(Э)Лэнзир

— Запись номер один от ХХ.ХХ.ХХХХ. Приготовление блюда Кадис Этрама Ди Лензиром для Мастера. Параметры окружающей среды: температура двадцать два градуса Цельсия ровно, влажность шестьдесят три процента, давление семьсот сорок два миллиметра ртутного столба, скорость движения воздуха ноль четыре метра в секунду, освещенность шестьсот двадцать люксов. В качестве нагревательного устройства избранна жаровня, сделанная мной непосредственно перед наблюдением, в связи с отсутствием такого рода приспособлений. — Франкенштейн обвел тяжелым взглядом специально заранее подготовленные ряды точнейших нагревательных приборов. И электрические нагревательные плиты, с функцией магнитной мешалки, способные потдерживать заданную температуру с погрешностью всего в две десятые градуса Цельсия, и водяные и песчаные бани, пусть не приспособленные к самопомешиванию, и с погрешностью уже в пол градуса, но могущие обеспечить прекрасно равномерный нагрев, ни даже великолепные термостаты, способные нагревать с заданной скоростью и держать любую температуру от 15 до 600 градусов Цельсия, с погрешностью всего в пять сотых градуса, его гордость, лично им воплощенный идеал нагревательной техники — все это было отвергнуто. Пришлось на скорую руку, из подручных материалов, мастерить жаровню. Чаша из оцинкованной стали, на трех опорах, да решеточка. С чем это могло бы быть связанно?Традиции? Но мисс Сейра спокойно готовит на современной кухне. — Огонь разведен трением, горючий материал — щепа кедра с моего двора. С самого начала все пошло не по плану. Лэнзира не устроило почти ничто из его приготовлений. Даже месторасположение его лаборатории. К счастью, выслушав объяснение о технической невозможности переноса некоторых приборов в "место, где можно видеть небо", он согласился готовить тут. Тщательно отобранная щепа, что имелась у меня для копчения, так же была отвержена. Вместо этого брат Мастера вышел во двор, к растущему там кедру, протянул руку, в которое дерево опустило ветвь, что высыхала прямо на глазах, по мере опускания. — Кастрюля Цептер, на пол литра, заполненная на две трети водой из заповедника Букхансан. Благо хоть кастрюля его удовлетворила. За то вода — нет. Посмотрев на имевшиеся у меня запасы минеральной, вулканической, просто природной воды из популярных источников, водопроводной, дистиллированной, бидистиллированной, деионизированной, сверхчистой воды, господин Лэнзир спросил у меня пустую тару, после чего отправился набирать воду сам, в близлежащий заповедник Букхансан. Благо, против моего сопровождения он не возражал. Путь был недолог, господин Лэнзир будто знал, куда идти, хоть источник находился в откровенно безлюдной непролазной местности, а на обратной дороге он явно полагался на мое знание пути. Интересный парадокс, что я наблюдал и у Мастера, но так и не смог понять, с чем это связанно. — Два яйца, кодовый номер 16. Хозяйство господина Пака, порода Леггорн белый, немецкая, закупка два дня назад, снесены два дня назад. — Опять странный выбор. Это были не самые свежие из предоставленных яиц, не самые крупные, не относящиеся к прославленным и надежным компаниям. По словам нанято им снабженца, конкретно эти он брал на пробу у небольшого фермерского хозяйства в пригороде. Тем не менее, необходимо выяснить, чем обусловлен такой выбор. Версию, что они были взяты наобум, даже рассматривать смешно: тот, кто настолько дотошно подошел к выбору щепы и воды, не стал бы так поступать. Тем временем, господин Лэнзир опустил яйца в воду и поставил кастрюлю на решетку жаровни. — Два, сорок семь, объект начал подвергаться термической обработке. Фиксирую энергетические возмущения третьего типа. — Вот оно! Я подозревал, что все не так просто, и оказался прав! К месту пришлись все приготовления по оборудованию помещения. В свое время, видя небывалый рассвет технологий, я потратил массу времени для создания и совершенствования приборов, что могли бы засечь паранормальные события, и, разумеется, добившись успеха, начал набор статистики, пусть ее источником мог служить лишь я сам. Я и без всяких приборов мог различить подобное воздействие, но все это было в сфере чувств, без конкретных цифр, что можно было бы анализировать, как сложно определить точную температуру лишь по ощущениям. К сожалению, чувствительность датчиков еще далека от идеала, как и подборка подопытных, все же всего один индивид — это никуда не годится, да и я, к примеру, ощущаю значительно больше, чем можно понять из показаний приборов, но и так, я смог выделить четыре основных типа воздействия. И сейчас применялся третий — условно положительный, или созидательный, тот, что я фиксировал при создании артефактов, зелий и пилюль. *** Глаза человека зажглись энтузиазмом. Он продолжал надиктовывать, жутко тараторя, то и дело упирая взгляд то в один монитор, то в другой. Рейзел, действительно, очень хорошо знает своего человека: его куда больше воодушевляет процесс поиска знаний, нежели закономерный его итог. Сначала я удивился отсутствию вопросов, все же контрактник брата не вызывал впечатление излишне скромного, стеснительного юноши, но видя подобный энтузиазм был рад, что сдержал свои объяснения несмотря на разившее от него любопытство. Между делом вытянул из горячей воды яйца, поставив их в пашотницы и захватив десертную ложку, направился на выход, не мешая получать удовольствие Франкенштейну. Брат нашелся на крыше многоэтажного здания, с которого открывалась завораживающая панорама ночного города. Сев рядом с ним на край крыши, поставил угощение. Рейзел отстраненно взирал на людскую суету, что кипела там, в низу, полную ярких, разноцветных огней. Он старательно растворял свою печаль в ночной тиши, позволял теплому, несущему запах цветов ветру, проникать сквозь себя, унося, забирая ее с собой. — Не хочу верить, что и она учувствовала в этом по своей воле. Впрочем, от мысли, что ее смогли принудить, приятнее не становится. — И все же брата тронуло известие о присутствии подле Лагоса Эдиан. — Прошу, только не опускайся до тоски о несбывшемся. Брат горько усмехнулся и сел рядом, свесив ноги с края крыши. Окинул взглядом предложенное угощение, мягко улыбнулся и, вооружившись ложкой, принялся за него. — Обожествление и поклонение? — После пары ложек Рейзел обернулся и с тревогой посмотрел на меня. — Нет. Просто ближайший источник, что самостоятельно пробился на поверхность и еще не облагорожен людьми, находится в священном для здешних людей месте. К сожалению, убрать столь въевшиеся смыслы было возможно лишь вкупе со всеми остальными, что полностью обесценило бы воду. К тому же "священность" воды давала прекрасную возможность вложить довольно сильное благословение восстановления сил. Как и кедровая ветвь. Я был бы доволен любым деревом с земли, что брат сейчас считает домом, но то, что рос именно кедр, оказалось весьма удачно. Я вложил всего три благословления, два малых и одно сильное. На утешение печали, светлой радости и восстановления сил. Теперь вложенная энергия бережно и мягко будет делать свое благое дело, и хорошо усвоится. Забавно, что у человека нашлось всего два яйца, снесенных не в клетке, в ином случае, если бы таковых не оказалось вовсе, пришлось бы искать другие в окрестных гнездах. Все же, выражать свою радость от долгожданного решения брата отринуть свое добровольное заточение с помощью снесенных в клетке яиц, было бы затруднительно. Как и увязать туда надежду на благополучие на нынешнем этапе жизни, среди людей, в этом месте, с помощью щепы нескольких тополей и акаций, при том, срубленных под корень, да еще росших совсем не близко от этого города. — Спасибо. Мне приятна твоя забота. — Проговорил Рейзел, когда расправился с подношением. — Это первый раз, с моего совершеннолетия, когда ты балуешь меня стряпней. — В том заслуга твоего человека. Я видел, как безропотно ты принимал его заботу, к тому же, он при первой же возможности принялся выяснять твои вкусовые предпочтения. Даже просил показать наглядно весь процесс приготовления. — Я проговаривал это с теплой улыбкой, демонстрируя свое искреннее отношение к Франкенштейну. — Я рад, что он пришелся тебе по душе. Ранее такой благосклонности он удостаивался лишь от Лорда. — Рейзел поднял расфокусированный взгляд в небо, явно отправившись блуждать по лабиринтам воспоминаний. — У меня есть к тебе просьба. — Мой маленький брат решил сегодня приятно удивлять меня, такого он не произносил лет со ста восьмидесяти. Я польщено кивнул, поощряя его продолжать. — Я хочу наблюдать, как ты готовишь. — Брат высказал свою просьбу смущенно, будто прося о постыдном. Как же, он — такой взрослый Истинный Ноблесс, напрашивается на угощение. Это было умилительно, будто вновь вернуться в прошлое, когда мой маленький брат был совсем ребенком. — Я никогда этого не видел, и не пробовал готовить сам. — Продолжал он нескольколько растерянно. Оправдывался. Я мотнул головой, показывая, что это излишне. — Хорошо. Но и у меня есть к тебе просьба. — Брат вопросительно распахнул глаза, на мои слова. — Я хочу показать тебе одну интересную защиту. Ты будешь ее применять. — Как только восстановишься. Сейчас я хочу, что бы ты не напрягался. — Направив лицо к небу, Рейзел жмурился с довольством сытого кота. — Спасибо. — После продолжительного молчания продолжил брат. — Твое угощение согрело мое сердце. Но я хочу увидеть грядущий рассвет из этого места. — В одиночестве? — Уточнил я. — Как сам решишь. — Откликнулся Рейзел, так и не отвернув лица от ночного небосвода. — Тогда я вернусь в дом. — Мне действительно было бы не лишним заняться своим прискорбным состоянием. Для восстановления насыщенности ауры сон в гробу был бы предпочтительнее, но я уже укоренил установку начинать восстанавливающую прану медитацию при засыпании. А применять столь глубокое воздействие, что бы изменить или убрать эту установку, в моем нынешнем ослабшем состоянии — идея крайне сомнительная. С другой стороны, если делать все "вручную" можно самостоятельно решать, насыщать оболочку комплексно и постепенно или каким-то ее участкам уделить более пристальное внимание. К тому же, сейчас придется ложиться в гроб не в нашей защищенной усыпальнице, не при экстренной ситуации, а в доме человека. В незащищенном доме человека. Так что отказ от сна — неплохое решение. Забавно. Я отдаю себе отчет, что сам по себе гроб — великолепнейшая из возможных защит, воспринимаю его предпочтительнейшим из мест для сна или восстановления, но, тем не менее, испытываю дискомфорт от принятия решения проводить свое восстановление, пусть в гробу, но вне стен безопасной усыпальницы, даже без старшего рядом. Влияние впитанных с детства правил невероятно. Тем не менее, это правило полезно, нужно и обоснованно, потому мне нужно проработать его аккуратно, что бы снять внутреннее неприятие его нарушения только для данной ситуации, а не отказываться от него полностью. Раздумывая над сроком погружения в медитацию, во мне боролись желание вкусить того, что так увлекло брата, быть рядом, и понимание, что мое восстановление лучше бы закончить поскорее. Мог ли я когда-либо представить, что буду вычитывать дни, что это станет важным? Это и есть человеческое влияние? С глубоким вздохом выбрасываю все лишние мысли из головы, ложусь в призванный гроб и приступаю к кропотливой работе. *** — Что это? — Спросил я, не став строить предположений. Пойдя с моим маленьким братом в столь много значащее для него место, этим утром понедельника, несколько удивился встрече здешних учеников. Точнее учениц. Они смотрели на нас с братом, и визжали, соединив перед собой руки. Некоторые подпрыгивали, кто-то чуть приседал, плотно сжав колени, кто-то наводил на нашу процессию свой телефон. С подобным я не сталкивался никогда. — Восхищение обликом. Я столкнулся с подобным во второй мой приход сюда. Столь ярко это продолжалось несколько дней. Для здешних людей облик очень важен, он является одним из компонентов социального успеха. — Видя, что я намеренно полностью отрешился от своих сенсорных способностей, дабы не слышать мысли, не ощущать чувства столь большого количества подростков, Рейзел пустился в обстоятельные объяснения. Да, в первый день посещения школы, мне стало любопытно, какие выводы я сделаю, обладая урезанным восприятием, близким к человеческому, что бы после сравнить их с настоящим положением вещей. — Рей, утра! — Подняв руку, воскликнул рыжий мальчик, когда мы вошли в полу пустой класс. — Ого! Ты не говорил, что вас двое! — Прокричал низкий брюнет в очках. — Мы ведь вчера у тебя были, ты даже словом не обмолвился! То есть, что у тебя есть брат близнец. Теперь понятно, зачем тут еще одна парта! — Продолжил он, все больше и больше уменьшая громкость речи, скатываясь в бормотание. —Хооо! И правда, а я и не заметил! — Прокричал рыжий мальчик, встрепывая свою прическу и оглядывая парты. — Я Хан Шинву! Ты поел? — Я не завтракал. — Не говорить же им, что я ел позавчера. Насколько я знаю, для людей это не свойственно. — Это форма приветствия. — Оборвал мои размышления о странной заботе человеческого ребенка о, как ему видится, другом ребенке. — Хочу представить. Мой старший брат, Кадис Этрама Ди Лэнзир. Хан Шинву, Ик Хан, Сео Юна, Им Суи. — Поочередно указывая взглядом на названных, представлял Рейзел. — Хааа. Тоже такое сложное имя! Кави..Лэназа… ААА. — Шинву со стуком уронил голову на парту, прекратя издевательства над моим именем. — Не против быть Лэном? Нет, конечно, Рей же не против! — Вы вольны называть меня так. — Я подтвердил свое согласие, что нетерпеливый, непосредственный мальчик дал за меня. — Супер! Так значит, ты поправился? Директор говорил, что семья Рея попала в автокатастрофу, и он остался совсем один. Если и родоки ваши живы, совсем хорошо будет! — Продолжил он. — Шинву! Это было грубо! — Прикрикивая, приблизилась к нему Юна. — Извините за него. — Сказала она с поклоном, вытаскивая из - за стола рыжего одноклассника. — Извинись! — Шипела она на него. — Что? Но я же ничего такого… Я же наоборот! — Мальчик всем своим видом показывал оскорбленную, в лучших чувствах, невинность. — Напоминать о таком?! Шинву, ты и впрямь перегнул! — Строго сообщил ему Ик Хан, поправляя пальцем очки. —Правда? — Мальчик оглядел кивающих друзей, и с беспомощным видом повернулся к нам с братом. — Простите, я не хотел, я наоборот надеялся, что все живы, все хорошо... Прости-прости! Черт! Только хуже выходит! — Он растрепал шевелюру, и расстроенный, поклонился. — Простите, ребят! — Все хорошо. — Кивнул Рейзел, приподняв кончики губ. На моем лице блуждала такая же легкая улыбка. Дети и впрямь забавные и добродушные. — Вот и славненько! — Хлопнул прощенный в ладоши. — Думаю, надо нам пересесть, чтоб Рей с братом вместе сели, как думаете? — Спросил Ик Хан. — Хорошая мысль! — Подтвердила Юна. — Тогда ты с Шинву смешаетесь к двери. Регис, ты как? — Я предпочту занять следующий ряд. — Ответил молодой Ландегре. — Я присоединюсь и сяду рядом с Регисом. — Вклинилась Сейра. — Вот и решили! — Радостно, с улыбкой хлопнула в ладоши Юна, наклонив голову. После суеты с растаскиванием доселе сдвинутых парт, сдвиганием других, и перемещения вещей, наступило затишье. — А ведь будет представление классу! Лэн, тебе к директору не надо? — Озаботилась Им Суи. — Я провожу. — Кивнул брат. Чтож, значит пойдем, навестим Франкенштейна. *** — Такео. Мне необходим проводник. — Остановившись перед молодым человеком, озвучил я свою прозьбу. Мой первый учебный день в человеческой школе оказался на диво забавен. Если бы я все еще оставался тем человеком, магом,сгорел бы от стыда, а скорее всего, спалил бы школу от унижения. Как же, такой многомудрый, в досточтимых летах, а не в силах уразуметь то, что понимают дети! Понимание этого забавляло меня больше всего. Пожалуй, такое необходимо продлить. Решено! Вернусь в дом Франкенштейна, попрошу у него весь учебный материал, с самого начала. Уяснить, как здешние люди пытаются понять законы мирозданья, должно быть, не безинтересно. Сейчас же меня ждало другое, не менее важное дело. Мне была нужна одежда. Моя нынешняя — на диво хороша, не теряет своих полезных свойств при превращении, но именно этот костюм мне жалко. Его делала матушка для меня, а от изменения облика он изнашивается. — Конечно. Я с удовольствием покажу все, что вам хотелось бы увидеть. Куда вас сопроводить? — Такео был несколько удивлен. Между уроков дети интересовались, свободен ли мой нынешней вечер, но пришлось им отказать. А после окончания занятий, оставив брата в компании юных ноблесс и человеческих детей, в одиночестве, в одиночестве устремился к воротам, у которых оказался лишь Такео. — Хочу приобрести высокие растения в горшках, деревья будут предпочтительнее, кустарники и травы тоже подойдут. Несколько тазов, или подобных емкостей. Мел, кусок мяса и пауки, с хорошей паутиной. — Пойдемте. Я возьму машину. — Длинноволосый мужчина глубоко кивнул, разворачиваясь и, на ходу доставая телефон, повел меня за здание школы. — Тао. Нужны координаты. Да. Надо купить высокие пышные растения в горшках, желательно деревья. И пауков. Каких? — Он бросил на меня вопросительный взгляд, увидел отрицательное покачивание головой и вернулся к разговору. — Пока не определились, но в них важна паутина. Давай все, что найдешь. Угу. Жду. Растения юноши нашли быстро, как оказалось, люди стали увлекаться выращиванием деревьев и кустарников в миниатюрной форме, стали считать это формой искусства — бонсай. Они и впрямь имели свое, особое очарование. Мы приобрели три миниатюрных граната, одно апельсиновое дерево, два кустарника Пираканта, оливу и два кизильника. С тарой проблем тоже не возникло, я уже успел ее зачаровать на самовосполнение из местной реки. А вот добыча пауков заняла почти весь вечер. Продаваемые повсеместно домашние птицееды не подходили совершенно, а, как оказалось Мадагаскарский паук, нашелся всего в одном месте. В биологическом исследовательском центре, отделении аранеологии. Но Такео удалось договориться с главой лаборатории, и нам отдали семь, к счастью, еще живых яиц этих полезных животных. Не хочу знать, зачем вскрыли мешок с еще не вылупившимся потомством. Как только они попали мне в руки, я помог их успешному вылуплению и ускорил их время, что бы они могли передвигаться самостоятельно. Самое приятное в этой ситуации то, что это были те самые пауки, что использовались у нас дня ткачества. Уже по пути в дом Франкенштейна, умиляясь причитаниям Такео, о том, что ужин совсем скоро, и как он рад, что все успели как раз вовремя, что бы не опоздать, я осознал, что брат движется немного в другую сторону. Не вовремя он решил поплутать, сам же говорил о важности для себя новоприобретенной традиции. — Едем за Рейзелом. Он в той стороне. — В ответ на мои слова Такео в который раз набрал Тао, узнав у подхихикивующего друга адрес. Остановились мы напротив едальни с стеклянными наружными стенами, я еще плохо различаю их виды, и вряд ли отличу кафе от ресторана. Брат с юным Ландегре, в компании детей сидели напротив четырех девиц. — Что там происходит? — Нервный вид моего сопровождающего заинтересовал меня. — Свидание вслепую …— Тихо, почти шепча, сообщил Такео. — Что это значит? Ни у кого из них не завязаны глаза. — Это встреча незнакомых юношей и девушек, с целью познакомится и вступить в отношения. — Это мой спутник проговорил уже зажмурившись. — Какого рода отношений? —Брачных… — Мой брат выступает там гарантом серьезности намерений кого-то из своих спутников? — Нет… Как соискатель… — Такео сказал это ровно в тот момент, когда Регис отворил дверь для Рейзела. — Не думал, что ты настолько любишь людей, брат мой. — Запрятав смех поглубже, с удивленной растерянностью проговорил я. — Нет. — Только севший Рейзел обеспокоенно начал объяснения, но тут же, увидев истинное положение вещей, одарил меня укоряющим взгядом, тем не менее, продолжив. — Мое посещение этого мероприятия было важно детям. — Что-то не так? — Только умостившийся на переднем сиденьи Регис, все слышал, но вероятно не понимал. — Лэнзир только что узнал, что его младшего брата затащили сюда сватать, причем как соискателя женского внимания. — Такео, по всей видимости, решил отыграться за перенесенную неловкость на неповинном Ландегре. — Хаа? — Только и смог выдохнуть стремительно краснеющий Регис. Рейзел отвернулся к окну, но я видел приподнятые уголки его губ.