"Второй шанс"

      Наконец-то пытка приветственным обедом была завершена, гостей препроводили в их комнаты. Изначально Вэй Усяня и Лань Ванцзы хотели поселить в разных комнатах, но убийственный взгляд темного заклинателя с зарождающимся там пламенем, заставил передумать. Молодого помощника четы поселили по соседству, на что Усянь хитро ухмылялся, а сам помощник неравномерно краснел - догадываясь, о чем думал старший. Наконец он сжалился над юношей, под неодобрительное хмыканье мужа, и сообщил, что тот знает заклинание Полог тишины, заставив Син Юя покрыться краской полностью, включая уши и шею.       На ходу сбрасывая тапки, которыми их снабдили на входе, Усянь плюхнулся на кровать с довольным усталым стоном. Его супруг неоднозначно хмыкнул и сел рядом. Темный заклинатель подполз и обнял его за талию, укладывая свою голову ему на колени. Лицо Ванцзы расцвело полуулыбкой, мягкий янтарь глаз любовался довольным ликом супруга. Вэй Ин закрыл глаза и тихо постанывал от удовольствия - возлюбленный откинул со лба его волосы. Затем запустил в них пальцы, стянул резинку, что удерживала хвост и принялся перебирать шелк цвета ночи.       Млея от ласки, сбрасывая напряжение дня и особенно вечера, Усянь вспоминал ужин. Надоедливый выскочка и балабол оказался племянником главы ордена. Сын ее брата, что погиб около двенадцати лет назад в автокатастрофе вместе со своей женой и младшим ребенком. Забота о Цзян Сюане легла на плечи женщины, впрочем, та не возражала. В первые годы она избаловала родственника, боясь навредить строгостью и без того травмированной душе. А сейчас, пытаясь восстановить воспитание - потерпела разгромное поражение.       Молодой человек, возраст которого перевалил отметку в двадцать один год, оказался остер на язык и совершенно игнорировал правила приличия. При этом он показывал немалый ум, это замечание темный заклинатель сделал пока слушал переговоры главы ордена с племянником, обсуждающих положение вещей.       А Лань Ванцзы думал, что его супруг слишком долго молчит и это совсем на него не похоже. Впрочем, он тешил себя надеждами, что тот просто наслаждается общением с ним и его лаской. Как наслаждался сам гусулановец. Сколько бессонных ночей он провел мечтая вот так провести хоть час, хоть полчаса. Вопреки досужим мнениям о нем, он не был таким черствым как все предполагают и таскал в рукаве из библиотеки романы о любви. Историй об отношениях между мужчинами в общем зале не было, поэтому, тогда еще юноша, зачитывался романами о любви мужчины и женщины. Мечтая и самому пережить подобное с полюбившимся ему неугомонным учеником из Юнмэна.       Тогда ему было почти шестнадцать. Он понятия не имел ничего о любви или о чем-то подобном, потому как не у кого было узнать. Все его общение сводилось к брату и дяде. Именно брат заметил зародившиеся чувства Ванцзы и открыл на них глаза. Сам-то юноша предполагал, что ищет балагура глазами, лишь затем чтобы не пасть жертвой его издевательств. А на самом деле он жаждал ею стать, ревностно и зло хмыкая, когда тот находился в компании своего шиди и Хуайсана. Ему хотелось похитить его у всех.       Пропадать с ним в библиотеке, как тогда, когда заставили сторожить нарушителя. Слышать его сердитое сопение, пока он выводит иероглифы на рисовой бумаге. Наблюдать из-под ресниц как корчит при этом рожи и высовывает язык от усердия. А после ухода Усяня, бережно складывать написанные им страницы между каменными утяжелителями для бумаги. Которые впоследствии он сшил в полноценную книгу и долгими вечерами читал без того выученные наизусть правила. Закладкой в книге служил засохший цветок пиона, что он сорвал с груди любимого в лесу горы Байфэн.       Это были его драгоценные сокровища, наряду с лобной лентой, которую сорвал Усянь во время турнира в Цишань Вэнь, а также алая лента, служившая держателем хвоста юнмэновца. Ее Ванцзы припрятал в пещере черепахи-губительницы, когда ухаживал за любимым во время его беспамятства.       Интересно, сохранились ли они в его тайнике под полом в цзинши. Сделав себе зарубку в памяти проверить, гусулановец вернулся в реальность и посмотрел на красивое лицо, что лежало на его коленях. Вот оно, рядом, теперь навсегда принадлежащее ему. Он может любоваться им в любое время дня и ночи, что собственно и делал Ванцзы. Просыпаясь по ночам от кошмаров, в которых он послушал Усяня тогда и бросил его, а затем умирал, услышав о его смерти. В такие моменты он судорожно всматривался в темноту и шарил рукой в поисках вожделенного тела. Прижимая его к себе, зарываясь носом в пахнущие ликорисами волосы, светлый заклинатель снова засыпал под громкий стук своего влюбленного сердца.       - Не хочешь прогуляться? - Вэй Ин сказал это не открывая глаз, улыбнувшись лишь уголками губ.       Ванцзы подумалось, что это была бы неплохая идея. Вечерняя прогулка в компании любимого нарушителя спокойствия, что может быть лучше? Он согласно хмыкнул. Темный заклинатель приоткрыл один глаз, широко улыбнулся мужу, открыл второй глаз и со скрипом сел рядом.

***

      Лань Чжань открыл глаза. Они стояли перед деревянными воротами на которых был вырезан лотос - эмблема ордена Юнмэн Цзян. Вариант знакомый им, без современной обработки. Гусулановец бывал в Пристани Лотоса лишь единожды, во время Аннигиляции солнца, когда проезжал мимо после возвращения Вэй Ина. Тогда она находилась в руинах, а сейчас он мог увидеть ее во всей красе. Оставалось только надеяться, что сильно в ней ничего не изменилось, как в его родных Облачных глубинах. Ворота оказались заперты, но это не могло остановить темного заклинателя. Положив руку на замок, он выпустил немного темной энергии, которая заползла в замочную скважину и через пару мгновений раздался щелчок, известивший об удачной попытке взлома. После того, как они вошли внутрь, Усянь точно так же запер за собой ворота.       Пользуясь случаем и отсутствием отвлекающих посторонних, заклинатель устроил супругу экскурсию по своему некогда дому. Знакомство с помещениями он совмещал с рассказом забавных историй и ситуаций связанных с тем или иным зданием или местом. В основном они касались его шалостей, в которые он втягивал своих шиди и за которые потом всегда доставалось ему. Потому что он не привык отлынивать от ответственности и с готовностью принимал наказание.       Изначально госпожа Юй отправляла его в одиночку вылавливать водных гулей, но быстро поняла, что это никакое не наказание, а продолжение веселья для лучшего ученика ее ордена. А потому наказывался он уборкой тренировочного поля, очисткой лотосовых озер. Особенно это было утомительно осенью, когда озера наполнялись сгнившими листьями лотосов. Юноше приходилось нырять в ледяную воду, чтобы срезать стебли. Использовать магию категорически запрещалось, за этим следила одна из верных служанок хозяйки Пристани, Цзиньчжу или Иньчжу. Ну а к четырнадцати годам его шалости становились все опаснее и наказания соответственно ужесточились, теперь его избивали кнутом и он радовался, если это был не Цзыдянь госпожи Юй.       В родовом храме Усянь долго рассматривал таблички с именами членов семьи Цзян и был приятно удивлен, когда нашел там таблички с именами Госпожи Юй и дяди Цзяна, а затем и табличку Цзян Чена. Его губы тронула печальная улыбка, а на плечо легла горячая рука Лань Чжаня, утешая супруга. Вэй Ин наклонил голову и щекой потерся о тыльную сторону ладони, прикрывая глаза от удовольствия. Ванцзы молча подал ему три палочки благовоний, столько же взял и себе. Они вместе зажгли их от одной из горящих свечей, коих было предостаточно в доме памяти, поставили их в сосуд с песком и три раза поклонились.       - Дядя Цзян, госпожа Юй, - Усянь почувствовал желание оправдаться перед людьми, которые дали ему так много, когда это было так необходимо. И даже суровая хозяйка Пристани Лотоса, ведь она защитила его, когда псы Вэни пришли в их дом, не дала изувечить его, - Я снова дома… прошу не держать на меня зла. Знаю, я не достоин быть тут… Слишком много горя я принес ордену и вашей семье… Пусть не я сам, но из-за моей причастности погибла ваша дочь, моя шицзе… наверное у меня уже нет права так ее называть. Ее сын остался сиротой по моей милости. Простите меня.       - Вэй Ин, - сочувственно произнес Ванцзы, Усянь печально ухмыльнулся ему, повернув голову.       - Смотрите, кого я вам привел… Надеюсь, вы порадуетесь за меня… Это Лань Чжань, знаменитый второй нефрит Гусу, второй молодой господин в списке нашего поколения мира заклинателей, - темный заклинатель уже довольно усмехнулся, - Теперь он мой… супруг. Я так счастлив. Много лет я считал себя недостойным его любви, а последний год недостойным любви вообще. Но этот непостижимый мужчина ответил на мои чувства и согласился жениться на подобном недоразумении, как я.       - Не говори ерунды, - недовольно сказал Ванцзы, - Господин Цзян и госпожа Юй, без сомнения знают, что твоей вины нет ни в смерти Цзинь Цзысюаня, ни Цзян Янли И не твоя вина, что малыш Цзин Лин остался сиротой. И я говорю это не потому, что твой супруг.       - Если бы ты не сказал мне это тогда в пещере, возможно нас и не было бы тут, - улыбался Усянь, - Ведь ты не способен лгать и я поверил тебе.       Покинув храм они направились дальше, вглубь резиденции. Они дошли до огромного озера. С берега над ним на какое-то расстояние раскинулся узкий пирс. Дойдя до него, темный заклинатель замер и печально произнес:       - Он снес его, - и, немного помолчав, продолжил, отвечая на незаданный вопрос Ванцзы, - Домик, в котором я практически жил. У меня, конечно, была своя комната в общем доме, рядом с комнатой Цзян Чена, но я в основном спал тут. Мне было тут свободно дышать. Тут я придумывал талисманы, заклинания по типу того, как перенести немного воды или как сдуть пыль с книг. Флаг призывающий нечисть и компас зла я изобрел уже на Луан Цзан. Как же он меня ненавидел…       - Зато я люблю тебя… тебе этого мало?       - А ты умеешь поддержать, Лань Чжань.       Вэй Ин рассмеялся и обернулся к супругу. Его глаза смеялись тоже, слезы собравшиеся в их уголках блестели в свете луны, схватив супруга за руку, он потащил его куда-то в сторону. Недалеко от причала, на берегу, раскинул свои большие ветки утун. Они нависли над водой, образуя что-то наподобие шатра или навеса. Ванцзы подумалось, что под ним вероятно можно спрятаться и от непогоды. А Усянь тут же подтвердил его догадку, сказав, что они часто прятались тут от дождя с Цзян Ченом и иногда к ним присоединялась Янли с каким-нибудь лакомством.       - Жаль, что я не могу угостить тебя ее супом со свиными ребрышками и корнем лотоса, это божественно, - мечтательно произнес темный заклинатель.       - Я пробовал его, - Усянь вопросительно посмотрел на мужа, - Во время Аннигиляции солнца, после Безночного города, когда ты три дня лежал без сознания, госпожа Цзян удостоила меня чести, дав миску этого вкуснейшего супа.       Восторженными глазами Усянь смотрел на обычно немногословного супруга. А тот в свою очередь упивался счастьем находиться близко со своим несносным безобразником. Видеть его счастливую улыбку, слышать заливистый смех, настолько заразительный, что Ванцзы казалось, он и сам вот-вот рассмеется вслед за ним.       Между тем Усянь принялся скидывать с себя одежду, пока не остался полностью нагишом. Крикнув: “Давай искупаемся”, он сиганул в озеро, а после, с ловкостью и скоростью бывалого пловца, поплыл к середине водоема. Гусулановец несколько минут любовался уверенными гребками юнмэновца, блеском воды на играющих под кожей мышцах рук и спины. Залюбовавшись этим зрелищем, он внезапно ощутил жгучее желание написать пару строк, решив подумать об этом позднее. Вместо этого принялся аккуратно снимать с себя одежду, сворачивая ее и складывая на берегу так, чтобы она не испачкалась.       Развернувшись в сторону берега, Усянь увидел мерно гребущего в его сторону супруга. Темный заклинатель подумал, что и не знал о его умении плавать. Впрочем очевидно, тот родился и вырос рядом с озером и на территории резиденции имелось несколько мелких водоемов. Но картина плавающего Лань Чжаня казалось ему противоестественной, пока он не увидел это собственными глазами.

***

      Вэй Ин обхватил ногами талию супруга. Они стояли в воде и это позволяло не отвлекаться на течение, а также давало возможность теснее прижаться. Его сердце подстраивалось под бешеный ритм сердца Ванцзы, заходящегося от счастья держать в объятиях Вэй Ина, целовать его желанные губы. Он так мечтал об этом весь день, стоило бросить взгляд на мужа и он забывал обо всем, кроме этих губ. А темный заклинатель плавился под горячими ладонями гусулановца, что скользили по его телу. Одна рука поглаживала затылок и ныряла в волосы, поднимая дыбом волосы на руках и ногах. Вторая же впилась в ягодицы, без сомнения оставляя на их белой коже красные следы.       Размыкая поцелуй и отрываясь от тонких губ, Усянь запрокидывал голову с протяжным стоном. А Ванцзы припадал к длинной шее, кусая ее у основания, вылизывая языком впадинку между ключиц. Заставляя гибкое худое тело выгибаться, срывая с губ громкие хриплые стоны. Спустив супруга с талии себе на бедра, гусулановец обхватил свой и мужа члены своей крупной ладонью и принялся двигать ею вверх вниз. Трение возбужденной плоти друг о друга вызывало наслаждение, волнами расходящееся от низа живота. Предчувствуя приближение сладостного финала, супруги склонили головы к плечам друг друга. Ванцзы впился зубами в плечо Усяня, тот тяжело дышал в шею и протяжно стонал, срываясь с каждым движением ладони вниз.       В момент наивысшего удовольствия, когда оно молнией прошло по позвоночнику, сжимая пальцы на ногах и орошая животы заклинателей белесой прозрачной жидкостью, Вэй Ин с громким криком выгнулся назад, впиваясь в плечи Лань Чжаня. Светлый заклинатель утопал в счастье чувствовать и видеть, слышать реакцию Усяня на свои ласки. Хриплый низкий стон мёдом лился в его уши, возбуждая ещё сильнее, хотя казалось, что это невозможно. Он подошёл к финалу ставшим реакцией на оргазм супруга. Впиваясь зубами в его плечо, испытывая дрожь во всем теле, растекающуюся волнами экстаза и выбивающую опору из-под ног. И только годами выработанная устойчивость и концентрация позволила удержаться в положении стоя самому и не дать упасть мужу.       - Вэй Ин, мой Вэй Ин, - бормотал Лань Чжань ища его губы, фиксируя затылок свободной рукой.       Они ещё некоторое время стояли в водах озера, омывающих их остывающие после выплеснувшейся страсти тела. Обнимая друг друга, ловя губами остатки стонов, вперемешку с лёгким шепотом, ласковых слов и имён друг друга.       На берегу темный заклинатель так вовремя выудил из недр волшебного мешочка простыни, в которые они обернулись, ленясь натягивать на влажные тела одежду. Вэй Ин забрался супругу на спину, сцепив руки у него на шее, он понукал гусулановца и тот счастливый нес его в основной дом. Там они нашли комнату, которую занимал Усянь, пока жил в Пристани Лотоса.       Перед сном они ещё раз предались страсти, отдавая супружеский долг. В этот раз они насладились друг другом в полной мере. Уставшие и охрипшие от громких стонов они уснули обнимаясь, счастливо улыбаясь.       А ранним утром их разбудил испуганный визг приходящей обслуги, обнаружившей в комнате, которая должна была быть пустой двух голых мужчин. Один из которых обнимал другого со спины, зарывшись лицом в его длинные черные волосы.