Эпитафия Эдэль

      Вечер. На небе тлел закат. Мелкие капли дождя изредка ударялись о стекло. В комнате стоял полумрак, но оно и к лучшему. От солнца у Шамы болели глаза, а так, она могла просто лежать, полностью уйдя в себя и не обращая внимания на свет. Никки подсела на край когти. У неё вновь появился соблазн прилечь рядом, положив руку на тёплую, мягкую грудь ведьмы, слушая биение её сердца и спокойное дыхание. ИИ осторожно наклонилась ближе, с любопытством рассматривая безмятежное лицо Шамы.       — Как думаешь, как вообще могло появиться существо наподобие рыжика? — вдруг, открыв глаз, спросила Шама.       Никки отстранилась, выравнивая осанку. Ответа на этот вопрос ИИ не знала, хотя определенные мысли на этот счёт у неё были. Ей было известно, что айва — в сути своей мало чем отличается от человеческой плоти и, при определенных условиях, так же способна реагировать на антимагический токсин. Однако, Никки понимала лишь концепцию, но не то, как это работает.       Антимагический токсин — это то, что отрицает магию. Он появляется в людях, что не верят в волшебство. Никки и сама в него не верит, вернее, она знает правду. А правда проста. Магия — есть эллей. Антимагический токсин — его изотоп. Эллей, как вчера верно заметил профессор Август, это жидкость, испарения которой ши и именуют магией. Его изотоп — твердое вещество, кристаллы которого накапливаются в руках, и не только тех, кто в магию не верит, но и тех, кто ею не пользуется ввиду незнания своих способностей. При соприкосновении эллея и его изотопа происходит химическая реакция — первый начинает разлагаеться.       Разрушить айву изотоп тоже способен, но для этого необходимы особые условия — должено произойти высвобождение сразу большого количества тепловой и лучистой энергии в результате неуправляемой цепной ядерной реакции деления за очень малый промежуток времени. Говоря проще — ядерный взрыв. Иного ИИ не знала.              — Но этому наверняка должно быть логическое объяснение. — попыталась ответить на свой же вопрос Шама.       — Да, но у меня его нет. И я не в состоянии его придумать. — с некоторым намёком на досаду в голосе, ответила Никки.       — Как насчёт того, что отрицающий айву токсин был создан искусственно, например при помощи магии? Гипноз или самовнушение, в крайне редких случаях, допускает возможность создания пакости и по хуже. — предположила Шама.       Никки промолчала, обдумывая её слова. ИИ не нравилиось определение гипноза, другое дело — самовнушение. «Точная причина возникновения аутоиммунных заболеваний не установлена, но есть ряд факторов, которые могут спровоцировать их развитие», — таково было начало одного из заседаний учёного совета, протокол которого хранился в базе данных ИИ. Именно в нем, была указана такая причина, как сильный хронический стресс. В докладе профессора Менгеле говорилось, что он может послужить катализатором для сбоя в организмес, следствием которого является разрушение собственных тканей.       — В этом случае девочка должна быть ангелом. — задумчиво произнесла Никки. — Однако, рыжик не похожа ни на альбку, ни на нигрумку… Анализ крови, может помочь в определении её расы, возможно она полукровка. — предположила ИИ. — Только в этом случае её айва может начать пожирать саму себя.       — Разве речь идёт не о чем-то схожим с антимагический токсином? — несколько растерянно уточнила Шама.       — Нет. — мотнув головой, произнесла Никки. — Антимагический токсин не способен разрушить айву, по крайней мере в твоём случае. Куда более более вероятно, что рыжик владеет айвой, но при этом является бракованной особью.       — Это прозвучала грайне грубо. — отведя взгляд в сторону, произнесла Шама.       — Это не грубость. Если это правда, то она опасна для окружающих, но в первую очередь для себя самой. Она выглядит здоровой, так что болезнь может протекать в спящей форме. Её собственная айва пребывает в состоянии сна, возможно была кальцифецирована, именно поэтому организм не обращает на неё внимания, как бы просто не замечает. Однако непосредственный контакт с чужеродной айвой вызывает весьма бурную защитную реакцию. В норме айва так остро не реагирует на себе подобных.       — Мы можем ей как-то помочь? — с тревогой спросила Шама.       — Нет. — всё так же спокойно отвечала Никки. — Для постановки точного диагноза, нужно обследование. Я могу только взять кровь. Кроме того, даже если по анализу мне удастся подтвердить её заболевание, то лечение требует применения серьезных препаратов. Ваша цивилизация это просто не изобрела, за ненадобностью.       Честно говоря, это был первый раз когда чьи то слова вызвали у Шамы ощущение полного внутреннего опусутошения, отчаяния. Шама поджав губы, вновь закрыла глаз. Никки была до отвращения спокойна, но возможно именно поэтому Шама верила ей. Однако сама ИИ сильно сомневалась в своих словах. «Если бы здесь была профессор Менгеле, если бы она была жива, то наверняка нашла бы решение», — подумала Никки. Именно поэтому, на её лице сохранилось выражение глубокой задумчивости и некого недоверия.       Неожиданно в дверь робко постучали, рассеяв мучившие до этого девушек мысли. Шама, неохотно поднявшись, открыла и тут же, в некотором ужасе, отпрянула назад. На пороге стояла рыжик. Её большие голубые глаза растерянно, смущённо смотрели на ведьму. Девочка явно что-то хотела сказать, и должно быть даже репетировала свою речь, дабы не ударить в грязь лицом, но при виде Шамы она точно язык проглотила. От этого личико Авы сначала побледнело, а после залилось краской. Сама Шама тоже ничего не могла сказать, ей вообще хотелось захлопнуть дверь и оказаться как можно дальше от существа, которое может убить её едва коснувшись.       — Я не могу найти книгу. — наконец собравшись с силами, выдавила из себя Ава.       Она явно хотела ещё как-то оправдаться, сказать что-то ещё, но окаменевший язык и пересохшее горло просто не позволяли этого сделать. Шама, наконец отошедшая от ступора и понявшая, что перед ней стоит запуганный ребенок, который сейчас, вот вот расплачется и убежит, нежели будет трогать её, всё же предложила девочке войти.       — Садись. — показывая рукой на кровать, прошептала Шама и вышла из комнаты, закрывая дверь.       Ава, точно забитый котёнок, медленно прошла по красивой, идеально чистой комнате и присела на край кровати, чуть поодаль от Никки. В этот раз ИИ могла куда лучше рассмотреть девочку, но ничего странного в ней не было. Это был обычный человеческий ребенок. Спустя пару минут вернулась Шама. Девушка принесла поднос с фарфоровым чайником, тремя чашечкам и тарелкой разнообразного печенья. Нет, ведьма вовсе не ходила на кухню, она даже не выходила из квартиры, просто щёлкнула пальцами, стоя за дверью, дабы рыжик не увидела этой магии.       Шама поставила поднос на прикроватный столик, устроилась на стуле рядом, а после предложила своим гостям угощение. Ава робко взяла в руки изящную фарфоровую чашку. Она казалась настолько хрупкой, что девочка всерьёз боялась, что не сможет её поднять, ибо тоненькая ручка не выдержит веса и отломится. Но, к счастью, ничего подобного не произошло. Ава медленно вдохнула приятный, горячий аромат свежезаваренного чая и немного отпила. Его вкус был не менее восхитительный. В нём явно не было сахара, но он не горчил, напротив, ощущалась лёгкая ягодная сладость.       — Если мы найдём книгу, ты позволишь мне взглянуть на неё? — осторожно спросила Шама.       — А разве у меня есть выбор? — всё ещё испуганным голосом уточнила Ава.       — Действительно. Но всё же, позволь узнать, почему ты так рьяно не хотела мне её показывать? — с любопытством спросила Шама.       Ава некоторое время сидела молча, смотря в свою чашку из которой шёл горячий пар. Девочка явно думала над ответом, чтобы он не вызвал лишних вопросов и был максимально понятен её собеседницам.       — Я слышу неприятности. Когда ты подошла ко мне, я услышала их звон и решила, что будет лучше, если мы с тобой не будем пересекаться.       — Можешь лучше описать то, что ты почувствовала? — насторожившись, спросила Шама.       — Ну… — задумчиво начала Ава. — Когда должно произойти нечто плохое, у меня начинает болеть голова и звенит в ушах, как будто рядом кто-то трясет бубенчиками.       «Эхо» — промелькнуло в мыслях Шамы, название одного крайне сложного и опасного заклинания.       — Мне показалось, или я видела, что тогда у тебя пошла кровь из носа? — уточнила Шама, вспоминая ещё один признак использования этой магии.       — Да. — кивнув, ответила Ава. — Редко, но и такое бывает.       В этот момент на лице Шамы отразилась явная тревога. «Что она, блять, такое?», — промелькнула мысль в её голове.       — Но я хорошо себя чувствую. — добавила Ава, видя, что её слова явно напугали собеседницу.       «Тебе и будет хорошо, пока не перестанет», — подумала Шама, но в ответ улыбнулась, так, точно это дополнение её успокоило.              — В таком случае, я более тебя не потревожу, после того как увижу книгу. — уверенно ответила Шама.       — Хорошо. — с неким облегчение произнесла Ава.       — А сейчас, позвольте мне снова удалиться, я быстро. Только схожу за ней. — с этими словами Шама поднялась с места.       — Ты знаешь, где она! — уже с лёгкой злостью в голосе спросила Ава, подозревая, что дорогую ей вещь спрятала именно Шама.       — Нет, но я знаю магию, которая приведет меня к ней. — ответила Шама. — Никки, я оставлю рыжика и эту комнату на тебя, не дай девочке заскучать. — после Шама шагнула за порог и скрылась в коридоре.       Девушки проводили её взглядом, они вновь остались наедине. Отчасти Никки была рада, что ей предоставили возможность подольше побыть с Авой, она хотела лучше узнать эту девочку.       — Скажи. — неуверенно начала Ава. — такая магия, магия способная найти любые пропавшие вещи, правда существует?       Со стороны Никки было бы кощунством, не уважением, в первую очередь по отношению к себе и своему мнению ответить «да». ИИ вообще не любила слова «магия» и «волшебство», и сейчас ответить «да» означало бы признать собственную неправоту. Поэтому машина ограничилась расплывчатым: «не знаю». Правда после этого она поспешила добавить, что профессора о таком ещё не рассказывали.       Шама меж тем, выйдя в прихожую квартиры, прикрыла дверь. На диванчике, около кофейного столика сидели две её соседки, должно быть девушки пришли совсем недавно. Тяжко вздохнув, Шама выглянула в коридор, в котором сейчас было на удивление тихо и пусто. Что ж, оно и к лучшему. Девушка осторожно развязала повязку, что скрывала её левый глаз, и спрятала в карман платья. Её тёмные ресницы чуть дрогнули, она осторожно открыла око. В ту же секунду её тёмные волосы посветлели, приобретя лазурно-синий цвет. Чёрное бархатное платье окрасилось в ультрамарин. Ведьма вознесла правую руку к потолку и щёлкнула пальцами. В тишине коридора этот звук отдался звонким эхом. Холодные каменные стены пронзила мгла, и сотни хищных глаз пристально уставились на девушку. Они сменились серым небом, а под ногами оказалась тропинка, расположившаяся посреди сада из мёртвых роз. Их лепестки шуршали, точно сухие листья на ветру. А от редких капель дождя с хрустом ломались и падали в низ. Неподалёку стояла беседка, в ней сидел человек в чёрных одеждах. Завидя гостью он, вздрогнув, вскочил с места, пряча запазуху книгу.       Ведьму слегка удивило, что она оказалась в этом месте, но Шама быстро поняла, что произошло. Должно быть, помимо неё был ещё один человек, узнавший, что у рыжика был один из дневников Миледи. Упускать такую возможность, в прямом смысле, отобрать у ребенка книжку было бы глупо. И этот маг несомненно решил воспользоваться тем, что яблоко раздора было в руках меленькой беззащитной девочки и бессовестно, бесчестно выкрал его. Уже на этом моменте Шама поняла, спокойного диалога у них не состоится и книгу, в прямом смысле слова, придется выбивать. Но, несмотря на это опасение, девушка решила начать разговор по-человечески.       — Я бы хотела вернуть то, что по праву принадлежит далеко не тебе. — сказала Шама уверенно, но в то же время осторожно подходя ближе.       Маг, одетый в чёрный балахон, выпрямился, но продолжил молчать. В этот момент Шама даже подумала, что у них получится поговорить, как вдруг, его рука резко поднялась, направляя на ведьму дуло револьвера.       — Но ведь и не тебе тоже. Если бы по мою душу явилась хозяйка, я б, может, ещё и подумала. — внезапно женским, надменным голосом сказал маг.       Но не успел он, ах да, она договорить своих слов, как Шама, отставив ногу вперёд, раскрыла в земле огромный хищный глаз с кроваво-красной радужкой и вертикальным зрачком. Тонкие липкие руки, поползли из его белка, опутывая мага, подобно лозе. Дева, пару раз дёрнувшись, обмякла, понимая что из цепкого плена ей не выбраться. Но на её лице вместо гримасы ужаса появилась безумная улыбка, как будто она только ждала, что её схватят и подвесят в неподвижном состоянии. Да, именно этого она и хотела — сполна насладиться выражением торжества на лице незваной гостьи. Только Шама была бесстрастна, и не могла удовлетворить этой потребности.       В звенящей тишине сада вдруг раздался щелчок, нет, в этот раз этот звук принадлежал не пальцам Шамы. Ветер стих, а розы замерли в том же положении, будто их сковал лёд. Капли дождя, не упавшие на землю, застыли в воздухе, точно подвешенные на невидимой нити. Шама почувствовала, что больше на может двигаться.       Дева чуть напряглась, разбивая в дребезги опутавшие её руки, и плавно опустилась на землю, играясь с револьвером в руке. Видеть её лица из-за черного балахона Шама не могла, но было ясно — его искажает безумная улыбка.       — Я вижу, ты совсем не боишься? — подставив дуло револьвера к подбородку Шамы и медленно поднимая её голову противным, смешливым голосом спросила дева.       В этот момент она вновь щёлкнула пальцами, слегка ослабив лёд сковавший время, настолько, чтобы её пленница могла говорить. Но Шама продолжила раздражать её безразличием к происходящему, ведьму будто совершенно не пугало то, что её возможно собирались убить. Верно. Последнее время Шама часто думала о смерти. Это избавило бы её от всех проблем, гнева и разочарования.       — Тогда быть может ты подумаешь о них? — со злой ухмылкой прошипела дева, указывая револьвером в произвольном направлении.       В этот момент она надеялась, что у её пленницы наверняка будут дорогие ей люди, и иллюзия их присутствия станет правдой. Да, там, куда она показывала, действительно никого не было, но Шама не знала об этом, поэтому, повернув голову, она в полном ужасе увидела стоящих меж роз Никки и Аву. О, если бы ведьма могла видеть лицо девы, которое вот-вот готово было лопнуть, точно переспелая тыква от широты улыбки, то сразу бы раскусила обман. Но уже было поздно. Сама того не ведая, Шама, превратила иллюзии в явь, заманив в плен кровожадного паука, своего партнёра и Аву.       — Что случилось, ты испугалась? — злорадно прошипела дева всеми силами стараясь подавить рвущийся наружу смех.       Она была так рада, что у неё получилось провернуть этот трюк, что торжество бьющее из неё фантаном мешало говорить.       — Ну что у тебя такая перепуганная рожа? — расплываясь в неистовой улыбке, шипела дева, грубо схватив Шаму за щеки и поворачивая её лицо обратно к себе.       Шама продолжила косить испуганный взгляд на Никки и рыжика. Лицо девочки вновь было бледным и болезненным, казалось, что если бы время возобновило свой ход, она бы просто упала без чувств. Никки напротив выглядела безразличной ко всему происходящему, такое выражение можно было читать двояко: ИИ действительно было всё равно, либо она была в таком глубоком шоке, что просто не могла подобрать подходящей эмоциональной окраски для лица.       — Может, теперь ты поведаешь нам о своих злодейских планах? — наконец подала голос Шама, пытаясь потянуть время, чтобы придумать, как выбраться из этой невозможной западни.       Да, она звала себя ведьмой чудес, но чуда способного сломить лёд, что сковал время, она сотворить не могла, хоть и знала как. Всего-то навсего нужно сказать пару слов, антизаклинаеие, его то Шама не знала и знать не могла. Магия времени была ей не интересна, она в жизни ни разу не открывала обучающей этому искусству литературы. «Эхо» — было единственным заклинанием, которое она знала и то, лишь потому, что оно было в списке «Вето». Жалела ли Шама об этом? Сейчас, конечно! В этом случае ведьма ещё хоть как-то могла выкрутиться, написав, что она, вспомнила вырванное из контекста заклинание, способное разорвать путы, что сковали ход времени. Но, этот самый простой и очевидный ход был ей недоступен.       — О, нет, об этом я говорить не собираюсь. Ибо если о тайных планах знает больше одного человека, они уже не тайные и могут не осуществиться. — оскалив зубы прошипела дева.       Она подошла совсем близко, вдыхая сладковатый аромат кожи ведьмы. Зрачки тёмно-синих глаз девы сузились, а острые клыки удлинились, от осознания того, что перед ней стоит не человек, а нечто куда более ценное и вкусное. Её рот от одной мысли, что сегодня ей перепала возможность вкусить плоть ангела, наполнялся слюной. Времени у Шамы оставалось всё меньше и меньше, она уже чувствовала частое, неровное дыхание у своей шеи. Только ведьма всё никак не могла придумать, как выбраться из захлопнувшегося капкана. Дева пошире раскрыла рот, обнажая длинные клыки, в последний раз, полной грудью вдохнула сладковатый аромат кожи и резко, сжав Шаму в своих объятьях, жадно впилась ей в сонную артерию. По белой коже тонкой шеи потекли струйки глубоко-красной крови. В глазах Шамы моментально потемнело, а в ушах ещё некоторое время стоял звон вперемешку с биением собственного сердца, но очень скоро его сменила абсолютная тишина.

***

      «Я умерла», — пронеслось в мыслях ведьмы. Она не чувствовала ничего из того, что может чувствовать живой человек, лишь бесконечную лёгкость и безмятежность. Медленно приходя в себя и открывая глаза, она огляделась. Пред ней расстилалась кромешная чернота, в которой едва-едва поблескивали тонкие серебряные нити, пронизывающие всё пространство насквозь. Девушке казалось, что всё это время она лежит, поэтому, она попыталась подняться. В тот же миг темноту разрезала ослепительная вспышка. Ведьма почувствовала опору под ногами и то, что она сидит на чем-то мягком, похожем на кресло. Вновь открыв глаза, которые с трудом привыкали к свету, она поняла, что находится в большой комнате, подобной библиотеке. Её высокие стены были сплошь усеяны книгами, маленькими и большими, совсем крохотными и поистине огромными. Они стояли и лежали на аккуратненьких полочках, расположившихся внутри стен. Подняв голову, Шама попыталась разглядеть потолок, но эти попытки были бесполезны, ибо он терялся в высоких книжных полках. От такого обилия книг и высоты у девушки слегка закружилась голова, и она опустила взгляд на пол из белого мрамора.       Внезапно в пустом зале послышались шаркающие шаги, будто кто-то прихрамывал. Шама, вздрогнув, подняла голову. Перед ней стояла колдунья среднего роста в длинном белом платье. Её волосы водопадом стекали почти до самой талии и сверкали, точно серебряные нити в лучах солнца. Она и правда прихрамывала, опираясь на трость. В немом молчании длившемся с минуту, обе ведьмы разглядывали друг друга, и вот, верно налюбовавшись гостьей, незнакомка вознесла к потолку свою трость и упала в мягкое кресло, что было образовано стайкой серебристых бабочек, должно быть призванных данным жестом. Колдунья устроилась поудобнее, чуть поправила волосы и взяв трость в обе руки положила её на колени.       — Моё имя вряд ли тебе понадобится, так что я не стану его называть, а просто объясню тебе правила. — голос незнакомки был подстать её лёгкому и воздушному образу — нежным, но в то же время отдавал лёгкими нотками холодности. — Это место — Ад, Рай, Чистилище, Бездна или даже завеса — зови, как хочешь. Мы сейчас находимся за пределами мира живых, по собственному желанию люди оказываются здесь крайне редко. Как ты уже наверно успела понять — ты умерла. Но книжники отличаются от обычных магов тем, что могут переписать свою судьбу в момент смерти. Не обольщайся, бессмертной так не станешь, ибо сделать это можно всего девять раз, а на то, чтобы переписать последние семь секунд даётся сорок деней. Всё это только кажется мало и много. На самом деле, и то и другое поистине ничтожно. Конечно, есть шанс, что тебя от сюда вытащат люди с земли, но это мало вероятно, поэтому. — в этот момент колдунья ударила тростью о мраморный пол, в тот же миг стайка серебристых бабочек явила перед Шамой небольшой белый столик, стопку бумаг, перо и чернила. — тебе нужно продумать всё самой. Ах да, если твоё объяснение не будет вязаться с законами мира, ты, конечно, воскреснешь, но после. — в этот момент безразличное лицо колдуньи перекосила просто невозможно уродливая гримаса.       Сейчас её глаза были злобно прищурены, а рот искажён в пугающей улыбке. Она посмотрела на Шаму так, что девушка отчётливо увидела злое предвкушение в её глазах.       — Твоя кожа начнет отслаиваться. Плоть отделяться от кости. Внутренности выпадут наружу. Ты превратишься в бесформенную кучу мяса. Твоя душа навечно окажется скована узами Бездны. — казалось, что говорящей, доставляло особое удовольствие описание сей процесса. — Ошибка недопустима. — после недолгой паузы уже спокойно заключила незнакомка.       Данная перспектива не особо радовала Шаму, впрочем, как и сам факт того, что она умерла. Возможно, при других обстоятельствах, она была бы рада смерти, но сейчас ей нужно было вернуться, она должна была это сделать, обязана вытащить из капкана и себя, и Никки, и рыжика.       — Позвольте спросить, что будет если я не успею? — осторожно уточнила Шама.       Колдунья вновь подняла янтарно-алые глаза на девушку, по её лицу скользнула мерзкая, пробирающая до мурашек и холодного пота улыбка.       — Ты переродишься в другм теле и вероятнее всего утратитишь все воспоминания. Я советую тебе приступить сею же минуту. — ответила колдунья.       — И последнее, могу ли я всё же узнать, кто вы? — спросила Шама.       — Когда вернёшься, передай от меня привет Айнжел. — с этими словами колдунья вновь улыбнулась, но уже мягкой, доброй улыбкой, что несомненно красила её по-детски милое лицо. — Впрочем, нет, ничего ей не говори.       Эти слова были последними. После Безымянка, оперевшись на свою трость поднялась с кресла, которое тут же разлетелось в разные стороны сотней серебристых бабочек. Колдунья вновь вознесла свою трость к потолку, и, напоследок улыбнувшись Шаме всё той же милой улыбкой, сама рассыпалась на множество сверкающих бабочек, оставив Шаму одну в бесконечной тишине среди множества книг в зале Белой башни.       Некоторое время Шама ещё сидела над чистым листом, это было самое отвратное чувство на свете. Она не любила писать. Она не умела и не знала как правильно это делать. Она всегда создавала своё чудо посредством череды маленьких случайностей, но никогда, никогда не продумывала всё наперед. Но вот ведьма неуверенной, дрожащей рукой взяла изящное белое перо, обмакнула его в алые как кровь чернила, что слегка отливали золотым блеском. Сейчас она сама была и жертвой и плачем в собственной сказке, одно неверно написанное слово и в скрипе пера Шаме отчётливо слышался звон падающего лезвия гильотины. Да, она старалась писать уверенно и чисто, но страх давал знать о себе кривыми буквами и глупыми ошибками, алыми кляксами, что растекались по бумаге точно свежая кровь. Но вот, спустя бесконечность, сценарий был готов. Ведьма ставила точку!

***

      Слух резал оглушительный звон бьющих часов. Шама вздрогнув открыла глаза. Она стояла неподвижно всё в том же дивном саду, где мёртвые розы застыли в неестественных позах, где капли дождя подобные самоцветам, подвешены на невидимых нитях.       Дева подошла к ней уже совсем близко, вдыхая сладковатый аромат кожи ведьмы. Зрачки тёмно-синих глаз мага сузились, а острые клыки удлинились, от осознания того, что перед ней стоит не человек, а нечто куда более ценное и вкусное. Её рот от одной мысли, что сегодня ей перепала возможность вкусить плоть ангела, наполнялся слюной. Времени у Шамы оставалось всё меньше и меньше, она уже чувствовала частое, неровное дыхание у своей шеи.       В прошлый раз Шама, привыкшая к тому, что волшебство происходит по щелчку пальцев, хотела разбить лёд, сковавший время антизаклинаеием, но сейчас оно было не нужно. Фирменный щелчок ведьма придумала сама, ибо вечно произносить заклинания в слух ей не нравилось, но сейчас, сейчас у неё просто не было выбора. «Фегисс!», — с победоносным торжеством, но всё с тем же спокойным лицом произнесла Шама. Дева в тот же миг отпрянула от её шеи, нет, не потому что испугалась или была удивлена — она забыла, что хотела сделать. В этот момент, пусть на миг, но Шаме удалось заглянуть в её пустые, апатичные глаза. Они были последним, что видела Шама, ибо дивный сад растаял во тьме коридора академии. Мрак окутавший всё вокруг в ту же секунду разрезал свет — это вспыхнул фетил на свечах, что уловили звук.       — Что это было? — нахмурившись, с искренне злым негодованием, спросила Никки, схватив Шаму за руку.       — Я стёрла им память. Обычно это заклинание адресуют конкретному человеку, но ты и сама понимаешь, двигаться мы не могли, так что, оно подействовало на всех кто его услышал. — несколько поспешно начала Шама. — А поскольку ты не восприимчива к магии, ты осталась со мной, здесь. — старясь скрыть лёгкое удивление и страх, ответила Шама.       — Ещё раз. — уже спокойно произнесла Никки. — Что ты сделала? — склонив голову на бок спросила она.       — Разбить временные оковы я не могла, а выбраться нам было необходимо, поэтому я сделала так, чтобы мы и вовсе не попали в этот капкан. — выдохнув, говоря уже медленней, начала пояснять Шама. — Иными словами, я стёрла из памяти рыжика все моменты связанные со мной, ибо именно наше знакомство привело к тому, что у неё украли книгу. Сейчас девочка в своей комнате, и книга снова у неё.       — Хочешь сказать, этим ты фактически переписала прошлое? — в полном ужасе спросила Никки.       — Да. — с некоторым сомнением, ответила Шама. — Мы с рыжиком не встретились и не встречались. Я с ней не говорила. Дуэли сегодня тоже не было, как и нашего запоздалого чаепития. Сейчас рыжик в своей комнате и, должно быть, уже спит в обнимку с любимой книгой. А тот человек… Он забыл, что видел книгу в руках рыжика, поэтому не выкрал её. Соответственно, мне не пришлось идти за ним в Бездну, и мы не попали в ловушку.       — Это совсем не похоже на простое стирание памяти. — покочав головой, произнесла Никки.       — Одни и те же заклинания произнесенные разными волшебниками действуют по-разному. — уже уверено начала Шама. — Я книжник, и поэтому простое заклинание предназначенное стирать память переписало прошлое так, чтобы мы не оказались в ловушке. — пояснила Шама.       — В таком случае, почему мы оказались здесь? — уточнила Никки, как бы подмечая факт того, что ранее они находились в комнате, и, следуя лёгкие, должны были в неё вернуться.       — Мы оказались не зоны действия заклинания, поэтому, Бездна просто выплюнула нас. Нам повезло, что мы оказались в стенах Академии. — произнесла Шама, в этот же момент лицо её исказило несколько странное выражение, она будто прислушивалась, а после щёлкнула пальцами, отправив ИИ в её комнату.       Совсем близко послышались глухие шаги, Шама, резко обернувшись, встретилась взглядом с профессором Семпронией. Лицо старушки искажал неимоверный гнев.       — Почему Вы в столь поздний час гуляете по академии? Студентам запрещено покидать свои комнаты после девяти. — максимально строгим голосом вопросила профессор Семпрония.       — Мне захотелось чаю. — спокойно ответила Шама.       — Столовая в другой стороне. Куда вы шли? — уже чуть повышая тон, спросила завуч.       — Разве мой ответ что-то изменит? — с кривой улыбочкой спросила Шама.       — Мне не хочется терять столь выдающуюся студентку. - покочав головой, с явной досадой, произнесла старушка.       — Я тоже не хочу покидать эту академию. — понимая, что терять уже нечего съязвила Шама, профессор Семпрония нахмурилась.       — Немедленно возвращайтесь в свою комнату! Утром мы решим, что с вами делать! — строго прикрикнула профессор Семпрония, указывая на жилую часть луча.       Шама больше не стала спорить, девушка поспешила удалиться в указанном направлении и как можно скорее. Конечно, Шама с лёгкостью могла открыть врата Бездны для себя и смыться с «места преступления», оставив там Никки. Но это было бы несколько бесчестно, ведь именно Шама была виновата в том, что они оказались в чёрт знает каком из коридоров академии, да ещё и посреди ночи. Так в чем же крылась проблема? Из-за чего девушке пришлось выбирать? Что ж, всё просто. «Фегисс», да, то самое заклинание, потребовало несоразмерно много маны, чтобы сработать как надо, именно по этому у Шамы осталось сил всего на одно маленькое чудо. И этим чудом она отправила Никки долой с глаз старушки Семпронии. Сожалела ли об этом Шама? Немного. Девушка уже знала, какой разговор её ждёт утром, и что вещи можно собирать уже сейчас.       Что касается Никки… ИИ непонимающе огляделась по сторонам. Ещё совсем недавно она была в коридоре вместе с Шамой, а теперь стояла в своей комнате, в кромешной темноте совершенно одна. «Ну и что она хотела этим сказать?», — с неким раздражением подумала ИИ, опустившись на кровать, её глаз медленно привыкал к темноте. Нет, её возмутил не сам этот поступок, а что от неё избавились точно от надоедливого мусора, в конце концов, они с Шамой живут в одном луче, разве что на разных этажах, почему они не могли дойти до лестницы вместе? Или почему, если Шаме так хотелось поиграться с пространством, она не отправилась вместе с Никки? Это было не честно, и несколько обижало девушку. Да, ей было совершенно невдомек, что её напарницу поймали за хвост, и не абы кто, а завуч академии.