"Второй шанс"

Обманщик, пьяница и хулиган Так о тебе молва людская говорила. Она права, себе я так сказал, сперва. И не было ошибки большей в жизни

      Вэй Усянь бросил на спящего мужа взгляд исполненный нежности, мягко улыбнулся и на цыпочках побрел к выходу из дома, любезно предоставленного им орденом Гусу Лань. Выйдя на улицу, закрыв глаза, он глубоко вздохнул прохладный ночной воздух и побрел в глубь леса. Ночные прогулки всегда благоприятно действовали на него. А последнее время они стали просто необходимы.       Вопреки тому, что видели окружающие, в душе Старейшины Илин творится полный хаос. Более-менее спокойно ему было в объятиях Лань Чжаня. Но не мог же он провести там всю свою жизнь? До посещения Пристани Лотоса ему казалось, что самокопание больше не вернётся. Как же он ошибался. Экскурсия, что он провел супругу, всколыхнула море памяти, поднимая со дна воспоминания детства и юности. Каждый кусочек резиденции Цзян хранил память о тех днях. Стало даже жаль, что ее не перестроили.       Усянь пытался разобраться сам со своими чувствами. И днем это даже получалось, но ночами он видел сны о прошлом. Они были до того натуральными, что проснувшись он помнил вкус супа, сваренного шицзе; ощущал прохладу воды в озере у причала, где стоял его дом и даже боль от удара Цзыдянем, после наказания госпожи Юй. А вместе с этим просыпались и боль потери, тоска по прошлому и сожаления о содеянном. Но хуже всего было то, что терзаясь размышлениями о том, что он бы все исправил, приходило понимание - ничего бы не исправил. Поступил бы так же. Потому как это было верными решениями, в его понимании, на тот момент. Но это не уменьшало боль, как и не избавляло от угрызений совести.       Он обещал Лань Чжаню не предаваться этим эмоциям, отпустить это все. Но не смог. И теперь мучился еще и из-за несдержанного обещания. Пока они путешествовали, исправляя его бессознательный порыв, Усянь отвлекался на обучение своего ученика, которого он и взял себе, лишь для того, чтобы не думать о лишнем. Помогали забыться и радостные мгновения с супругом. Все таки они обрели друг друга около месяца назад, и счастье все еще переполняло их с головой.       Темный заклинатель просыпался ночами в холодном поту. Ему снилось, что он все таки смог промолчать тогда. И последнее, что он видел в этих снах - непривычно поникшую спину Лань Чжаня, покидающего пещеру на слабых ногах. Он держался до самого выхода и когда думал, что уже вышел наружу - сползал на землю, опираясь на камень, и содрогался в беззвучном рыдании. Усянь видел все это - тень отбрасываемая гусулановцем была такой отчетливой. Он хотел окликнуть, позвать назад, но язык не слушался, а губы не размыкались, словно на них наложили заклинание Сомкнутых уст.       В такие ночи Вэй Ин цеплялся за Лань Чжаня, словно за спасательный круг, утыкаясь ему в спину или же в грудь лицом, исцеляясь ароматом сандала, что источало его тело. Иногда на глаза выступали слезы жалости к самому себе и он закусывал губы, дабы сдержать рвущиеся наружу рыдания, задыхаясь от этого, судорожно глотал воздух, но его катастрофически не хватало.       Погруженный в размышления, темный заклинатель не заметил как уперся в стену. Оглядев ее, он хмыкнул и легко подпрыгнув с помощью темной энергии, перелетел ее. Приземлившись, он еще раз посмотрел на преграду и направился в сторону гор. Что-то тащило его в ту сторону, судя по всему, и Усянь не стал противиться.       Становилось интересно.       Чем глубже он заходил в лес, тем страннее становилось его настроение. Внутри поднимались такие противоречивые радость и гнев. И если радость принадлежала ему, то гнев явно был гостем. Тот, кто звал его, был полон этим чувством. Можно сказать благодаря ему он и жил. Ускорив шаг, Усянь оказался на склоне, что резко обрывался и будь темный заклинатель менее внимательным, то лежал бы сейчас на дне ущелья.       Рядом с обрывом росла одинокая сосна. Обдуваемая всеми ветрами, изогнувшись под их силой, она не сдалась и выстояла. Судя по всему, лет ей было около тысячи. Для ее возраста ствол был тонким, голым, без кусочка коры и веток. И только вершину украшала редкая крона из хвои и старых, напополам с новыми, шишек. Но не это было самым впечатляющим.       Усянь хищно ухмыльнулся. Он находился в самом центре поля Запечатывания мертвецов.

***

      Лань Чжань открыл глаза. Чего-то не хватало. Повернув голову, он обнаружил пустую подушку, без следов чьего-то сна. Мгновенно вскочив с кровати, Ванцзы бросился осматривать дом.       - Вэй Ин! Ты где? Вэй Ин! - ответом ему была звенящая тишина.       В глазах резко потемнело, а сердце пропустило удар. Он уже сделал шаг к входной двери, но спохватился, что одет только в нижние штаны, служащие пижамой. Несколько раз глубоко вздохнув, он замедлил гулко стучащее о ребра сердце, и осмотрелся в поисках подходящей одежды. Быстро облачившись в спортивный костюм, Лань Чжань выскочил из дома, чуть не сбив с ног пришедшего на работу Син Юя. Бросив на ходу: “Прости”, - он рванул туда, куда показывала ему ци Вэй Ина внутри его собственных меридианов. Юный гусулановец не стал спрашивать, что случилось. Заставить забыть о приличиях Ханьгуан Цзюня могло только одно - Старейшина Илин. И судя по состоянию старшего соклановца, ничего хорошего не произошло.       Ванцзы наплевав на тысячи правил Гусу, бежал сломя голову, пока путь ему не перегородила стена. Не задумываясь ни на мгновение, не сбавляя скорости, он легко одолел эту преграду, совершив переворот с опорой на руки о крышу стены и так же легко приземлился с другой стороны на корточки. Быстро поднявшись он продолжил бег. Спешивший за ним юноша восхищенно проследил за гимнастическим этюдом старшего товарища. Сам не постигший еще подобного мастерства, через препятствие Син Юй перебрался с помощью дерева хурмы, что росла у самой стены.       Потратив значительное время он чуть не потерял Ванзцы из виду, но быстро сориентировался, благодаря небеса за любовь старшего к светлым одеждам. Мысленно проклиная своего самоназванного учителя, обещая ему все казни Поднебесной, юный гусулановец глубже погружался в лес, пока не нагнал Ханьгуан Цзюня. Тот присел на одно колено перед деревом и Юй сперва не разглядел, что там было.       Приблизившись, он увидел лежащего, казалось, без сознания, Вэй Усяня. Его одежда была изодрана, а лицо и руки были измазаны грязью. Ногти на его руках были содраны практически до мяса. А запястья и предплечья сплошь покрыты царапинами, некоторые из которых были достаточно глубокими, чтобы кровоточить. Лицо выражало не то мучение, не то усталость и имело следы крови, но ран не было заметно.       - Вэй Ин? Вэй Ин, - тихо окликал супруга Лань Чжань, одновременно с этим он водил над его телом руками, излучающими голубое свечение, осматривая его на предмет повреждений, - Он спит… - удивленно произнес Ванцзы, опуская руки, - Ха.       Закинув мужа себе на спину и подхватив его ноги под коленями, Ванцзы поднялся, оглядел Юя и, ничего не сказав, направился обратно уже в спокойном темпе. Поравнявшись с заклинателем, юноша заглянул в его лицо - как обычно, ледяное выражение. Но присмотревшись, он заметил задумчивый взгляд янтарных глаз и губы сжатые донельзя, явно указывающие на волнение старшего товарища.       - Ханьгуан Цзюнь, как думаете, где был лао Вэй? - наконец-то спросил Юй.       - Надеюсь не там, - пробубнил Ванцзы и более до самих ворот не проронил ни слова.       Добравшись до одного из тайных входов в Облачные глубины, Лань Чжань бросил на своего спутника острый взгляд и немного задержался, рассматривая Юя. Он хотел попросить юношу помочь скрыть факт ночного бдения супруга, как и его внешний вид. Но решиться не мог, ибо это было нарушением нескольких правил ордена и подставлять ученика Усяня было бы неправильным.       - Подождите тут, Ханьгуан Цзюнь. Я войду первым, посмотрю нет ли там кого и подам знак,- просить не пришлось, юношеское озорство не боялось наказаний и было готово на авантюры.       - Мгм, - благодарно хмыкнул Ванцзы.

***

      Лань Чжань сидел в кресле, что стояло в углу спальни, и читал очередной свиток с летописью истории ордена. Изредка он бросал взгляд на кровать, где спал супруг. Его переполняли противоречивые чувства и эмоции. И чем дольше он наблюдал, тем сильнее погружался в раздрай. С одной стороны злился на Усяня, что тот покинул дом посреди ночи, ничего не сказав. С другой - его беспокоило то, в каком состоянии тот сейчас находился. Ванцзы опасался того, как провел время ночью муж. Судя по его повреждением, тот явно что-то рыл, при этом голыми руками. О том, что мог раскапывать темный заклинатель задумываться не приходилось. Вопрос где?       Сон Вэй Ина тоже не был спокойным. По всему было видно, что он мучился: перекошенное страданием лицо, слезы льющиеся из закрытых глаз, руки цепляющиеся за простыни, словно за спасательный круг. Иногда темный заклинатель начинал тяжело дышать и шарить по постели рукой в поисках чего-то или кого-то.       Наконец он успокоился, дыхание начало приходить в норму. Усянь приоткрыл глаза и попытался сбросить остатки кошмарного сна. Почувствовав на себе тяжелый взгляд он сел. В углу, закинув ногу на ногу, сидел Лань Чжань. На его ледянном, ничего не выражающем, лице огнем горели потемневшие янтари глаз.       - Лань Чжань? - тихо произнес Вэй Ин.       - Умывайся и выходи. Ты явно голоден, - холодно бросил Ванцзы, поднимаясь из кресла.       Воспоминания о ночи накрыли Усяня волной цунами и зажмурившись он застонал, понимая, в каком виде его нашел супруг, и как он наверняка зол. Так хотелось понежиться еще в кровати, но нет, впереди его ждал нелегкий разговор с Лань Чжанем. "Вот и первая ссора" - подумалось темному заклинателю.       Приняв душ и одевшись, он направился в столовую. На столе уже стояла чашка с рисом, еще несколько маленьких тарелок с закусками и большое блюдо с любимой острой курочкой. Все время пока Вэй Ин ел, Ванцзы не произнес ни слова, терпеливо ожидая конца трапезы и не сводя при этом глаз с супруга.       - Лань Чжань, - первым нарушил молчание Усянь, прожевав последний кусок, положив палочки на пустую тарелку.       - Ты решил создать замену Призрачному генералу? - наконец-то подал голос и гусулановец.       - Что-то типа этого, - темный заклинатель опустив голову, почесал затылок.       - Неужели… неужели ты… - Ванцзы никак не мог договорить, боясь услышать ответ.       - Ты серьезно подумал, что я осквернил могилы твоих предков? - Усянь вскочил из-за стола, ошарашенно глядя на Лань Чжаня, - Так вот какого ты обо мне мнения! Жалеешь, что привел меня, гнусного темного заклинателя в Облачные глубины?! Ты… - внезапная вспышка гнева угасла так же, как и разгорелась, уступая место знакомым сожалениям и самобичеванию.       Резко развернувшись он шагнул в сторону выхода. Ванцзы вскочил со своего места:       - Вэй Ин!       Второй шаг темный заклинатель сделал в пустоту, применив талисман портала. Нога ступила на траву. Усянь огляделся и засмеялся - он перенес себя в сад Девы Раскрывающихся Бутонов. Обессилено он сел на землю.       - Даже телефон с собой не взял, - буркнул себе под нос.       - Ты грустишь, - раздался тонкий девичий голос в его голове. Темный заклинатель закрыл глаза и увидел сидящую рядом с собой девушку-духа, хозяйку здешнего места.       - Почему он всегда такого плохого мнения обо мне?! - воскликнул в сердцах Усянь, - Что тогда, в первый раз, в Безночном городе, что на курганах? Я в его глазах чудовище, что он полюбил по прихоти богов и ничего не может с этим поделать? Так дал бы меня убить и дело с концом…       Он лег на траву, прижав колени к груди и обнимая себя. Вспомнился день, когда псы Вэни убили госпожу Юй и дядю Цзяна. Он так же лежал в высоких зарослях травы пока шиди клял его почём зря, колотя по нему кулаками, вымещая свою боль. А он молчал и только беззвучно оплакивал ставших близкими ему людей. Он никогда не вспоминал этого Цзян Чену, как никогда не винил его в ложных обвинениях. Таков уж Цзян Ваньинь.       - Он, наверное, ненавидел меня до самой смерти, - прошептал Усянь, - Я бы ненавидел.       - Только недавно вы были тут такие счастливые, - подала слабый голос Дева.       - Кажется, счастливым был только я.       - Ты не прав, твой спутник был счастлив не меньше. Он переживал за тебя.       - Переживал? А сам подозревает меня в таких вещах…       - Помнится вы обещали друг другу всегда обсуждать, что вас гложет.       - Я не могу, мне стыдно. Не сдержал обещание, я такой жалкий.       - Ты человек…

***

      Уже поздней ночью Усянь вернулся в Гусу. Но не отправился домой, к ожидавшему его мужу, который не находил себе места и корил себя за ужасные домыслы по отношению к Вэй Ину. Он оказался у той самой сосны на обрыве. С обратной от него стороны прошлой ночью темный заклинатель разрыл могилу молодой женщины.       Гнев и жажда мести превратили ее в лютого мертвеца огромной силы. Тот, кто заключил ее в поле, оказал услугу. Ее не упокоили, а она, не имея возможности передвигаться, накопила уйму ци ненависти. На удивление, она не восстала сама.       Усянь пробудил ее, прошептав в ухо: “Поднимайся!”