Ты боишься, тюльпан

Причудливый узор из тьмы и света ложится на лицо его опять, сгорает день, а вместе с ним и лето, напоминая, что не сможет вспять он повернуть минуты и секунды, недели, годы, месяцы, века… Но если правда, что Лале вернулась, то почему в груди горит тоска, такая, что он сердце без раздумий, коль мог бы, — просто б вырвал из груди. Быть может, он те чувства сам придумал… Он помнит, как молил: «Не уходи!» Грозил, что не отпустит, а коль сможет сбежать однажды, он везде найдёт. Она была ему всего дороже, но для неё он был всего лишь тот, кто мог сломать, кто мог обжечь и бросить. Иначе разве бы она ушла?.. Оставив ночь, где всю одежду сбросив, казалось, душу с телом отдала, на утро забирая всё обратно, без права — на века — коснуться вновь. И как понять, что в прошлом было правдой, А что он только принял за любовь?.. А Лайя чуть поодаль наблюдает, не зная, как же с ним себя вести. Так медленно о прошлом вспоминает… Сумела ли Лале его простить? И как сложились дальше отношения, и почему так хочется… Быть с ним?.. Ложатся на лицо, танцуя, тени, горят на небе алые огни. И Лайя, неспеша, к нему подходит, а в небе чайки жалобно кричат, по морю проплывают пароходы, и волны продолжают их качать, пока они пытаются причалить… Пронзает взгляд знакомый и живой. — Позвольте, мы попробуем сначала?.. К несчастью, я не помню ничего… И сердце бьётся, будто бы на части, багряным блеском светятся глаза. Он отвечает очень тихо: — К счастью. Попробовать сначала?.. Только за. Но боль обоих вновь со жгучим страхом сплетется в нить, что вдруг оборвалась. И может быть, пусть даже и не сразу, Получится, как нужно, В этот раз.