! Видите ли, они достигли, чего хотели, пора расслабиться! - Позор! - поддакнул ему Чжи-эр и, прищурившись, молча смотрит на Юаня, явно намекая, чтобы тот разделил его мнение. - Согласен! - а он заранее был согласен со всем, только бы наставник никуда не уходил. - Это не небожители, сяо Тэнли, а безмозглые дурни! - от ласкового обращения наставника Юань чуть не умер от умиления. Ну ладно, дать ему имя “Киви”, но называть… Кивичек? Такое мог придумать только наставник! А тот продолжал возмущаться, и даже когда взмахивал руками, его белые с розовым шелка взлетали, как казалось Юаню, с не меньшим негодованием. - Достичь небес и сидеть сиднем, проводя вечность за созерцанием мира? Ради чего они обретали силу? Чтобы мериться былыми заслугами? Или сравнивать количество почитателей? - А как же эти, ну… - Юань вспоминал сянься про небожителей, у которых дел как-то все время было выше крыши. - Вопросы мироздания? Баланс сил с демонами и духами? - Еще скажи, ответы на молитвы смертных? - столь иронично посмотрел на него Сюй Личжи, что Юань чуть не поперхнулся воздухом. - Нет, да? - Мастер Фэн Цзиньтао! - воскликнул тот, вскидывая руку с вытянутым вверх указательным пальцем. - Четырнадцатый глава ордена, создатель теории формирования скрытого царства и практики Дыхание хрустального озера… и что в итоге? - Что? - переспросил Юань, изо всех сил стараясь сдержать счастливую улыбку. - Мелочный, склочный, занудный, как… как… - Сюй Личжи покрутил рукой, явно пытаясь подобрать выражение, - как казначей нефритового дворца! Тьфу! “Зачем тебе, мальчик, забивать этим голову?” - явно передразнил он. - “Займи свое место в иерархии и будь счастлив!” - А ваш наставник, мастер Мо? Сюй Личжи поджал губы, явно не желая ругать бывшего наставника вслух. - Лентяй! - многозначительно заявил Чжи-эр со шкафа. - А как же небесные сады и дворцы? - не утерпел Юань. - Прекрасные богини, что поют хрустальными голосами над безумной красоты водами? Сюй Личжи откровенно передернуло. Юань расхохотался. - У этого мастера ученик совсем отбился от рук, - проворчал наставник явно для вида, - за ним глаз да глаз нужен. К тому же кто-то обещал особенное вино этому учителю… О, точно! Игристое еще не готово, но полынное-то вино точно можно пить! - Я сейчас! - сорвался с места Юань, выскочил во двор и помчался к себе в комнаты, где оставались бочонки с вином. Один сразу запихнул в цянькунь, чтобы потом забрать с собой на Цинцзин, а второй-то можно было оставить здесь наставнику! А потом принести с Цзюйсяня хорошего байцзю и поставить еще, побольше, пусть настаивается! - Глава Шэнь? - донесся с улицы голос тетушки Чжичжу. - Вы уже вернулись?! - И не я один! - не найдя подходящего кувшина, Юань схватил бочонок и понесся обратно к дому наставника, изо всех сил надеясь, что тот ему не привиделся, и это все не сон. Но нет, Сюй Личжи оказался на месте: он придирчиво проходился вдоль своих стеллажей, словно убеждаясь, что все лежит именно на тех местах, как он помнил. - Вот! - Ты думаешь, что после Небес этот учитель… - ехидно начал Сюй Личжи, но Юань просто зачерпнул вино чаркой и сунул наставнику в руку. - Ммм… необычный запах. Юань покивал, а потом расплылся в улыбке, глядя, как Сюй Личжи пробует вермут. - Наверное, с божественными винами не сравнить, - покивал он, прослеживая взглядом вторую наполненную чарку. - Совершенно верно, - не поведя и бровью, ответил наставник. - Но так и быть, выпью его - исключительно ради того, чтобы твои усилия не пропали зря. Но думаю, вино будет еще лучше, если… Он снял с пояса цянькунь, развязал золоченые шнурки на его горловине, а потом просто перевернул над столом и тряхнул. На полированное черное дерево посыпались крохотные мешочки, кулечки, плодовые косточки и семечки. Юань, потеряв дар речи, смотрел, как растет куча на столе, а добило его здоровенное, не меньше, чем с увесистый кабачок, продолговатое семя, с виду совсем как миндальное, и крупный орех, смахивающий на кокос, только розовато-желтый. - Наставник обнес Небеса? - восхищенно выдохнул Юань, глядя на все это богатство не иначе как божественного происхождения. - Что за выражения, сяо Тэнли? - протянул донельзя довольный Сюй Личжи. - Да. - У нас есть старое рисовое поле, - тут же прикинул Юань. - Можно устроить новый сад там… Вот только, а искать-то точно не будут? - Не найдут! - хмыкнул наставник столь хитро, что Юань тут же заподозрил новые слои защит на их маленьком скрытом царстве, только теперь еще и от обитателей Небес. - Но старое поле подойдет, согласен. Надо будет только немного там условия создать… - У этого ученика тоже кое-что есть, - азартно сообщил Юань и вытащил из кармана рукава заветную косточку. - Лунный персик! - Этот учитель очень рад, что не ошибся с учеником, - сообщил Сюй Личжи и посмотрел на тетушку Чжичжу, запутавшуюся в ногах на пороге. - Только вот почему мастер Шэнь Тэнли ходит непонятно в чем? - Ох, и правда! - всплеснула лапами паучиха. - Эта глупая служанка и не посмотрела сразу! Но платья давно готовы, давно! И го-бе-лен! - донеслось уже со двора. Юань только моргнул ей вслед. Нет, он не забыл о том, что для нового статуса ему полагались подобающие одежды, и отлично помнил, как воодушевилась тетушка Чжичжу, когда услышала, что нужен “достойный наряд”. Но неужели наставнику было так важно, во что он одет? - Интересно посмотреть, что она придумала на этот раз, - заявил Сюй Личжи, словно между делом наливая себе еще одну чарку вермута. А потом перехватил взгляд Юаня и вопросительно вздернул бровь. - Сам виноват, ходишь в каких-то непонятных тряпках. - Это маскировочная одежда! - попытался восстановить справедливость Юань и тут же чуточку похвастался сокровищницами Цюндин. - А вообще, я видел в Цанцюн и искрящиеся бирюзовой слюдой платья Чо-вана, и даже сам носил одеяние Поющих ветров! Я словно сам ветром стал и ускорился чуть ли не вдвое! - Мне это ни о чем не говорит, - чуть прищурился мастер Сюй. - Я никаких поющих Чо-ванов не знаю и знать не хочу. И потом, куда там Цанцюн тягаться с мастерством тетушки Чжичжу… Тетушка как раз неслась обратно, подняв двумя лапами перед собой целую стопку зелено-коричневых вроде бы одежд. - Одевайся! - велел наставник, явно развеселившись, и устроился на своем любимом месте. - Прямо так? Без ширмы?! - Что я такого не видел в собственном ученике? - хмыкнул Сюй Личжи, а тетушка Чжичжу, запричитав, шмыгнула куда-то в соседнюю комнату и приволокла оттуда ширму с вышитыми - или вытканными? - орхидеями на шелковых экранах. - Ну ладно, - Юань снял с себя белые одежды безымянного послушника и тут же поймал перекинутые через ширму нижние штаны и нательное платье. - Начни с этого, - хмыкнул по ту сторону мастер Сюй, пока Юань в ошеломлении надевал на себя молочно-белые шелка - с тончайшими жилками с внешней стороны, выложенными так тонко и точно, словно Юань облачался в ткани, сотканные из струй дождя или водопада. Они были невесомы, едва ощутимы, и при этом он не смог различить ни единого стежка, словно нити паутины просто приклеили к ткани. А когда платье легло на тело, Юань чуть не пошатнулся от того, как резко усилилось его восприятие. Мастер Сюй и вовсе встал рядом будто исполинским огненным столпом, и Юань невольно вскрикнул и заслонился рукой от невидимого света. - Прости, сяо Тэнли, забыл, - отозвался наставник, и его отпечаток в ци словно умалился, слился с тканью мира, а потом перекинул через ширму следующее, травянисто-зеленое платье. Это вроде было обычным - ну, может, шелк поплотней, чем было привычно, и такого сочного и густого цвета, что Юань невольно почувствовал на языке вкус киви, пообещав себе наведаться в сад и съесть парочку, как только закончит облачаться. Третье оказалось густо-черным - длинный жесткий жилет почти по колено переходил в такой же высокий воротник и был убран то ли мельчайшими черными зернышками, то ли жучьми панцирями или чем-то в том же духе. Рукава у него, наоборот, были полупрозрачными, и тончайшая газовая вуаль легла на яркую зелень. Он завязал пояса, и стоило только полам сойтись, как разрез между ними исчез: Юань, заморгав, обнаружил себя практически в кольчуге. Так что четвертому платью он почти не удивился: тетушка Чжичжу умудрилась так обработать шелковый бархат, что он натурально выглядел шкуркой киви, и лишь с правого плеча к левому колену по нему вилась почти настоящая лиана с крупными белыми цветами и крошечными плодами - даже не вышивкой, а чем-то вроде аппликации. Бездумно гладя невероятно приятную на ощупь ткань, Юань вдруг сообразил, что Цинцзы в его ножнах из коры подойдет к этому платью, как родной. Он вышел из-за ширмы, показываясь Сюй Личжи и тетушке Чжичжу, и смутился, когда паучиха всплеснула лапами, восторженно повторяя только: “какой красавец, ох, лопни мои глаза, просто красавец наш молодой глава!”. - Порядок! - напомнил о своем присутствии Чжи-эр, так и сидящий на шкафу. - Тетушка превзошла саму себя, - согласился наставник и кивнул на подушку перед собой. - Садись, сяо Тэнли, я поправлю волосы. - Вообще-то, у меня есть закол… - но Юаня дернули за рукав, заставляя сесть. Он только и успел выпрямиться, как узел на макушке ослаб, и Сюй Личжи надел на волосы что-то куда более тяжелое, чем пара лент или деревянная или даже серебряная гуань. Воздух вокруг замерцал, превращаясь в подобие зеркал, и Юань ошарашенно уставился на свое отражение, не слишком веря в увиденное. - Прекрасен, просто прекрасен… - очарованно пробормотала тетушка Чжичжу и протерла сухие глаза тут же взявшимся откуда-то платочком. - Надо и пояс такой же, с цветами! Эта служанка займется этим обязательно! Кто-то выложил из подобия перламутра целую цветущую плеть - Юань отчетливо видел и крупные шестилепестковые цветки с золотистыми сердцевинами, и темно-зеленую лиану, на которую они были собраны. Эта плеть обвивала гуань, а потом словно змеей стекала с макушки по спине. - Но как-то… это… чересчур же? - чуть не заикаясь от священного ужаса, начал Юань и осекся, когда наставник улыбнулся еще шире и пригвоздил: - Как и подобает. А то ишь, манеру взял, в каких-то поющих ветрах расхаживать. - А это… как же сохранение тайны ордена? - на всякий случай уточнил Юань, изо всех сил борясь с желанием показаться в таком виде брату. И Лю Цингэ. И Юэ Цинъюаню тоже. - Отводящие взгляд чары, покров незаметности, вуаль забывчивости, - начал перечислять Сюй Личжи. - Или до Янтарной библиотеки ты тоже пока не дошел? - Что значит, тоже? - возмутился Юань. - Вас всего пару месяцев не было! Я не успел! - Отлынивал от занятий, - хмыкнул Сюй Личжи. - Исследовал мир! - не уступил Юань. - Я побывал в Алой долине Мертвой реки, изучил черноперый мох и видел хрустальных мотыльков! - Редкие вредители, - тут же согласился наставник. - И изучал двойное совершенствование в медицинских целях! И даже двух, нет, трех человек спас! И у одного такое было, вы не поверите! - в запале воскликнул Юань и коротко рассказал про Шан Цинхуа, тем более, что наставник слушал с явным интересом. - То есть, он, как и я, из другого мира, только вот с подобием проклятия почему-то жил, но мы с Цзю-гэ все исправили! А еще я ребенка-полукровку от Небесного демона взял под присмотр! - Так и знал, что нельзя тебя одного оставлять, - довольно хмыкнул Сюй Личжи, - хорошо еще в орден никого не притащил… Тетушка Чжичжу смотрела на них во все глаза. - Его же тоже надо было устроить с приемной матерью! - взахлеб делился с наставником своей главной головной болью Юань. - Его мать при рождении заблокировала ему демоническую кровь печатью, заклинатели вообще очень плохо относятся к демонам, а уж полукровке прилетит в обоих мирах сразу, так что она хотела уберечь ребенка. От демонической крови без смены тела не избавить же, я правильно понимаю? - Какие занятные вопросы поднимает мой ученик, - с удовольствием проговорил Сюй Личжи и, сев около стола, бросил многозначительный взгляд на пустой чайник. Юань заулыбался и тут же поспешил заварить любимый сорт учителя, предвкушая познавательную беседу. Тетушка Чжичжу, воспользовавшись поводом, умчалась в свою мастерскую, бормоча что-то о серебряных цветах и вышивке бисером. Наверное, в гобелен добавить. Юань мимолетно озадачился, где тетушка собралась взять бисер, а потом вспомнил про хрустальный бамбук в одном из южных садов. Конечно, даже маленькие побеги не сошли бы и на стеклярус, но если надрезать ствол и сразу собирать стекленеющие на воздухе капельки на вощеную нить или травинку… точно, получатся настоящие крошечные хрустальные бусинки. Надо будет Цзю-гэ эту мысль подсказать, ведь одно такое растение уже у Цанцюн имеется. Юань улыбнулся своим мыслям и начал разливать по чашкам заварившийся чай. - Кровь Небесного демона сильна, - тут же продолжил Сюй Личжи. - Ты опасаешься, однажды печать сорвется? Юань покивал, сильно жалея, что не может предложить наставнику к чаю никаких сладостей. Даже в цянькуне были только…О! Пирожки мастера Пэй! Увидев выложенную на блюдо выпечку, Сюй Личжи насмешливо двинул бровью, но вслух комментировать запасливость Юаня не стал. - Ну, можно пойти простым путем, - вместо этого сказал он и, пригубив чай, тут же взял с тарелки самый толстый пирожок. Юань немедленно умилился еще сильнее, решив почему-то, что еда на Небесах наставнику тоже не пришлась по душе. - Подсадить ему серебряный лотос добродетели, и дело с концом. - Что еще за лотос? - Юань насторожил уши. Такого он не помнил ни в романе, ни в уже прочитанных книгах библиотеки Юаньцяньго. - Полагаю, до этого раздела ты еще не дошел, учитывая отсутствие негодования в глазах моего жалостливого ученика, - хмыкнул Сюй Личжи, и в следующие несколько минут Юань с изумлением узнал про особую разновидность местных растений-паразитов. И ведь даже Самолета, вздумавшего сунуть в роман ханахаки, не обругать, потому что создателем мира он не являлся! А ведь если подумать, то в ряд с кровяными паразитами, львиноголовые лилиями, ци двух видов, тысячелепестковыми лотосами и прочими радостями этого мира серебряный лотос добродетели очень даже вставал. Пошлое и заезженное “проклятие ханахаки”, получалось, было еще цветочком. Настоящей ягодкой являлся “цветок зла” - ну то, есть цветок Вечного Сожаления Восьми Страданий Бытия, к счастью, достаточно редкий, чтобы встречи с ним становились отдельно упоминаемым в летописях несчастьем. Это растение-паразит поражало духовные вены заклинателя, выделяло какие-то особые вещества в кровь - Юань невольно вспомнил про медикаментозное лечение депрессии при нехватке выработки каких-то жизненно важных элементов: тут, наверное, работало строго наоборот? - подавляло все светлые чувства и воспоминания и медленно, но верно сводило жертву с ума. Его антипод, предотвращающий отклонения ци - был лишь немногим лучше, гася самые острые негативные эмоции и выравнивая эмоциональный фон, но не излечивая их причину. Серебряный же лотос добродетели относился к растениям эфирного или энергетического плана, поскольку материальное воплощение он имел только семечком. Он, как и его более известный собрат, тысячелепестковый лотос снежной чистоты, рос на демонической ци, как реальный лотос на грязи и иле пруда. - Он вообще у демонов считается жуткой дрянью, потому что полностью блокирует в теле демоническую ци. Но если подсадить такой полукровке, - со знанием дела рассказывал Сюй Личжи, - демоническая ци, которая волей-неволей будет прорываться сквозь печать, вместо того, чтобы подтачивать заслон, станет питать лотос. - Но это же паразит, - пробормотал Юань, осознавая, как мало он знает о тех же растениях, и невольно поморщился, представив у себя внутри что-то вот такое… с корнями и лепестками. Брр…. - Хотя, если это растение можно как-то видоизменить, сделав его полноценным симбионтом, может, ограничить, так скажем, зону его произрастания… хм… Но даже и без ограничения, возможно, подобное решение помогло бы и другим демоническим полукровкам, желающим вернуться в мир людей. - Возможно, - пожал плечами Сюй Личжи и подтянул к себе блюдо с пирожками поближе. - Или усовершенствовать его так, чтобы тот поглощал демоническую ци и отдавал бы ее часть, превращая в праведную… - А я-то думал, что приврал, придумав для его учителя сказку о “плевелах демонической гордыни”, - ошеломленно протянул Юань. - А, выходит, действительно есть похожие штуки… - Но раз мать запитала свою сдерживающую печать на собственные силы ребенка, получается, тот одарен, - продолжал наставник, которому пирожки Пэй Цзуйфу явно пришлись по душе. - Можно усилить печать, вплетя в нее демоническую ци, и связав все божественной - что, конечно, заставит его сильно просесть в размере дара, но здорово укрепит тело. Фактически он будет сдерживать себя сам, причем вся система будет находиться в равновесии. Юань чуть не подскочил на месте, поняв, что предлагает наставник. Это же идеальное решение получалось! Никаким носорогопитонам такое будет не пробить! Да что там, и Тяньлан-цзюнь не сможет случайно, да никто вообще! И никакое демоническое Ло Бинхэ будет не страшно, любое воздействие только укрепит внутренний блок! От облегчения даже закружилась голова. - …к тому же, - продолжал рассуждать вслух Сюй Личжи, - это станет первым этапом в моих исследованиях по созданию собственного мира. Отличная идея, да. Погодите, а как? - А поподробнее можно? - выдохнул Юань. - Очень ведь интересно! - Миры, чтоб ты знал, - наставив на него палец, сказал первым делом Сюй Личжи, а потом поднялся на ноги, словно вот так, с высоты, до Юаня лучше дойдет новое, - они как яйцо, с своей скорлупой, желтком и белком, окружающим желток. - Я представляю себе яйца, да, - кивнул Юань. - Праведная и демоническая ци почти как ян и инь, чем сильнее разделены, тем четче граница. Наш мир упорядочен, а твой бывший мир, наверное, был взболтан так, что праведная ци смешивалась с демонической в каждом существе и потому не проявлялась ни одна, ни другая. О. С этой стороны о мироустройстве Юань даже не думал… - Скорлупа нашего мира демонической природы, - продолжил Сюй Личжи и прошелся вдоль стеллажей, словно убеждаясь, что все лежит именно на тех местах, как он помнил. - Далее все просто. Для твоей души я создавал очищающие контуры после прохождения мирового барьера, а тот глава пика, про кого ты рассказал, просто понацеплял на себя всякой заразы при переходе. Та начала паразитировать на том, что хранилось в памяти… Кстати, были такие демоны… демоны снов, той же природы и тоже очень искажали восприятие. Юань моргнул. А потом еще раз. - То есть, стойте, это получается… - пробормотал он, потрясенно глядя на наставника. В голове медленно - очень медленно! - выстраивалась общая картина сказанного, частично додуманного и почти интуитивно угадываемого. - Души могут переходить из мира в мир сами по себе?! - Разумеется, - фыркнул Сюй Личжи, наблюдая, как вернувшийся Цинфэн устраивает подозревающие переглядки с Чжи-эром. - И у Самолета, который еще не был Шан Цинхуа, выходит, уже образовалась связь души с новым миром? - Юань даже головой потряс, пытаясь смириться с идеей Шан Цинхуа - немного пророком или визионером, как многие талантливые писатели, с божьей, как говорилось, искрой. - И он, будучи одаренным духовно, не про писательство речь, если что, частично обрел будущие способности? Все эти животные в романе, сам мир, жизнь Ло Бинхэ… Он это частично предвидел? - Почему нет? - посмотрел на него Сюй Личжи, явно наслаждаясь зрелищем ошарашенного ученика. - Ладно, - согласился Юань, усаживаясь устойчивее. - Ладно. Потом его душа осуществила переход и, проходя через скорлупу мира, которая тут имеет демоническую природу, нацепляла на себя чужеродной ци, как песчинка в сверхсоленом растворе. А поскольку Шан Цинхуа был убежден, что знает, как все должно идти, вся эта взвесь, которая к нему "прилипла", по факту превратилась в инструмент влияния на события? Используя его собственную, уже праведную ци, так? - Не стань он заклинателем, тогда его подправляла бы уже небесная взвесь, как ты сказал, - добавил Сюй Личжи с удовольствием. - Тогда он бы наверняка считал бы это злым роком, волей небес или прочей чушью. - И поэтому небесно-демоническая отрава, что впиталась в его душу, наказывала его именно так, как он ожидал? - это все равно с трудом укладывалось в голове, но Юань очень старался. - Отрава наказывать не может, - глубокомысленно напомнил наставник, любовно раскладывая на столе свои книги. - Она без мозгов. - Неважно, - отмахнулся Юань, - это мелочи. Главное в том, что он сам вынуждал себя поступать так, как сам же и знал, верно? Он придумал, что у него есть Система, создал ее из ци внутри себя и перекладывал на нее же всю ответственность за свои решения и поступки. Да Самолет наверняка даже пресловутым “Системным магазином” мог пользоваться. Мелкая телепортация из ближайших поселений или даже материализация вещей, уровень небесной ци ведь совсем другой! Запросто такое могло быть… Шан Цинхуа просто считал, что одни вещи ему "по карману", а другие нет, и подсознательно оценивал каждые в баллах, которые сам же себе в своем восприятии и рисовал! Когда он понял, кем переродился, у него сработало восприятие "как должно быть", и "система включилась"! Это же банальный механизм психозащиты: представь непонятное знакомым, привязывайся к знакомым ориентирам, действуй по известному алгоритму! Это ж от какой жути Юаня наставник избавил! Даже страшнее, чем эти “цветки зла” и лотосы! - И все это вместо того, чтобы пройти полное очищение от небесной ци, - назидательно заметил Сюй Личжи, выкладывая из второго цянькуня кость странного вида. - Неприятно, но при должной подготовке не смертельно… - Наставник имеет в виду эту штуку у него на столе? - просто на всякий случай уточнил Юань. - Это скульптура, - поправил его наставник и покрутил кость, устраивая ее в нужном ему ракурсе. - Будет напоминать мне о Небесах и ограниченных тупоголовых идиотах, что там живут. - Так как можно создать мир-то? - тут же перевел тему Юань. - Что, взять от каждой ци понемногу - праведной, демонической и небесной, слепить все в яйцо и ждать, когда вырастет? - Почти, но ждать - слишком долго, - усмехнулся Сюй Личжи, поднимая на него взгляд хитрющих глаз. - Сначала, правда, нужно все рассчитать, провести множество экспериментов, есть у меня несколько идей… - А новый мир будет совсем-совсем только для наставника? - невинно поинтересовался Юань, снова начиная улыбаться. - Или для его ученика и еще нескольких заклинателей в нем тоже найдется место? - Дурень! - заявил Чжи-эр, покосившись на сидевшего рядом Цинфэна. - Стратег! - также веско возразил феникс Юаня. А Сюй Личжи громко расхохотался. - Скучал по умному собеседнику, - весело блестя глазами, сказал он. - Найдется. А сейчас неси доску и игральные камни. Проверим, пошло ли тебе на пользу мое отсутствие. Шэнь Цинцю Собрание, полное криков, обвинений, пустых разговоров и скрытых за словами предложений, даваемых с дальним прицелом на будущее, наконец-то заканчивалось. И несмотря на то, что основная тяжесть легла на плечи Юэ Цинъюаня, который и представлял интересы ордена, Цинцю чувствовал себя, как выжатый лимон. Цанцюну, похоже, удастся достичь по итогам всех поставленных целей - но отслеживать и запоминать оговорки, учитывать постоянно меняющиеся настроения представителей орденов, просчитывать возможные пути развития ситуаций и разные варианты под конец было куда сложнее. Цинцю откровенно устал, а уж когда дали слово Чэн Дэчжэну, а мастера Цветочного дворца получили возможность высказаться… Все скатилось в откровенный скандал, где одновременно орали сразу со всех сторон, пришлось еще и контролировать ци, чтобы не допустить головной боли. Это ему еще на помосте сидеть не пришлось, а чего стоило сохранять невозмутимость и спокойствие Юэ Цинъюаню, не хотелось и представлять. Особенно глядя на Тяньлан-цзюня с собравшимся вокруг него импровизированным цветником сочувствующих заклинательниц. Те желали утешить страдавшего демонического императора не только словами, но и лично-приватно, и Цинцю, в принципе, отлично понимал выгоду, которую из этого извлекут все. Удерживать их при себе силой “скромный владыка” не будет, в грязь лицом наверняка не ударит, а уж вернувшись в свои секты, эти благодетельницы отмоют репутацию демонического императора в цзянху так, что не справилась бы и целая гильдия прачек - так что пусть утешают, сколько хотят, хоть по очереди, хоть все вместе. Хотя Цинцю, нет-нет, да невольно ловил себя на мысли, что хотел бы, чтобы сейчас рядом сидела Ци Цинци с ее острым языком и едкими комментариями - а шимэй уж точно не оставила бы без внимания поведение многочисленных “утешительниц”. Да, определенно, А-Юань сильно изменил его жизнь. Принесенная фениксом записка уже несколько часов лежала в рукаве. В какой-то момент Цинцю увидел, как взгляд Ци-гэ скользнул в сторону места, где до того сидел брат, и тут же, не найдя А-Юаня, наполнился тревогой. Цинцю пришлось резко раскрыть веер, привлекая внимание Ци-гэ к себе, а потом кивнуть и показать записку, вновь подтверждая, что все в порядке. Правда, что сподвигло Шэнь Юаня отправиться за полынным вином именно сейчас, Цинцю не понял, но доверять брату в его решениях уже учился. Да и Цинфэн был совершенно спокоен, что тоже являлось важным признаком. На временное размещение меча Баоинь на пике Кусин Юэ Цинъюань старейшин Бинси все-таки прогнул. Цинцю выдохнул с облегчением, уже предвидя, что следующим этапом будет: “куда вы повезёте такой меч, если ваши хранилища не восстановлены?”, “не хочет ли уважаемый мастер обменяться техниками” и “разумеется, Гао-шиди будет лично участвовать в страже и после переезда, хотя бы первый год”. Определенно, Цинцю ничуть не удивится, если старейшины Бинси пожелают в итоге задержаться на Кусин неопределенно долго. В конце концов, как однажды сказал А-Юань, сунув вместо шпильки в узел случайную кисть и забыв ее там, “нет ничего более постоянного, чем временное”. Нерешенным оставался вопрос, как безопасно содержать Кристальный меч, не давая ему разрушиться. Глава ордена Бинси, Цюань Шуй, конечно, использовал свой знаменитый меч Сюбайсюэ, “Рукав, полный белого снега”, чтобы снова заковать Баоинь в снежный панцирь и заклясть его на кровь Небесного демона, любезно пожертвованную Тяньлан-цзюнем, но всем было ясно, что это решение не слишком надежно и его можно обойти. Однажды эту защиту уже сумели обойти, сделать это второй раз будет куда проще. Признав Чэн Дэчжэна виновным во всех преступлениях, которые только удалось раскопать, обсуждение его судьбы перенесли на следующий день. Тяньлан-цзюнь, диковато усмехаясь, остался охранять его, тем более что после ознакомления Совета орденов со списком заключенных темницы Хуаньхуа - те из них, что уцелели после побега из Водяной Тюрьмы Шэнь Юаня - изрядно опустели. Так что смысла оставаться в Цзиньхуа на ночь Цинцю не видел, к тому же А-Юань, скорее всего, вернется именно на Цинцзин, а не в Цветочный дворец. Но здесь, в садах Хуаньхуа дыхание осени, в отличие от горного хребта Тяньгун, не ощущалось совсем - особенно среди цветников и внутренних рощ, почти везде укрытых печатями, сохраняющими тепло. Подсвеченные алым закатом хризантемы казались еще ярче и полыхали среди золотившейся зелени красными, фиолетовыми, розовыми огнями, словно сады сами оделись в праздничные цвета - в честь той победы, которую Цанцюн одержал сегодня. Представители орденов понемногу начинали расходиться, но Юэ Цинъюань предсказуемо задерживался, решая вопросы, которые стороннему наблюдателю возможно не показались бы значимыми. Отправка выступивших свидетелей с сопровождением - кого-то через портальный зал Дворца, кого-то портальным талисманом или даже в возке. По большей части это относилось к тем свидетелям, что были бездуховными, давление ци, даже не в местах силы, а в портальных залах с их артефактами подпитки, не пошло бы смертным на пользу. Но каждый из этих людей сохранит о главе Цанцюн самое хорошее впечатление, которое потом будет распространено и на весь орден, и Цинцю, как бы ни хотел вернуться на пики вместе с Юэ Цинъюанем, вынужден был отправиться домой один - сопровождая тех мастеров, что жаждали посетить Аньдин для заключения торговых сделок. На Цанцюн оказалось намного холоднее, чем в Цзиньхуа, и горный хребет уже начал омывать туман. Цяньцао почти захлестнуло, оставив на виду лишь главный дом-крепость, и туманная пелена вплотную подбиралась к другим пикам. Лететь между пиками в такую погоду не хотелось, и Цинцю отправился на Цинцзин через Радужный мост, позволив себе расслабиться в его изменчивом сиянии, тем более что в сумерках радужная дорога отражала теплый свет ночных жемчужин, зажженных у арки каждого пика. После шума Зала Собраний Хуаньхуа собственная горная вершина показалась утопающей в безмолвии. Бамбуковый дом стоял темным - брат, похоже, еще не вернулся, так что Цинцю свернул в сторону Тихого пруда и, сев под ивами на его берегу, долго смотрел на неподвижную воду. А потом туман пришел и на Цинцзин - как будто облака опустились на землю, где-то напоминая невесомую вуаль, запутавшуюся между деревьев, а где-то становясь густым белым дымом, перетекавшим из одной формы в другую, словно кто-то капнул с кисти немного туши прямо в воду и теперь медленно размешивал краску. Сумерки становились все темнее, даже улучшенное зрение заклинателя уже не различало в смазанной туманом темноте очертания ветвей деревьев, а брата все не было. Когда на дорожке, ведущей к пруду, послышались шаги, Цинцю даже не повернул головы, узнав подходившего по одной только ци, что развеивала туман, будто его и не было. - Сильно устал? - спросил он у Ци-гэ. - Думал уж, ты останешься там до утра… Тот подошел ближе и сел рядом, обняв Цинцю даже раньше, чем коснулся деревянной скамьи. - Ты ведь меня ждал, - ответил он и уткнулся губами в его волосы. - Как я мог не прийти? Его руки согревали, а ци ласкалась к коже, прогоняя вымотанность и усталость. - Мастер Пэй наверняка уже накрыл все к ужину, - прошептал Цинцю, закрывая глаза и растворяясь в этой заботе. - А-Юань написал, что вернется чуть позже. Ему для чего-то понадобилось в тайник, где он оставил полынное вино. - Твой брат особенный, - выдохнул Ци-гэ и на миг сжал объятия теснее. - Я люблю вас обоих. - Его нельзя не любить, - согласился Цинцю, чуть повернув голову, чтобы можно было посмотреть на друга. - Он прекрасен. - Как и ты, - едва слышно шепнул Ци-гэ и наклонился, накрывая губы Цинцю томительным поцелуем. Таким же, как туман вокруг - неторопливым, обманчивым, поступающим, как море и безбрежным, как небо над головой. Прохладные ласкающие губы, трогавшие рот Цинцю снова и снова, ускользающий язык, который просто гладил, не требуя большего, и ци, что туманила голову, медленно заполняя ее будоражащими мыслями. Цинцю вдруг захотелось сесть Ци-гэ на бедра, прижавшись спиной к его груди, завернуться в его руки и плавно раскачиваться на члене, сжимая тот в себе и глядя в туманный полумрак, который будет становиться все гуще и гуще. Но защитный купол Цинцзин дрогнул, пропуская гостя, и Ци-гэ вздохнул, отстраняясь. - Цинцю-шиди, - сказал он, посмотрев Цинцю в глаза. - Вернемся в дом? - Да, - ответил Цинцю и вновь потянулся за поцелуем, потому что прерваться так сразу оказалось выше его сил. Когда они вернулись к дому, Лю Цингэ уже сидел на ступенях веранды, держа на коленях свой меч. Чэнлуань был в ножнах, и серебряные накладки на них в какой-то момент сверкнули от света садовых фонарей, и Цинцю вдруг показалось, что глава Байчжань держит не Чэнлуань, а цинь, и его пальцы скользят не по выбитому на металле рисунку, а по струнам. От внезапного, неожиданного и совершенно неуместного плотского желания, теплой искрой мелькнувшего где-то в глубине тела, Цинцю чуть не споткнулся. Поднявшись им навстречу, Лю Цингэ скользнул взглядом по Цинцю, по Юэ Цинъюаню, оглянулся на темный дом… - А где твой брат? - напряженно спросил он. - А-Юань сказал, что вернется немного позже, - ответил Цинцю, стараясь не смотреть в сторону Лю Цингэ, чтобы не поймать себя на еще какой-нибудь неожиданной мысли. - Одного в Хуаньхуа вы бы его не оставили… Он куда-то ушел сам? - задал ему в спину новый вопрос тот. - И феникса его тоже нет. Нет, считать главу Байчжань тупым воякой было куда проще, чем… - Ты сам видел, какими способностями обладает А-Юань, - все же повернул к Цингэ голову Цинцю, вновь немного забеспокоившись, несмотря на заслон воли. - И точно так же я видел, как на него напали со спины, - серьезно ответил тот, а потом все же расслабился. - Но ты прав, если он сказал, что вернется, значит, он вернется. Удивительно, но слова Цингэ разжали внутренние тиски тревоги даже лучше, чем собственные соображения. Чутье у Лю Цингэ было отличное - даже в прошлом, стоило признать, Цинцю учитывал это обстоятельство, несмотря на подозрительность и неприязнь, а уж сейчас Богу войны Байчжань он мог доверяться полностью. Очередное понимание вновь стало открытием. - Полагаю, до его возвращения тебя с Цинцзин не выпихнуть, - пробормотал он, все еще переваривая мысль о том, что дикарь Байчжаня когда-то успел стать своим, - так что могу предложить чай… - а потом посмотрел на мягкую улыбку Ци-гэ и, вздохнув, добавил, - или вино. - Вино будет лучшим вариантом, - произнес Юэ Цинъюань. - К тому же, мне почему-то кажется, что Цингэ-шиди хочет услышать еще и о том, как прошло разбирательство по делу Чэн Дэчжэна. Тихое хмыкание Лю Цингэ наверняка что-то значило, но Цинцю оборачиваться не стал и ушел в дом, чтобы достать из кладовой кувшин простого сливового вина. На веранде так и покачивались привязанные накануне бумажные фонарики, и одного толчка ци хватило, чтобы зажечь в них ночные жемчужины. Принесенное вино было подогрето с медом, и оказалось, что ждать брата вот так - разговаривать, потягивая приятный напиток и наблюдая за подступавшим все ближе к бамбуковому дому туманом, намного легче, чем сидеть в одиночестве в пустом доме. Но он готов был ждать и один. Снова готов был ждать, несмотря на то, что случилось в юности, но ждать разумно - а если А-Юань не вернется, Цинцю отправится его искать сам. И, скорее всего, Юэ Цинъюань и Лю Цингэ тоже будут принимать участие в поисках. Мысль заставила улыбнуться. Туман затягивал сад, в котором тихо-тихо начала петь бамбуковая сойка-бабочка. Ее голос почти сливался с шелестом листьев, и Цинцю понадеялся, что брат вернется раньше, чем редкая гостья покинет пик Цинцзин. А-Юаню ее пение обязательно должно понравиться. - Кстати, Цингэ, тебе не встречались очень большие раковины? - вспомнил он, когда речь зашла об охотничьих трофеях. Цингэ вопросительно поднял брови. - А-Юань спрашивал про такую. Сетовал, что купаться в бочке неудобно - она слишком маленькая и неудобная. - Аньдин и Линьюй помочь не смогли? - посмотрел на него Ци-гэ. - Тогда отправимся в Мраморные горы, подберем глыбу нужного размера, принесем в цянькуне, а мастера потом обработают камень… - И все ордена будут обсуждать, что глава Цинцзин слишком изнежен? - усмехнулся Цинцю и подлил себе еще вина. Лю Цингэ размышлял молча, и только едва заметная морщинка на его лбу выдавала усиленную работу ума. - Танцующая трехпанцирная черепаха, - наконец произнес Цингэ. - Водится на Западном побережье у Огнедышащих островов, вылезает на сушу после штормов, но можно приманить мясом красных ужей-оленей из демонических земель. У нее панцирь твердый, как камень, но под действием пламени становится мягким, эти твари и размножаются-то, ныряя в вулканические потоки, стекающие в море. - Никогда о такой не слышал, - признался Юэ Цинъюань. - Побережье у Огнедышаших островов вроде бы уже лет триста считается крайне опасным, эти земли официально под охраной монахов Тяньи, но даже они вроде бы свои наблюдательные башни там забросили… Признаться, знания шиди в который раз меня поражают. Да уж, Цинцю бы в жизни не подумал, что глава Байчжань читает на досуге древние бестиарии и летописи, а не колотит палками манекены на своих тренировочных площадках. - Какая б здоровенная черепаха ни была, панцирь все равно плоский, - сказал Цинцю. Но если как-то заделать отверстия... - Так нагреть его огненными талисманами, и потом гни, как хочешь, - пожал плечами Лю Цингэ. - Застынет - будет легкий и прочный, лучше любой гигантской раковины или камня. Как лохань подойдет, раз в бочке неудобно. Есть еще поющие моллюски, но к ним проход между двух скал открывается раз в год, так что… Цинцю не стал подавлять желание прикрыть ладонью глаза и помассировать глазные яблоки. - А черепашье мясо пустить на суп, - поддержал он, не скрывая сарказма. - Очень полезный получится. Из твари, чуть-чуть не дотягивающей до той саламандры, что раскормил Чэн Дэчжэн. Лю Цингэ словно и не заметил тона. - Ну да! - согласился он. - Сам бы я, может, туда бы нескоро отправился, но раз Шэнь Юаню надо… Он не закончил, явно сообразив, что сказал слишком много, но Цинъюань только тихо засмеялся. - Этому главе Цанцюн даже интересно, от кого мог бы прийти запрос на уничтожение подобного монстра, - сказал он, хитро глянув на главу Байчжань. - Жаль, что мы этого так и не узнаем. - То есть, можно будет и так отправиться? - уточнил Цингэ, и Цинцю мысленно улыбнулся прозвучавшей в голосе шиди надежде. - Уверен, Му Цинфан крайне нуждается в каких-то ингредиентах из тела танцующей трехпанцирной черепахи, - подтвердил Юэ Цинъюань. - Так что препятствий этот глава ордена не видит. - Заговорщики, - усмехнулся Цинцю. - Но, так и быть, я с вами. Глава Юэ будет отвлекать А-Юаня, а я проконтролирую, чтобы Лю-шиди не убился, добывая ванну моему брату. - Идет, - глянув на него поверх своей чарки с вином, сказал Цингэ и Цинцю в который уже раз поймал себя на том, что хочет отвести взгляд в сторону. Но разговор, к счастью, свернул на тему огненных талисманов, потом перешел на особенности разных мечей, затем на свойства духовных клинков, о которых, как выяснилось, Лю Цингэ тоже знал предостаточно. Так что, когда речь зашла о Цзинцзы и Сюаньсу, Цинцю уже не удивлялся. - Тот его удар, смявший пространство… - Цингэ даже ладонями показывал направление лезвия, а Юэ Цинъюань явно старался не пропустить ни слова. - В исполнении Сюаньсу и Цзинцзы точка приложения ци была совершенно разной. Это как… сила извне и сила изнутри, понимаешь? - Сюаньсу действительно становится проводником, - кивнул Ци-гэ, - так что да, такое определение подходит… Так ты считаешь, Цзинцзы копирует коронный удар другого меча не в точности? А как бы с переложением на то, как все понял или почувствовал сам сяо Юань? - Его восприятие ци совсем другое, и он, как мастер природной ци, должно быть, даже не ощущает разницы… - С легкостью совершая то, что до него считалось невозможным, - продолжил уже начатую фразу Цингэ Цинцю. - Нам придется постараться, чтобы то, кто он есть, так и осталось тайной. - Но открыто возрождать орден Юаньцяньго слишком опасно, в первую очередь для сяо Юаня, - вздохнул Ци-гэ. - Я поднял летописи Цюндин тысячелетней давности: его орден уже тогда слишком выделялся среди остальных, и желающих заполучить его секреты было слишком много. Даже Цанцюн строил планы на поглощение ордена Сада тысячи плодов. А сегодня и Чжаохуа, и Тяньи уже прощупывали у меня почву, есть ли возможность изучить нашего феникса или хотя бы осмотреть скорлупу его яйца. Он замолчал, и наступившую тишину никто не спешил нарушить. В тумане, накрывшем сад, мягко светились установленные вдоль дорожек фонари, подсвечивая темные контуры деревьев. Туман походил на прибой, который медленно накатывался на берег, большой дымчатой волной, и Цинцю неожиданно осознал, что эта плотная дымка вдруг стала непроницаема, словно целое облако ци. В ней что-то двигалось, что-то менялось… едва уловимое восприятием заклинателя, но… - А-Юань?.. Цинцю рывком поднялся на ноги, и тут туман, полный ци, отхлынул, как вода от берега, и брат - радостный, улыбающийся, словно светящийся изнутри от счастья, ступил на белый песок садовой дорожки. Цинфэн, переливчато свистнув, тут же вспорхнул с плеча А-Юаня и перелетел на перила веранды. - Где еда? - немедленно спросил он, а брат засмеялся и, взбежав по деревянным ступеням, тут же обнял Цинцю, прижимая его к себе. - Теперь все будет хорошо! - воскликнул он. - Все вообще будет замечательно! Цинцю стиснул его в объятиях и на мгновение закрыл глаза, почувствовав, как А-Юань уткнулся лицом в шею. Все и так было хорошо, словно брат, бельчонок его сердца, и впрямь принес им удачу, да не как кроличья лапка, а как целый лунный кролик разом. - И так здорово, когда тебя кто-то ждет дома, - шепнул тот, обдавая кожу теплым дыханием, и Цинцю на мгновение стиснул руки сильнее, желая никогда не отпускать. - Я буду. Всегда, - прошептал Цинцю в ответ, прежде чем разжать руки и потянуть А-Юаня в дом, где давно был накрыт ужин. Сойку-бабочку оттуда тоже будет прекрасно слышно. И да, надо будет сказать Пэй Цзуйфу, что готовить теперь придется на четверых.