(Э)Лэнзир

      Немного постояв возле развороченных дверей, взлетел по шахте наверх. Мне нужно было увидеть небо. Открыв верхние двери, попал в просторный и светлый зал холла. Круглый, он был накрыт стеклянным куполом поддерживаемым витыми белоснежными колоннами с гранями из черного кварца. Я вышел на лестницу, и ливень обрушился на меня. Поборов желание устремиться ввысь, в чернильно-черные тучи, оказаться меж яростных вспышек молний и сопровождающего их грохота грома, я стоял на вершине лестницы. Начавшаяся буря будто отражала запертое во мне. В процессе казни я отогнал от себя эти мысли. Они были неуместны. Чтож, видит небо, я бы желал не возвращаться к ним никогда. Но, бежать от правды — недостойно. И опасно. Переложить свою вину, лгать себе, как люди мы не можем. Оборотная сторона великолепного контроля.       Даже не переведенное в осмысленное, знание будет подтачивать нас, ослаблять волю, отравлять жизнь, сделает жалким подобием себя самого. Даже если эта правда будет невыносимо тяжелой, даже если тебе не хватит сил ее нести, даже если ее принятие приведет к твоему мгновенному уходу в Вечный Сон. Ее стоит принять. Осознать. Осмыслить. Разобрать и разложить по полочкам. Такова наша гордость. А еще остается шанс, что ты ошибся. Что все не так как кажется. Пусть это маловероятно. А я еще и не имею права на Вечный Сон, являясь последним Кадис.       Мне было страшно. Впервые страшно за себя. Я боялся не не выдержать тяжести вины, моральных сил мне хватит на дальнейшее существование. Я боялся, что только вновь обретенная жизнь, интерес к ней и неумолимая тяга познания, все краски, удивительные и чудесные — все покинет меня, оставив лишь существование во имя долга. Что сил продолжить жить мне не хватит. Как недостойно.       Не позволив себе глубокого вдоха, принялся аккуратно лезть в эту яму. Может….Может ли быть так, что Лагус… Может ли быть так, что я не уловил враждебных Рейзилу намерений, потому что их не было? Может ли быть так, что Лагус и не планировал нас стравить? Может ли быть его безумие следствием воздействия Кровавого Камня? Может ли быть, что это я — первопричина гибели моего маленького брата?       Начинать надо с начала. Если Лагус не нашел способ обойти мою телепатию и эмпатию, и все что я чувствовал — правда, тогда, рассмотрим первый подозрительный эпизод. Когда Лагус наткнулся на меня в библиотеке, изучающим способы усыпления. Судя по его недавним словам, он подумал, что я ищу яд. Ищу средство убийства Рейзила. «У тебя будет только одна попытка.» — так он сказал. А думал, что ничего не выйдет в любом случае, ведь Ноблесс слишком силен. Я приписал это к снотворному, но и к яду это подходит. Противоречий нет. Но это значит, что Лагус был не против смерти Рейзила уже тогда. А ведь я чувствовал, что он испытывал глубокое уважение к брату, даже некоторый трепет с каплей страха. Он желал смерти Ноблесс из-за страха? Неверно. Пожелание смерти я бы почувствовал, скорее не был против. Почему? Тут я вижу два варианта. Или из-за страха, или эта причина не была порождена безумием, он ему мешал, например, поработить человечество.       Зачем тогдашнему Лагусу порабощенное человечество? Незачем, он бы не согласился на уничтожение большей его части, если бы действительно желал править людьми. Вот еще одна гипотеза: Лагус решился нас стравить гораздо позже, когда принял решение человечество порабощать, изначально план с уничтожением его устраивал. Отложим ее пока. Нужно ответить на вопрос зачем вообще ему власть над людьми. Было ли это желание вызвано Кровавым Камнем? С одной стороны могло, он видел его в моих руках как раз перед моей встречей с братом, так что мог быстро организовать присутствие Рейзила, ведь я сообщил, что камень в процессе ритуала разрушиться. А страстное желание им завладеть могло его одолеть и заставило всеми силами не допустить подобного исхода? Но как камень смог поработить главу клана всего за несколько минут? Главой не может стать слабохарактерный, безвольный слабак, будь он хоть трижды единственным сыном прошлого главы. Но, если предположить, что это не каджу слаб, а я недооценил воздействие Камня? Но тогда человечество ко всему этому вообще не имеет никакого отношения. Рассмотрим эту гипотезу.       Значит получаем, что Лагус, застав меня в библиотеке, решил, что я собираюсь спровадить брата в Вечный Сон, чтобы занять его место Истинного Ноблесс. Собираюсь делать это ядом от того, что слабее младшего брата. Те лекции по истории должны были убедить меня в собственном праве на это положение. Нечестно отобранное младшим братом. А о драконах он и вовсе не мне говорил. Затем, он искренне восхитился моей идеей геноцида человечества и вызвался всячески мне в этом помогать.       Я подошел именно к нему, потому что это был единственный глава клана, которому было тесно на нашем острове. Он жаждал познавать этот мир, жаждал передавать полученное знание, жаждал путешествий и удивительных открытий. Одиночная прогулка его не прельщала, он желал отправиться всем кланом. Одарить их, так сказать. Разделить с ними радость познания нового. Но целый клан Лорд никогда не отпустит в путешествие. Гуляющий несколько столетий глава — редкое, но ничем не примечательное событие, а полный исход клана снимет древнюю клятву верности, по сути став самостоятельным, неподвластным Лорду. Чего он естественно не допустит. Не из жажды власти даже, а дабы не обесценить жертвы предков, дабы соблюсти традицию. Лорд с историй был хорошо знаком. Он был добрым другом нашему отцу и увлечение пыльными хрониками они разделяли. Как и многим другим.       А вот Лагус знал историю крайне поверхностно. Иначе не счел бы меня слабее брата. И не пытался вывести весь клан. И не стал сосуном. И не возжелал занять место Лорда. Изначально он просто хотел исследовать интересные аномалии совместно со всем кланом, но Лорд запретил подобное деяние, а мое предложение пришлось как раз кстати. После ритуала остались бы выжившие люди. Сильные духом и практики магических традиций. Я собственно и планировал, что брат отправится проверить, или до него донесут, что люди еще есть, пусть и очень мало, что они не выживут как вид без сторонней помощи, рассчитывал, что брат найдет выживших прекрасными, возьмет их под свою опеку и получит занятие на долгие тысячилетия — сохранение человечества как вида. Ему бы пришлось путешествовать, находя новых людей, чтобы привести к общему человеческому городу, или жить среди них, наставляя и оберегая. Он бы проснулся свободным от придуманного долга сиденья взаперти. Если бы не заперся в подвале, сочтя себя недостойным, не справившемся с долгом, конечно. Но последняя мысль посетила меня уже в гробу.       Лагус явно планировал вызываться на поиски. Всем кланом. И, так как это было бы задание Лорда, а он бы точно такое дал, весь клан мог бы свободно выйти в мир. Это не нарушило бы присягу и Лагус бы искренне считал, что обвел Лорда вокруг пальца.       Я не предусмотрел, что Камень сумеет так быстро подавить сопротивление Лагуса. Все же главы кланов обычно стойкие и сильные духом личности. Я и сообщил о неотвратимом уничтожении Камня, дабы он более не искал его. Ведь уходить в Вечный Сон после всего я собирался не просто так, а создав из себя новый Камень. Повторяя поступок предка. И снять с шеи брата еще одну ношу, ношу охраны камня ото всех кто о нем знает, не лишая его и его потомков экстренной батарейки казалось мне хорошим шагом.       Чтож, никакой интриги не было и в помине. Лагуса я переоценил. И в стойкости и в изворотливости. Это ли моя вина? Нет, я отказываюсь считать слабость главы клана своей виной. Но… безумие ставшее причиной смерти брата, безумие вызванное Камнем в моей руке… Отложим.       Дальше. Лагус сообщил Рейзилу о намечающемся геноциде человечества. С координатами сбора. Скорее всего через кого-то, брат бы легко прочитал его участие в подготовке, узнал бы о ритуале и не стал бы уничтожать столько рядовых благородных. Я то их поблагодарить собрался, да по домам отправить, ждать благих вестей. И Лагус знал, что их участие ограничиться подготовкой нужного для ритуала, и только.       Версия, на первый взгляд, складная, за исключением пары моментов. Первый - Лагус еще до встречи с Кровавым Камнем был не против смерти моего маленького брата. И второй - каджу не мог податься Камню за пару минут. Третий же, несколько сомнительный, - на той злополучной встрече, он всей душой желал исполнения плана. Своего, по походу всем кланом к аномалии, а значит и моего.       Следовательно, либо Лагус все же придумал как обойти мои способности, а значит и вариант с интригой не исключается, пусть и несколько иной ее вариант. Либо его осенила идея стравить нас с братом сразу после разговора, и он немедля отправился исполнять задуманное. Либо совсем маловероятный вариант - Рейзил нашел место встречи сам и случайно, узнал, что тут задумывается геноцид человечества, а большего им и не сообщали, и перебил всех несчастных.       Вот только это уже не важно. На этом этапе мы имеем меня в гробу, которого все считают мертвым, Рейзила, что мнит себя братоубийцей, и уже точно безумного Лагуса, что жаждет Кровавый Камень. Который стережет мой маленький брат. О небо. Порабощение человечества, становление Лордом — все чушь, безумие затуманенного разума. Он организовал смерть брата ради обладания Кровавым Камнем.

И в этом есть моя вина.

      Я, его старший. Я, тот, кто стремился подарить ему хотя бы кусочек счастья, жизни...Я, тот, кто должен был быть рядом. Тот кто должен был облегчить его ношу... Я сам, сначала превратил его затворничество из придуманного долга в настоящую бездну отчаянья и вины. Заставил считать себя братоубийцей. А потом еще и послужил первопричиной гибели. Гибели от рук единственного друга, чудом появившегося при таких обстоятельствах, еще и вынужденного и его, последнего близкого, убивать своими руками.       Пусть вина моя косвенна, но... я ужасный брат. Осознание было горьким и тяжким, но уходить в Вечный Сон мне не хотелось. Мир не окрасился серым. Даже ступор, что охватил меня после осознания кончины моего маленького брата меня не настиг. Напротив. Меня одолевало сильнейшее желание подняться ввысь, и там, средь молний и грома...Бездумно носится учиняя разрушения.       Из человеческой жизни я знал, что это не бесполезно. Это сгладит эмоциональный пик, принесет опустошение а следом и некоторое облегчение. Хотя бы не надолго. Но как Этрама я знал, что это недопустимо. Сдерживать, особенно подобные порывы, нас учат сызмальства. И потому я стоял на вершине лестницы и провожал взглядом уходящий шторм.