Тейватская империя. Начало промышленности.

– Такс, самолет готов? – смотрел Дима отчеты, что принесли ему на стол. Прошло уже четыре месяца как началась работа над ним. Времени потребовалось куда больше, чем это ожидалось. – Да, всё готово, ожидается полная готовность только через две недели. Точно, вам просили передать, – Джоанна достала письмо с печатью медицинского отдела. – Ага, и кто же и о чем просит меня в этом письме… – задал он риторический вопрос, вскрывая конверт, – “Здравствуйте, от имени медицинского отдела, я прошу у вас принять экзамен по хирургии у Барбары… “ понятно… – устало протянул он, покачиваясь на кресле. – Экзамен… а что он из себя представляет? – спросила Джоанна. – Ну, вскрыть труп, удалить то сë, зашить обратно, ничего сложного, – отмахнулся Дима. – Вскрыть труп?.. Ничего сложного? – удивилась секретарь. – Да, поверь, ты на своей должности увидишь самые разные отвратительные вещи, что может придумать эта больная голова, – сказал инжынер, показав пальцем на свой лоб. – Не думаю, что вы больны, – невозмутимо ответила девушка. – Эх, вот бы мне твой оптимизм… – вздохнул тот, – я тогда отойду на час другой, проследи чтобы самолет проходил все тесты, не очень хочется разбить проект на очень кругленькую сумму, – – Как прикажете, – поклонилась девушка и вышла из кабинета. – Блин, ей надо быть попроще, – Барбара сидела и читала книгу по анатомии, что когда-то написал Дима специально для неë. Еще тогда, когда инжынеру удалось спасти Герберта, она всерьез обдумывала встать на путь хирурга. Долго она думала, и примерно два месяца назад она решилась попросить его научить этому умению. Было нелегко, и даже не учить бесконечное количество костей и органов, (Дима половину не знает, сам признался что не изучал досконально) сколько сам факт оперирования над живыми и не очень существами. Так, при разделывании лягушки, она часто молилась, чем сильно раздражала того. – Слушай, я тебе кое-что скажу, но я никогда в жизни не видел верующих хирургов. Вот никогда, и думаю что это не просто так, Поэтому прошу, не трать время на молитву, – – Я понимаю тебя, но также и надеюсь, что Архонты направят меня в нужную сторону, – На это Дима забрал только написанную книгу по медицине. – Сможешь ли ты сейчас продолжить препарировать лягушку? – Девушка растерялась. Пока рядом был справочник, вся процедура шла спокойно, но теперь её стала охватывать паника. – Послушай, я не осуждаю тебя за то, что ты не веришь в Барбатоса, но пожалуйста, не угнетай мою веру… – – Так ты сможешь продолжить операцию? – спокойно ответил он. Барбара не понимала, к чему это, – если сами Архонты тебя направляют, то почему ты не можешь уверенно взять скальпель? – На это девушка молчала. – Вот тебе и ответ, тебя никто не направляет. Ты боишься совершить ошибку, ведь понимаешь, что она может повторится в будущем. Но почему ты тратишь время на молитву? Почему это не сделать до или после операции? Зачем тратить время, когда у пациента жизнь может исчисляться минутами, почему? – – Мне так спокойней… – – И ты потом сможешь спокойно стоять и смотреть на то, как пульс становится нулем? – – нет… – – И я о том же. Я не осуждаю тебя за веру, я осуждаю тебя за трату времени, – он положил книгу рядом, – но на веру нельзя возлагать надежду. Это, я написал наплевав на Божьи законы. Так сказать, перепутал список на день и уголовный кодекс. Я вскрывал мертвецов, вырывал у них зубы и глаза чтобы изучить строение. Пилил кости и вскрывал живого человека. Ни в одном трактате нет подобного. Можно ли считать, что я совершил грех? – – Да, это всё — тяжелые грехи, – – Но при этом, ты сейчас пользуешься книгой, что написал я, – Смешанные чувства, что поселили в девушке сомнения. “Если помочь человеку можно лишь пойдя по дороге грешника, то как она сможет помочь, если не хочет на нее вступать?”. Болезнь Герберта ещё сильнее разжигал внутренний конфликт. “Я не смогла ему помочь, хоть и служу Барбатосу, а он смог, при этом по всем определениям — грешен, как такое может случится?”, только если… “Архонту плевать на нас”... – Йоу, ты как? – знакомый голос вывел девушку из транса, – гляжу анатомию читаешь, пункт о-о-о-о сердце? – – А? Да, сердце, ты показал наглядно, что его стук не всегда означает смерть, – – Да, биологическая смерть мозга, вот что нужно, чтобы помножить жизнь человека на ноль, – – Жизнь человека… – – Ты там хотела экзамен сдать? Ну что ж, давай тогда подготовим операционную, – сказал Дима, снимая с себя кофту. Тщательно вымыть руки, продезинфицировать инструменты и поверхность, привезти материал. Человек лет 38, был в наступательном отряде, но при жизни, после встречи с Димой, завещал своë тело науке. Еще тогда, когда инжынер перебинтовывал его плечо. На том месте всë еще был шрам от дубины хиличурла. – Хороший был человек… Приступай, – сказал Дима через маску. Барбара взяла в руки скальпель и постаралась сделать разрез. Еë руки дрожали, и поэтому рез получился неровным. Дальше нужно было взять ножницы и разрезать ткань до мышц. После подобного, легкий трупный запах разошелся по операционной. – Остановись на секунду, я включу вытяжку, – инжынер подошел к стойке с переключателями. Легкий сквозняк пронесся по полу, еще сильнее снижая температуру в помещении. Барбара продолжила вскрытие. Она добралась до мышц, теперь нужно их разрезать, чтобы добраться до внутренних органов. Шаг за шагом, раздвигая плоть, ей удалось увидеть тонкий кишечник. – Молодец, теперь удали его часть и зашей, – сказал Дима. – Хорошо, – с каждой минутой, взгляд еë становился всë стекляннее. . . . – Будешь? – спросил Дима, протягивая упаковку с сигаретами. – Откажусь, – ответила Барбара. – Как знаешь… – пожал тот плечами, поджигая сигарету. Глубокий вдох, и легкая эйфория прошлась по всему телу. – Ты так справляешся с тревогой? – спросила девушка. – Да, есть еще морфин, но он только в медицинских целях, да и наркоманом легко стать, – – И как сложно отвыкнуть от такого? – – Никак, зависимость не лечится, – Взгляд Барбары опустел. – Значит, это путь в один конец? – – Да, для нас, это значит подписать контракт до скончания времен. Алкоголь, сигареты, наркотики, всë что вызывает зависимость, для любого человека, это считай конец. Правда, чтобы словить зависимость от алкоголя, нужно как минимум месяц нажираться в хлам, от сигарет — курить неделю, – – А от морфина? – – Две дозы, и всë — ты зависимый, – – А ты сколько раз применил его? – – Три раза, – –... – девушка повернулась к нему, – ты стал зависимым? – – В какой-то степени да, но я прохожу реабилитацию, каждый раз нужно не менее полугода не принимать наркотические средства, иначе эффекта не будет, – – А сигареты? – – Хоть и тоже самое, никотин, но способ ввода другой, и он поступает в микродозах, – он потянулся, выгибая спину как кошка, – во всяком случае от сигарет голову потерять сложно, но тут вылезает другая проблема, там смолы всякие, рак поймать можно, и всякое, – открыв глаза, он увидел обеспокоенное лицо девушки. Еë взгляд был одновременно грустным и озадаченным. – Скажи, почему ты атеист? – – Потому-что я смотрю через призму объективности. Я вижу, что человек бьется головой об пол, моля Бога помочь ему, а взамен ничего. Я видел, как у матери умирал сын, рак костного мозга. Сколько она не молилась, неизбежное пришло. И тут я подумал: “Столько людей молятся, а ничего не происходит, значит Бога нет? А раз его нет, то и молится бессмысленно”. Именно это позволило мне понять, что нужно думать, а не повторять за другими, – – Можно сигарету? – протянула она руку. – Кончено, но помни, я никого не принуждаю менять свои взгляды на жизнь, просто есть правила, и им нужно подчиняться, – ответил Дима, протягивая в ответ пачку сигарет. Барбара поднесла ко рту зажженную бумажку, набитую табаком. Первый вдох, и она подавилась едким дымом. Но было и то, что она никогда не чувствовала. – Смотри, на глазах у Джинн не кури, а то мне прилетит сто процентов, – улыбнулся Дима, – лучше не иметь зависимость, иначе она, станет смыслом жизни. Есть такое интересное наблюдение, курящий человек курит всегда. Есть у него деньги, или нет, всегда застукаешь его с сигареткой во рту. Так получается, курильщик всегда найдет способ удовлетворить свою зависимость? – – Похоже на то, – скривила та улыбку, отвечая охрипшим от дыма голосом. Для себя она уже начинает решать, так ли важна принадлежность к религии, чтобы помогать людям? – Это сейчас что было? – строго спросила Джинн у Димы, когда её сестра ушла. – Магистр, не будьте такой бякой, и почему я сразу виноват? – спокойно докуривал сигарету инжынер. – Ты не ответил на вопрос, – – Эх, давай поговорим в менее формальной обстановке, – тот провел карточкой у склада биоматериала, и они прошли внутрь. Пробирающий до костей холод окутывал помещение, не давая различным массам животного происхождения портиться. – Так, может теперь объяснишь, что произошло с ней? Почему… Я кончено не мама ей, но всё же я беспокоюсь за нее, – обеспокоенно спросила Джинн. – Эх, понимаешь, Барбара то начинает сомневаться в религии, – – Чего… – – Вот, знаешь, она человек, что всю жизнь посвятил служению церкви. Работала лекарем, ну этим, пастырем, лечила людей. Но не всех удается спасти, много солдат до моего появления тому доказательство. И потом появляюсь я — ввожу новые методы лечения, и мне удается спасти из безвыходной ситуации Герберта и Свету. Классно, не правда-ли? И она сейчас видит, что какой-то безбожник делает её работу лучше, причем гораздо лучше. От этого возникает обида, причем не конкретно на меня, а на мой факт атеизма. Всю жизнь она жила с мыслью, что Барбатос поможет, если жить по Библии или что у вас там, то в ответ получишь милость божественную. Но я работаю по другому, в моем мире ученые-медики вскрывали трупы сотнями, изучая строение не только человека, но и всего живого на свете. И со стороны закона Божьего — это неправильно, но выходит эффективнее, – – Это понятно, а почему она курила? – – Диссонанс, не понимает она. Есть понятие — “жизненная установка”. Проще говоря — как воспитаешь, так и будет думать. Она всю свою жизнь провела в церкви, и не мудрено, что теперь доказательство того, что Барбатос клал на свои обязанности (хотя я его могу понять) немного не укладывается с её принципами. Если ещё упрощать — она понимает почему это так, но не хочет принимать. Что-то я заговорился, щас начну сам путаться. Короче, это нормально, что у неё сейчас каша в голове, и она пытается хоть как-нибудь успокоится. Курение — один из видов. Хуже наверно только алкоголь и наркотики, но думаю до такого не дойдет, – – Как всё сложно… Но я хочу попросить тебя — не предлагай и не давай ей сигареты, – сказала Джинн. – Может лучше я? Если она захочет покурить, то найдет способ, и кто сказал, что левый человек, предложивший свою наркоманскую сигару, потом не сделает что-то ужасное? А так, состав моих ты знаешь, да и методику снятия зависимости почти готова, в случае чего сможет отбить желание курить, – – Ты просто адовый перестраховщик, – вздохнула магистр, – хорошо, но можешь мне говорить, сколько она хотя-бы выкурила? – – Ты же ей не мама? – улыбнулся инжынер, зажигая новую сигарету. – Да… не мама…