"Второй шанс"

      Горячее дыхание обожгло шею и вырвало из плена сна. Вэй Усянь попытался пошевелиться, но его намертво пригвоздили спиной к себе, не давай возможности даже пошевелиться. Открыв глаза он обнаружил себя лежащим на своей импровизированной кровати, а точнее каменном выступе покрытом соломой и постельным бельем из низкосортного и грубого полотна. Приподняв меховое одеяло, подаренное шицзе (воспоминание о ней больно резануло по сердцу, выбивая дыхание), он обнаружил сильную руку обнимающую его за грудь. По белому рукаву догадался, что это рука Лань Чжаня. Повернув до хруста в шее голову, обнаружил лежащего на боку гусулановца, уткнувшегося в его спину. Его волосы были распущены, отсутствовала так же и лобная лента ордена.       Воспоминания прошлого дня рванули наружу, выбивая воздух из легких, заставляя замирать сердце от боли утраты, сожаления и собственной никчемности. Вытащив из-под одеяла левую руку, Вэй Ин шокированно вперил взгляд на обвязанную вокруг запястья лобную ленту ордена Гусу Лань. Он застонал, пряча голову в подушку из тюка соломы, обернутого тем же грубым полотном. Вспоминая минуты слабости, он уже сто раз пожалел о сказанном и сделанном, но похоже обратного пути нет. Остается дождаться появления заклинателей, которые прекратят его жизненный путь.

***

      - Лань Чжань, если я выживу, ты совершишь со мной три поклона? - сорвалось с губ Вэй Ина.       Лань Чжань обернулся к нему. Усянь испуганно смотрел на второго нефрита ордена Гусу Лань. Испугавшись сам своих слов, не представляя куда ему деться, он готов был провалиться сквозь землю. Мысленно проклиная свой болтливый язык (соглашаясь с, ранее не раз выдвигаемым, пожеланием Цзян Чена, об отсохшем языке), Усянь отвернулся от гусулановца. Лань Чжань сдвинул брови и с тоской посмотрел на затылок темного заклинателя.       - Ты выживешь, - уверенно произнес Лань Чжань.       Он поднялся с пола, отряхнул и без того грязную одежду, убрал гуцинь в чехол и сел на постель к Усяню. Тот старательно делал вид, что ничего не говорил и вообще, что рядом никого нет. Между тем, Ванцзы неуловимым движением снял с головы свою лобную ленту.       - Вэй Ин, - позвал Лань Чжань темного заклинателя, пытаясь его повернуть к себе за плечо. Тот пытался сопротивляться, - Повернись, Вэй Усянь! - громко воскликнул Ванцзы.       - А? - Усянь испуганно повернулся.       На его памяти это был первый раз, когда второй нефрит ордена Гусу Лань так сильно повышает голос. Вперив взгляд в лицо гусулановца, он пытался прочитать его эмоции. Лицо выглядело хмуро, сдвинутые брови говорили о серьезности их обладателя. Янтарные глаза стали светлыми. А сколько боли в них было… И только через пару мгновений Вэй Ин заметил отсутствие лобной ленты.       - Лань Чжань? - изумился он.       Вместо ответа, гусулановец взял левую руку Усяня, поднял рукав пао и принялся обвязывать вокруг нее свою ленту, на манер обмотки рукояти меча .       - Ты выживешь, - повторил так же уверенно Лань Чжань, как только заправил концы ленты, - Это мое обещание.       Вэй Усянь ошарашенно переводил глаза со своей руки, на лицо Лань Чжаня. Сейчас оно выражало какую-то болезненную безысходность и только глаза таинственно, с надеждой, блестели.

***

      В тот день они не говорили больше о произошедшем. Усянь, не имея возможности подняться, первую половину дня предавался воспоминаниями предыдущего дня, погружаясь в море сожалений и самокопания. Лань Чжань, слишком хорошо знавший темного заклинателя, догадывался о происходящем в голове Усяня и озабоченно посматривал весь день за ним. Сам же он омылся и переоделся в чистые одежды, без сомнения спрятанные в бездонном рукаве не в единственном экземпляре.       После обеда, старший из дядей Вэнь произвел осмотр Старейшины Илин и обнаружил, что раны заживали довольно быстро, спасибо Лань Чжаню. А если быть точнее его ци, что он вливал в Усяня и мелодии Исцеления, что он играл. Судя по прогнозам, он встанет на ноги через пару-тройку дней, если будет получать то же лечение. Усянь опасливо смотрел на второго нефрита Гусу, что многозначительно хмыкал слушая прогноз. Он вышел из пещеры следом за Вэнем, но вернулся через некоторое время.       Вытащив из чехла свой духовный инструмент, сел на пол пещеры рядом с постелью Усяня и принялся играть Исцеление. Темный заклинатель казалось сдался и покорно лежал, рассматривая сидящего рядом гусулановца. Мелодия, как и все, что были придуманы в Гусу не только исцеляла тело, но и успокаивала душу. Забыв на время музыкальных процедур о своих мучительных думах и размышлениях, Усянь любовался красивым профилем Ванцзы. Тот же играл не замечая ничего вокруг, полностью погрузившись в то, чем был занят, как и предписывают три тысячи правил ордена Гусу Лань.       Пальцы перебирали струны циня под внимательным взором янтарных глаз. Казалось гусулановец даже не моргает, насколько он был поглощен занятием. Было непривычно видеть его без лобной ленты - он выглядел, как обычный человек. Хотя конечно его сила ощущалась и сейчас, но без ленты он вроде перестал был тем самым Хангуан Цзюнем, вторым нефритом Гусу Ланя. Сейчас это просто Лань Чжань, двадцати трехлетний молодой мужчина, поддавшийся своими чувствам, отринувший правила и догматы своего клана, своей семьи.       Вэй Ин был счастлив. И удивлен этим фактом. Почему он, причина бед и несчастий постигших его родных и близких, так счастлив? Почему он не страдает, не рвет на себе волосы? Почему он хочет жить? Он заставил Лань Чжаня дать обещание и тот его не нарушит, это же Лань Чжань. И он был счастлив от этого факта. С ранних лет чувство благодарности за свое спасение и воспитание бывшему главе Цзян, с возрастом приобрело размеры чувства вечного долга, заставляющего забыть о собственных желаниях и потребностях.       Любое проявление доброты по отношению к себе, Усянь ощущал как неоплаченный долг и посвящал себя его погашению. Вот и сейчас он чувствовал себя должным Ванцзы за то, что он выбрал его, что пренебрег добродетелями ордена, по сути пошел против семьи и опошлении своего имени.       - Прости меня, - тихо произнес Усянь, когда гусулановец перестал играть.       Ванцзы услышал и обернулся, он смотрел на печальное лицо любимого темного заклинателя. На его поблекшие серые глаза, опустившиеся уголки глаз и осунувшееся лицо. Мужчина был чрезвычайно худ и это несмотря на то, что и раньше никогда не страдал избытком веса. Последние события, по словам Вэней, лишили Усяня аппетита. Он практически ничего не ел с тех пор, как Вэнь Цин с братом отправились в башню Золотого Карпа, оставив своего благодетеля парализованным.       - За что ты просишь прощения? - спросил Ванцзы, убирая гуцинь в чехол.       - За это, - Усянь поднял руку с повязанной на ней лобной лентой.       - Даже не думай сбежать, - властно сказал гусулановец, бросив на Усяня взгляд, говорящий, что не спустит с него глаз.       - Разве я могу? - грустно усмехнулся темный заклинатель.       Взмахнув рукой, как бы говоря, что в этом состоянии он не способен сбежать. Но Ванцзы знал, на что способен тот, на кого он смотрел. На какие жертвы он не раз шел ради, как ему казалось, благих целей. Сколько раз он жертвовал своей жизнью из-за других.       - Ты выглядишь получше. Хочешь, я подам тебе что-нибудь со стола? - перевел разговор в другое русло гусулановец, отводя взгляд.       - Почему ты не возвращаешься в Гусу? - спросил Усянь, не сводя глаз с собеседника.       - Потому, что ты не здоров, - ответил Ванцзы, подойдя к столу.       - Боишься наказания? - ехидно усмехнулся темный заклинатель, сам себя ненавидящий за эти слова.       - Тебе не удастся заставить меня уйти… не теперь, - ответил спокойно гусулановец, собирая свитки на столе, укладывая письменные принадлежности, - Без тебя я теперь никуда не уйду, - добавил он мгновение спустя.       - Упертый дурак, - пробубнил Усянь.       - Я не смел даже мечтать о взаимности, - произнес Ванцзы, который конечно все слышал, - Поэтому я не упущу этот шанс…, - он сгреб все со стола и вернулся к импровизированной кровати, положил все рядом с темным заклинателем и продолжил, - Я не оставлю тебя… Не позволю кому-то причинить тебе вред… Хочу, чтобы ты улыбался… как раньше…       Усянь не ответил, начав копаться в свитках, что-то ища там. Ванцзы, впрочем, не ждал ответа, он вернулся за стол, взмахнул рукой и сотворив заклинание чистоты смахнул с него пыль и сажу. Аналогичное проделал с импровизированным стулом. Сел на него, вытащил из бездонного рукава-цянькунь несколько листков бумаги и походный набор для письма. Не обращая казалось ни на что внимания, он погрузился в ему одному ведомое занятие, что-то выводя своим идеальным почерком.       Ближе в вечеру в пещеру влетела яркая полупрозрачная бабочка, подлетела к Ванцзы и упала ему в руку свернутым в свиток куском пергамента. Усянь заметив посланницу ордена Цзинь оживился и, отбросив свитки, принялся следить за гусулановцем. Тот не сменил выражение своего лица. Убрал все аккуратно со стола, спрятав обратно в рукав, и вышел из пещеры, сообщив, что идет за ужином.       - Что за сообщение принесла бабочка? - спросил Усянь, когда Ванцзы поставил ему на ноги поднос с чашкой риса и тушеным с овощами мясом. Откуда только взявшегося не понятно, так как после ситуации на тропе Цюнци вход в город был им закрыт, как впрочем и спуск с горы. Светлый заклинатель промолчал, - Я не буду есть пока не скажешь… Они требуют выдать меня? Выдай!       - Мгм, - гусулановец недовольно хмыкнул и ответил, так как знал, темный не менее упрям, чем он сам и выполнит свою угрозу, - Это от брата. Я расскажу тебе завтра. Ешь.

***

      После обеда следующего дня в пещеру вошел Ванцзы в сопровождении своего брата, Усянь мгновенно вскочил с кровати. Держась за живот, опираясь на каменный выступ бедрами, он стоял в боевой стойке выставив вперед руку с черной флейтой, из которой уже начала сочиться темная ци. Лицо темного заклинателя приняло злое, ехидно ухмыляющееся, выражение. Гусулановец дернулся в его сторону, ему навстречу полетел сгусток ци, который он отбил мечом, не вытаскивая его из ножен.       - Вэй Ин! - воскликнул Лань Чжань, - Успокойся, он здесь не за этим… Я обещал тебе…       Усянь посмотрел в ошарашенное лицо Лань Сичэня, его глаза цвета лесного ореха смотрели мягко с сочувствием.       - Господин Вэй… - только и смог произнести тот.       Лань Сичэнь находился в состоянии шока со вчерашнего вечера, когда получил сообщение от брата. В ответ на его сообщение, что через день остатки заклинателей намерены вторгнуться на гору Лаунцзан, чтобы уничтожить остатки Вэней и собственно Старейшину Илин, Ванцзы попросил прибыть туда на следующий день и принести с собой некоторые предметы. А именно отрез алого шелка, пионы, вино и несколько драгоценностей. Сказать, что глава Лань удивился списку ничего не сказать. Устраивать свадьбу в такое время? Да еще и Ванцзы помогает. Но все же достал все требуемое и отправился на могильные курганы.       - Ванцзы? - удивился еще больше Лань Сичень, заметив на левой руке, которой темный заклинатель держался за живот, выглядывающую из-под рукава лобную ленту с вышитыми на ней облаками.       - Да брат, это для меня, - бросил гусулановец не оборачивась на брата и не сводя глаз с Усяня, - Вэй Ин, - нежно позвал он, Сичень переводил взгляд с брата на хозяина пещеры, - Успокойся, Вэй Ин, никто тебе не принесет вреда. Нам надо поговорить.       - Я выйду, - произнес старший Лань, полагая, что его пребывание не может способствовать успокоению Усяня.       - Останься, - остановил брат, - Ты тоже должен послушать. Ладно, начнем так… Брат, что было в сообщении, что ты прислал вчера?       - Я предупреждал, что завтра сюда нагрянут заклинатели, чтобы зачистить все тут, - ответил Сичень, теперь уже пребывая в недоумении и волнении.       - Что ж, - наконец-то подал голос Усянь, опуская руку с флейтой, - Господин Лань, помогите выбраться людям, буду очень признателен… И заберите с собой своего упрямого братца.       - Я уже говорил тебе, - начал Ванцзы, шагнув к Усяню, - Теперь ты от меня не избавишься. И потом… когда Вэй Ин начал нарушать данное слово? - Усянь удивленно наклонил голову, приподняв бровь, - Ты выжил, - просто сказал Ванцзы не пускаясь в объяснения, увидев как глаза темного заклинателя расширились в понимании, он продолжил, - И я дал свое обещание. Сегодня вечером мы совершим три поклона.       - А? - раскрыли рты Усянь и Сичень.       Глава ордена Гусу Лань, конечно, догадывался о чувствах брата, но даже не мог предположить такого развития событий. У него пропал дар речи, когда ему донесли, что старейшины, которых дядя послал за Ванцзы, подверглись нападению с его стороны, а он сам забрал еле живого темного заклинателя и скрылся на мече в сторону горы Луанцзан. А когда услышал о готовящемся походе туда запаниковал и поспешно отправил бабочку с сообщением, чтобы брат мог скрыться оттуда.       - Господин Хангуан Цзюнь! - в пещеру влетел один из дядей, - К господину Вэю гость. Он сказал, что его имя Не Хуайсан.